На пути к Берлину

На пути к Берлину

Советские войска приближались к Берлину, хотя бои принимали порой чрезвычайно ожесточенный характер. Гитлер и его приближенные, чувствуя свой неизбежный крах, не жалели солдатских жизней, чтобы хотя бы на несколько дней продлить свое существование. Быстрое продвижение советских войск на Западе считали чудом. Но это было логическое завершение всех событий второй мировой войны. Побеждал самый передовой в истории человечества общественный строй, самая жизнеутверждающая социалистическая идеология. Фашистский рейх расплачивался за все злодеяния, которые он принес народам Европы.

Обстановку на приморских направлениях в ту весну определяло наступление советских войск в Восточной Пруссии и Померании. По решению Ставки войска 2-го Белорусского фронта обходным маневром в направлении на Мариенбург, а части 3-го Белорусского фронта фронтальным ударом на Кенигсберг при содействии войск 2-го Прибалтийского фронта и Балтийского флота должны были отсечь восточно-прусскую группировку врага, расчленить ее и уничтожить по частям. Одновременно предусматривался разгром данцигско-гдынской группировки противника.

Я уже рассказывал, как Черчилль на Крымской конференции допытывался у Сталина, когда советские войска захватят Данциг. В этом балтийском порту находилось тогда много недостроенных и уже готовых немецких подводных лодок. А именно подводные лодки доставляли больше всего тревог британскому правительству. Черчилль признавался, что в трудный период битвы за Атлантику ничто так не беспокоило его, как угроза со стороны немецкого подводного флота. Вот почему его волновал захват Данцига.

Дни этого порта и без того были уже сочтены: до города доносились залпы наших орудий и «катюш»; началось поспешное бегство противника. Более шести тысяч гитлеровцев, около половины которых составляли, можно сказать, цвет фашистского подводного флота, погрузились на лайнер «Вильгельм Густлов». Охранение в море должно было обеспечить безопасность перехода лайнера от Данцига до Киля. А между тем конвой уже поджидала советская подводная лодка.

В море свирепствовал жестокий шторм. Температура держалась на минус семи градусах. Рубка лодки, антенны, перископы быстро обрастали льдом. А командир лодки и его замполит уже длительное время находились на мостике.

Скрывшись во мгле, наша лодка продолжала поиск. Прошел еще час, другой. Шторм не утихал. И вдруг обозначился силуэт очень крупного судна. Оно шло в охранении. Это и был «Вильгельм Густлов».

За час до полуночи «С-13» атаковала неприятельское судно. Несколько торпед одна за другой стремительно понеслись к цели. После сильного взрыва лайнер пошел ко дну.

Гибель «Вильгельма Густлова» всполошила фашистов. В Германии был объявлен трехдневный траур. Гитлер в ярости приказал расстрелять командира конвоя.

Потопление «Вильгельма Густлова» явилось значительным событием даже на фоне наших крупных побед в те дни.

Находившийся на борту лайнера и оставшийся в живых гитлеровский офицер Гейнц Шен в книге «Гибель “Вильгельма Густлова”», изданной в ФРГ, подтверждает, что 30 января 1945 года неподалеку от Данцига «Вильгельм Густлов» был торпедирован советской подводной лодкой, в результате чего погибло более 5 тысяч человек. «Если считать этот случай катастрофой, – пишет автор, – то это, несомненно, была самая большая катастрофа в истории мореплавания, по сравнению с которой даже гибель “Титаника”, столкнувшегося в 1912 году с айсбергом, – ничто».

Успех лодки «С-13» был не последним.

Возвращаясь на свою базу, 9 февраля 1945 года она торпедировала еще один крупный транспорт противника – «Генерал Штойбен», на борту которого находилось 3600 гитлеровских солдат и офицеров. Таким образом, за один только поход экипаж лодки под командованием капитана 3 ранга Александра Ивановича Маринеско уничтожил 8 тысяч гитлеровцев. Полноценная дивизия! Да еще какая дивизия! Отборные офицеры, первоклассные специалисты-подводники, эсэсовцы, фашистские бонзы…

Балтийский флот вместе с сухопутными войсками освобождал Балтийское побережье. После занятия нашими частями Данцига, а немного позднее Пиллау в руках гитлеровцев оставалась еще Либава – крупный порт, через который снабжалась окруженная курляндская группировка немцев. Сначала гитлеровцы присылали в Либаву пополнение, а после стали через этот порт эвакуировать войска и разнообразное военное имущество. Перед моряками Балтийского флота встала задача всеми мерами срывать эти перевозки.

Командование флота руководствовалось директивой Ставки, разработанной с участием Главного морского штаба. Впервые в ней указывалось: «Операционной зоной флота является все Балтийское море вплоть до проливов». Далее говорилось, что флоту надлежит «содействовать наступающим вдоль морского побережья войскам своей авиацией, артиллерийским огнем. Флот должен также высаживать десанты, продолжать уничтожение в Балтийском море боевых кораблей и транспортных судов противника». 3-й Белорусский фронт в это время готовился к операции по разгрому кенигсбергской группировки гитлеровцев. Балтийскому флоту (командующий В. Ф. Трибуц, член Военного совета И. К. Смирнов и начальник штаба А. Н. Петров) предстояло принять в этой операции самое непосредственное участие. Дело было очень важным, и я счел необходимым побывать в эти дни на Балтийском флоте.

Походный штаб адмирала В. Ф. Трибуца располагался в Паланге. Этот небольшой курортный поселок западнее Либавы (Лиепая) был выбран не случайно. В этом районе проходили морские коммуникации курляндской группировки. Именно здесь, в считанных милях от берега, наши торпедные катера и подводные лодки наносили удары по конвоям противника. С неподалеку расположенных аэродромов авиация флота бомбила порты, где сосредоточивались немецкие транспорты.

Командующий флотом и начальник штаба познакомили меня с обстановкой. Они правильно оценили, что самым уязвимым местом противника сейчас являются его морские коммуникации, от которых, по существу, зависела судьба окруженной курляндской группировки.

Оценили-то правильно, а сил на борьбу с конвоями противника выделили недостаточно. Положились на торпедные катера, а противник проводил свои конвои далеко от берега, где они стали почти недосягаемы для наших катеров. Было решено шире использовать для ударов по вражеским коммуникациям флотскую авиацию. Она будет совместно с подводными лодками и торпедными катерами атаковать конвои на всем пути – от пункта отправления до места назначения. Решено было также наносить массированные удары с воздуха по порту Либава еще во время формирования конвоев. А момент этот установить было нетрудно: даже отсюда, из Паланги, просматривалось движение судов в том районе. Мы с Трибуцем вышли на полуразрушенный длинный причал и долго наблюдали на горизонте дымы транспортов, входящих на рейд Либавы. Хотелось немедленно бросить туда эскадрилью бомбардировщиков-торпедоносцев. Но это было пока рискованно. Либава сильно прикрывалась истребительной авиацией, и налеты малыми группами самолетов привели бы лишь к лишним потерям. Командование флота получило указание подготовить мощные авиационные удары по вражескому порту.

Мы специально обсуждали возможность использования крупных надводных кораблей на вражеских коммуникациях. Признали это нецелесообразным. Минная опасность была еще слишком большой. К тому же, чтобы прикрывать надводные корабли с воздуха на долгом пути следования к месту боевых действий, понадобилось бы много истребителей. А их лучше было направить на обеспечение действий бомбардировочной авиации в интересах фронта и при ударах по Либаве. Истребители понадобятся и для прикрытия десантов, на высадке которых настаивало командование фронта.

Вообще авиация флота действовала напряженно. Она оказывала большую помощь сухопутным войскам. Почти ежедневно группы самолетов вылетали на поиск и уничтожение транспортов в море. В результате с 13 января по 25 апреля 1945 года было потоплено в море и в портах 20 транспортов и 47 других судов и кораблей, в том числе крейсер, миноносец и 7 сторожевых кораблей.

Если по числу действовавших в этом районе надводных кораблей немцы превосходили нас, то по воздушным силам Балтийский флот теперь вдвое превосходил противника. Правда, ощущался некоторый недостаток в ударной авиации. Поэтому мы обратились к начальнику Генерального штаба с просьбой усилить ВВС флота тремя дивизиями бомбардировщиков «Ту-4», «Пе-2» и «Ил-4» и одной дивизией истребителей.

Так как основные события с начала 1945 года развернулись в южной части Балтики, то в конце марта был создан Юго-Западный морской оборонительный район (ЮЗМОР) под командованием вице-адмирала Н. И. Виноградова. На него возлагалось содействие нашим войскам на приморских флангах, а также задача нарушения вражеских коммуникаций в Данцигской бухте.

На побережье Балтики превосходно действовала морская железнодорожная артиллерия. Она внесла ощутимый вклад в освобождение Мемеля (Клайпеды). Два железнодорожных дивизиона – 406-й майора В. С. Мясникова и 407-й подполковника Г. И. Барбакадзе – своим огнем помогали нашим войскам отражать вражеские контратаки, обстреливали фашистские корабли в порту, обеспечивали переправу наших войск на косу Куриш-Нерунг, мешали противнику эвакуировать свои части морем.

Еще под Ленинградом мы убедились, какая это сила – морские дальнобойные пушки, установленные на железнодорожных платформах. Они обладают большими возможностями маневра, лишь бы имелись железнодорожные пути. Железнодорожные батареи обладали дальностью стрельбы большей, чем орудия армейцев. Они могли быстро приближаться к линии фронта и наносить удары там, где это было всего нужнее в интересах наступающих войск. Замечу сразу же, что морские железнодорожные батареи привлекались к содействию сухопутным фронтам на всех приморских направлениях.

В дни Восточно-Прусской операции железнодорожная артиллерия использовалась особенно активно. В Прибалтику перешли 5 дивизионов и 3 отдельные батареи 1-й гвардейской железнодорожной морской артиллерийской Красносельской бригады, состоявшей из 47 орудий калибром 130 и 180 миллиметров. Под Кенигсбергом, а затем в Пиллау были развернуты 4 артиллерийских дивизиона и отдельная батарея. В их задачи входило препятствовать движению судов противника в Кенигсбергском канале, вести обстрел железнодорожного узла и порта, разрушать наиболее важные объекты и оказывать поддержку войскам при прорыве обороны противника на подступах к Кенигсбергу.

9 апреля 1945 года Кенигсберг пал. Морская артиллерия начала содействовать войскам 3-го Белорусского фронта в прорыве оборонительных укреплений на подходах к Фришгаузену и в овладении портом Пиллау. На ее счету потопленные и поврежденные суда, подавленные батареи, разрушенные опорные и штабные пункты.

В начале марта по фашистским войскам на Балтийском побережье был нанесен еще один сокрушительный удар. Войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов, осуществляя стратегический замысел Ставки, расчленили немецкую группировку армий «Висла» и в районе Кольберга вышли к морю. Чтобы выправить положение, немецко-фашистское командование предприняло попытку перебросить сюда часть войск из состава курляндской группировки. 21 марта из Либавы вышел конвой в составе 5 транспортов в охранении сторожевых кораблей и тральщиков, которые также приняли на борт войска и технику. Вражеские суда обнаружила воздушная разведка балтийцев. Тотчас вылетела ударная группа авиации. В течение двух дней наносились противнику торпедные, бомбовые и штурмовые удары. В результате были потоплены 4 транспорта и 2 сторожевых корабля.

Наша флотская авиация успешно вела борьбу на вражеских коммуникациях. С января по май 1945 года она в общей сложности потопила 158 крупных и малых судов и 29 повредила. Такие цифры назвали сами гитлеровцы в журнале боевых действий группы армий «Север».

Балтийские летчики, совершавшие в первые дни войны налеты на Берлин, столь же геройски сражались и когда боевые действия приблизились к фашистской столице.

В это время я с особой тревогой просматривал сводки о потерях. Ожесточенные бои шли и на земле, и на воде, и в воздухе.

Потери наши были не столь велики, но воспринимались еще тяжелее, чем прежде. Обидно и больно терять людей, когда до победы рукой подать.

Мне доложили о гибели разведчика лейтенанта Александра Курзенкова. Их было два брата. Оба за подвиги в боях стали Героями Советского Союза. Когда об этом узнали их земляки, трудящиеся Нарофоминского района Московской области, они заявили, что подарят братьям новые самолеты. Организовали сбор денег и набрали более 2 миллионов рублей – не на 2 самолета, а, пожалуй, на две эскадрильи.

…Александр Курзенков вылетел на разведку. Далеко в море он обнаружил фашистские транспорты с войсками. Летчик тотчас сообщил на базу о конвое и его координаты, по его данным наши авиационные соединения атаковали врага. Но о результатах налета герой-комсомолец так и не узнал. На обратном пути его самолет был подбит. Радио донесло последние слова Александра Курзенкова: «Прощай, Родина!..»

Случилось это всего за несколько часов до конца войны…

Наши войска вели бои уже на улицах фашистского рейха. Берлин далеко от моря. Но и в нем сражались моряки. Бывший член Военного совета 5-й ударной армии Ф. Е. Боков после вспоминал, как удивились пехотинцы, увидя в Берлине советских моряков и их небольшие корабли.

– Откуда вы взялись?

– С Днепра! – весело отозвались матросы.

Их катера пришлись очень кстати – они помогли пехотинцам переправиться через канал.

Моряки сказали, что они с Днепра. Правду сказали. Это был отряд катеров и полуглиссеров Днепровской военной флотилии. Напомню, что она была создана в июле 1940 года. Тогда флотилия называлась Пинской (в этом городе была ее главная база). Флотилия вместе с нашими войсками сражалась в Белоруссии и на Украине, а когда Днепр оказался во вражеском тылу, моряки взорвали свои корабли и сошли драться на сушу. Флотилия была воссоздана осенью 1943 года, когда наши войска вышли к Днепру. Часть кораблей для нее прибыла с Волги, другая поступила прямо с заводов.

Командующим флотилией назначили капитана 1 ранга В. В. Григорьева, который до этого был начальником штаба Волжской флотилии. Штаб флотилии возглавил капитан 2 ранга К. М. Балакирев, политотдел – капитан 1 ранга В. И. Семин. Флотилия подчинялась непосредственно наркому ВМФ, а оперативно – командующему 1-м Белорусским фронтом.

Как только началась навигация в марте 1944 года, 1-я бригада речных кораблей (командир капитан 2 ранга С. М. Лялько) начала действовать на реках Припять и Птичь, а 2-я бригада речных кораблей (командир капитан 2 ранга В. М. Митин) развернулась на Березине, содействуя войскам 48-й и 65-й армий. Моряки огнем корабельной артиллерии поддерживали приречные фланги сухопутных войск, высаживали десанты, помогали форсировать водные преграды, участвовали в переправе войск и техники.

За успешные действия при освобождении Пинска и в Бобруйской операции Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июля 1944 года Днепровская флотилия была награждена орденом Красного Знамени. 10 участников десантов удостоились звания Героя Советского Союза.

К началу Берлинской операции Днепровская флотилия, совершив более чем 500-километровый нелегкий переход по рекам и каналам, перебазировалась на Одер. Ее корабли участвовали в форсировании этого водного рубежа, своим огнем прикрывали переправы.

Только за 16 апреля канлодки, бронекатера и плавбатареи 1-й и 2-й бригад Днепровской флотилии уничтожили 17 артиллерийских и минометных батарей, 10 отдельных орудий, 27 дзотов и пулеметных точек. А когда бои разгорелись на подступах к Берлину, флотилия часть своих кораблей послала на Шпрее. Возглавили этот отряд, выделенный из 1-й Бобруйской Краснознаменной бригады речных кораблей, старший лейтенант Серегин и лейтенант Калинин. Отряд помог 9-му стрелковому корпусу, наступавшему на левом фланге 5-й армии.

Командир корпуса обратил внимание моряков на необходимость обеспечить быструю переправу подразделений первого броска. Под сильным огнем корабли с десантом устремились к вражескому берегу. Это было в ночь на 22 апреля, а на рассвете на занятый плацдарм корабли стали перебрасывать главные силы сухопутных частей. Моряки всегда были готовы помочь своим боевым друзьям. Не раз на кораблях слышалась громкая команда старшего лейтенанта Серегина:

– К горящему танку, полный вперед!

И бронекатера, ведя огонь из всех видов оружия, спешили к подбитой машине, отгоняли от нее фашистов и спасали танкистов.

Когда на одном из участков создалось критическое положение, на выручку поспешили старшина А. П. Пашков и его взвод. Высадившись с кораблей, моряки ударили немцам в тыл, навязали им рукопашную. В момент жаркой схватки погиб А. П. Пашков – веселый, жизнерадостный моряк, успевший повоевать на Северном флоте, под Москвой и Сталинградом. Товарищи закончили бой без него. Положение на этом участке было восстановлено.

Вот как оценили действия отряда полуглиссеров и катеров командир 9-го стрелкового Бранденбургского Краснознаменного корпуса Герой Советского Союза генерал-лейтенант Рослый и начальник штаба корпуса полковник Шикин: «Группа полуглиссеров во главе с помощником начальника штаба бригады речных кораблей старшим лейтенантом М. М. Калининым во время форсирования реки Шпрее с восточного на западный берег у леса Плентер-Вальде получила задачу высадить десант на западный берег. Эта задача была выполнена под сильным огнем пулеметов, автоматов и артиллерии противника».

3-я бригада речных кораблей с 16 по 24 апреля взаимодействовала с частями 33-й армии в районе Фюрстенберга. Пришедшие с ней две роты морских пехотинцев вместе с армейцами захватили этот населенный пункт, а затем бронекатера по каналу Одер – Шпрее двинулись к Берлину.

22 апреля корабли 1-й и 2-й бригад подошли к входу в канал Альте-Одер. Оказывая содействие войскам 61-й армии, бронекатера 2-й бригады 27 апреля прорвались к Шведту и приступили к переправе частей 234-й стрелковой дивизии. В тот же день прорвавшимися в канал Альте-Одер кораблями 1-й бригады был высажен в районе Хоэнциллерн десант, состоявший из трехсот человек. К исходу 27 апреля территория от Шведта до канала Хоэнциллерн была очищена от противника. 61-я армия стремительно преследовала отходившие на запад части гитлеровцев, а 1-я и 2-я бригады речных кораблей направились к Берлину по каналу.

Так и оказались моряки под стенами Берлина в дни последней битвы Великой Отечественной войны.

За успешные боевые действия на берлинском направлении Краснознаменная Днепровская флотилия была награждена орденом Ушакова I степени.

К концу апреля потеряли надежду даже самые отъявленные фашисты-фанатики. А главари метались в поисках выхода из критического положения. Выход был один – подписывать безоговорочную капитуляцию, но наследников Гитлера это не устраивало.

2 мая Дениц направил к Монтгомери группу офицеров во главе с генерал-адмиралом фон Фридебургом с предложением принять капитуляцию немецкого флота. Монтгомери принял предложение и приказал с 4 мая прекратить действия английской авиации против немецкого флота. Вместе с тем англичане не стали мешать гитлеровцам вывозить свои войска с побережья.

«Монтгомери неофициально разрешил продолжать эту эвакуацию, которая шла до 9 мая, когда вступил в силу документ о безоговорочной капитуляции. Это была самая массовая эвакуация за всю войну», – так пишет английский историк С. Э. Морисон в книге «Битва за Атлантику выиграна». В результате морем до 9 мая гитлеровцы вывезли с востока в английскую зону более 2 миллионов человек.

Разрешив эвакуацию, англичане не только нарушили союзнический долг, но и прямо поддержали, поощрили недобитые фашистские элементы в их борьбе против Советского Союза.

Дениц издал приказ о прекращении действий немецкого флота против англичан и американцев. В отношении же советского флота в радиограмме не было сказано ни слова, и каждый командир немецкого корабля понял, что война против русских продолжается.

Позднее стало известно, что, когда поражение Германии стало уже фактом, Черчилль готов был вооружить остатки разбитой немецкой армии и бросить ее против советских войск… Черчилль скинул маску миролюбия и вновь стал прежним откровенным ненавистником социализма. Черчилль стал Черчиллем. Монтгомери в данном случае был, видимо, только исполнителем воли наиболее влиятельных политических кругов Англии. Сам он едва ли осмелился бы отдать приказ о сепаратном соглашении с немецким военно-морским командованием еще до подписания безоговорочной капитуляции Германии.

Гитлеровцы, чувствуя доброжелательное к себе отношение англичан, охотно сдавались им в плен. Больше того. Они просили их высадить на остров Борнхольм английский воздушный десант до появления там русских войск.

7 мая последовал приказ Деница всем кораблям и судам в Балтийском море покинуть порты и базы, которым угрожали советские войска, до ноля часов 9 мая. А за эти два дня фашистское командование должно было форсировать эвакуацию войск и населения в зону оккупации англичан; суда и плавучие средства, по каким-либо причинам не имевшие возможности перейти в западные порты, предлагалось уничтожить.

Но дело не ограничилось этим. Германский флот продолжал боевые действия против наших сил даже после подписания акта о безоговорочной капитуляции. Так, в 6:00 9 мая немецкие эсминцы открыли огонь по нашим самолетам, требовавшим возвращения кораблей в восточные порты. Точно так же 9 мая с немецких транспортов в районе острова Борнхольм были обстреляны наши торпедные катера.

На заключительном этапе войны балтийцы должны были высадить десант на остров Борнхольм. Эта операция вызывалась тем, что там сосредоточилось примерно до тридцати тысяч гитлеровцев. Я сообщил начальнику Генерального штаба о необходимости овладеть островами Борнхольм и Рюген и просил выделить для этой цели две дивизии из состава 2-го Белорусского фронта.

Последующие события подтвердили целесообразность и своевременность этой операции. Оказывается, немцам было дано указание сдаться в плен лишь англичанам, как только они высадятся на остров с самолетов.

9 мая командование КБФ передало по радио гарнизонам островов требование о капитуляции. Гитлеровцы отказались сложить оружие. Тогда флотская авиация нанесла удар по местам базирования немецких войск и судов. В тот же день отряду наших катеров было приказано высадить на Борнхольм стрелковую роту, что и было сделано – в порту Ренне вышла на берег сотня наших бойцов. По сравнению с немцами их была горстка. Но враги знали: за спинами этих солдат – мощь всей нашей армии. Все это происходило – повторяю! – когда уже был подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Командованию гарнизона ничего другого не оставалось, как тоже приступить к оформлению капитуляции своей группировки. Однако в те же самые минуты часть немецкого гарнизона пыталась погрузиться на суда и удрать в Швецию. Мы послали наперехват торпедные катера и подводные лодки. Наши моряки, нагнав беглецов, приказывали немедленно возвращаться на Борнхольм. Фашисты на эти приказы отвечали в большинстве случаев огнем. Тогда командирам наших кораблей ничего не оставалось, как тоже пускать в ход оружие. Так что бои на Балтике продолжались и после того, как уже был подписан акт о капитуляции Германии.

Не прекращались боевые действия и на Северном флоте. Уцелевшие фашистские подводные лодки еще пытались атаковать наши конвои. Вспоминается телефонный разговор с командующим флотом А. Г. Головко уже в середине мая 1945 года.

– Мы все еще продолжаем воевать, – докладывал он. – Вчера снова обнаружили немецкую подводную лодку.

Ничего не поделаешь. Уже отгремел самый большой салют – из тысячи орудий – по случаю Дня Победы, а с опасностью на море по-прежнему приходилось считаться.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.