Читайте также
Перемена в судьбе
Дом. Можно подвести какие-то итоги четырех лет за рубежом. Что же самое главное?Разумеется, прежде всего сын, который родился в Карачи.За четыре года я вырос с недипломатической должности референта до третьего секретаря, и, как слышал перед отъездом,
ПЕРЕМЕНА В СУДЬБЕ
Дом. Можно подвести какие-то итоги четырех лет за рубежом. Что же самое главное?Разумеется, прежде всего сын, который родился в Карачи.За четыре года я вырос с недипломатической должности референта до третьего секретаря, и, как слышал перед отъездом,
«Cherchez la femm» у канцлера
В конце апреля 1974 года западногерманская пресса захлебнулась сенсацией: в ближайшем окружении канцлера Вилли Брандта разоблачен шпион!Как все люди его профессии, шпион носил темные очки и звучащую на французский лад фамилию Гийом. Явился шпион не
Перемена в судьбе
Дом. Можно подвести какие-то итоги четырех лет за рубежом. Что же самое главное?Разумеется, прежде всего сын, который родился в Карачи.За четыре года я вырос с недипломатической должности референта до третьего секретаря, и, как слышал перед отъездом,
Первого «русского Рэмбо» звали «Зверем»
За сценарий Доценко ухватился режиссер Александр А. Муратов, который уже имел опыт работы в этом жанре. В 1989 году на широкий экран вышел крепкий боевик, созданный его руками, - «Криминальный квартет». Правда, рожден он был из недр
Тень канцлера
Три недели спустя после того, как Вилли Брандт стал канцлером, 21 октября 1969 г., шефу Ведомства федерального канцлера представился человек по имени Гюнтер Гийом. Гийом сделал стремительную карьеру во франкфуртской организации СДПГ и только что блестяще
Нащокина Вера Александровна
Вера Александровна Нащокина (1811–1900), ур. Нарская-Нагаева — внебрачная дочь камергера и тайного советника А. П. Нащокина (троюродного брата П. В. Нащокина) и крепостной крестьянки Дарьи Нестеровны Нагаевой, жена (с 1834) близкого друга Пушкина
АЛЕКСАНДР КАЗАКОВ:
Судьба первого русского аса
Так сложилось, что если сейчас в России и вспоминают военных летчиков времен Первой мировой войны, чаще всего разговор ограничивается упоминанием имени Петра Николаевича Нестерова — автора «мертвой петли», первого пилота,
Глава II
Дети великого канцлера
Граф Иван. — Он ведет скромную жизнь в тени царского двора. — Петр I велит повесить сенатора Гагарина, тестя графа Ивана. — Место установки и необыкновенная высота виселицы. — Алексей Гаврилович, внук Ивана, — коллекционер
Глава XI
Отъезд канцлера
Я остаюсь один во главе министерства. События и переговоры 1804 г. Война 1805 г.Я подхожу к самому выдающемуся периоду моей жизни. До сих пор я играл в министерстве второстепенную роль, теперь ответственность ложилась всецело на меня одного. Канцлер
Из воспоминаний П. И. Бартенева[4] (Со слов П. В. Нащокина)[5]
По словам Нащокина, Гоголь никогда не был близким человеком к Пушкину.]Позднейшие работы об отношениях Пушкина к Гоголю приходят к тому же заключению. Указания на эти работы (Вал. Брюсова, Б. Лукьяновского, А. С.
Новый поворот в судьбе
Видимо, кому-то стали известны эти записи. Неожиданно в апреле 1881 г. великого князя Николая Константиновича отправили в Ташкент. На вечное поселение и с почти тюремным режимом. Малейшее проявление неподчинения окружающим его будет караться арестом
О судьбе
– Если бы я не была религиозна, мне было бы очень трудно в жизни. Ни с того, ни с сего быть сосланной на десять лет в сталинский лагерь, жить с проститутками, убийцами в общем бараке… Если бы я была неверующей, я только бы возмущалась, как все неверующие, бывшие со
НАВСТРЕЧУ СУДЬБЕ
Год 1951-й для нас с женой был годом свободного выбора. После отпуска мы отказались вернуться в Сусуман на прежнюю работу и остались в Магадане. Нина Владимировна приняла больницу Маглага, я пошел работать в клиническую лабораторию Магаданской областной
1. Постройка Черепановыми первого русского паровоза и чугунной дороги
К началу 30-х годов Выйская «фабрика» значительно выросла. Она помещалась в двухэтажном каменном здании, ее оборудование обновилось.В нижнем этаже находились токарные, винторезные и сверлильные
«СУДЬБЕ ВОПРЕКИ»
— Почему бы нам не начать издавать Толстого? — спросил меня приехавший из Петербурга писатель. — Неужели вы никогда об этом не думали?— Ну, конечно, думала, — отвечала я, — но нельзя же издавать сейчас, когда все разрушается…— Именно сейчас, в 1918 году, —