Стилуэллу выносят вердикт

Стилуэллу выносят вердикт

Луи Маунтбэттен прибыл вместе с генералом Стилуэллом в Чунцин 16 октября 1943 г. Вскоре у Стилуэлла состоялась длительная беседа с Маунтбэттеном. Главную новость сообщил генерал Самервелл: «Генералиссимус заявил: Стилуэлл должен быть отстранен». Основание — американский генерал «потерял доверие войск». Президент, как сообщил Самервелл, просил Дж. Маршалла сменить Стилуэлла.

Большинство политических и военных стратегов в Вашингтоне предпочитали уходить от вопроса реорганизации китайской армии, на решении которого так настаивал Стилуэлл. Их прежде всего привлекала перспектива использовать в Китае аэродромы для бомбардировок Японии. Чан Кайши, поддержанный этими силами, отказался от реорганизации 30 дивизий в Юнъани.

Ранним октябрьским утром Мэйлин позвонила генералу. С ней была Айлин, которая сказала, что еще есть шанс поправить дела. Сестры добивались от Стилуэлла одного: пойти к Чан Кайши, сказать о своей единственной цели — содействовать благополучию Китая, наконец, покаяться: если и совершал ошибки, то лишь из-за недопонимания, а отнюдь не намеренно, обещать готовность к сотрудничеству. Стилуэлл сдался. Мэйлин сразу же организовала встречу. Чан старался настроиться на примирительный тон. Он подчеркнул два с точки зрения его самолюбия важных пункта. Стилуэллу следует:

1) понять обязанности главнокомандующего и начальника штаба; 2) избегать «комплекса превосходства» Перемирие установилось, но ненадолго.

Не личные антипатии Чан Кайши и Стилуэлла («личная вендетта Стилуэлла», как это часто представляли иные историки в США), а противоречивость самой американской политики в Китае обусловила серьезные расхождения между чунцинским диктатором и американским генералом. Миссия Стилуэлла в Китае в годы войны соответствовала основному стратегическому замыслу правящих кругов США — нанести наиболее ощутимые удары по Японии, используя, и как можно скорее, резервы Китая. Генерал Стилуэлл, сознавая ответственность за выполнение этого замысла, ставил перед собой конкретные задачи: сохранить Китай на стороне союзников в борьбе с Японией, сорвать сепаратные переговоры между Чунцином и Токио, опираться в военных действиях на материке на людские ресурсы не США, а Китая. Мобилизация ресурсов объединенного Китая предполагала — в Вашингтоне учитывали и дальнюю перспективу — создание на китайской территории мощного антисоветского плацдарма. В канун Каирской конференции военное ведомство США предложило Чан Кайши обсудить вопрос о подготовке и вооружении за счет ленд-лиза 90 китайских дивизий. США хотели, судя по американским источникам, «создать на Дальнем Востоке огромную, мощную армию, способную противостоять Красной Армии в Сибири»[76].

Линия Стилуэлла приходила в противоречие с позицией чанкайшистов. Последние саботировали военные действия против Японии, не прекращали налеты на 8-ю и Новую 4-ю народные армии, тесным кольцом блокады окружили освобожденные районы.

Чан Кайши, получая послания Рузвельта с просьбами уделить больше внимания бирманскому театру военных действий, либо уклонялся от ответа, либо ссылался на занятость «борьбой с коммунистами». Чан Кайши облюбовал вариант политики «дешевой войны» и ведущие свои силы (20 лучших дивизий, или 800 тыс. человек) бросил на блокирование освобожденных районов.

В конце 1943 г. Сун Цинлин опубликовала декларацию, в которой написала: «Ни одна пилюля, ни одна повозка, ни одна винтовка не попала к 8-й НРА за все эти годы». Выдающаяся общественная деятельница обратилась с сенсационным, как оценили в дипломатическом корпусе, призывом к английским и американским рабочим о помощи для противодействия гоминьдановской блокаде районов, находящихся под контролем КПК. Вдова Сунь Ятсена обвиняла чанкайшистов в том, что они соорудили преграды на пути медицинского и иного снабжения этих районов. «Американские друзья могут помочь китайской демократии равномерной поддержкой всех элементов, в действительности вовлеченных в борьбу с Японией», — отмечала Сун Цинлин.

На пресс-конференции министр информации назвал абсурдом разговоры о блокаде. Журналисты выразили неудовлетворение по поводу полученного разъяснения и вручили совместную петицию на имя Чан Кайши с просьбой разрешить посетить районы, находящиеся под контролем КПК. Они, несомненно, знали, что еще в 1937 г. группа американских журналистов преодолела гоминьдановскую блокаду контролируемых КПК районов. Среди них были Г. Биссон, Ф. Джаффе, О. Латтимор, Э. Сноу, А. Смедли. Опасения в Чунцине перед возможным появлением объективной информации о КПК возрастали по мере публикаций материалов, авторы которых описывали Гоминьдан как защитника «привилегированного класса, индифферентного к проблеме благополучия масс».

Посетившие Яньань американцы уносили с собой разнообразные впечатления после многих дней и часов, проведенных в обществе руководителей КПК. Мао, утверждали они, рассматривал национальное своеобразие революции в качестве главного и решающего фактора, определяющего деятельность КПК, его меньше всего заботили черты, имевшие не узконациональное, а международное значение. «Для народа, лишенного своей национальной свободы, — цитировал Э. Сноу слова Мао, — революционная задача состоит не в немедленном построении социализма, а в борьбе за независимость. Мы даже не можем обсуждать проблему коммунизма, если у нас отняли страну, где мы должны осуществить его на практике». Отсюда следовало, что борьба за национальную свободу не обязательно должна была бы привести к коренным социальным преобразованиям, к социальному равенству в подлинном смысле этого слова. Сравнение положения в районах, контролируемых КПК, и в гоминьдановском Китае было не в пользу последнего.

Все это знал генералиссимус. Когда его попросили на пресс-конференции разрешить официальную поездку в Яньань, то он ответил, что у него всегда было намерение пригласить журналистов в Яньань, а что касается официального приглашения, то оно безусловно будет… в должное время.

Чан Кайши не мог не видеть, что массы приветствуют «красные отряды» в качестве единственной надежды на освобождение от растущего бремени налогов, злоупотреблений армии, террора Дай Ли.

Как одно из необходимых следствий политики «дешевой войны», которую проводил Чан Кайши, явилось ослабление китайско-бирманско-индийского театра военных действий. Блестящую характеристику этому району военных действий дали У. Уайт и Э. Джекоби: «Это была какая-то невообразимая смесь мероприятий по обеспечению тыла сражающихся войск, взяточничества, различных конфликтов, путаницы и трагического бессилия»[77]. Увидев все это своими глазами, Стилуэлл вполне оправданно усомнился в возможности выполнения задач, стоящих перед ним. Трезвый подход к событиям, имевшим место на китайско-бирманско-индийском театре военных действий, приводил Стилуэлла к выводу о высокой боеспособности 8-й и Новой 4-й народных армий; он полагал целесообразным в интересах «большой стратегии» воспользоваться услугами этих армий в любом районе Китая. Его предложения предотвратить наскок гоминьдановцев на вооруженные силы КПК Чан Кайши встречал в штыки. Чжоу Эньлай и другие представители КПК в Чунцине предупреждали американских дипломатов Дэвиса и Винсента: перепоручая Чан Кайши контроль за ленд-лизом, вы позволяете Гоминьдану использовать американскую помощь против КПК. Чан Кайши любыми путями хотел уклониться от требования Стилуэлла увеличить войска для борьбы с Японией. «Китайцы не выполняют своих обязательств, — сетовал Рузвельту Стилуэлл, — они должны давать людей, а мы позаботимся об их вооружении и подготовке».

В противодействии Стилуэллу Чан Кайши опирался на Дай Ли. Глава гоминьдановской разведки поручил своему личному агенту в США Сяо Синьжу, официально занимавшему пост помощника военного атташе в гоминьдановском посольстве, войти в контакт с капитаном военно-морского флота США Мейлзом. Сяо убеждал Мейлза в готовности Чан Кайши назначить американского капитана своим личным помощником.

В США вокруг имени Дай Ли возник своеобразный ореол благочестивого политика, который «никогда не убьет никого без одобрения сверху». Дай Ли, встретившись с Мейлзом, поведал ему о том, насколько «опасны» коммунисты. «Они, — подчеркивал Дай Ли, — особенно ненавистны крестьянам, земли которых они конфисковали и привели в негодность». А генерал Дай Ли, напротив, образец благородного политика. «Будучи либеральной, демократической личностью… — говорили о Дай Ли его соратники, — он лишь учредил концентрационные лагеря, которые вполне законны, и деньги, которые он использует для своей организации, все поступают из сберегательных банков… Он любит свою мать и ратует за образование женщин». Мейлз вступил в союз с «благородным» Дай Ли.

Чан Кайши сделал все для того, чтобы помочь Дай Ли узаконить его союз с Мейлзом. 15 апреля 1943 г. подписи Ф. Рузвельта и Дай Ли скрепили обоюдное решение сторон о создании САКО (Китайско-Американская организация сотрудничества). Что хотел получить глава гоминьдановской разведки от деятельности САКО? Прежде всего материальную поддержку деятельности, направленную на обеспечение узкокорыстных интересов Гоминьдана, вступивших в противоречие с линией Стилуэлла. САКО приступила к подготовке китайских специалистов, чья квалификация предназначалась отнюдь не для борьбы с японским агрессором и даже не для противодействия уголовному миру. Ведомство «любящего свою мать сына» получало от САКО «специалистов-костоломов» для борьбы с «политической оппозицией». Организация готовила кадры для китайской полиции, мастеров физических расправ в тюремных застенках, готовых использовать «современную, созданную на научной основе технику».

Мейлз принимал непосредственное участие в репрессиях, осуществляемых Дай Ли, в том числе и в самых жестоких, когда, например, заключенных хоронили заживо. Мейлз, в отличие от Стилуэлла, видел свою задачу в срыве любых соглашений с коммунистами. Именно поэтому он был незаменимым помощником Чан Кайши, а затем и Хэрли в противоборстве со Стилуэллом. Естественно, что деятельность Мейлза пришлась не по душе американскому генералу, озабоченному судьбами китайского фронта. Стилуэлл добивался удаления Мейлза из Китая, но эта задача оказалась ему не по плечу.

Чан Кайши в качестве контраргумента использовал тезис о том, что США игнорировали Китай. Чунцин сражался довольно долго, упрекал он своих критиков, а помощь по ленд-лизу доставалась Великобритании и России. Чан Кайши напоминал США об их большом долге перед ним. Аргументы Стилуэлла основывались на реальных фактах. Да, значительная часть материалов по ленд-лизу идет в Великобританию и Россию. Но Россия и Великобритания, особенно Россия, используют эти материалы в войне с фашистской Германией. Правда и то, что нет пути передачи материалов Чан Кайши, пока он не предпримет со своей стороны усилия, чтобы разорвать блокаду и открыть наконец бирманскую дорогу. Американцы ждали и от Великобритании использования большой индийской армии.

Чан Кайши все же пришлось направить войска в Бирму. Впоследствии генералиссимус жаловался на то, что вынужден был уступить давлению, что никогда не был согласен со Стилуэллом и что кампания в Бирме обошлась ему слишком дорого. «Мы взяли Митчину, но потеряли, — подводил итог Чан Кайши, — почти весь Китай». Стилуэлл «не понимал китайского народа, — восклицала мадам Чан Кайши, — и допустил трагическую ошибку, послав одну из лучших гоминьдановских дивизий в Бирму».

Пока Вашингтон и Чунцин обменивались мнениями о военной стратегии в Бирме, японское командование решило компенсировать на китайском фронте свои неудачи в других районах. Японцы преследовали вполне конкретные цели: занять удобные плацдармы на территории Китая, затянуть войну на Тихом океане и попытаться договориться с Чан Кайши о компромиссном мире. Начавшееся в марте 1944 г. наступление японских войск развивалось успешно. За восемь месяцев оккупанты овладели значительной частью территорий провинций Хэнань, Хунань, Гуанси, Гуандун, Фуцзянь. В ходе наступления японцы захватили ряд американских аэродромов. Разгромленный гоминьдановский фронт не представлял для японских частей серьезной силы, опасность ожидала их в тылу, где в это время развернули успешные действия 8-я и Новая 4-я армии.

Генералиссимуса раздражало растущее желание Вашингтона установить официальные контакты с Янь-анью, то есть с коммунистами. Он пугал американских дипломатов ростом влияния КПК, предлагал подменить эти контакты связями со своей… контрразведкой. Упорство Чан Кайши начинало раздражать Рузвельта, и президент посоветовал Чунцину «не предпринимать ничего, что могло бы осложнить сотрудничество Объединенных Наций». Генералиссимус вынужден был отступить, но пошел на новую уловку: «Пошлите, пожалуйста, в Яньань миссию американских журналистов». На вопрос: «Почему только журналистов?»— последовал ответ: «Журналисты — гражданские лица, в то время как американские офицеры представляют правительство своей страны, и их появление в Яньани будет означать подготовку США к непосредственному сотрудничеству с КПК».

Весенне-летнее 1944 г. наступление японцев на материке ускорило события. Для частной встречи с Чан Кайши прибыл бригадный генерал Феррис. Во время встречи американские гости изложили хозяину сверхсекретное послание Вашингтона. Чан Кайши не верил своим ушам. «Положение в Китае безнадежное, и настоятельно диктует принятие решительных мер. Президент поэтому предлагает, чтобы все армии в Китае, включая армии коммунистов, были поставлены под контроль американского командующего. Хотя президент знает об отрицательном отношении Чан Кайши к генералу Стилуэллу, он, однако, считает, что лучшего, чем Стилуэлл, человека по опыту и навыкам для выполнения такого рода задач найти трудно».[78] Чаша терпения генералиссимуса переполнилась, когда ему внушили, что миссия в Яньань — результат политических интриг Стилуэлла.

Летом 1944 г. в Чунцин приехал вице-президент США Г. Уоллес. С 21 по 24 июня состоялось несколько встреч Чан Кайши с высокопоставленным представителем Вашингтона. Чан Кайши навязчиво подчеркивал одно и то же: «Китайские коммунисты — лишь марионетки Москвы», отнюдь не «реформаторы», «аграрные» демократы, как это представляют «несведущие» лица. К последним Чан Кайши относил Оуэна Латтимора, который сопровождал Уоллеса. Генералиссимус хорошо знал Латтимора: ведь он еще в конце 30-х годов нарушил табу и посетил Яньань. Более того, действуя в роли советника в Чунцине, выделялся среди окружающих вызывающей независимостью.

Само присутствие в районах, контролируемых КПК, официальных американских представителей в известной мере явилось бы признанием Вашингтоном КПК как реальной политической силы в Китае. Чан Кайши это не устраивало.

«Будьте добры, не давите, — оборонялся Чан Кайши в беседе с Уоллесом, — поймите, пожалуйста, что коммунисты не представляют собой подходящую силу для военных мероприятий против Японии» Но слишком уж сложно было главному чунцинскому солисту исполнять одну и ту же арию, даже если она порой и производила впечатление на влиятельные силы в Вашингтоне. 23 июня 1944 г. Чунцин дал согласие на посылку американской миссии в Яньань.

Г. Уоллес, действуя по поручению Ф. Рузвельта, пытался втолковать Чан Кайши значение для Китая, для общего дела союзников активизации китайского фронта, а также скорейшего вступления в военные действия на Дальнем Востоке Советского Союза. Итогом встречи стало коммюнике. В нем отмечалось: «Отношения между Китаем и его ближайшим в географическом плане великим соседом — Советским Союзом должны поддерживаться на основе взаимопонимания. Такими должны быть отношения Китая и с другими соседями. Всякого рода конфронтация не может содействовать целям мира».[79] Американские политики, нацеливая Чан Кайши на сотрудничество с Советским Союзом, отдавали дань освободительным идеям антигитлеровской коалиции, учитывали они и опасения, связанные с возможными попытками китайской стороны в случае гражданской войны столкнуть СССР и США.

После своего пребывания в Китае Уоллес составил итоговый доклад. Этот труд увидел свет лишь в период «охоты за ведьмами», в 1950 г. Доклад содержал рекомендацию направить личного представителя президента в Китай для посредничества между Чунцином  Янь-анью. Этим представителем стал с 18 августа 1944 г. генерал-майор Патрик Хэрли, миллионер из Оклахомы. Генерал отличался самоуверенностью, был порывист, нетерпелив.

Спор между Стилуэллом и Чан Кайши о праве самим распределять ленд-лиз в Китае приближался к развязке. Сун Цзывэнь уповал на факторы морального порядка: необходимо помнить о достоинстве нации, которое будет подорвано, если контроль за ленд-лизом останется у Стилуэлла. Хэрлй  напомнил Суну: «…это наша собственность. Мы ее произвели, и можем ее предоставлять тому, кому считаем нужным». Стилуэлл с одобрением встретил деловую, с его точки зрения, позицию Хэрли. Но для успокоения было слишком мало оснований. Ф. Рузвельт делал, казалось, все, чтобы сохранить Стилуэлла в Китае, не видя лучшей кандидатуры на пост главнокомандующего китайскими армиями. «Я надеюсь, — пытался президент убедить Чан Кайши, — что вы примете надлежащие меры для назначения генерала Стилуэлла… Я так настаиваю на назначении Стилуэлла потому, что промедление грозит катастрофой, трагической по своим последствиям как для Китая, так и для совместных усилий в деле достижения победы над Японией». Сам Стилуэлл, опираясь на поддержку Вашингтона, лихорадочно искал выхода. «Если ГСМ (генералиссимус — так называли Чан Кайши американцы. — В. В.) не подпишет требование о назначении меня командующим, — предупреждал он гоминьдановского министра иностранных дел, — я должен буду предложить Соединенным Штатам уйти из Китая».

Копья скрестились в последний раз. «Высочайший» разразился бранью. Ни в коем случае он не назначит Стилуэлла командующим, пусть лучше убирается из Китая. Стилуэлл был объявлен персоной non grata.

В последней схватке Чан Кайши ощущал твердую поддержку генерала Хэрли. «Никто не стоит между вами и Чан Кайши, — докладывал П. Хэрли Рузвельту, — за исключением Стилуэлла…»— и предлагал убрать генерала, дабы не «потерять Чан Кайши и Китай»[80]. Сторонникам Стилуэлла Хэрли представил это предложение в качестве условия, при котором Чан Кайши должен был пойти на соглашение с КПК. Но для генералиссимуса оказалось не так просто освободиться от Стилуэлла. Немало высших офицеров китайской армии и даже некоторые из тех, кто не всегда находился в ладах со Стилуэллом, были не согласны с решением Чан Кайши. Американский генерал, как считали они, понимал Китай и много сделал для него. И генералиссимус решил подсластить пилюлю. В Чунцине заговорили о награждении Стилуэлла орденом «Голубого неба и белого солнца» — высшей китайской наградой, которой обычно удостаивались иностранцы. Генерал игнорировал лицемерный жест хозяина, заявив посланцу: «Скажите этому маленькому ублюдку, чтобы он украсил этой наградой своего осла».

Успехи Чан Кайши в противодействии линии Стилуэлла не принесли Чунцину политических дивидендов. Китайско-бирманско-индийский театр военных действий разваливался. «Дворец диктатуры» постепенно падал.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.