Мнение петербуржцев
Мнение петербуржцев
Считается (а среди этих «считавших» был и сам автор пьесы), что представление завершилось оглушительным провалом. Бенедикт Лившиц:
«Ждали скандала, пытались даже искусственно вызвать его, но ничего не вышло: оскорбительные выкрики, раздававшиеся в разных концах зала, повисали в воздухе без ответа».
Александр Мгебров:
«После первого спектакля я почувствовал, что футуристы провалились. Они не выдержали экзамена перед современным зрителем. Зритель ушёл разочарованный. Были слабые аплодисменты и слабое шиканье. Публика вызывала автора, но больше для смеха. Пожалуй, хуже всего, что скандала большого не было, да и смеха особенного. Просто было что-то, не совсем то, что ожидала праздная толпа…
После конца спектакля, улыбаясь протестующей публике, пристав снисходительно, как добрая нянька, разгонял толпу, а толпа всё стояла недовольная и чего-то ждала. Потом она разошлась. Вот и всё».
Маяковский об этой пьесе (в «Я сам»):
«Просвистели её до дырок».
Бенедикт Лившиц с ним не согласился:
«Это – преувеличение, подсказанное, быть может, не столько скромностью, сколько изменившейся точкой зрения самого Маяковского на сущность и внешние признаки успеха: по тому времени приём, встреченный у публики первой футуристической пьесой, не давал никаких оснований говорить о провале».
Вот некоторые отклики прессы. «Петербургская газета» задавалась вопросом:
«Кто сумасшедший? Футуристы или публика?»
И сообщала, что говорили зрители о футуристах:
«– Это сумасшедшие!
– Господин Маяковский бездарен в самом умном и заумном смысле слова».
«Петербургский листок»:
«Текст пьесы – это бред больных белой горячкой людей!.. Такого публичного осквернения театра мы не помним».
«Театральная жизнь»:
«…стыд обществу, которое реагирует смехом на издевательство и которое позволяет себя оплёвывать!»
В газетах приводились и возгласы, раздававшиеся после спектакля:
«– Господин Маяковский, довольно морочить публику!»
«– Вам место в палате № 6!»
«– Долой футуристов!»
«– На одиннадцатую версту!».
А рецензия газеты «Русское слово» была снисходительно-доброжелательной:
«Автор, несомненно, талантлив… прекрасно то, что он пробует говорить в поэзии от лица апаша, стоящего на грани отчаяния и сумасшествия, но, к сожалению, это – единственная струна, на которой он умеет играть и играет хорошо, а потому обычно присутствие скуки».
Вернувшийся со спектакля в гостиницу «Пале-Рояль» Корней Чуковский записал в дневнике:
«Большинство было разочаровано, но кое-кому в этот день стало ясно, что в России появился могучий поэт с огромной лирической силой».
Бенедикт Лившиц:
«Спектакли на Офицерской подняли на небывалую высоту интерес широкой публики к футуризму. О футуризме заговорили все, в том числе и те, кому не было никогда дела ни до литературы, ни до театра…
Связав судьбу своей "трагедии "с собственной фамилией, Маяковский бил наверняка: его популярность после спектаклей в Луна-парке возросла чрезвычайно. Одевайся он тогда, как все порядочные люди, в витринах модных магазинов, быть может, появились бы воротники и галстуки "Маяковский "…
Маяковскому не хотелось уезжать в Москву: он как будто не мог всласть надышаться окружавшим его в Петербурге воздухом».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.