Декабрь

Декабрь

1 декабря

Ура! 1 декабря! Мог ли кто-нибудь из оставшихся в живых защитников Порт-Артура 10 месяцев тому назад подумать, что осада нашей крепости затянется так надолго!..

Холодно... Ночью выпал снег.

На фоне сплошного белого ковра контуры наших гор обрисовываются как-то особенно резко и отчетливо.

Старый и Новый Город обстреливаются сегодня японцами довольно усиленно.

Стреляют и по госпиталям, несмотря на то что на многих из них прежние флаги Красного Креста заменили новыми значительно больших размеров.

Трудно предположить, что японцы их не видели, в особенности после того, как в их руках находится Высокая, самый возвышенный пункт крепости.

Говорят, что особенно сильно пострадали 6-й и 9-й госпитали. Здание прострелено во многих местах. Не обошлось и без жертв, как среди больных и раненых, так и среди врачебного персонала.

Слыхал, что, кроме того, японские снаряды сильно разрушили Русско-Китайский банк.

На Дивизионной горе японцы, как говорят, поставили два пулемета и поливают оттуда пулями весь город.

Около магазина Соловья ранены два солдатика.

Сегодня японцы додумались обстреливать перекидной стрельбой через 6-й форт и батарею № 2 Тигрового полуострова наш единственный уцелевший броненосец «Севастополь», который стоит у перешейка, прижавшись к утесам Тигрового полуострова.

Японцы выпустили при мне всего два-три снаряда, но все неудачно.

Правда, надо отдать справедливость, что такая перекидная стрельба через всю крепость представляет очень нелегкую задачу.

Вот уже и полночь... В то время как я пишу эти строки, с моря доносится зловещий гул орудий, нарушающий тишину ночи. Фосфорические вспышки выстрелов освещают небо.

Это броненосец «Севастополь» и береговые батареи отбивают атаки японских миноносцев, решившихся доконать наш единственный способный еще к плаванию броненосец.

Да поможет Бог нашим морякам!

ПРИКАЗ

по войскам Квантунского укрепленного района

Декабря 1-го дня.

Крепость Порт-Артур

№ 915

По сообщению китайцев:

1) На севере дела у японцев очень плохи. На севере от Ляояна недели две тому назад было жестокое сражение у русских с японцами. Японцы разбиты, причем у них выбыли из строя от 40 до 50 тысяч человек убитыми и ранеными. У русских потери также значительны, но меньше японских. Японцы отступают частями на Фын-Хуан-Чен и на Гайчжоу. Русские преследуют их по пятам.

2) Инкоу будто бы уже занято русскими, а также и Да-Ши-Чяо. Ляоян также очищен японцами. Среди японских войск на севере паника.

3) Войска японские, предназначавшиеся под Порт-Артур, направлены, ввиду изменившегося положения дел, на север. Но под Порт-Артуром их все-таки осталось не менее 30 000 тысяч человек, особенно на левом нашем фланге. С этими силами японцы не осмелятся пытаться брать Порт-Артур, хотя штурм отдельных участков они все-таки думают производить.

4) Взять Порт-Артур японцы считают теперь уже для себя необходимым по тому соображению, что, взяв Порт-Артур, они надеются на возможность заключения мира с русскими. Если же Порт-Артур они не возьмут, то им придется поспешить убираться восвояси в Японию.

Начальник Квантунского укрепленного района

генерал-адъютант Стессель

2 декабря

Ветрено и холодно.

Слыхал, что вчера ночью броненосец «Севастополь» был атакован японскими миноносцами два раза: один раз в 11 часов, другой — в 2 часа ночи.

Несмотря на сильный огонь нашего броненосца и береговых батарей, японцы все-таки успели пустить в него четыре мины. Три из них были удержаны сетями и на них взорвались, четвертая же хотя и взорвалась тоже на сети, но при этом попортила бок броненосца, и одно из его отделений наполнилось водой.

Говорят, будто один из семи миноносцев, атаковавших «Севастополь», поплатился за свою смелость и был потоплен нашими выстрелами. В отражении атак принимали деятельное участие батарея № 2 Тигрового полуострова и «Соляная».

По Новому Городу японцы особенно усиленно стреляли сегодня после обеда; в банке все стекла от сотрясения воздуха разбиты, и он сегодня закрыт.

Один снаряд попал сегодня в магазин «Кунст-Альберс», который покинул свое прежнее помещение и расположился в Новом Городе, в доме Жигулева.

В Старом Городе особенно усиленному обстреливанию 11-дюймовыми лиддитовыми снарядами подвергся Инженерный городок. Генерал-адъютант Стессель и штаб укрепленного района давно уже выехали из этого городка и разместились в районе 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, который пока еще не подвергался обстреливанию. Сам генерал-адъютант Стессель поселился в квартире бывшего командира 25-го В.-С. стр. полка полковника Селенинова.

В зданиях Инженерного городка остались жить только комендант, генерал-лейтенант Смирнов и начальник инженеров полковник Григоренко.

Японцы продолжают укреплять Высокую гору. Все обращенные к нам ее склоны усилены проволочными заграждениями.

Здесь я помещаю приказ со списком офицеров, убитых и раненых на одной только Плоской горе за время ноябрьских штурмов.

Общие же потери за все ноябрьские штурмы составляют: 153 офицера и 6586 нижних чинов, из них убитых: 37 офицеров и 1148 нижних чинов.

ПРИКАЗ

по Западному фронту Сухопутной обороны крепости Порт-Артура

Декабря 2-го дня 1904 года.

Крепость Порт-Артур

§1

При сем объявляю список гг. офицерам убитым, раненым и контуженным на Плоской горе за время боев с 13-го по 22 ноября сего года.

Список

№ п/п

№ В.-С. стр. полков

Чин и фамилия

Какого числа убит, ранен или контужен

1. 5-го полка

Штабс-капитан Астафьев

Убит 16 ноября

2. 27-го полка

Зауряд— прапорщик Полищук 

3. 25-го полка

Подпоручик Селиванов

Ранен 16 ноября

4. Штабс-капитан Чурбанов

Ранен 14 ноября

5. Штабс-капитан Бересторуд

Ранен 16 ноября

6. Капитан Трофимович

7. Подпоручик Седельницкий

8. Поручик Османов

9.Поручик Стариков

Ранен 14 ноября

10. Зауряд-прапорщик Буторин

Ранен 16 ноября

11. Зауряд-прапорщик Колбаса

12.5-го полка

Подпоручик Иванов

(остался в строю) Контужен 17 ноября

13. 25-го полка

Поручик Суворов

Контужен 18 ноября

14. 27-го полка

Штабс-капитан Крамаренко

Контужен 17 ноября

15. Подпоручик Августовский

Контужен 14 ноября

16. Поручик Михалев

Контужен 18 ноября

17. Поручик Ручьев

Контужен 16 ноября

18. Зауряд-прапорщик Аликин

Всего: Убитых офицеров — 2 человека

Раненых офицеров — 9 человек

Контуженых офицеров — 7 человек

Полковник Ирман

3 декабря

Утром всю крепость облетела печальная новость: около 11 часов минувшей ночи в бетонном каземате 2-го форта случайно попавшей 11-дюймовой лиддитовой бомбой убиты находившиеся там:

Начальник 7-й В.-С. стр. дивизии генерал-майор Кондратенко.

Командующий 28-м В.-С. стр. полком Генерального штаба подполковник Науменко.

Военные инженеры, подполковник Рашевский и штабс-капитан Зедгенидзе.

26-го В.-С. стр. полка поручик Сенкевич.

28-го В.-С. стр. полка штабс-капитан Кавицкий.

7-го Запасного батальона штабс-капитан Триковский.

Зауряд-прапорщики Смоляников и Неелов.

Семь человек отделались ранами, в числе их: комендант 2-го форта поручик Фролов, зауряд-прапоршики Аров и Пепельницкий, техник-волонтер Потапов и др.

Один только саперный прапорщик Верг каким-то чудом остался целым и невредимым.

Убиты храбрейшие защитники крепости, которая в лице их понесла ничем не вознаградимую тяжелую утрату.

Никаких подробностей пока не знаю.

Сегодня рассказывали, будто бы в выгружаемом пароходе между кулями муки нашли двадцать пулеметов. Если только это верно, то такая находка окажет крепости существенную поддержку.

Ввиду того что японцы продолжают обстреливать наши госпитали и не далее как на днях один из снарядов попал в дом «Кунст-Альберса» в Новом Городе и вторично ранил двух находившихся там на излечении офицеров, уполномоченный Красного Креста егермейстер Балашов вошел по этому поводу в переговоры с японцами. Результаты этих переговоров пока мне неизвестны.

Вообще егермейстер Балашов удивительно горячо принимает к сердцу все дела и нужды Красного Креста, и его заслуги в этом отношении неисчислимы.

В ночь на 3 декабря японские миноноски опять атаковали броненосец «Севастополь». Снова целую ночь на Перешейке гудели орудия.

Подробностей не знаю.

4 декабря

Ветрено и холодно. Погода хмурится и как будто сочувствует новому, тяжелому горю осажденной крепости...

Хоронят жертвы 2-го форта.

Я никогда не забуду этой печальной картины: девять простых офицерских гробов с жертвами одного снаряда в скромной, обращенной в церковь, казарме, одна стена которой пробита тоже японским снарядом.

На похороны собралось довольно много офицеров. Многие искренне плакали.

Все девять гробов были опущены в могилы, вырытые на живописном бугорке под Крестовой горой, откуда открывается вид на унылое побережье нашего Квантуна.

Спите мирно, герои, не разбудят теперь вас ни бомбардировки вашего Артура, ни вопли и стоны многострадальной Русской земли!

Сегодня японцы усиленно обстреливали 5-й форт. Оказались подбитыми одна пушка Канэ и одна 75-миллиметровая, а к полудню японский снаряд попал в патронный склад и взорвал его, при этом погибло до 400 унитарных снарядов для 75-миллиметровых орудий.

Благодаря счастливой случайности несчастий с людьми не было.

Сегодня же японцы на этот форт повели сапу.

Кроме того, сильному обстреливанию подверглись 5-е Временное укрепление и батарея Лит. Д.

Вечером японцам удалось отбить у нас одну маленькую горку, впереди 5-го форта, оборонявшая ее застава 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка принуждена была отступить со своих позиций.

Сегодня умер от раны командир 1-й роты 27-го В.-С. стр. полка капитан Трофимович, который со времени последней турецкой войны, то есть в течение 27 лет, беспрерывно командовал этой ротой. Своей удивительной храбростью и хладнокровием в минуты опасности, редкой скромностью и спокойствием капитан Трофимович выделялся среди офицеров своего полка, которые называли его «своим человеком». Во время последних боев под Высокой он был тяжело ранен в грудь навылет шрапнельной пулей «нашей же артиллерии».

Сегодня егермейстер Балашов поехал к японцам и просил их не стрелять по нашему Красному Кресту.

Японцы ответили изысканным письмом на английском языке на имя генерал-адъютанта Стесселя, в котором сообщали ему, что установки их орудий расшатались, а сами орудия сильно расстреляны, вследствие чего некоторые снаряды и попадают в здания Красного Креста.

Несмотря на столь явную ложь, японцам все-таки, по их просьбе, был отправлен план с обозначением всех госпиталей.

Во время последних штурмов на правом фланге был убит один из японских принцев крови, принимавший личное участие в осаде Порт-Артура. Японцы просили разрешения отыскать его тело и взять себе. Разрешение это им было дано. Однако тело принца найти не удалось. Но один наш солдатик случайно нашел саблю с древним самурайским клинком, которая, судя по всему, принадлежала убитому принцу. Клинок этот был возвращен японцам.

И вот, как у нас говорили, в благодарность за это, японцы сегодня доставили нам в крепость две двуколки, нагруженные тюками нашей почты. Очевидно, она была ими захвачена на одной из шаланд, отправленных к нам из Чифу. Я сам совершенно неожиданно получил письмо из России от матери, помеченное 9 сентября.

Кроме почты, японцы прислали нам поименный список наших пленных, которых оказалось около 200 человек нижних чинов и б офицеров.

Выгрузка муки с прорвавшегося недавно в Артур парохода близится уже к концу.

Вопреки слухам, никаких пулеметов на пароходе не оказалось. Этого, впрочем, и следовало ожидать.

Доставка муки в порт у нас происходила исключительно по ночам, так как днем проход в гавань подвергался сильному обстреливанию. Японцы, к несчастью, заметили этот наш маневр и с некоторого времени начали обстреливать проход и по ночам.

Сегодня я узнал, что адмирал Вирен жив и здоров. Оказывается, что общая молва схоронила вместе с несчастной нашей погибшей эскадрой и ее адмирала.

ПРИКАЗЫ

по войскам Квантунского укрепленного района

4 декабря 1904 года.

Крепость Порт-Артур

№ 924

Добровольная сестра милосердия Вильгельмина Криг 22 ноября, не обращая внимания на явную опасность для жизни, добровольно прибыла на перевязочный пункт под Высокой горой во время штурма горы и подавала посильную помошь раненым под сильнейшим огнем противника, причем ею была также подана первая помошь покойному генерал-майору Церпицкому.

Генерал-майор Никитин и полковник Ирман лично были свидетелями ее храбрости и самоотверженности.

За человеколюбивый подвиг и самоотверженность сестра Вильгельмина Криг награждается серебряной медалью с надписью «За храбрость» на Георгиевской ленте.

№ 926

Все флаги Красного Креста, поставленные на разных околодках и лазаретах, особенно в Новом Городе, — снять, отметив их на стене в белом кругу красным крестом, а флаги Красного Креста иметь только на госпиталях и большие казармы 9-го В.-С. стр. полка передать егермейстеру Балашову тоже под госпиталь. Я надеюсь, что после переговоров егермейстера Балашова с уполномоченным от японского командующего армией японцы воздержатся стрелять специально по нашим госпиталям, где лежат раненые и больные.

Начальник Квантунского укрепленного района

генерал-адъютант Стессель

5 декабря

День ясный; сравнительно тепло.

С полудня японцы начали ожесточенно обстреливать некоторые пункты на правом нашем фланге; почти одновременно с этим обнаружено было наступление отряда японцев, человек в 50, на деревню Яхудзуй на левом фланге крепости.

Около 2 часов дня удачный выстрел с одного из наших фортов взорвал у японцев на Высокой горе пороховой погреб.

ПРИКАЗ

по войскам Квантунского укрепленного района

5 декабря 1904 года.

Крепость Порт-Артур

№ 931

Гордитесь, славные воины, подвигом броненосца «Севастополь», подвигом героя командира капитана 1-го ранга Эссен, гг. офицеров и команды; пусть в сердцах ваших этот славный подвиг займет место, и пусть каждый из вас с гордостью будет передавать родине и потомству, как броненосец «Севастополь», оставшись целым и один, отважился выйти на рейд в ночь на 26 ноября и, будучи атакованным подряд 5 ночей, со славой геройской отбивал атаки 20 неприятельских миноносцев. Подвиг этот не должен никогда изгладиться из памяти вашей.

Вы боевые воины и, разумеется, уже научились ценить доблести ваших соратников-моряков. Ура героям броненосца «Севастополь».

Начальник Квантунского укрепленного района

генерал-адъютант Стессель

6 декабря

Сегодня я узнал, что две полуроты 27-го В.-С. стрелкового полка (3-й и 9-й роты) предприняли наступление на окопы, занятые японцами перед 5-м фортом.

Нашим стрелкам удалось почти без выстрела подойти к неприятелю и неожиданным натиском выбить его из окопов. Однако удержаться в занятой позиции стрелки не смогли и принуждены были отступить.

Во время атаки оба зауряд-прапорщика, командовавшие полуротами, были ранены: Пилевин — в кисть руки, ногу и плечо, а Надуев — в живот. Эта неудачная вылазка обошлась нам в 35 раненых и 4 убитых нижних чинов.

5-е временное укрепление слабо обстреливается японцами.

7 декабря

Тепло. День ясный.

Броненосец «Севастополь» сел кормой на дно. Сегодня с него начали выгружать артиллерию.

Японцы за последнее время стали очень смелы и вне нашего ружейного огня ходят совершенно открыто, сознавая свою полную безнаказанность, так как артиллерия наша принуждена молчать за недостатком снарядов.

Против одного нашего 5-го форта японцы выставили до 30 полевых орудий.

Пароход с мукой сегодня окончил разгрузку и, снявшись с якоря, в 3 часа дня ушел в Шанхай.

Вчера мы оставили 2-й форт, где все до такой степени разрушено, что для гарнизона не оставалось никаких укрытий. Незадолго до нашего ухода японцы произвели один за другим два взрыва.

Один взрыв оказался неудачным, так как произошел в сторону самих же японцев. Зато другой произвел небольшой обвал в нашем рву. На этот обвал тотчас выскочили офицер и четыре сапера. Но и после этого японцы, как я слыхал, долго не решались произвести открытого штурма.

Наш же гарнизон был слишком измучен бесконечным и бессменным своим пребыванием в самой ужасной боевой обстановке и вряд ли бы смог оказать существенное сопротивление целому ряду новых штурмов.

Ввиду всего этого и было отдано приказание от высшего начальства об очищении форта.

Так пал, или, вернее сказать, был оставлен нами 2-й форт, который в течение трех месяцев отбивал беспрерывный ряд ожесточенных штурмов и который так обильно был полит кровью лучших и храбрейших защитников Порт-Артура.

Вообще 2-й форт прослыл самым опасным пунктом крепости, и назначения на него за последнее время боялись, как чумы.

Каждый, имевший несчастье попасть на этот кровавый пункт, шел туда как на верную смерть.

Вместо убитого генерала Кондратенко начальником сухопутной обороны назначен генерал Фок.

Комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов просил генерала Стесселя назначить его на этот пост, но его просьба была отклонена.

Первым же распоряжением генерала Фока было — приготовить ему во всех штабах, как больному, теплые помещения.

Так называемые дачные места, расположенные вблизи Золотой горы, до сих пор не подвергались обстреливанию со стороны японцев. В этих-то наиболее безопасных местах и скопилась вся масса тех обывателей, которая в обороне крепости никакого участия не принимала. Покинутые своими хозяевами дома были переполнены незваными гостями.

Многие из этих беглецов, как говорят, вырыли для себя пещеры, куда и намеревались скрываться в случае бомбардировки. Этим «храбрецам» обитателям дачных мест в крепости дали прозвище «пещерников». Таким образом, у нас были: «Николай Пещерник», «Евгений Пещерник», «Иван Пещерник» и т. д. Все они были хорошо известны всему гарнизону Порт-Артура.

8 декабря

Холодно, идет мелкий снег.

С раннего утра японцы начали обстреливать 11-дюймовыми снарядами Новый Город. Выстрелы раздавались регулярно через каждые 10 минут.

Один из снарядов зажег громадный склад товаров фирмы «Кунст-Альберо в Новом Городе, который и сгорел дотла.

Около 10 часов утра бомбардировка прекратилась.

Осматривая сегодня в подзорную трубу Высокую гору, я заметил группу японских офицеров, человек в 15, которые, разглядывая окружающую местность, очевидно, решали какой-то важный стратегический вопрос.

Цинга в городе все растет и начинает принимать угрожающие размеры.

Настроение в гарнизоне угнетенное.

На днях в Красном Кресте после ампутации ноги скончался волонтер техник Потапов, тяжело раненный еще 2 декабря во время известной катастрофы на 2-м форту.

Это был удивительно преданный человек, который всюду сопровождал известного своей храбростью военного инженера Рашевского, погибшего в ту же роковую ночь.

9 декабря

Сегодня рано утром японцы совершенно неожиданно, почти без выстрела, бросились на позицию у Малой Голубиной бухты.

Поручик Муратов с 85 стрелками не выдержал неожиданного натиска и отступил. Одновременно с этим японцы атаковали укрепленный утес, находящийся влево от позиции поручика Ерофеева. Японцы сбили оттуда наших стрелков и быстро заняли этот важный тактический пункт нашей позиции. Часть их при этом переправилась на утес на шлюпках с другого берега залива.

Потери, понесенные в этом деле обеими сторонами, были сравнительно очень незначительны: так, у нас при схватке на утесе заколото штыками трое стрелков и двое ранено. Японцам достались в добычу одна пушка и до 6000 ружейных патронов.

Вообще наступление их на Малой Голубиной бухте отличалось внезапностью и необыкновенной стремительностью и потому и увенчалось полным успехом.

Около полудня японцы дали несколько орудийных выстрелов по позиции поручика Ерофеева, но дальнейшей атаки не предприняли.

Против 5-го форта японцы по-прежнему деятельно ведут сапу.

По городу, по обыкновению, велась стрельба 11-дюймовыми снарядами.

Смертность в госпиталях необыкновенная. Так, в 5-м и 2-м запасных госпиталях за одну прошлую неделю умерло от тифа, дизентерии и главным образом от цинги 275 человек.

10 декабря

С 4 часов утра японцы открыли огонь по 5-му временному укреплению, батарее Лит. Д, редуту Лесной Горки и, главным образом, по 5-му форту.

Вероятно, они имели в виду завладеть нашими горками, которые лежат впереди и вправо от 5-го форта. Горки эти сильно мешали японцам в наступательном движении их сапы.

В 9 часов утра я заметил, что от беспрерывной бомбардировки фугасными бомбами часть бруствера левого фаса на 5-м форту обвалилась. Кроме этого, в исходящем его углу образовалась большая брешь. Причина этих разрушений лежала в том, что все брустверы 5-го форта представляли собой не что иное, как груду битого камня, насыпанную над крутым откосом, которая и сползла очень легко вниз от взрывов лиддитовых фугасных бомб.

Вообще нужно сказать, что 5-й форт к началу осады был еще далеко не окончен.

Около полудня один из японских снарядов зажег на 5-м форту здание прожектора, которое и горело часов до 5 дня. Другой удачно попавший снаряд подбил второе 6-дюймовое орудие Канэ. Потушить начавшийся пожар не было никакой возможности, так как японцы по пожарищу сосредоточили сильный огонь. Клубы черного дыма от пожара перемешивались с густым дымом от взрывов лиддитовых снарядов.

Картина была тяжелая...

Японцы усиленно обстреливали сегодня и 5-е временное укрепление.

На Высокой горе они между тем продолжают деятельно укрепляться, а на месте порохового погреба, взорванного у них недавно одной из наших батарей, они успели уже построить новый и обсыпать его целой горой камня и земли.

Генерал Фок, которому поручена теперь вся оборона крепости, ночевал сегодня почему-то на броненосце «Севастополь», а весь сегодняшний день боя провел сначала на 2-й Тигровой батарее, а потом объезжал разные пункты левого фланга крепости, где все было спокойно.

Только под вечер, после обеда у гостеприимного командира 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковника Петруши, генерал Фок уехал в Новый Город.

Днем японцы опять вели перекидную стрельбу по броненосцу «Севастополь» и канонерке «Отважный». Стрельба отличалась удивительной меткостью.

С обоих судов поспешно снимают артиллерию.

Настроение в гарнизоне самое угнетенное.

На выручку уже давно никто не надеется.

11 декабря

Тихо. День ясный.

Оказывается, вчера японцы опять вели наступление на 3-й форт, который, однако, отбил все их атаки с громадными для них потерями.

На этом же форту произошел следующий трагический случай: зауряд-прапорщик Гусков слишком долго задержал в своих руках уже зажженную ручную гранату. Фитиль сгорел, и граната разорвалась у него в руках, убив на месте его самого, а также штабс-капитана Носова и одного стрелка.

Броненосец «Севастополь» подвергся сегодня опять усиленному обстреливанию японцев. Всего по нему выпущено было до 60 снарядов, и из них только три попали в цель.

Сегодня совершенно случайно мне пришлось познакомиться с артиллерийским капитаном Гобятой, выдающимся офицером, отлично знающим свое дело.

При последних штурмах Высокой генерал Кондратенко послал капитана Гобяту сверить его часы с часами коменданта этого укрепления. Исполняя это поручение, капитан Гобята прибыл на Высокую гору и здесь был тяжело ранен в рот с повреждением челюсти... Странное было поручение!

Сегодня опять встретился в одном укромном уголке Нового Города со штабс-капитаном К., который под разными предлогами преисправно отсиживал оборону Порт-Артура в своей комнате.

Каждый раз при встрече с ним я чувствовал какую-то неловкость...

Ночью стрельбы не было слышно.

12 декабря

Погода отличная.

С назначением генерала Фока на должность начальника сухопутной обороны во всех распоряжениях стало заметно какое-то колебание и неуверенность.

По его приказанию начали укреплять Ляотешань, на котором предполагается поставить морские орудия мелких калибров, снятые с затопленных наших судов.

Сравнительно тихо; лишь кое-где изредка слышатся орудийные выстрелы.

Несмотря на все тягости и невзгоды осады, на позициях по-прежнему идет азартная карточная игра, которая нередко оканчивается крупными недоразумениями.

Настроение у всех самое подавленное.

Особенно в угнетенном состоянии находится высшее начальство в Старом Городе.

Быстро растущий недостаток в продовольственных припасах грозит в ближайшем будущем новыми ужасами.

А число больных все увеличивается и увеличивается с каждым днем...

13 декабря

Погода отличная, тепло.

На позициях как будто чувствуется некоторое затишье.

На восточном фронте самое незначительное расстояние отделяет наших стрелков от японцев, последние вперед более не продвигаются.

Вообще осадные работы японцев в значительной степени утратили свой прежний характер кипучей энергии и словно застыли.

За последнее время японцы начали обстреливать по ночам главную нашу дорогу, идущую из Старого в Новый Город, шрапнелью, так как по ней все время с шумом тянутся бесконечной вереницей наши двуколки.

14 декабря

Сегодня японцы усиленно обстреливают Курганскую батарею и 3-й форт.

Ночью, обходя позиции, я зашел на 5-й форт. Этот форт представляет собой груду камня, так как война застала его почти в самом начале постройки.

Я зашел в блиндаж: все помещение оказалось битком набито исключительно молодыми офицерами. Старший из них был военный инженер капитан Верее, который бессменно находился на форте и вел все оборонительные работы.

Условия, в которых приходилось жить и работать этим достойным защитникам форта, были самые тяжелые. И офицеры, и нижние чины терпели сильный недостаток решительно во всем, начиная с пищи и кончая одеждой.

На батарее Лит. Д, куда я тоже заглянул, оставалось около 60 снарядов на все 6 орудий.

ПРИКАЗЫ

по войскам Квантунского укрепленного района

14 декабря 1904 года.

Крепость Порт-Артур

№ 959

Командующий В.-С. стр. полком подполковник Глаголев 13 сего декабря от ран, полученных в бою с японцами, помер. В.-С. стр. полк предписываю принять на законном основании 5-го В.-С. стр. полка подполковнику Сейфулину. О приеме донести по команде.

№ 960

Вновь прошу наших священников объезжать и обходить полковые участки обороны, дабы дать возможность нашим геройским защитникам помолиться на Святом Кресте и, приложившись к нему, получить благословение и услышать слова духовного отца. Я знаю, что все служители алтаря выполнят это, так же как на Высокой священники 5-го и 27-го В.-С. стрелкового полков, с крейсера «Баян» и броненосца «Победа» исполнили свой долг, как только может исполнить его верующий христианин.

Командирам частей представлять возможность бывать священникам на позициях и указать время.

№ 961

Начальник сухопутной обороны генерал-лейтенант Фок, при рапорте от 12 сего декабря за № 20, представил рапорт коменданта форта № 2, 25-го В.-С. стрелкового полка штабс-капитана Кватца о порядке очищения форта и копии с записок бывшего командующего В.-С. стрелковым полком подполковника Глаголева к штабс-капитану Кватцу. В заключение своего рапорта генерал-лейтенант Фок доносит, что он признает все распоряжения, как подполковника Глаголева, так и штабс-капитана Кватца, совершенно правильными. Прочтя рапорт штабс-капитана Кватца от 10 декабря за № 60 и две служебные записки подполковника Глаголева, я вижу, что мое приказание об очищении форта № 2 было приведено в исполнение генерал-лейтенантом Фоком образцово, за что долгом и особенным удовольствием считаю объявить его превосходительству сердечную благодарность. Форт № 2 поглотил во все время его обороны массу геройских защитников: сначала капитан 25-го В.-С. стрелкового полка Резанов, затем поручик того же полка Фролов и штабс-капитан Кватц исполнили долг на славу, несмотря на громадные потери. 5 декабря японцы взорвали форт, и защитники форта были принуждены сесть за траверс и казематы, мост был сломан. Положение стало отчаянное; не нанося врагу существенного вреда, приходилось или, выводя защитников, взорвать форты и сохранить геройский гарнизон для дальнейшей борьбы с врагом, или сидеть и ждать, когда уничтожат всех. Я приказал генерал-лейтенанту Фоку вывести гарнизон и затем взорвать форт, так как подготовить к взрыву давно уже мною было приказано. Все распоряжения генерал-лейтенантом Фоком были отлично выполнены, гарнизон в полном порядке выведен, Куропаткинский люнет обеспечен, и, когда все было подготовлено, форт взорван, и наши герои защитники от взрыва не пострадали.

Из рапорта штабс-капитана Кватца видно, что в этот трудный период для форта поведение гг. офицеров и нижних чинов было геройское.

Квантунской крепостной артиллерии поручик Голдин руководил лично стрельбой, оставшись только с тремя нижними чинами, сам наводил орудия и несколько раз удачными выстрелами картечью сбрасывал вскакивающих японцев на бруствер обратно в ров. Один раз, когда группа японцев в несколько человек бросилась на гребень бруствера, он скомандовал орудию стрелять, сам схватил винтовку и на моих глазах уложил первого же японца, который во весь рост показался на бруствере.

Мичман Витгефт, придя на форт со своими моряками в поддержку гарнизону и получив от меня указания, где на бруствере поместить своих, лично расставил всех моряков, указал им задачу, лично руководил бросанием бомбочек, а в то же время, когда одна из пироксилиновых бомб попала в бруствер и разрушила его, убив около 15 человек, когда люди, оглушенные, бросились с бруствера, он своим примером, вскочив сам на бруствер, задержал всех, восстановил полный порядок, и под его наблюдением бруствер был быстро заделан.

26-го В.-С. стрелкового полка подпоручик Витвинский руководил по моему приказанию обороной горжи, и, несмотря на убийственный огонь с редутов, он все время находился на горже и даже лично указывал цели матросу, который стрелял из 37-миллиметровой пушки по японским окопам перед люнетом Куропаткина и разрушил их до основания.

25-го В.-С. стрелкового полка зауряд-прапорщик Иван Колесов в то время, когда одна из пироксилиновых бомб попала в то место бруствера, где стоял пулемет и завалило его мешками, он, несмотря на то что сам был придавлен и сильно ушиблен, быстро выскочил, прекратил общее замешательство, приказал вытаскивать пулемет, лично помогая в этом стрелкам, а пулеметчикам приказал тут же его чистить, что и было исполнено, так что в короткий промежуток времени пулемет был поставлен на свое место и начал опять действовать.

Командир 3-й роты 7-го запасного батальона зауряд-прапорщик Трофим Баранов и его младший офицер Михаил Корсунов выделились своей храбростью; все время находясь на бруствере, руководили бросанием бомбочек, оба ранены, отказались идти на перевязочный пункт, а ограничившись перевязкой фельдшера, вернулись обратно на бруствер и ушли только тогда, когда форт был всеми оставлен.

Саперный офицер штабс-капитан Адо пришел на форт приблизительно через полчаса по получении записки. Материалы для взрыва казематов были принесены на форт еще засветло, часть фугасов ко времени прихода штабс-капитана Адо уже была заложена нижними чинами и оставалось заложить только два фугаса.

Подполковник Глаголев во 2-й записке пишет: эти выдающиеся подвиги должны быть в памяти у каждого. Геройское поведение офицеров дало возможность спасти гарнизон форта. С благодарностью вспоминаю память покойного подполковника Глаголева, приношу свою душевную благодарность коменданту форта штабс-капитану Кватцу, поручику Галдину, мичману Витгефту, подпоручику Витвинскому, зауряд-прапорщикам Колесову, Баранову и Корсунову и саперной роты штабс-капитану Адо за своевременное исполнение работ на форту. Прошу немедля войти с представлением о награждении сих достойных офицеров по их заслугам. Нижним чинам форта № 2 за всю их геройскую службу объявляю мое спасибо и представить немедля по 5 человек на роту для награждения знаком отличия Военного ордена. Ныне мы утвердились на Куропаткинском люнете и положение наше гораздо улучшилось.

Начальник Квантунского укрепленного района

генерал-адъютант Стессель

15 декабря

Вчера ночью я пробрался в Старый Город, где и остался ночевать у одного моего приятеля. Целую ночь мы с ним беседовали об отчаянном положении крепости. Отсутствие продовольствия, все усиливающиеся болезни, страшное утомление гарнизона и, наконец, не прекращающиеся раздоры между начальством — все это, вместе взятое, грозило крепости скорым падением. С грустью пришли мы к тому выводу, что дни нашего Порт-Артура, вероятно, уже сочтены...

С утра японцы открыли страшную бомбардировку нашего правого фланга. Опять поднялся адский грохот канонады, о котором может себе составить представление только тот, кто лично испытал все ужасы осады Порт-Артура...

Опять весь гарнизон покрылся черным дымом от взрыва лиддитовых снарядов и злыми, белыми облачками от разрыва шрапнели. Все это перемешивалось с густыми клубами желтой пыли...

Около этого времени японцы произвели два взрыва на 3-м форту. Хотя взрывы (мины), как я слыхал, и не удались, но все же они произвели на гарнизон форта известное моральное впечатление.

Телефонное сообщение оказалось прерванным.

Вообще положение 3-го форта очень тяжелое. Бомбардировка его окончилась только около 2 часов дня, ружейная же трескотня продолжалась до самой ночи.

Общее настроение в высшей степени угнетенное и подавленное.

Сегодня опять в госпиталь прибыла масса новых раненых. Мест для них положительно нет. Ввиду страшной скученности цинготные заболевания грозят разрастись до ужасающих размеров.

Вечером узнал, что мы, по приказанию генерала Фока, очистили 3-й форт, который и был тотчас же занят японцами. Сдача его должна сильно повлиять на дальнейшую судьбу крепости, так как по своему положению форт этот был как бы опорным пунктом для целого ряда наших укреплений.

Здесь я помещаю список некоторых цен на жизненные припасы за последнее время.

Конина — 50-75 коп. фунт.

Воловье мясо — 2-2 руб. 40 коп. фунт. (Но и это мясо на базаре можно было получить только случайно.)

Индюшка — 50-75 руб. штука.

Курица — 20-25 руб.

Гусь — 40-50 руб.

Яйца — 1-2 руб. штука.

Головка чесноку — 20-30 коп. штука.

Пуд сена — 1-1 руб. 50 коп.

16 декабря

Очень холодно и ветрено.

До сих пор не удалось узнать никаких подробностей сдачи 3-го форта, этого важнейшего пункта нашей крепости.

Сегодня я заехал в Старый Город и был прямо поражен представившейся мне картиной полного его разрушения. Редкий дом не пострадал от бомбардировки.

В самом доке лежит разбитый японскими снарядами минный транспорт «Амур». Мачты и трубы его касаются земли, а обнаженное дно судна блестит на солнце.

Около 2 часов дня один снаряд попал в Офицерское экономическое общество и своим разрывом убил одного и ранил трех приказчиков-солдат.

К вечеру японцы своей стрельбой зажгли канонерку «Бобр». Пожар продолжался целую ночь, и наутро от канонерки остался только обгоревший остов. Так кончило свое существование судно, с которым было связано еще свежее воспоминание о геройском бое под Таку в 1900 году.

Гарнизон с каждым днем все более и более падает духом и отчаивается в возможности отстоять крепость...

17 декабря

По-прежнему холодно, хотя ветер и утих.

Сегодня японцы ожесточенно обстреливали Минный городок, порт и Новый Город. На восточном фронте они с неменьшей энергией бомбардируют 3-е временное укрепление.

Сегодня мне пришлось беседовать с двумя докторами 6-го госпиталя, Белоусовым и Абрамовичем. Раньше их госпиталь помещался в здании областных управлений в Новом Городе. После последних бомбардировок здание это оказалось почти совершенно разрушенным, так как получило до ста 11-дюймовых лиддитовых бомб. После этого госпиталь был переведен в полуоконченные казармы 28-го В.-С. стрелкового полка и в настоящую минуту битком набит ранеными и больными.

Положение больных очень тяжелое, так как цинготные заболевания не позволяют зарубцеваться ранам. Цинга еще более увеличивается от холода, который постоянно царит в помещении госпиталя.

Крепости угрожает голод...

Последние продовольственные припасы приходят к концу. Завтра режут у нас в коммуне последнего осла.

Сегодня японцы своими снарядами зажгли сарай в нашем Арсенале, в котором сгорели все старые китайские патроны и снаряды, вывезенные нами некогда из Тяньцзиня.

Вчера, одновременно с канонеркой «Бобр», сгорели и богатые склады Азиатской компании.

В последнее время японцы стали нам подбрасывать фотографические карточки, снятые с наших пленных, находящихся у них в Японии. Этим они, очевидно, надеются до известной степени поколебать стойкость нашего гарнизона.

18 декабря

Едва начал брезжить день, как я был разбужен страшной артиллерийской канонадой. Гул стрельбы все усиливался и усиливался.

Оказалось, что японцы начали обстреливать разом все атакованные ими пункты правого фланга, а также и 4-й форт, который своей стрельбой все время сильно мешал их дальнейшему наступлению.

Одно время даже разнеслась весть, что японцы повели на этот форт атаку.

Главный свой удар, однако, они направили на 3-е временное укрепление.

Ожесточенная канонада продолжалась до вечера. Ночью на всем протяжении правого фланга шла сильная ружейная перестрелка.

Точных результатов этого дня пока не знаю.

Энергия и бодрость духа начинают покидать не только офицеров, но и солдат, которые не в состоянии теперь выдерживать того, что так легко переносили раньше.

Вечером узнал от командира 27-го В.-С. стрелкового полка полковника Петруши, что весь резерв левого фланга крепости состоит из 9-й роты слабого состава, писарской команды и «скорбутной роты».

Оригинальный резерв!..

Я знаю несколько офицеров, которые были тяжело ранены и даже ампутированы, но, несмотря на это, считали себя счастливыми, что наконец могли, хоть в госпиталях, отдохнуть от перенесенных ужасов и треволнений. Этот факт лучше всего показывает, насколько тяжела была жизнь и служба на позициях осажденного Порт-Артура. Но и в госпиталях не приходилось им долго отдыхать, так как мало-мальски оправившихся офицеров немедленно опять отправляли на позицию.

В настоящее время героев на новые подвиги почти не находится, энергия у все ослабела, у всех одна только мысль — отдых...

Все чаще и чаще раздаются в крепости голоса о скором падении нашего многострадального Артура...

19 декабря

С раннего утра японцы опять открыли огонь разом по всем позициям нашей крепости.

Самой ожесточенной бомбардировке подвергся одновременно и правый, и левый фланги.

Ружейная трескотня и кудахтанье пулеметов слышались со всех сторон. Трудно было разобраться во всем этом аде стрельбы, трудно было определить даже приблизительно тот пункт, куда был направлен главный удар японцев в этот день. Они, очевидно, решили перейти в наступление разом на всех пунктах.

Достаточно подготовив себе наступление артиллерийским огнем, японцы повели атаку на позицию Голубиной бухты.

Наша пехота, переутомленная и измученная, не могла на этот раз отстоять свою позицию и без особого сопротивления сдала.

Началось беспорядочное отступление... Солдатики прятались в рытвины и за камни, отстреливаясь от наседавшего врага, но удержать напора японцев не могли.

Здесь мне пришлось с очень близкого расстояния наблюдать, как японская пехота стройной цепью бежала вперед и занимала наши окопы. Наступление совершалось в образцовом порядке.

Наши стрелки покинули свои позиции, отступили и стали занимать 41-ю высоту. Особого артиллерийского огня здесь не было, хотя некоторые офицеры и уверяли впоследствии, что японцы их засыпали снарядами.

Около 8 часов вечера мне сообщили печальную весть, что за этот роковой день пал целый ряд наших укреплений, а именно: батареи Заредутная, Волчья и Курганная, 3-е временное укрепление, Малое Орлиное Гнездо и вся Китайская стена.

Переход всех этих пунктов, вместе с позицией Голубиной бухты, в руки японцев должен самым роковым образом отразиться на дальнейшей судьбе крепости.

Настроение в гарнизоне самое подавленное. Теперь уже открыто раздается масса голосов о полной невозможности дальнейшей обороны крепости...

Госпиталя переполнены новыми многочисленными партиями раненых.

Поздно вечером на батареях была получена телефонограмма: «Не открывать самим огня и тем не раздражать японцев».

Эта телефонограмма привела нас в полное недоумение...

Не долго суждено было нам ждать разрешения этой загадки...

Ночью на Золотой горе был поднят какой-то непонятный для меня сигнал. В то же время в порту, вблизи наших полузатопленных кораблей, я увидел какие-то взрывы... За темнотой ночи трудно было что-либо разобрать.

В Старом Городе что-то горело...

В полночь я вышел из дому. Тихая и темная ночь окутала своим мраком нашу многострадальную крепость. Разные мысли бродили у меня в голове... Я думаю, мало кому спалось...

Всех томило какое-то неясное предчувствие, что в эту тихую, темную ночь должно совершиться что-то ужасное, что-то роковое.

20 декабря

Свершилось!..

Так много разных мыслей наполняют мою голову, что не знаю, с чего и начинать.

Сегодня я окончательно узнал, что наша крепость еще вчера вступила с японцами в переговоры о... сдаче.

Долго не хотелось верить этой ужасной новости. Неужели же в самом деле сдача?.. Неужели не осталось ни малейшей надежды ни на дальнейшее сопротивление, ни на выручку?..

Не могу выразить словами того чувства, которое овладело мной при этом известии: тут была и какая-то неловкость, и вместе с тем тупая боль и досада, что вся наша геройская 11-месячная оборона, стоившая таких жертв, так неожиданно и глупо кончилась...

В полдень я попал в собрание одного полка, куда были приглашены все офицеры. Я заметил, что и они испытывали какую-то неловкость и неудовлетворенность. Все они по возможности избегали разговаривать о случившемся.

Сегодня я узнал причину виденных мною прошлой ночью взрывов: это наши моряки взрывали все наши суда, краны и проч. Около 10 часов утра сдвинули с места и погрузили в море сидевший уже кормой на мели последний наш броненосец «Севастополь» и канонерку «Отважный».

Единственные уцелевшие шесть наших миноносцев, захватив знамена полков, ушли, кажется, ночью в море, чтобы прорваться в Чифу.

Некоторое время в крепости упорно держался слух, что комендант генерал-лейтенант Смирнов застрелился, другие же уверяли, что он только тяжело ранил себя в голову.

Объясняли это тем, что он все время был против сдачи крепости и теперь, не желая перенести этого позора, решился покончить с собой.

День прошел в каком-то напряженном нервном ожидании.

Днем начали зарывать снаряды и патроны и уничтожать подрывные материалы.

Бездымный порох сожгли.

Но орудия приказано было не портить, хотя у инженеров и в минной роте были уже приготовлены для этой цели подрывные патроны. Несмотря на это запрещение, некоторые командиры батарей все же испортили отдельные части орудий настолько, что привели их в полную негодность.

Вечером я поехал посмотреть на пожарище.

Картина была грандиозная и потрясающая.

Была тихая, теплая ночь.

Горел Минный городок, где время от времени раздавались взрывы снарядов; пылало что-то в Старом и Новом Городе; видно было страшное пожарище в порту, и, наконец, догорали остатки нашего доблестного флота...

Это была предсмертная агония нашего бедного Порт-Артура, это горели русские, народные деньги...

Я весь погрузился в созерцание этой тяжелой картины, пробуждавшей во мне печальные думы. В это время подошел ко мне подвыпивший солдатик и вывел меня из задумчивости следующими словами: «Все горит, все прахом пропадает! Скажите, Ваше Высокоблагородие, за что же мы сражались, за что так страдали, за что столько пролито здесь нашей солдатской крови ?»

Я не мог ничего ответить.

Слезы душили меня...

ПРИКАЗ

по войскам Квантунского укрепленного района

20 декабря 1904 года.

Крепость Порт-Артур

Герои-защитники Артура! 26 января сего года Артур впервые был потрясен выстрелами неприятеля; это миноносцы атаковали нашу эскадру, стоявшую на рейде; с тех пор прошло одиннадцать месяцев. Сначала бомбардировки крепости с моря, затем, начиная с начала мая, бои уже на сухопутье; геройская оборона Киньчжоусской позиции получила справедливую оценку по заслугам. По оставлении нами Киньчжоусской позиции и начались знаменитые бои на передовых позициях, где не знаем, чему удивляться — упорству или настойчивости противника, сосредоточившего против нас большое превосходство сил и особенно артиллерии, или вашей необыкновенной отваге и храбрости и умению нашей полевой артиллерии. Позиции у Суанцайгоу, Талингоу, Юпилазы, Шининцзы, высоты 173-163-86 — Зеленые горы, всегда останутся в памяти у нас, участников и потомства. Все будут удивляться, как отбивались и погибали на Юпилазе и других позициях!..

Начиная с середины мая и до 17 июля вы держали противника вдали от крепости, и только в конце июля он смог обстреливать верки крепости.

Приказ не может указать всех тех геройских подвигов, всего того героизма, который проявлен гарнизоном с 26 января и проявляется по сие время; подойдя к крепости, к нашим ближайшим передовым позициям: Дагушань, Сяоташань, Угловая, Кумирнский. Водопроводный, 1-й и 2-й редуты, вы долго сдерживали противника перед крепостью, а Высокая — сколько она оказала заслуг и геройства.