Книжный бум

Книжный бум

Уважая жанр фантастики, всё же отношу себя больше к историческим беллетристам, иногда работающим в жанре Уэллса и Хайнлайна. В этом смысле из современных авторов мне ближе всего мой коллега Лев Вершинин, фантаст и историк-античник. Вообще же к фантастике как таковой отношусь с некоторым предубеждением, особенно к её space-ответвлению (при слове «звездолёт» закрываю книгу). Из нынешних русскоязычных авторов люблю, уважаю и читаю Олди, Хаецкую, Лукина, Рыбакова, Дяченок и того же Вершинина.

А. Валентинов

Прошло сколько-то времени, и на «издателей-пиратов» начали обращать внимание соответствующие органы. Посовещавшись между собой, джентльмены удачи российского книжного бизнеса приняли единственно верное в такой ситуации решение: начать издавать отечественных авторов, которым, конечно, придется платить какую-то копеечку, но зато это будет законно. Чуть что – предъявить договор налоговой, получить законную дотацию на «культуру»… В общем, дела пошли.

Понемножку зашевелился книжный рынок, на прилавках и книжных развалах начали появляться произведения отечественных авторов.

У Андрея был знакомый, у которого был другой знакомый, третий – из Днепропетровска… тот где-то познакомился с молодым и энергичным писателем-фантастом из Харькова Дмитрием Громовым. Ряд целенаправленных случайностей.

Проблема больших городов – можно жить на соседних улицах или даже в одном доме, а так за всю жизнь друг с другом ни разу и не встретиться. С Олдями Валентинов познакомился через Днепропетровск, сначала с Дмитрием Громовым, а позже с Олегом Ладыженским. Начали обмениваться текстами. «Единственная настоящая роскошь – это роскошь человеческого общения»[42]. После мира науки, консерватории, раскопок, непрерывных лекций и часов одиночества общение доставляло радость и было сродни празднику.

– Фантасты – дружный народ? Вот у детективщиков нет, кажется, своих конвентов, по крайней мере, в таком количестве?

– Фантасты – очень дружный народ. Сказались десятилетия пребывания в литературном гетто. На жестокость гонителей гонимые отвечают сплоченностью. Сейчас, в эпоху спирто-букеров, эта сплоченность нужна, как и прежде. А конвенты – нормальная форма общения. Иное дело, для некоторых эстетов господа писатели ведут себя на конвентах слишком шумно. Подобным эстетам рекомендую найти более подходящую компанию[43].

Днепропетровские знакомые, оказалось, знали не только писателя Громова, но и небольшое издательство с не обещающим ничего хорошего названием «Сатья Юга», в которое можно было предложить какие-нибудь тексты. Понятия не имея, как открываются двери в эти самые издательства (вполне вероятно, что совсем не так, как в рыцарские крепости), Андрей переключил издателей на более опытных в этом деле Олдей, не предпринимая больше ничего и особенно не волнуясь. Фаталист – получится, не получится…

Получилось, и в 1994 году Олди предложили ему издать в фантастической серии «Перекресток» первую повесть цикла «Око Силы».

– В 1995 году благодаря усилиям моих харьковских и днепропетровских друзей был опубликован роман «Преступившие». А через год меня буквально вынесло «в люди» великим книжным взрывом 1996 года. Посему остается гадать, кто поспособствовал: остервенение народа, Барклай, зима – иль русский Бог?

Во время подготовки романа «Преступившие» к печати, Олди и Валентинов неожиданно для себя вдруг начали достаточно активно общаться. Дело в том, что Андрей Валентинов, по специальности – историк-античник, неплохо знал крито-микенскую культуру того самого периода (Эллада XIII века до нашей эры), в котором происходило действие нового романа Г. Л. Олди: «Герой должен быть один». Удача! Валентинов помогал консультациями, подсказывал или доставал необходимые для работы книги, одновременно Громов и Ладыженский читали его отпечатанные на пишущей машинке книги, которые Андрей Валентинов принес на суд соавторам в папках с завязками. Обсуждали, критиковали и редактировали.

С 1996 года Андрей Валентинов начинает регулярно печататься, пошла настоящая писательская жизнь, но, что немаловажно, с полным сохранением жизни преподавательской. Как-то так получилось, что обе жизни А. Валентинова и А. Шмалько выбрали для себя параллельные русла, не соприкасаясь и не мешая друг другу. И если жизнь А. Валентинова-писателя зависит от кризисов, книжных издательств, рынка… Кандидат исторических наук, доцент Харьковского Национального Университета А. Шмалько особых изменений в своей жизни не ощущает. Ну, разве кроме тех, что диктуются жизнью университета.

Долгие годы пролежавшие в письменном столе Андрея Валентиновича рукописи романов в памятном 1996 году вдруг неожиданно издались практически все, так в течение одного календарного года (1996–1997) у него вышли целых четырнадцать книг! Вряд ли у кого получилось больше.

В то же время он начинает регулярно ездить на писательские конвенты, иногда привозя оттуда награды, но чаще новые знакомства. С интересом слушал доклады, иногда и сам что-то читал, участвовал в обсуждениях, время от времени играя с другими писателями в тотализатор на деньги, происходило это так: заранее известно – на конвенте наличествует ряд премий, и которые номинируются произведения. Далее строятся прогнозы и делаются ставки, выигравший на полученные деньги покупает коньяк и распивает его с проигравшими.

«…И вообще, тогда была героическая эпоха. Первые “нормальные” книги, “энтузазизм”, торжественное возлежание на полу в буфете в честь очередного “чего-то”. Мы еще не стали ремесленниками, чиновниками и бизнесменами от литературы. А теперь кое-кто махнул рукой, а кое-кто натужно имитирует ушедшую романтику. Я не к тому, что сейчас плохая эпоха, я к тому, что она совсем другая. И конвенты стали иными»[44].

Поначалу Андрей Валентинов достаточно регулярно посещал «Интерпресскон», «Роскон», потом, когда в Харькове появился «Звездный мост», переключился на него: «У нас в Харькове сложилась традиция не критиковать публично конвенты».

О литературных наградах Андрей Валентинов говорить категорически отказывается: «О чем идет речь? О железяке, которая плывет по Неве в сторону Кукуева? А на черта она нужна? Издателям по сараю, пять железяк у писателя, к примеру, Валентинова, или ни одной. Читателям – по сараю втрое. А личное честолюбие (по поводу железяк, естественно), буде таковое имеется, скажем, у писателя Валентинова, удовлетворится стократ, если упомянутый писатель не ПОЛУЧАЕТ железяки, а РАЗДАЕТ. Чем мы со товарищи и занимаемся.

Между прочим, мы решили сразу: свои книги из номинаций “Моста” убирать, иначе смешно выйдет. Мол, собрали конвент, дабы увенчать себя, любимых»[45].

Единственная награда, которую Андрей Валентинович по-настоящему ценит, это Премия «Старт» за первую трилогию «Око силы» (1920–1921 годы) (конвент «Аэлита», 1997), которую вручал ему сам Игорь Халымбаджа. Что же до остальных наград, думаю, приятно конечно, но только не это же главное.

В 1998-м произошел кризис и дефолт, когда все издательства разом встали, но Андрей Валентинов не отчаивался, продолжая праздновать свой прошлогодний взлет, и лелея надежду на то, что, раз есть спады, стало быть, будут и подъемы, рано или поздно «Будет и на нашей улице Невский проспект!»[46] Ну, отдышится рынок, запросит свежатинки, а он тут как тут с новыми романами, да глядишь еще лучше предыдущих. Упорный труд, спокойная работа, терпение. А что еще нужно для успеха? Талант, так и за этим дело не станет.

Впрочем, так считали далеко не все взлетевшие на гребне книжного бума писатели. Из-за дефолта произошел огромный отток оказавшихся менее стойкими литераторов, до которых вдруг дошло, что возможность заработать на этом деле резко уменьшилась. Вот и «пошли они, солнцем палимы[47]», искать себе другое дело, не связанное с литературой.

Уцелевшие грустно подсчитывали оставшихся бойцов литературного фронта, в результате придя к выводу, что реальных фантастов осталось буквально два взвода – шестьдесят человек. Крохи.

Но постепенно ситуация как-то выправилась, и издательства худо-бедно снова стали обращаться к авторам.

Вначале Андрей Валентинов издавался в самом крупном тогда издательстве «АСТ», потом «Фолио», и с 1999 года, благодаря дуэту Г. Л. Олди, благополучно перешел в издательство «Эксмо».

Тогда же, в 1999-м, в Харьковской Центральной библиотеке им. Короленко (одной из трех крупнейших библиотек Украины) при Отделе редких изданий был открыт персональный архивный фонд Андрея Валентинова – для работы филологов и литературоведов, с периодическим проведением экспозиций.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.