Знаменитая вдова

Знаменитая вдова

На следующий день после похорон правительство предложило вдове и детям Пьера Кюри национальную пенсию. Мария наотрез отказалась. Она сказала, что достаточно молода, чтобы обеспечить себя и дочерей. Между тем встал вопрос о том, кто заместит погибшего на Сорбоннской кафедре. 13 мая 1906 года совет факультета естествознания принял решение передать кафедру, созданную для Пьера Кюри, Марии, присвоив ей звание профессора. Такого решения добились друзья Пьера и Марии. И конечно же, это было непросто. Впервые профессором университета стала женщина. На сообщение об этом решении Мария коротко ответила: «Попробую».

Вдова не позволяла себе внешне проявлять свои чувства. Понять, в каком состоянии находилась Мария, мог только человек, заглянувший в ее дневник:

«7 мая 1906 года:

Милый Пьер, думаю о тебе без конца, до боли в голове, до помутнения рассудка. Не представляю себе, как буду теперь жить, не видя тебя, не улыбаясь нежному спутнику моей жизни.

Уже два дня, как деревья оделись листьями и наш сад похорошел. Сегодня утром я любовалась в нем нашими детьми. Я думала, что все это показалось бы тебе красивым и ты меня позвал бы, чтобы показать расцветшие барвинки и нарциссы. Вчера на кладбище я никак не могла понять значение слов "Пьер Кюри", высеченных на могильном камне. Красота деревенского простора вызывала во мне душевную боль, и я спустила вуаль, чтобы смотреть на все сквозь черный креп.

11 мая:

Милый Пьер, я спала довольно хорошо и встала сравнительно спокойной. Но едва прошло каких-нибудь четверть часа, и я опять готова выть как дикий зверь.

14 мая:

Миленький Пьер, мне бы хотелось сказать тебе, что расцвел альпийский ракитник и начинают цвести глицинии, ирисы, боярышник, — все это полюбилось бы тебе.

Хочу сказать также и о том, что меня назначили на твою кафедру и что нашлись дураки, которые меня поздравили.

Хочу сказать тебе, что мне уже не любы ни солнце, ни цветы — их вид причиняет мне страдание, я лучше чувствую себя в пасмурную погоду, такую, какая была в день твоей смерти, и если я не возненавидела ясную погоду, то лишь потому, что она нужна детям.

22 мая:

Работаю в лаборатории целыми днями — единственное, что я в состоянии делать. Там мне лучше, чем где-либо. Я не представляю, что могло бы порадовать меня лично, кроме, может быть, научной работы, да и то нет; ведь если бы я в ней преуспела, мне было бы невыносимо, что ты этого не знаешь.

10 июня:

Все мрачно. Житейские заботы не дают мне даже времени спокойно думать о моем Пьере».

5 ноября 1906 года Мария Склодовская-Кюри при громадном стечении народа прочла свою первую лекцию в Сорбонне. Ни слов благодарности администрации университета, ни призыва вспомнить заслуги ее безвременно ушедшего предшественника любопытные зрители не дождались. Первая женщина-профессор обратилась к аудитории со словами: «Когда стоишь лицом к лицу с успехами, достигнутыми физикой за последние десять лет, невольно поражаешься тем сдвигом, какой произошел в наших понятиях об электричестве и о материи.»

Этой фразой закончил свою последнюю лекцию Пьер Кюри. Такое начало лекции и стало лучшей данью, которая вдова могла бы отдать своему покойному мужу.

Между тем в быте семьи произошли перемены. Горе утраты еще сильнее объединило старого доктора Кюри с его невесткой. Они приняли решение и дальше жить под одной крышей. Но Мария больше не могла оставаться в доме, который буквально дышал воспоминаниями о Пьере. Вскоре она подыскала и сняла небольшой домик в Со, куда и перебралось семейство.

Преподавательская работа и исследования в лаборатории, воспитание детей и бытовые проблемы — все это, казалось, целиком захватило Марию. Она очень уставала, но постоянный труд и заботы позволяли отвлечься от всюду преследующего ее горя. Мария тщательно скрывала от окружающих физическую усталость и моральное опустошение. Но иногда у нее случались приступы слабости. Одним из первых детских воспоминаний Евы Кюри станет момент, когда мама лишилась чувств и упала на пол в столовой.

Несмотря на то что на плечи мужественной женщины легли все финансовые тяготы воспитания сирот, она не оставила свою политику научного нестяжательства. После смерти

Пьера встал вопрос, что делать с граммом радия, добытым супругами за несколько лет. Несмотря на то что такое количество радия стоило больше миллиона франков, Мария приняла решение подарить его лаборатории.

Горе утраты так никогда и не оставило Марию, но, как известно, время лечит. Работа и заботы медленно вытесняли из ее головы жуткие воспоминания. А работы было очень много. Мария прилагала все усилия, чтобы стать достойной заменой Пьера на кафедре. Она тщательно готовилась к лекциям, не оставляла своих занятий в севрской школе. Параллельно продолжала проводить исследования, готовила к печати большой сборник «Труды Пьера Кюри» (книга вышла в 1908 году). На первых порах серьезным подспорьем в воспитании дочерей стал доктор Кюри. Он много времени уделял занятиям с Ирен.

«Он не только преподает Ирен начальные сведения по естественной истории, ботанике, передает ей свое восхищение Виктором Гюго, пишет ей летом письма, разумные, поучительные и забавные, в которых отражается и его насмешливое остроумие, и изящный стиль, но и дает всему умственному ее развитию определенное направление. Духовная уравновешенность Ирен Жолио-Кюри, ее отвращение к унынию, ее непререкаемая любовь к реальному, ее антиклерикализм, даже ее политические симпатии пришли прямым путем от ее деда по отцу».

В 1909 году старик заболел воспалением легких. Теперь все свободное время Мария проводила у постели больного. Она испытывала к свекру искреннюю привязанность и окружила его самой теплой заботой. Но несмотря на внимание и заботу, после года болезни в феврале 1910 года доктор Кюри скончался.

После того как Кюри-старший заболел, Мария сама взялась за воспитание дочерей. Она обучала их польскому языку, рукоделию; заботясь о физическом развитии девочек, оборудовала в саду целый гимнастический комплекс: канат, кольца, трапеция. В 1911 году Мария с дочерьми совершила поездку в Польшу. Мать хотела, чтобы Ирен и Ева узнали свою историческую родину, но воспитывала их как француженок. Мария помнила, как тяжело она переживала проблему выбора между Польшей и Францией, и не желала дочерям подобных терзаний.

Когда Ирен получила начальное образование, Мария задумалась о дальнейшем обучении дочери. Заботливая мать была невысокого мнения об учебных заведениях того времени. Среди своих коллег из Сорбонны она нашла единомышленников. Вскоре они создали нечто типа «образовательного кооператива». Около десяти детей обучались в нем по особой схеме. В день было только одно занятие, которое вел один из ученых.

«Утром в определенный день они завладевают лабораторией в Сорбонне, где Жан Перрен преподает им химию. На следующий день маленький батальон отправляется в Фонтене-де-Роз: урок математики у Поля Ланжевена. Мадам Перрен, мадам Шаванн, профессор Мутон, скульптор Магру преподают литературу, историю, иностранные языки, естественную историю, моделирование, рисование. И наконец, в одном из помещений Школы физики по четвергам во второй половине дня сама мадам Кюри преподает им курс физики, самый элементарный».

В 1910 году Мария опубликовала собственную книгу «Руководство по радиоактивности». Книга насчитывала 911 страниц и с трудом вмещала сведения, накопленные за недолгий срок изучения радиоактивности. Напротив титульного листа книги Мария поместила фотографию Пьера Кюри.

В этом же году мадам Кюри, следуя примеру своего покойного мужа, отказалась от ордена Почетного легиона. Тем не менее она, поддавшись на уговоры коллег, выставила свою кандидатуру в Академию наук. Но далеко не все мужчины-академики могли смириться с тем, что в их круг войдет женщина. Ей не хватило всего одного голоса.

К Марии, как и в свое время к Пьеру, признание пришло из-за границы. В декабре 1911 года она вновь была удостоена Нобелевской премии, на сей раз «за выдающиеся заслуги в развитии химии: открытие элементов радия и полония, выделение радия и изучение природы и соединений этого замечательного элемента». Вторым двукратным нобелевским лауреатом только через 50 лет стал Лайнус Полинг. На церемонии вручения премии присутствовала Ирен. Через 24 года она будет одним из главных действующих лиц подобной церемонии. В своей речи Мария старалась не подчеркнуть свои личные заслуги, а напомнить научному миру о работе своего мужа:

«Прежде чем излагать тему моего доклада, я хочу напомнить, что открытие радия и полония было сделано Пьером Кюри вместе со мною. Пьеру Кюри наука обязана целым рядом основополагающих работ в области радиоактивности, выполненных им самим, или сообща со мной, или же в сотрудничестве со своими учениками.

Химическая работа, имевшая целью выделить радий в виде чистой соли и охарактеризовать его как элемент, была сделана лично мной, но тесно связана с нашим совместным творчеством. Мне думается, я точно истолкую мысль Академии наук, если скажу, что дарование мне высокого отличия определяется этим совместным творчеством и, следовательно, является почетной данью памяти Пьера Кюри».

Но отнюдь не все было так гладко. Вокруг имени Марии Кюри разгорелся скандал. Причина состояла в том, что она якобы состояла в излишне близких отношениях с одним из своих коллег. Журналисты и ханжи от науки подхватили благодатную тему. Не желая уподобляться ни первым, ни вторым, мы не пишем о подробностях этой неприятной истории и упоминаем о ней только для того, чтобы не нарушать целостность повествования и объяснить причины дальнейших событий.

Травля в газетах, оскорбительные и угрожающие письма, в том числе и анонимные — все это быстро привело Марию в плачевное состояние. Она была на грани помешательства. Друзья увезли ее в Италию. Но последними переживаниями и работой на износ здоровье нашей героини было подорвано. 29 декабря 1912 года Марию в очень тяжелом состоянии доставили в больницу. Курс лечения длился два месяца. После него еще предстояла операция на почках. Мария попросила отложить операцию. она желала принять участие в Физическом конгрессе. После лечения ей требовался отдых. Некоторое время она жила в пригороде Парижа, а лето провела у друзей на побережье Англии.

В это время вновь произошли события, заставившие Марию сделать серьезный выбор. В мае 1912 года к ней прибыла делегация польских ученых во главе с знаменитым писателем Генриком Сенкевичем. Они предложили Склодовской-Кюри возглавить лабораторию по изучению радиоактивности, которую планировалось создать в Варшаве. Опять Мария разрывалась между патриотическим долгом и. долгом по отношению к Пьеру Кюри. Дело в том, что незадолго до этого начала осуществляться мечта покойного ученого. Здесь нужно вернуться на несколько лет назад.

В 1909 году директор Пастеровского института доктор Ру предложил создать лабораторию специально для мадам Кюри. Это взволновало администрацию Сорбонны. А ведь раньше ее мало беспокоили условия, в которых супруги Кюри делали открытия мирового значения. Но теперь Склодовская-Кюри — единственный в мире профессор, читающий курс о радиоактивности, — могла покинуть университет. Ректор Сорбонны Лиар и директор Ру заключили соглашение, согласно которому они совместно создадут Институт радия с двумя отделениями: по изучению радиоактивности и по изучению физиологического и терапевтического воздействия облучения. К 1912 году строительство института было в самом разгаре, и Мария принимала в нем активное участие. После долгих колебаний она отвергла приглашение польских коллег, но тем не менее участвовала в руководстве лабораторией, оставаясь в Париже. В 1913 году, несмотря на плохое состояние здоровья, она ездила в Варшаву для участия в церемонии открытия здания лаборатории.

К лету 1913 года Мария пошла на поправку. Она путешествовала пешком по Альпам. Интересно, что кроме дочерей в этом путешествии ее сопровождал не кто иной, как Альберт Эйнштейн. Уже несколько лет два величайших ученых поддерживали дружеские отношения. Они бродили по горам и вели научные беседы:

«В арьергарде шествует вдохновенный, словоохотливый Эйнштейн и излагает спутнице свои заветные теории, которые Мари с ее исключительным математическим складом ума, одна из немногих в Европе, способна понимать».

В июле 1914 года строительство Института радия было закончено. Но поработать в новой лаборатории не удалось. Незадолго до этого, 26 июня, восемнадцатилетний студент Гаврило Принцип убил наследника престола Австро-Венгрии Франца Фердинанда. Европа висела над пропастью еще невиданной по масштабам войны. И в конце июля — начале августа крупнейшие европейские страны уверенно шагнули в эту пропасть.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.