Вновь Оперативное управление главного штаба ВВС

Вновь Оперативное управление главного штаба ВВС

Новый 1961 год я встречал в Центральном доме Советской армии в Москве. В третий раз я служил в Оперативном управлении, но каждый раз в новой должности. 1944 год – старший помощник начальника отдела, 1950 год – начальник отдела – заместитель начальника Оперативного управления, 1961 год – начальник Оперативного управления – заместитель начальника Главного штаба ВВС. А если прибавить еще 1942 год – старший помощник начальника оперативного отдела 12-й воздушной армии Забайкальского фронта, и еще январь – апрель 1944 года в штатной должности заместителя начальника оперативного отдела 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта и июнь 1944 года – июль 1945 года как представитель Оперативного управления штаба ВВС в оперативных отделах 1-й воздушной армии, 3-го штурмового авиакорпуса 3-го Белорусского фронта, 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта и 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. Можно сказать, что я прошел длинный путь развития главной должности любого штаба – оператора. Вот почему начальник штаба любого ранга при получении задачи прежде всего обращается к начальникам оперативных отделений, отделов, управлений: разберитесь, определите путь решения вопроса, найдите исполнителей.

Я вспоминаю начальника Главного штаба ВВС, выполнявшего эту должность свыше 15 лет, – Петра Игнатьевича Брайко. Он приходил в штаб к 8.00, рассматривал утреннюю почту главкома и определял, какому управлению или отделу подготовить предложения и пути решения вопроса, прежде чем документ увидит главком. Львиная доля доставалась Оперативному управлению. Даже когда было неясно, кому направить данную бумагу, он решал – в Оперативном управлении разберутся.

Работу в Оперативном управлении требовалось сочетать с общественной. Так, будучи членом редколлегии журнала «Авиация и космонавтика», приходилось участвовать в работе редколлегии.

Главнокомандующий ВВС поручал изучать материалы, в которых излагались тактические, технические и экономические вопросы. Он обычно присылал их в Оперативное управление с указанием прочитать и доложить, что заслуживает внимания.

Когда предстояло принять на вооружение какой-либо новый объект, К. А. Вершинин ездил в сопровождении начальника вооружений, председателя научно-технического комитета и меня. Так, например, при принятии на вооружение системы отображения целей на экране пункта управления я высказал отрицательное мнение, и объект не был принят на вооружение. Также было мнение о принятии на вооружение штурмовика. Из трех предложений Оперативное управление высказалось за предложение Сухого Су-25, который и был принят на вооружение.

Когда на Военном совете был поставлен вопрос о ходе строительства защитных сооружений для самолетов на аэродромах, докладчиком был не начальник тыла ВВС или заместитель главкома по строительству, а начальник Оперативного управления. Я доложил с помощью наглядной карты и схем ход строительства, имевшие место недостатки и их причины. Военный совет был удовлетворен докладом.

Также на Военном совете было принято решение после неудачного доклада начальника службы РЭБ назначить начальника Оперативного управления представителем комиссии по разработке плана оснащения ВВС средствами РЭБ. Начальник Оперативного управления, как правило, приглашался на основные заседания Военного совета.

При выезде главнокомандующего по приглашению в одну из дружеских стран Оперативное управление обычно готовило все необходимые материалы 10-м управлением Генштаба и разведуправлением Главного штаба ВВС. Готовились характеристики на должностных лиц, с которыми предстояли встречи.

Так, в 1962 году К. А. Вершинин с группой генералов и офицеров Главного штаба и управлений ВВС, в числе которых был и я, готовились посетить Индонезию. В этой стране базировался наш полк Ту-16, истребительные и вертолетные полки индонезийских ВВС были вооружены нашими самолетами и вертолетами. Были разработаны все необходимые материалы, в течение трех часов главнокомандующий ВВС рассматривал подготовленные материалы, задал множество вопросов. На каждый надо было точно ответить. Прочитал все проекты его выступлений, в том числе об опыте советской авиации в войне с немцами при проведении воздушных десантных операций. Этот вопрос был особенно важен, учитывая, что индонезийские вооруженные силы, в том числе и ВВС, готовили десантную операцию по освобождению от голландцев Западного Ирана. В ходе поездки все материалы, разработанные в Оперативном управлении, были полностью использованы.

По пути в Индонезию состоялось посещение Бирмы и Индии, где прошли встречи с министрами обороны Бирмы Не Вином и Индии Кришной Меноном. Имели место встречи и беседы с президентом Индонезии Сукарно, первым министром Насутионном, министром ВВС маршалом авиации Омаром Дани и другими высшими руководителями Индонезии. Голландская сторона, предвидя возросшие возможности Индонезии, согласилась на мирную передачу Западного Ирана Индонезии.

11 июня 1964 года я был в Югославии, находясь в составе членов делегации Советской армии во главе с министром обороны СССР Маршалом Советского Союза Родионом Яковлевичем Малиновским. Президент Югославии Иосип Броз Тито дважды приглашал делегацию в свою служебную резиденцию на острове Бриони. Каждый из нас встречался и имел беседы по своему направлению. Я был в штабе ВВС, обменивался опытом освоения авиационной техники, тактической и оперативной подготовки ВВС. Все мы поздравили Родиона Яковлевича с присвоением ему высокого звания Героя Югославии, а он нас – с награждением югославскими орденами.

Перед отлетом Родион Яковлевич выступил по югославскому телевидению. Закончив его, он подошел к члену делегации, заместителю начальника Главного политического управления Советской армии генералу Калашникову и спросил его: «Вы согласовали содержание моего выступления с ЦК КПСС?»

Тот ответил: «Нет, не согласовал, считал, что для вас в этом нет необходимости». Родион Яковлевич покраснел и сказал: «Вы забыли о Г. К. Жукове и про то, что с ним было после возвращения из Югославии».

В полете Родион Яковлевич ни с кем не разговаривал. Правда, вышел из салона и подошел ко мне с вопросом: «Где летим?» Я подошел к иллюминатору и сказал: «Товарищ маршал, посмотрите – мы летим через город Брянск на реке Десне, который вы освобождали в Великой Отечественной войне». Маршал улыбнулся и сказал: «Значит, вы не просто пассажир, спасибо».

В 1965 году по директиве Генерального штаба в Оперативном управлении была проведена разработка авиационного учения, в ходе которого впервые в истории ВВС и воздушно-десантных войск должно осуществиться десантирование в ночных условиях воздушно-десантной дивизии в полном составе. К учению привлекались военно-транспортная дивизия, две воздушные армии Одесского и Киевского военных округов. За два месяца до начала учения была проведена рекогносцировка избранного района учений. Я, как начальник штаба руководства учения, при встрече с командующим войсками Одесского военного округа генерал-полковником Шуруповым получил его согласие на время учения предоставить Широхолановский полигон и аэродром Воскресенск. Округ провел большую работу по очистке площади десантирования, подготовке размещения штаба руководства и средств всех видов связи. Руководителем учения был первый заместитель главнокомандующего ВВС генерал-полковник авиации С. И. Руденко, заместителем – командующий воздушно-десантными войсками генерал-полковник Маргелов.

До начала десантирования и в ходе его была проведена воздушная операция по уничтожению группировки авиации противника, которая могла оказать противодействие десантной операции. Начиналась операция в 22.00 и закончилась с рассветом следующего дня. Десантирование прошло успешно. Правда, в ходе воздушной операции командующий 5-й воздушной армией обороняющейся стороны генерал-лейтенант авиации П. С. Кутахов позвонил мне на КП и стал просить хотя бы на 10 минут прекратить помехи по радио. Иначе, мол, могут быть столкновения самолетов, так как невозможно разобраться в воздушной обстановке. Прекращением помех на 10 минут, как затем позвонил и сказал Кутахов, удалось уточнить воздушную обстановку и избежать реальных потерь. С рассветом на захваченный десантом аэродром Воскресенск совершили посадку истребители прикрытия десантной дивизии и транспортные самолеты снабжения десанта. Проведенная предварительная радиодезинформация специально задействованных радиостанций ВДВ в районе Северного Кавказа привлекла туда многих военно-воздушных атташе, пожелавших наблюдать ход учения. Кроме того, западнее района десантирования была проведена имитация выброса воздушного десанта.

Летом 1966 года на территории Белоруссии и Литвы, согласно директиве Генерального штаба, Главным штабом ВВС было подготовлено и проведено двухстороннее авиационное учение с участием двух воздушных армий Белорусского и Прибалтийского военных округов с практическим применением обычных и имитационных ядерных средств и с использованием окружных полигонов. Тема учений: «Воздушная армия в наступательной и оборонительной операциях фронта». Белорусский военный округ готовил и проводил наступательную операцию фронта, Прибалтийский военный округ – оборонительную операцию. Их воздушные армии решали боевые задачи в пределах фронтов сначала с применением обычных, а ведя операции – ядерных средств. На одном из аэродромов Белоруссии одновременно проводилось исследование по противоатомной защите аэродрома и ликвидации последствий атомного удара.

Учение показало высокую эффективность атомных ударов при условии правильного выбора целей, своевременного проведения противоатомной защиты. На учении применялась имитация атомных средств. Во время реальных действий на полигонах присутствовали члены правительства Белоруссии и Литвы, а также первый заместитель министра обороны СССР Маршал Советского Союза И. И. Якубовский и главнокомандующий ВВС Главный маршал авиации К. А. Вершинин. В качестве старших посредников были командующие воздушными армиями соседних военных округов, в том числе и будущий главком ВВС генерал-лейтенант авиации П. С. Кутахов.

Ежегодно штаб объединенных вооруженных сил Варшавского договора проводил сборы руководящего состава дружественных армий и периодические учения. От Главного штаба ВВС на эти мероприятия выезжали начальники оперативного управления.

Так, когда я летел в Венгрию в составе группы офицеров ШОВС вместе с главкомом ШОВС, первым заместителем министра обороны СССР Маршалом Советского Союза А. А. Гречко, последний вызвал меня в салон самолета и поставил задачу: «Завтра на совещании министров обороны армий стран Варшавского договора нужно сделать доклад об опыте боевых действий авиации во Вьетнаме».

Я к этому выступлению был готов, так как накануне Главный маршал авиации К. А. Вершинин предупредил меня о возможном выступлении. Были подготовлены необходимые схемы. Ежемесячно Оперативное управление ВВС издавало информации для войск о действиях ВВС во Вьетнаме. С утра следующего дня я выполнил задание А. А. Гречко, который в ходе моего доклада делал отдельные замечания о том, что в оперативной подготовке надо учитывать опыт действий войск, авиации и ПВО во Вьетнаме.

На совещаниях министров обороны по поручению главкома ВВС я выступал с сообщениями об опыте оперативной и боевой подготовки советских ВВС.

Летом 1967 года, вечером, когда я находился с семьей на своем садовом участке под Москвой, мне позвонили с КП ВВС и передали приказание М. В. Захарова: завтра к 6.00 утра быть на аэродроме Чкаловский в гражданской одежде без каких-либо документов.

На аэродроме, кроме меня, собралась группа генералов, в том числе заместитель главкома ПВО, командующий Прикарпатским военным округом и другие. Прибыл начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза М. В. Захаров. Он сказал, что летим в Будапешт. Я догадывался, куда летим. До этого я вместе с первым заместителем начальника Главного штаба ВВС генерал-лейтенантом авиации С. Ф. Ушаковым планировал, из каких частей взять боевые самолеты для Египта и Ирака, и давал указания в армии на этих самолетах нанести соответствующие опознавательные знаки.

В Будапеште мы уже знали, куда полетим, так как накануне объявили о внезапном нападении на Египет и Сирию. Летели ночью на малой высоте. Прилетели на аэродром Каир-Вест. На аэродроме темнота. Командир транспортной авиадивизии Константинов сделал два круга над аэродромом и в полной темноте, используя самолетные посадочные фары, посадил самолет на полосе аэродрома. Египтяне потом объясняли, что боялись во время посадки бомбардировки аэродрома. Израильтяне уже захватили плацдарм на южном берегу Суэцкого канала и готовились наступать на Каир.

С утра и все последующие дни по указанию М. В. Захарова работал на аэродромах, в штабе египетских ВВС, выясняя действительное положение дел. Выезжая на аэродромы, уточнял боевой состав авиации. Вместе с начальником Оперативного управления ВВС Египта объявляли боевые тревоги и определяли истинную боеготовность авиачастей (количество боеготовых самолетов, экипажей, время подъема по тревоге), реальные потери, наличный боевой состав.

Летчики из богатых семей, а их было большинство, увольнялись по собственному желанию. Во время массированного налета Израиля многие летчики прятались в укрытия. Все самолеты Ту-16 были уничтожены, большинство самолетов МиГ-15, МиГ-17, Ил-2, средства радиоуправления были повреждены. Когда первый раз посетил аэродром Иншас, в беседе с летчиками выяснил, что они сбили несколько израильских самолетов. Записал их фамилии. Когда мы с М. В. Захаровым посетили Иншас, то этих летчиков уже не было на аэродроме.

Вовсю действовал воздушный мост. Находясь с М. В. Захаровым на этом же аэродроме, видел, как советские военные транспортные самолеты со знаками «Аэрофлота» садились, не выключая двигателей, выкатывали боевые самолеты и улетали на отведенные им аэродромы. Тут же происходила сборка боевых самолетов.

Вновь назначенный командующий египетскими ВВС маршал Эз просил прислать русских летчиков-волонтеров, а также не присылать Ил-2, а вместо них дать бомбардировщики Як-28, о которых говорилось в американской прессе.

В присутствии М. В. Захарова, министра обороны и командующего ВВС Египта, по расчетной карте проиграли с ними возможности ударов по Израилю, если будет организовано использование сирийских аэродромов, а сирийскими летчиками – египетских. М. В. Захаров сказал: «Нечего ожидать самолетов по американской рекламе, нужно использовать во взаимодействии двух стран имеющиеся и поступающие советские самолеты». Прилетевший в это время в Египет Председатель Верховного Совета СССР Подгорный, когда я доложил, что египтяне просят прислать из СССР волонтеров, засмеялся. Но впоследствии все же по договору в Египте базировался боевой полк наших истребителей.

Нахождение в Египте начальника Генерального штаба с группой ведущих специалистов Советской армии и посадка на Южном Кавказе частей дальних бомбардировщиков с мощными средствами охладили пыл агрессоров, и они ушли с южного берега Суэцкого канала.

В 1968 году произошли события в Чехословакии. Обстановка требовала ввода советских войск в эту страну. Наши воздушно-десантные войска были высажены ночью на аэродром Праги, и в эту же ночь из Группы советских войск, дислоцировавшихся в ГДР, Польше, и Прикарпатского военного округа танковые части вошли на территорию Чехословакии, продвинувшись вплоть до Праги. Примерно в 11.00 того же дня Маршал Советского Союза А. А. Гречко передал на КП Главного штаба ВВС приказ: на каждый военный аэродром Чехословакии посадить по боевому полку истребителей из 24-й и 4-й воздушных армий. Это было незамедлительно выполнено.

Однако на один аэродром пришлось посадить полк вертолетов, так как на взлетно-посадочную полосу чехи успели вылить авиационное масло и самолеты не могли произвести посадку.

Захват аэродромов был произведен в связи с тем, что стало известно о подготовке вылета чехословацких самолетов на аэродромы Западной Германии. Все указания передавались А. А. Гречко с КП Генерального штаба, где находился и главнокомандующий ВВС. В Главном штабе ВВС все команды принимались на организованном КП, рядом с кабинетом начальника Главного штаба ВВС генерал-полковника авиации П. И. Брайко. Рядом с ним непрерывно находился я и мой первый заместитель генерал Д. М. Трифонов. По прямой линии ВЧ, связи с КП каждой армии мы передавали все указания министра и одновременно готовили и передавали приказания по шифросвязи. Выполнение приказаний из воздушных армий мы тут же передавали А. А. Гречко и К. А. Вершинину, в отсутствие последнего первому заместителю главкома ВВС генерал-полковнику авиации П. С. Кутахову.

Дублирующий КП был организован в штабе Северной группы наших войск в Польше, на котором находился Маршал Советского Союза И. И. Якубовский с группой советского Генерального штаба, заместитель главнокомандующего ВВС генерал-полковник авиации И. И. Пстыго. От Главного штаба ВВС находился заместитель начальника Оперативного управления Главного штаба ВВС генерал-майор авиации Н. Д. Вавилов.

23 февраля 1968 года в Кремлевском дворце мне вручили орден Красного Знамени за номером 2. Это был праздник 50-летия Советской армии.

В апреле 1968 года во главе с Маршалом Советского Союза А. А. Гречко группа генералов и офицеров под руководством начальника Главного оперативного управления Генерального штаба генерал-полковника М. И. Повалия провела проверку боеготовности Группы советских войск, созданной на территории Чехословакии. Проверяющим авиацию этой группы войск был назначен я, как представитель Главного штаба ВВС. На предоставленном мне самолете У-2 я был на всех аэродромах боевой авиации. Что касается летного состава и штабов частей, они находились на требуемом уровне. Однако боеспособность к обороне частей аэродромного обеспечения была крайне низкой. Личный состав не имел ни одного автомата, все вооружены винтовками. Необходимые укрепления для наземной обороны аэродромов отсутствовали. Результаты проверки стали известны А. А. Гречко. Он тут же приказал на каждый аэродром выделить подразделения из трех танков, снабдить охранные части автоматами, а штабу группы войск принять меры к усилению обороноспособности батальонов аэродромного обслуживания.

В мае 1968 года начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Матвей Васильевич Захаров был приглашен командованием вооруженных сил Ирана. В состав группы генералов и офицеров, сопровождавших его, был включен и я. Наш самолет Ил-62 приземлился на аэродроме Тегеран. Его встречал начальник Генштаба Ирана вместе с генералитетом. В соответствии с программой пребывания состоялся прием у шаха Ирана, а затем у важных должностных лиц иранской армии.

На одном из них было командование военно-воздушных сил Ирана. Я имел возможность побеседовать с командующим ВВС Ирана и его начальником штаба. Беседа была оживленной, вспоминались встречи в Москве на праздновании Дня воздушного флота, о наших и иранских самолетах. Я очень хотел узнать подробности и возможности самолета F-14 с управляемыми ракетами. В это время к нам подошел Матвей Васильевич и бросил реплику: «Авиация не скучает, всегда находит общий язык». При полете на нефтяные промыслы был предоставлен иранский самолет с пассажирской деревянной кабиной без единого окна. Но я вышел из положения, ушел в кабину пилотов и имел возможность видеть аэродромы, военные и промышленные объекты. Кстати, перед полетом предупредили не брать с собой фото-, киноаппараты. Я оставил в Тегеране в гостинице свой киноаппарат. При возвращении убедился, что его трогали. Вставили в аппарат две спички.

На открытой выставке древних скульптур Матвей Васильевич все время находился в каменном помещении, так как жара достигала на воздухе свыше 45 градусов Цельсия. При отлете в Москву, на аэродроме Тегеран, мне показали издалека американский истребитель F-14 при его взлете.

Летом 1968 года на территории Киевского военного округа состоялось в связи с 50-летием Советской армии крупное учение под руководством министра обороны Маршала Советского Союза А. А. Гречко. Участвовали все главнокомандующие видами вооруженных сил, в том числе и главнокомандующий ВВС Главный маршал авиации К. А. Вершинин. От Главного штаба ВВС была оперативная группа во главе со мной. Внезапно (видимо, по указанию А. А. Гречко) в район учения прибыли вновь назначенные первый заместитель главкома ВВС П. С. Кутахов и заместитель главкома ВВС И. И. Пстыго. К. А. Вершинин удивленно спрашивает меня: «Что мне с ними делать?» Я посоветовал направить, как представителя главкома ВВС по вопросу безопасности, на наступающую сторону (в КВО) генерала Кутахова, одновременно возложив на него ответственность за организацию воздушного парада после учения. Генерала И. И. Пстыго, как представителя главкома ВВС, направить в Прикарпатский военный округ. Вершинин так и сделал. На учении должен был присутствовать Л. И. Брежнев. Для него в лесу организовали особую палатку со спальней, комнатами отдыха и туалетом. Но он прибыл только в конце учения – к параду ВВС и торжественному обеду. Учение прошло достаточно наглядно. Поучительной была высадка крупного воздушного десанта на вертолетах.

В мае 1969 года главнокомандующим ВВС стал маршал авиации П. С. Кутахов.

В июле он возглавил руководство крупнейшим в ВВС многосторонним авиационным учением с участием воздушных армий СССР, Чехословакии и Польши. Учение на основании директивы по оперативной подготовке Генерального штаба разработало и организовало Оперативное управление Главного штаба ВВС. Начальником штаба руководства был назначен я – начальник Оперативного управления генерал-лейтенант авиации Н. Н. Остроумов. Я провел инструктаж посредников, представителей командования воздушных армий СССР, Чехословакии и Польши, дальней и военно-транспортной авиации.

Учение содержало сначала командно-штабную часть, после чего состоялись реальные полеты участвовавших объединений. В начале учения главнокомандующий ВВС П. С. Кутахов на основе изданной директивы на воздушную операцию на Западном стратегическом направлении по разгрому авиации противника заслушал решения командующих воздушными армиями Группы советских войск в Германии, а также Чехословакии и Польши.

Во второй части учения руководство предусматривало наблюдать практические удары на Чехословацком полигоне, с подготовленными макетами самолетов. Затем следовала реальная оценка результатов ударов по объектам аэродрома (полигона).

Последовательно по дням такие же реальные действия в воздушной операции были проведены на польской территории польскими летчиками, затем на полигоне 24-й воздушной армии ГСВГ летчиками этой армии. Для усиления группировки истребительной авиации в северной части ГСВГ был реально совершен маневр истребительной авиации Польши с использованием для обеспечения этого маневра военно-транспортной авиации СССР.

В последний день учений истребительная авиация трех стран и ПВО ГДР участвовали реальными вылетами и условными пусками зенитных ракет при отражении налетов противника (это были реальные полеты дальней авиации).

На этом учении произведено 6500 самолето-вылетов без единого летного происшествия.

В начале ноября 1969 года министром обороны Маршалом Советского Союза А. А. Гречко я был приглашен на совещание по поводу его предстоящего визита в Кубинскую Республику. Здесь же были главнокомандующий сухопутными войсками генерал армии И. Г. Павловский, начальник 10-го Главного управления Генерального штаба генерал-полковник Н. П. Дагаев, заместитель начальника Главного политического управления ВС СССР генерал-лейтенант Калашников, начальники Оперативных управлений Главных штабов ВВС и ВМФ. В задачу последних А. А. Гречко поставил тщательную проверку имеющихся планов оперативного применения авиации и флота Кубы в случае нападения агрессора.

К вечеру дня отлета наш самолет Ил-62 произвел посадку для дозаправки на аэродроме Рабат. Нас встречало руководство военного министерства Марокко. Я познакомился с командующим ВВС. Во время ужина на большом подносе лежал большой жареный баран, который мы уничтожали без вилок и ножей.

С утра мы продолжили свой полет. Погода была безоблачной, но дул сильный встречный ветер на большой высоте. А. А. Гречко находился в своем салоне, остальные – в салоне для гостей. К нам в салон пришел командир корабля и сказал, что впереди шедший Ил-62 произвел дозаправку на Бермудах. Нам требуется идти через нью-йоркскую зону, затем на юг. До Кубы горючего не хватит. Я посмотрел на карту и говорю: «Надо срезать угол маршрута и идти через Насау на Гавану». Командир говорит: «Американцы не разрешат этого». – «Немедленно, – говорю я, – дайте запрос с просьбой срезать маршрут через базу США Насау». Через 20 минут командир, улыбаясь, доложил, что пролет через Насау разрешен. Наш самолет благополучно произвел посадку на аэродром Гаваны. Остаток горючего был на исходе. В Гаване после церемонии встречи А. А. Гречко поблагодарил командира корабля и меня за находчивость.

На следующий день американцы просили кубинцев разрешить перелет группы истребителей через Гавану на их аэродром на Кубе – Гуантанамо. Кубинцы разрешили пролет в стороне от Гаваны.

В течение 10 дней мы посещали различные военные и гражданские объекты. В частности, был показан командный пункт управления народным хозяйством (фактически пункт военного управления). В штабе ВВС и на аэродромах я провел несколько дней. Были внесены необходимые изменения в план применения авиации, позволяющий манипулировать силами авиации по направлениям. Все сделанное было одобрено А. А. Гречко и вместе с командующим ВВС Кубы доложено лично Фиделю Кастро и санкционировано им.

На одном из аэродромов А. А. Гречко показали железобетонные укрепления для самолета-истребителя в виде продувной трубы. Андрей Антонович раскритиковал его и сказал: «Ударной волной сзади и спереди открытого укрепления самолет будет уничтожен. Приезжайте к нам и посмотрите наши укрытия со всех сторон». Побывали мы на старом аэродроме времен правителя Батисты. Нам показали музей старых самолетов. В кабинах не было плексигласовых окон. Рауль Кастро ответил: «Ваши советники снимали плексиглас и из него делали и дарили нам подарки в виде плексигласовых самолетов».

После обеда должна была состояться встреча двух военных министров: А. А. Гречко и Рауля Кастро. В зале при гостинице, где мы жили, первым пришел Андрей Антонович и спросил присутствующих членов нашей группы: «Ну, что будем дарить Раулю?» Порученец и адъютант быстро пошли к выходу и принесли несколько моделей советских самолетов, спутника на орбите и другое. Все они были сделаны из плексигласа. Андрей Антонович посмотрел на все эти изделия и гневно сказал: «Убрать» – и, обратившись к нашим генералам: «Что же будем дарить?» Воцарилась тишина. Я не выдержал и сказал: «У меня есть вещь, заслуживающая вашего внимания». – «Давайте сюда».

Я вышел в соседний номер, в котором я жил с моряком, и вернулся с предлагаемым подарком: большой книгой в роскошном переплете под названием «Родина космонавтов». Отдельным приложением к книге была большая цветная фотография всех космонавтов, побывавших в космосе. Под каждым портретом чернилами стояли личные подписи космонавтов. Вошел Рауль, и Андрей Антонович вручил ему этот подарок. Рауль был очень доволен подарком.

Во время прощального ужина стол был накрыт плотной цветной тканью, по краям которой висели подвески из цветного мрамора. За ужином было много теплых высказываний с двух сторон с добрыми пожеланиями. Они значительно отличались от сухих фраз в начале визита. Рауль обрезал ножом мраморные подвески скатерти и вручил их каждому из нас на память.

В пять часов утра в день отлета Фидель Кастро посетил Андрея Антоновича. Они обнялись, и у Фиделя были слезы на глазах. Это было свидетельство восстановленных дружеских отношений наших народов, в ответ на происки недругов, стремившихся испортить нашу дружбу. Мы все подумали, что теперь будущий визит Леонида Ильича Брежнева будет добрым и желательным на Кубе. На аэродроме Рауль заснял на моментальном фотоаппарате Андрея Антоновича и тут же вручил ему его цветную фотографию. Андрей Антонович отдал ее мне, с просьбой взять на борт самолета. В ходе полета подошло время завтрака. Андрей Антонович пригласил в свой салон генерал-полков ников и двух начальников Оперативных управлений авиации и флота. Так как не хватало мест за столом, Андрей Антонович взял два чемодана, сделал из них стол и пригласил за этот стол нас двоих, сказав: «Это исторический момент, когда министр обороны накрывает стол для двух операторов авиации и флота».

В Москве, на аэродроме, в числе встречавших был новый начальник Главного штаба ВВС, бывший до этого начальником управления авиации и ПВО Главного оперативного управления Генерального штаба генерал Александр Петрович Силантьев. В 1958 году он один год после Академии Генштаба работал начальником оперативного отдела 24-й воздушной армии. Его я представлял к званию генерал-майора авиации и начальника штаба воздушной армии. При встрече со мной в Главном штабе ВВС он спросил: «Какие у вас планы?» Я ответил, что неоднократно на Высших академических курсах (ВАК) Академии Генштаба читал лекции по оперативному искусству ВВС. Их слушал начальник академии генерал армии С. П. Иванов. Последний предложил мне должность начальника кафедры оперативного искусства ВВС. Я дал согласие и предложил вместо меня моего первого заместителя начальника управления.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.