2. Председатель Мао

2. Председатель Мао

С 1945 года начинается новый этап в политической и жизненной судьбе Мао Цзэдуна. Наконец-то в его руках вся власть в партии. Это была реальная и мощная сила. В партии – 1 миллион 200 тысяч человек, регулярная армия насчитывает 910 тысяч бойцов, в ополчении – 2 миллиона 200 тысяч. Но партия не являлась правящей. И хотя в освобожденных районах проживало уже около 95 миллионов человек, центральный и южный Китай оставался под властью правительства в Нанкине. И “программа-максимум” коммунистов была совершенно очевидна – сбросить “прогнивший режим” гоминдана и взять власть. “Есть такая партия!” Этот вызов Владимира Ленина всегда стоял перед глазами Мао Цзэдуна.

Между тем вторая мировая война подходила к концу. Летом 1945 года гоминдановцы стремились при помощи американцев захватить большие города и оружие сдающихся японских войск. После атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки американцами перешли в наступление и коммунисты, стремясь взять под свой контроль как можно больше территории. Вступление в войну Советского Союза и разгром Квантунской армии существенно изменили ситуацию и в Китае. С японской оккупацией практически было покончено. Однако японцам противостояла не объединенная мощь всей нации, а две самостоятельные и враждебные силы, две крайне амбициозные и незаурядные личности – Мао Цзэдун и Чан Кайши. Обе эти силы – и компартия, и гоминдан готовились не столько к решающим боям с японцами, сколько к предстоящей борьбе за власть.

После капитуляции Японии и США, и Советский Союз в равной степени не хотели, чтобы в Китае возобновилась гражданская война. Они стремились сохранить тот крайне хрупкий союз КПК и гоминдана, что сложился в годы войны с японцами. Американцы выступили посредниками на переговорах между Мао и Чан Кайши, хотя даже они не отрицали, что гоминданский режим безнадежно погряз в коррупции, а авторитет его в стране все более падает. Однако переговоры закончились неудачей. Летом 1946 года гражданская война возобновилась.

На начальном этапе боев силы гоминдана как численно, так по вооружению превосходили силы компартии. Достаточно сказать, что Народно-освободительная армия Китая до 1950 года практически не имела авиации, тогда как у Чан Кайши было до 500 самолетов. Это предопределило успехи войск гоминдана. С июля по октябрь 1946 года они захватили около ста городов. Авиация бомбила столицу освобожденных районов Яньань, которая в марте 1947 рода была захвачена правительственными войсками. Однако это было апогеем военных успехов Чан Кайши. Вскоре инициатива переходит к коммунистам, чьи вооруженные силы начинают пользоваться поддержкой широких масс крестьянства, поверивших в популистские обещания. А лучшее вооружение войск Чан Кайши, включая американские танки, как бы уравновешивалось значительно более высоким моральным духом и “революционным” энтузиазмом бойцов НОАК, более зрелым военным искусством ее военачальников – Пэн Дэхуая, Чжу Дэ, Линь Бяо, Лю Бочэна, Чэнь И, Дэн Сяопина, Хэ Луна и других.

Идеи коммунистов все более широко распространялись в массах. Американский генерал Маршалл по этому поводу высказывался так:

– Одни связались с коммунизмом, будучи возмущены насилием, коррупцией и полицейскими жестокостями гоминдана. Другие – с отчаяния, не видя никакой перспективы. Третьи – принимают новую власть по инерции.

Всю сложность ситуации осознавал и генералиссимус Чан Кайши, наблюдая, как разваливается социальный и политический механизм, создаваемый им в этой громадной стране на протяжении нескольких десятилетий:

– Наша национальная мораль пришла в упадок. Положение в деревне все ухудшается. Спекулянты за одну ночь превращаются в миллиардеров, а бедные умирают от голода прямо на улице.

Что же, уже вскоре оба лидера – и Мао Цзэдун, и Чан Кайши получат возможность строить новое общество практически без каких-либо помех. У Чан Кайши это получится гораздо лучше, недаром и по сей день он почитается на Тайване наряду с Конфуцием и Сунь Ятсеном. Наверное, главная причина последующего расцвета Тайваня – это качественный “человеческий материал”.

На материке остались “революционные массы”, те, кто поверил в коммунистическую утопию. На Тайвань же переселились предприниматели, часть интеллигенции, политики и государственные служащие – те, кто составил здесь основу среднего класса.

А пока что на материке шли ожесточенные сражения. Весной 1948 года НОАК отбила Яньань, а в ноябре 1948 – январе 1949 в ходе крупнейшей Хуайхэйской битвы гоминдан потерял четверть всех своих вооруженных сил. Как выразился один из военных историков, это было “Ватерлоо Чан Кайши”. В конце января 1949 года генерал Фу Цзои без боя сдает северную столицу – Пекин. В ходе непрерывных наступательных боев войска компартии овладели Нанкином. Власть Чан Кайши пала. Перебравшись на остров Тайвань, он объявил материковый Китай “зоной, охваченной коммунистическим восстанием”.

Так Мао Цзэдун привел партию коммунистов к власти в этой самой большой стране мира. Китайская революция, наряду с русской, явилась одним из величайших событий XX века, а доктрина этой революции – маоизм – стала одним из главных идеологических течений.

"Китайский народ встал на ноги!” – провозгласил Мао Цзэдун. Те, кто стоял рядом с ним на трибуне 1 октября 1949 года, были уверены, что они-то сумеют наконец построить “общество светлого будущего”. Сам Мао оказался на вершине власти в этой громадной, но крайне отсталой стране. Недаром он сразу же заявил о необходимости положить конец нищете и невежеству, построить сильный и процветающий Китай. Мао – председатель КПК. Мао – председатель правительства. В 1954 году он станет председателем Китайской народной Республики. Это звание прочно закрепится в сознании народных масс как некий титул.

А ему уже было 56 лет. Половина жизни – 28 лет – минуло с того времени, как он вступил в ряды партии. Сбылась его заветная мечта – стать правителем Китая. Он оказался в одном ряду с великими историческими деятелями, которыми с детства восхищался и которым стремился подражать. С одним из них он встретился уже в декабре 1949 года. И был разочарован.

Биограф Мао Цзэдуна журналист Эдгар Сноу весной 1949 года опубликовал в шанхайской газете статью “Станет ли Китай русским сателлитом?”, где писал:

"Только одна Китайская компартия во всем мире имеет сегодня в качестве лидера человека, никогда не бывавшего в России. Он является единственным коммунистическим вождем, исключавшимся из партии, причем несколько раз, но остававшимся у власти, несмотря на приказ Коминтерна о его удалении. Мао является единственным коммунистическим лидером, помимо Тито, открыто критиковавшим московских агентов. Личность Мао Цзэдуна отразила внутри партии глубоко китайский склад ума, касается ли это методов или идеологических взглядов. По сути дела, Мао Цзэдун и его последователи доказали совершенно непредвиденную кремлевской иерархией истину, что подобные непролетарские революции могут быть успешными вне зависимости от восстания городского пролетариата, а лишь на базе организованного крестьянства как главной силы.

Действительно, взаимоотношения между Председателем и Москвой всегда складывались не просто. В декабре 1949 рода Мао впервые приехал в СССР. В Москве тогда праздновали 70-летие Сталина. Мао Цзэдун несколько раз встречался со Сталиным, провел серию переговоров. В феврале 1950 года был подписан Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР. Покидая Москву, Мао заявил, что дружба между двумя странами “вечна и нерушима”. Однако позже он с горечью вспоминал, что Сталин встретил его как вассала, которого можно заставить ожидать в приемной, и долгое время уклонялся от серьезных переговоров.

Позицию тогдашних московских руководителей отчетливо характеризуют мемуары Никиты Хрущева. Мао Цзэдуна они не считали “подлинным марксистом” и были крайне недовольны тем, что тот не проявил желания стать марионеткой Кремля:

– Сталин всегда относился к Мао Цзэдуну весьма критически. Он придумал для него прозвище, которое точно характеризовало того с чисто марксистской точки зрения. Сталин имел обыкновение говорить, что Мао – это “маргариновый марксист”. И все же остается фактом, что Мао, опираясь на крестьян и игнорируя рабочий класс, одержал победу. Конечно, его победа не была чудом, но, несомненно, являлась новым искажением марксистской философии, ибо она была достигнута без пролетариата. Короче говоря, Мао Цзэдун – это мелкий буржуа, чьи интересы чужды – как теперь, так и в прошлом – интересам рабочего класса.

Действительно, революция 1949 года была крестьянский революцией. Мао Цзэдун не раз говорил, что, в отличие от России, в Китае революция пришла в город из деревни. Недаром крестьянский вопрос стал главным в деятельности нового правительства и аграрная реформа началась уже в 1950 году.

Вскоре в Китае начинает оформляться социалистическая модель со всеми присущими ей компонентами:

– мощной бюрократией, стоящей во главе;

– репрессивной системой труда;

– подавлением частной собственности и рынка;

– мощной идеологической машиной. В декабре 1953 рода ЦК партии утвердил программный документ под названием “Бороться за мобилизацию всех сил для превращения нашей страны в великое социалистическое государство”. Провозглашенный курс на социализм предполагал решение двух задач – осуществление социалистической индустриализации и установление социалистических производственных отношений во всех сферах народного хозяйства.

Однако несмотря на кажущееся единство и единомыслие, в верхушке партийно-государственного руководства продолжалась борьба. Это отчетливо проявилось в ходе работы VIII съезда компартии в сентябре 1956 года. На нем с отчетом ЦК выступил Лю Шаоци, доклад об изменениях в уставе сделал Дэн Сяопин, доклад по второму пятилетнему плану – Чжоу Эньлай. Сам Мао Цзэдун выступил с речью на открытии съезда.

Ход работы съезда и его решения свидетельствовали, что позиции группировки Мао были поколеблены. Из нового устава партии изъяли положение о том, что идейно-теоретической основой партии являются идеи Мао Цзэдуна. Дэн Сяопин, который вместе с Чжу Дэ представлял КПК на недавнем XX съезде партии советских коммунистов, в своем докладе говорил о необходимости соблюдения принципа коллективного руководства и борьбы с культом личности. Говоря о руководителях партии. Дэн Сяопин заявил, что они “должны во всем показывать пример, держать теснейшую связь с массами”, и что “наша партия отклоняет обожествление личности, которое ей чуждо”. Это был завуалированный выпад против Мао и его нараставшего культа личности.

По предложению Мао Цзэдуна на съезде было принято постановление, запрещавшее отмечать юбилеи партийных руководителей и называть в их честь населенные пункты, предприятия и улицы. Таким образом он попытался отвести от себя выпад Дэна. Однако не следует преувеличивать антимаоцзэдунской направленности съезда. И на съезде, и после него продолжали цитировать изречения вождя, а роль Мао в теории и политике продолжала по-прежнему считаться ведущей.

Конечно, 1956 год был для Мао непростым. Неожиданным для него стал доклад Хрущева на XX съезде КПСС с критикой культа личности Сталина. Председатель почти обожествлял роль вождя, считая, что только он сможет возродить и преобразовать Китай. Его самого нередко называли китайским Сталиным. После XX съезда Мао Цзэдун стал относиться к Хрущеву враждебно, считая, что тот нарушил святую заповедь о непоколебимой верности своему вождю, Мао также считал, что речь Хрущева объективно играет на руку “империалистам”. Он говорил:

– Хрущев вложил меч в руку врага и поможет тиграм расправиться с нами. Если Советам меч ни к чему, то мы никогда не выпустим его из своих рук и распорядимся им как следует. Пусть в Советском Союзе оскорбляют его вождя, но мы всегда будем чтить его память и считать его мудрейшим из политиков XX века.

Постепенно Китай начинает превращаться в “полигон” для рискованных экспериментов Мао Цзэдуна. Первым из них стал “большой скачок”.