ПОДВИГ ВЕКА

ПОДВИГ ВЕКА

(Трудных дней было много, но в тягость ни одного)

Пишу о прошлом, чтобы лучше было понять вам, читатели, что же сделали ваши отцы, матери и деды, когда власть была советская, народная. Все познается в сопоставлении, в развитии. Нам негоже, как делают демократы-кликуши, уподобляться Иванам, не помнящим родства.

Вот уже 400 лет, после того как началось движение русских землепроходцев на Восток — «навстречу солнцу», идет процесс освоения гигантских просторов Сибири — края сурового, но в целом чудесного. Действительно, войдя в Сибирь, Русь почуяла себя воистину великой. Отдавая должное всем поколениям, заселявшим Сибирь и осваивавшим ее природные кладовые, нельзя не заметить, что Октябрьская революция, Советская власть решительно поменяли жизнь этого края, над которым в начале века нависла угроза колонизации со стороны иностранных государств.

Могучим стимулом в обустройстве Сибири стала прокладка сибирской железнодорожной магистрали в конце XIX и начале XX века. И все-таки к Октябрю в Томской и Тобольской губерниях, охвативших территорию Западной Сибири, промышленность состояла лишь из мелких кустарных предприятий, а сельскохозяйственные поля сплошь и рядом обрабатывались сохой и деревянными боронами. «К северу от Томска царят патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость», — с горечью писал в ту пору В.И. Ленин.

В годы советской индустриализации, до Отечественной войны, за 10 — 12 лет в Сибири созданы мощная угольная промышленность, металлургия, машиностроение, заложены основы самолетостроения, разрослись старые города, построены новые. Вторую промышленную революцию — качественный и количественный скачок в развитии экономики — пережила Сибирь в годы Отечественной войны (1941 —1945 гг.) в связи с эвакуацией сюда из центральных районов страны сотен крупных предприятий, многие из которых получили развитие и остались здесь навсегда. Большой вклад сделала Сибирь в победу над гитлеровскими полчищами, в восстановление народного хозяйства после войны, в освоение целинных земель. За годы Советской власти на карте Сибири появились десятки крупных городов, тысячи обустроенных сел.

Следует отметить, что освоение и заселение Сибири до середины XX века шло в основном в ее южных районах, вдоль сибирского железнодорожного пути. Природные богатства севера Сибири за исключением отдельных мест (Норильск) остались нетронутыми.

Новый этап развития Западной Сибири, ее звездный час приходится на 60 — 70-е годы XX века и связан с созданием в кратчайшие сроки (15 — 20 лет) на востоке страны новой топливно-энергетической базы, крупной нефтехимии, большой науки. Это было время создания крупнейших территориальных производственных и научных комплексов. По самым строгим меркам все вместе взятое — подвиг планетарного масштаба…

Работая в Томской и Новосибирской областях, мне довелось вместе с другими товарищами принимать непосредственное участие в формировании и развитии самого крупного в мире центра добычи нефти и газа, гигантов нефтехимии, широкой сети научных институтов, городов науки.

Уже будучи в Политбюро ЦК КПСС, во второй половине 80-х годов, когда первые потоки лжи о Советском Союзе накатывались на славную историю мировой державы, наперекор клеветникам в своем выступлении в Подмосковье (г. Электросталь, 1987 год) я сказал следующее о том времени, которое незаслуженно окрестили застоем (выступление было опубликовано в центральных газетах):

— У нашей страны были просчеты, но главное — реальные успехи. Возьмите 60-е и 70-е годы. Семикратно увеличились основные производственные фонды. Национальный доход вырос почти в 4 раза. В три раза повысились реальные доходы людей. Достигнут военно-стратегический паритет между СССР и США.

Здесь прерываю цитату и хочу обратить внимание высокочтимого читателя на день сегодняшний. Нынешняя власть демократов-разрушителей, в основе политики которых лежит антикоммунизм, развалила СССР, сократила производство наполовину, десятки миллионов людей, создавших могучий Советский Союз, бросила на дно бедности и бесправия. Так же, как при царизме, над Россией и другими государствами, возникшими на территории СССР после его преступного развала, нависла угроза раздела их на сферы влияния со стороны Запада.

Продолжаю выдержку из выступления:

— В то время я жил и работал в Сибири… Здесь в трудных условиях выковывались подлинные коммунисты, люди крепкого характера и высокой нравственной чистоты (Е.К. Лигачев. Избранные речи и статьи, стр. 277). Хочу добавить, что я безмерно благодарен судьбе за то, что она свела меня с ними. С тех пор прошли годы, но время ничего из сказанного не опровергло, наоборот, все подтвердило и еще ярче на фоне упадка, к которому привели страну псевдодемократы (пишу это с глубокой болью), высветило величие славных дел советского народа, партии коммунистов.

И сейчас с гордостью, так же как в своем выступлении на XIX партконференции в 1988 г., отвечаю: я строил социализм. И таких — миллионы. Здесь, в Сибири, был плацдарм формирования материально-технического фундамента впервые создаваемого в истории человечества общества, в основе которого лежат социальная справедливость, общественная собственность, народовластие, единство и дружба народов.

Коммунистическая партия вскоре после окончания Великой Отечественной войны 1941 — 1945 годов вновь обратила самое пристальное внимание на Сибирь. В то время слова Ломоносова о том, что могущество российское будет прирастать Сибирью, были очень популярны.

Выдающиеся ученые страны М.А. Лаврентьев, С.А. Христианович, С.Л.. Соболев обратились в 1957 году в ЦК КПСС, правительство, к Н.С. Хрущеву, совмещавшему в то время посты Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР, с предложением о создании в Сибири отделения Академии наук СССР. Это была идея века. Н.С. Хрущев, руководство страны, понимавшие патриотический замысел ученых соединить освоение гигантских богатств Сибири с большой наукой, активно поддержали инициативу. Хотя были ученые, считавшие, что создание широкой сети научных учреждений в Сибири нанесет вред развитию науки: дескать, это распыляет наши силы и средства. Они ратовали за развитие науки в пределах ее традиционных, сложившихся центров.

Здесь, в Сибири, закладывались новые принципы организации науки. В частности, «десантирование» в Сибирь (естественно, на добровольной основе) видных ученых страны и молодых научных работников Москвы, Ленинграда, Киева в соединении с талантливой молодежью из числа сибиряков. Сочетание фундаментальных и прикладных исследований с доведением разработок до образцов и запуска в серию. Университет в окружении более десятка академических институтов, являющихся базой для учебной и научной работы студентов и преподавателей.

За короткий срок на огромных пространствах Сибири наряду с созданием крупнейших народнохозяйственных комплексов сложилось могучее объединение научной мысли. Таких масштабов мир не ведал.

Спор, разгоревшийся в последней четверти XIX века, где быть сибирскому университету — в Томске, Иркутске или Тобольске, закончившийся в пользу Томска, как бы был продолжен . через десятилетия уже по поводу того, где разместить центр академической науки в Сибири. По всем данным следовало бы его поместить в Томске, ибо к этому времени здесь в основном сосредоточивалась в Сибири наука. Узкая влиятельная группа томских ученых отвергла это предложение, дабы сохранить свои позиции в вузах и научных организациях. Местные власти их поддержали. Выбор пал на Новосибирск.

В 1957 году в Москве были подписаны сразу три документа: о создании Сибирского отделения АН СССР, строительстве Новосибирского академгородка и об образовании восьмого — Советского района города Новосибирска, где намечалось размещение Сибирского отделения и академических институтов.

В моей жизни произошли значительные перемены. Меня избрали первым секретарем вновь организованного Советского райкома партии. До этого работал заместителем председателя облисполкома, занимался вопросами культуры, науки и образования. С окладом в 450 рублей «пересел» на 190 рублей. Семейный бюджет основательно поубавился. Жена, Зинаида Ивановна, работала на кафедре иностранных языков с зарплатой несколько ниже. Тогда были особые времена, как говорят, язык не поворачивался у коммуниста, чтобы даже намекнуть на то, что он теряет в заработной плате. В данном случае я считал для себя немаловажным доверие коммунистов, а также возможность испытать себя в трудном деле, расширить знание и опыт.

Все надо было начинать «с нуля», строить партийную и советскую власть, содействовать ученым и строителям в создании города науки. Сначала райком размещался в одной комнате двухэтажного дома, затем стало просторнее — мы переместились в барак. Все тяготы труда и быта делили вместе со строителями и учеными.

На стройке академгородка площадью в несколько тысяч гектаров были заняты десятки тысяч строителей. Не дожидаясь возведения зданий, коллективы разворачивали работу институтов в приспособленных помещениях. Строительство институтов и формирование их коллективов шли параллельно, одновременно много «возились» с молодыми строителями и научными работниками, помогали сочетать им работу и учебу. Организовали подготовительные курсы для поступления в университет. М.А. Лаврентьев и его коллеги — известные ученые и научная молодежь взялись бесплатно за обучение молодых строителей. Этот факт содействовал созданию атмосферы доброжелательности между строителями и учеными, обстановки доверия и уважения друг к другу.

На стройку ехали валом. Приезжали окончившие школу юноши и девушки целыми классами. Приходили тысячи писем от молодых людей. Одно из них врезалось в память, оно было адресовано секретарю райкома партии от десятиклассника из города Минеральные Воды.

— Не хочу заниматься мытьем бутылок и разливать «минералку», — писал юноша. — Я решил участвовать в строительстве города науки. Прошу сообщить, когда приезжать и есть ли места в общежитии.

Таких просьб было множество. То были времена ударного труда. Как известно, настоящая жизнь вращается вокруг труда, дающего возможность жить и «дивы дивные» творить. Советской молодежи тех лет есть чем отчитаться перед своим народом. Славные страницы комсомола, к прочтению которых будет возвращаться не одно поколение!

Состав райкома партии, его аппарат подобрался боевой, средний возраст 30 — 35 лет. Все жили значимостью того дела, которым занимались. Наш рабочий день начинался в 8 часов утра, и раньше 10 часов вечера домой не появлялись. Здесь я приобрел прекрасных товарищей — М.П. Чемоданова, Ф.Д. Казаченко, Л.Г. Лаврова.

Внимание к тому, что связано с организацией Сибирского отделения АН СССР, строительством города науки, было большое, причем на всех уровнях. Сюда приезжал несколько раз Н.С. Хрущев. Он всем своим нутром понимал величие задуманного — создание научного центра мирового масштаба, лично оказывал всякую помощь ученым, многих из которых знал, но не всех жаловал. М.А.Лаврентьев, знавший его еще по Украине, был близок к Н.С.Хрущеву и широко использовал это, чтобы проталкивать дела сибирской науки. Он хорошо знал характер Никиты Сергеевича.

Один лишь случай. Возвращаясь из поездки в Китай, Н.С. Хрущев посетил ряд сибирских городов, в том числе и Новосибирск. Мы знали, что он хочет побывать в городе науки. Институты подготовили выставку, каждому институту отвели одну-две комнаты. Места было мало, почти все еще в строительстве. Да и институты только лишь разворачивали работу.

Встреча началась с обсуждения генплана города науки. В ходе оживленной беседы академик С.А. Христианович (я знал его еще по Московскому авиационному институту), человек талантливый, острый, колючий, обратил внимание Никиты Сергеевича на одиннадцатиэтажную гостиницу (на макете), которая, по мнению архитекторов, являлась градообразующим элементом. Как известно, Хрущев не терпел высотных зданий, считал, что они неэкономичны (при этом не учитывал фактор цены земли). Разгорелся сыр-бор. Христианович доказывал обратное. Хрущев обрушился на академика, но тот не сдавался.

Разговор закончился тем, что Никита Сергеевич сказал следующее:

— Вы, Христианович, знаете высшую математику, а я владею арифметикой, четырьмя действиями, и докажу, что вы не правы.

Известно, что Н.С. Хрущев не терпел генетиков, критиковал их за малую, по его разумению, пользу. У меня создалось впечатление, что Н.С.Хрущев признавал только того ученого, который занимался внедрением своих разработок в практику, только ту науку, которая непосредственно приносила пользу. Особо доставалось академику Дубинину. За несколько дней до прилета в Новосибирск Хрущев выступал во Владивостоке, подверг (в который раз!) критике академика. Дабы не было неприятностей у академика да и не расстраивать Хрущева (а нужно было решать накопившиеся вопросы), Лаврентьев дал поручение своим верным людям закрыть до прихода Хрущева комнату, где размещались генетики. Никита Сергеевич, сделав безуспешную попытку открыть дверь, прошел дальше. После отъезда Н.С. Хрущева у М.А.Лаврентьева были неприятности, но в конце концов, к общему удовлетворению, все закончилось без последствий.

В один из приездов Н.С. Хрущев проявил интерес к райкому партии. Попросил, чтобы его познакомили с первым секретарем райкома партии. Он задал единственный вопрос:

— Расскажите, товарищ секретарь, как райком управляется с такими учеными, и особенно с М.А. Лаврентьевым? Ведь это крупные личности, сложные по характеру.

Я ответил, что все они действительно разные и непростые, но у нас с ними есть общее: желание создать в Сибири большую науку. Прослушав мое краткое слово, он стал выяснять отношение ученых к райкому. Они ответили: «Это наш райком». Не скрою, для меня это было несколько неожиданным, ибо с некоторыми из ученых у нас бывало всякое. После этого мы как-то стали ближе друг к другу.

Говоря о встречах с Н.С. Хрущевым, я имел возможность воспринимать его с разных точек. В то время я работал в Новосибирске секретарем райкома и обкома КПСС, куда он приезжал несколько раз, а позже в аппарате ЦК, естественно, присутствовал на Пленумах ЦК, многих широких и узких совещаниях и заседаниях, которые проходили под его руководством.

После Сталина, который практически не выезжал из Москвы и вся деятельность которого была сосредоточена в Кремле, народу очень импонировало частое общение руководителя партии Н.С.Хрущева с трудящимися непосредственно в трудовых коллективах, в городах и областях. В целом это была самобытная политическая личность. Он обладал политическим чутьем, мог уловить то самое главное, о чем думает народ, быстро находил контакт с людьми, мог говорить живо, без написанного, правда, «вразброс». Умел отстаивать свою позицию, бороться за нее, но проявлял нетерпимость к тому, что он слышал и видел, если это не совпадало с его представлениями.

Многое он сделал в сфере внешней политики, в деле мирного сосуществования различных общественных систем, укрепления мира на Земле, а в области внутренней политики — в сельском хозяйстве, в капитальном строительстве. И тогда, когда экономические и организационные меры, разработанные на сентябрьском Пленуме ЦК (1953 года), сопровождались резким увеличением материальных и денежных ресурсов, сельское хозяйство продвигалось вперед. В последние годы его деятельности вновь стали «резать» ресурсы, предназначенные для деревни, а экономические и организационные меры уже исчерпали себя — сельское хозяйство в своем развитии застопорилось. Имя Н.С. Хрущева не без основания связывают с культивированием кукурузы, причем больше всего подчеркивают насильственное продвижение ее на север. Да, такие факты были. Снимали с работы руководителей областей, районов, если они не занимались производством кукурузы, медленно и неумело продвигали ее на поля. Но нельзя не видеть другого. В небывало короткий срок кукуруза заняла миллионы гектаров. И самое примечательное состоит в том, что ушел Н.С. Хрущев от руководства, а посевные площади кукурузы не сократились (кое-кто голословно утверждает обратное), остались прежними. Значит, кукуруза попала в цель, пришлась ко двору. Без нее в хозяйствах не мыслят производство молока и мяса.

В первые годы Н.С. Хрущев приобрел большой авторитет в стране и в мире, но затем значительно растерял его. Безусловно, огромная заслуга Н.С. Хрущева — ликвидация вредных последствий культа личности. Нужно было обладать политическим мужеством, чтобы подняться даже против мертвого Сталина, против многих порядков, которые остались после него. Н.С. Хрущев многое сделал для улучшения жизни народа, вернул доброе имя сотням тысяч репрессированных людей.

Почему же в таком случае многие сограждане страны одобрили уход Н.С. Хрущева от руководства? По моему мнению, это произошло в силу ряда обстоятельств. В том числе немалую роль сыграли почти непрерывные реорганизации в партии и государстве. Гоголевский Городничий из «Ревизора» считал, «что, чем больше ломки, тем больше означает деятельность градоправителя».

Н.С. Хрущев в организационных структурах видел чуть ли не главный рычаг новой политики. Он явно преувеличивал их роль. Пагубное влияние на политику, настроение людей оказывала переменчивость его высказываний, установок, позиций по актуальным проблемам. Нередко это был чистейший волюнтаризм. И, наконец, Н.С. Хрущев при решении проблем брал какое-либо одно средство и искренне верил, что с его помощью можно достичь поставленной цели. Это уже субъективизм в политике. Между тем жизнь постоянно подтверждает, что только комплекс мер может обеспечить решение той или иной проблемы в политике. И другого не дано.

В ту пору, когда шло становление Сибирского отделения, побывал в Новосибирске Л.И. Брежнев, работавший секретарем ЦК КПСС. Декабрь 1958 года. Стояли 35-градусные морозы. После посещения строительной площадки академгородка уже к вечеру (в то время день короткий) вышли к институту гидродинамики — первенцу академгородка, подошли к группе строителей, собравшихся в ожидании автомашин для отправки их по домам. Ф.С. Горячев, первый секретарь обкома КПСС, представил Л.И.Брежнева рабочим, завязался разговор.

Брежнев интересовался производственными и житейскими делами, спрашивал о работе, где принимают пищу — в столовой или на стройке, как добираются на стройплощадку… К нашему удивлению, товарищи отвечали, что живут неплохо, общественное питание организовано, транспорт есть. И каких-либо вопросов у них нет. Просили делать все, чтобы был мир на Земле. Тогда это был один из самых жгучих вопросов. Это была пора «холодной войны», международной напряженности. Почти все прошли через годы войны и знали, какие горе и страдания она несет.

На самом деле стройка напоминала бурлящий поток, еще ничего не улеглось в организации труда и быта: частые срывы в работе, столовые — в бараках, не хватало мест, набивалось столько людей, что было трудно пройти, строителей возили в грузовиках, на которых были установлены фанерные фургоны. Строители видели, что в беседе участвуют руководители района, могли бы нас во многом упрекнуть. Могли, но не сделали. По-видимому, потому, что мы были с ними, вместе преодолевали невзгоды новостройки. У каждого из руководителей была «своя» бригада, в которой они бывали чаще, чем в других. Это давало возможность хорошо знать настроение рабочих, получать информацию из первых рук, оказывать влияние на людей. Вот тут я понял, что такое рабочий класс (в годы войны работал на авиационном заводе, но тогда была другая ситуация). Когда надо — взыщет, но если поверит — поддержит, станет горой.

В конце беседы Леонид Ильич заметил:

— Так что, у вас действительно все хорошо? В это время в центр круга ввалился небольшого роста человек в пьяном состоянии и пытался что-то сказать заплетавшимся языком. Тогда Брежнев упрекнул строителей:

— Разве это не безобразие? А вы говорили, что у вас все в порядке.

Рабочие ответили хором: «Он не наш».

На этом разговор закончился, мы подошли к автомашине. Леонид Ильич считал, что это их человек, просил проследить, прогонят ли они его. В последующие дни мы основательно закрутились и вернулись к этому случаю через два дня. Как потом выяснилось, на следующий день строители провели собрание и выдворили пьяницу из бригады за то, что он опозорил честь рабочего человека. Произошло так, как предполагал Л.И. Брежнев. Сказался его партийный и армейский опыт.

Будучи первым секретарем Томского обкома, я много раз бывал у Леонида Ильича по делам области, но ни разу об этом не обмолвился, считая, что это будет принято, как желание понравиться, напомнить приятное. А приходилось ставить разные вопросы. И такие, как развитие томских вузов, строительство студенческих общежитии. Однажды показал фотографию — двухнарные кровати студентов. Он это как-то близко принял к сердцу и основательно помог в налаживании быта вузовской молодежи.

Пришлось прибегать к его помощи и при создании крупных комплексов по производству мяса и овощей в закрытом грунте наряду с развитием нефтяной и нефтехимической промышленности, в освоении обской поймы, реставрации памятников деревянной архитектуры, строительстве театра, здания обкома и облисполкома (в то время строительство зданий административного значения было запрещено). После завершения строительства нового здания мы передали старые помещения (памятники архитектуры) для размещения художественной галереи и Дома работников искусств. Там они находятся и по сей день. Хотя просьб о размещении всяких контор была уйма.

В первые годы Л.И. Брежнев работал энергично, тесно был связан с руководителями партийных комитетов, поддерживал местную инициативу, помогал в решении вопросов. У него я бывал на приеме обычно ровно столько, чтобы решить свои вопросы и кратко доложить о состоянии дел в области. Он делился планами ЦК, некоторыми соображениями по текущим вопросам. Когда были Пленумы ЦК, сессии Верховного Совета, секретари партийных комитетов собирались у него в приемной. Он принимал «нашего брата» охотно, нередко допоздна, до 11—12 часов ночи. Иногда принимал группами, тогда мы рассаживались в его кабинете кто где мог, если не хватало мест — садились на подоконники. Я редко ходил на коллективный прием, там нельзя было поставить областные вопросы, а второй раз заходить как-то неудобно. Да и на этих беседах было немало славословия в адрес Л.И. Брежнева со стороны некоторых секретарей обкомов.

В последние годы своей жизни Брежнев был безнадежно болен, уже не было такого общения с местными работниками, мало кого принимал, и то для того, чтобы «отметиться». Политбюро приняло постановление об ограничении его рабочего дня.

К сожалению, в ту пору было немало льстецов, карьеристов, устраивавших за спиной Генсека личное благополучие. Вместе с тем не могу согласиться с теми, кто рисует его политический портрет одной серой краской, представляя как весьма ограниченного человека и создателя «эпохи застоя». Я такой эпохи не знаю и Л.И. Брежнева представляю несколько иным. Да, в конце 70-х годов возникли застойные явления, накопились назревшие проблемы. Руководство страны должным образом не оценило их, уклоняясь от принятия кардинальных мер. На нашу долю выпала задача изменить положение к лучшему, реформировать общество на социалистических принципах.

* * *

В Сибири нет «бедных» или «богатых» областей, тут все «миллионеры» или «миллиардеры». К примеру, в Томской области запасы нефти — около 1 миллиарда тонн, железной руды — 150 миллиардов тонн, торфа — 28 миллиардов тонн, леса — более 2 миллиардов кубометров. Сразу скажу: Сибирь богата не только природными ресурсами, но и прежде всего несказанно богата людьми.

— Народ в Сибири сборный, но отборный, — сказал поэт А. Твардовский.

В освоении природных богатств севера Западной Сибири принимали участие сотни тысяч людей. Население Томской области за период 1965—1985 годов возросло почти вдвое. Десятки тысяч металлургов, машиностроителей, энергетиков, транспортников, аграрников производили и поставляли оборудование, материалы, продукты питания для жизни людей и их созидательного труда. Территория севера Западной Сибири в миллионы квадратных километров застроена современными городами и поселками, покрылась сетью нефтегазопроводов, электростанций, радиорелейных линий, автомобильных и железных дорог, аэродромами, речными портами, построены железнодорожные и автомобильные мосты через реки Обь и Томь. Сооружены гиганты нефтехимии — Томский и Тобольский комбинаты. Создана мощная строительная индустрия с проектными институтами, строительными коллективами, заводами по производству местных строительных материалов и конструкций. Словом, вся страна, партия созидали новую базу топлива, энергетики, химии, науки, осваивая обширные пространства Сибири. То были времена энтузиазма, подвижничества. Незабываемые времена! И никому не удастся принизить то время, тем более его очернить.

Те, кто топчет историю, а это, как правило, люди, не сделавшие ничего путного для народа и получившие от него все, пытаются навязать лживую мысль о том, что при Советской власти, дескать, все делалось, в том числе и освоение Сибири, за счет человека, без заботы о людях. Да, такое случалось. Но то были отдельные факты, и находили они в обществе осуждение, ответственные несли за них строгие наказания. А главное — положение выправляли. Сейчас этого и в помине нет. Нужда и бедность одолели миллионы людей. Сейчас, по мнению новоявленных господ, государство не в ответе за то, что поставило в дикое положение людей. Более того, оно грабит народ в угоду кучке богатых мошенников, коррупционеров.

В сибирских краях построены благоустроенные города, высокомеханизированные и автоматизированные нефтегазопромыслы. Но начало было другим. Болота и тайга Нарыма (Среднее Приобье), долгая студеная зима с буранами (температура может понижаться до —55°), короткое жаркое лето с вездесущим гнусом, вагончики, а то «балки» для проживания. Здесь есть много мест, куда не только не долетишь самолетом, но и не доберешься вертолетом.

Через все это прошли первопроходцы — геологи, нефтяники, газовики, строители, транспортники. Вместе со всеми, преодолевая суровые невзгоды нефтяной целины, деля радость побед и горечь утрат, прошли партийные, советские, хозяйственные работники, руководители — большие и малые. Видимо, поэтому эти районы были политически стабильными, экономически и социально динамичными. В этих краях я со своими товарищами прошагал не одну сотню таежных километров, проехал по ухабам и увалам тысячи километров и пролетел на самолетах, больше всего на вертолетах, сотни тысяч километров.

Однажды, когда заканчивали строительство и пускали нефтепровод Стрежевой—Томск—Анжеро-Судженск (мощностью перекачки нефти 70 миллионов тонн в год), мы с министром Кортуновым А.К. находились на трассе нефтепровода 40 дней в трудовых коллективах монтажников, испытателей, проектировщиков. Пуск нефтепровода в апреле 1972 года позволил в том году поставить дополнительно 12 миллионов тонн сибирской нефти (вся сеть действующих нефтепроводов к тому времени работала на полную мощность).

Первую томскую нефть Родина получила в 1966 году. Наливная баржа с двумя тысячами тонн нефти проплыла с севера на юг области по р.Оби, от Стрежевого до Новосибирска. На всем тысячекилометровом пути нефтяников и речников встречали и приветствовали жители области. Это была первая победа на всех, начало двадцатилетнего пути освоения томского Севера, попадая на который люди говорили: это еще не край света.

Из двадцати лет первого этапа освоения томского Севера 17 лет плечом к плечу со многими товарищами я работал на посту первого секретаря Томского обкома КПСС (7 раз коммунисты тайным голосованием избирали меня своим руководителем, а избиратели пять раз — депутатом Верховного Совета СССР). Самым важным в жизни для меня было оправдать их доверие трудом, реальными делами. Усилиями областной парторганизации, органов управления нефтяной и газовой промышленности Западной Сибири были сформированы многотысячные коллективы, выросла целая плеяда высококвалифицированных рабочих, специалистов, руководителей, ядром коллективов стали коммунисты, парторганизации. И работали они «не ради славы, а ради жизни на земле».

Первые страницы освоения нефтяной провинции в Томской области вписали геофизики и геологи — Иванов И.А., Рожок Н.Г., Требс Р.В., Данненберг Е.Е., Ермаков А.И., Жуков Г.С., Щетинкин Д.К., Шашин Г.А., Нурлыгаянов М.М.

Заложили основы нефтяной и нефтехимической промышленности в области: Матвеев М.А.. Мержа Н.Ф., Филимонов Л.И., Воронков Н.И., Веселков Г.Г., Калинчук В.Г., Филановский В.Ю., Гетманцев B.C.

Создали уникальный производственный комплекс, проложили дороги, воздвигли города Стрежевой, Кедровый, заново обустроили Томск и Колпашево, сохраняя все ценное, что сделано нашими предшественниками, строители: Пронягин П.Г., Муравьев Г.Ф., Мальцев Б.А., Клименко B.C., Фишер В.Ф., Медведев Е.А., Баланда Н.Н., Черкашин Н.Г., Конюх А.Г. и многие другие. Все эти товарищи работали как на настоящее, так и на грядущее.

* * *

Возвращаясь к мысли о том, что позволило в считанные годы воплотить в жизнь гигантский замысел, хотелось обратить внимание читателя еще на два фактора: плановая экономика, партийное и государственное руководство.

Плановая экономика (сейчас это порушено) дала возможность в сжатые сроки сосредоточить ресурсы на выбранном направлении и воздвигнуть на широких просторах Севера великан индустрии. Все союзные республики, города Москва, Ленинград были задействованы на строительстве жилья, школ и других объектов социального назначения для северян. Казахстан помогал обустраивать томский Север, как бы по-братски оплачивая то, что получил от России во время освоения целинных земель. На севере области работали экспедициями буровики Белоруссии. Практика показывает, что решение таких эпохальных проблем, как освоение нефтяной целины в Западной Сибири, так же как и целинных земель в Казахстане, под силу лишь единому союзному государству. Попытки привлечь сейчас государства, возникшие на территории СССР, к решению проблем западносибирского комплекса не дают ничего путного, они обречены. За период правления лжедемократов (1991 — 1997 гг.) добыча нефти в Западной Сибири сократилась вдвое. Исторический опыт подтверждает правильность требования братских народов о восстановлении единого политического и экономического Союза.

Центральный Комитет партии, Политбюро, Секретариат постоянно контролировали исполнение принимаемых решений, сосредоточивая внимание центра и мест на создании комфорта для проживания людей и необходимых условий их нелегкого труда. Работая секретарем ЦК КПСС в 80-е годы, я занимался тем же. Будучи секретарем Томского обкома КПСС, не раз с секретарем Тюменского обкома КПСС Щербиной Б.Е. держал отчет в ЦК КПСС. Критика, взыскательность сопровождались ощутимой помощью…

Бывая десятки раз в Москве, в ЦК, Совете Министров СССР и РСФСР, Госплане, министерствах, Академии наук СССР, в союзах художественной интеллигенции для решения текущих задач и перспектив области, я возвращался буквально на крыльях, хотя и порою усталый (это была большая интеллектуальная и психологическая нагрузка), получая почти повсеместно активную поддержку. Чаще всего бывал и решал вопросы у Брежнева Л.И., Косыгина А.Н., Кулакова Ф.Д., Долгих В.И., Устинова Д.Ф., Байбакова Н.К., Славского Е.П., Мартынова Н. В. (Госснаб), Александрова А.П. (Академия наук), Зайцева Е.В. (Минкультуры), Маркова Г.М., Коржева Г.М. (союзы писателей и художников), композиторов Свиридова Г.В.. Хренникова Т.Н., Левашова B.C.

В область в ту пору часто наведывались руководители из центра, решая многие вопросы на месте. Посещал область и тов. Косыгин А.Н., председатель правительства. Нужно сказать, что Алексей Николаевич много делал для развития Сибири в целом, в том числе для западносибирского комплекса в отдельности, понимая всем умом и сердцем, что здесь во многом определяется будущее страны Советской.

С Косыгиным А.Н. не сразу сложились отношения. Потребовалось время. Он как бы проверял человека в деле, а затем подпускал к себе. Впоследствии он делился мыслями, которые обычно высказывают доверительно. Ему жилось непросто.

По Томску крупные вопросы решались с его участием. В частности, развитие томских вузов, создание городка академической науки, размещение нефтехимического комбината, сооружение заводов крупноблочного и крупнопанельного домостроения.

А.Н. Косыгина можно было убедить только аргументами, доказательствами. Прежде чем пойти к Алексею Николаевичу на прием, я всегда тщательно готовился, досконально изучал то, что значилось в записке к нему. Хотя всегда над документами работал сам. Иногда приходилось по одному и тому же вопросу бывать по нескольку раз. Три раза я был у него по поводу создания томского научного центра Академии наук, несмотря на то, что уже вышло постановление ЦК о развитии научных исследований в Томске. В третий раз Алексей Николаевич встретил меня улыбаясь (что было у него редко), что он знает, с каким вопросом я к нему пришел, сам и ответил — о научном центре. И добавил: приходите сегодня на заседание Совета Министров, этот вопрос будет решен. Так оно и случилось.

Помнится приезд тов. Косыгина А.Н. в Томск для рассмотрения вопросов добычи и переработки нефти. Мы предложили ему начать поездку по городу со станции подземного водоснабжения города. Предварительно несколько слов. Однажды кемеровские предприятия химии, расположенные по реке Томь выше Томска, сбросили большое количество вредных веществ, многие из которых попали в сеть водоснабжения. Так было и прежде, но в меньших объемах. В городе царило возбуждение, приходилось без конца объяснять, что все это временно, все уладится, образуется. Такие разговоры мало кого убеждали. Пришлось бросить все дела, ибо ничего не было более важного, чем обеспечить сотни тысяч людей питьевой водой. Стучался во все двери. По указанию Косыгина А.Н. в течение 7 дней (рекордно короткий срок) было подготовлено и принято постановление Совета Министров СССР о строительстве вблизи Томска комплекса сооружений подземного водоснабжения. Работы велись с листа, в процессе строительства были найдены оригинальные решения. Группа специалистов, рабочих, руководителей получила премию Совета Министров СССР. Словом, город стал получать артезианскую воду качеством по мировым стандартам.

Пока ехали в машине на станцию, Косыгин А.Н. три раза меня спросил: куда я его везу? По тону его вопроса я почувствовал нарастающее недовольство. Возникла мысль, а не свернуть ли на завод, это дело привычное для председателя правительства. Устоял, проявил характер. После осмотра комплекса водоснабжения настроение у Алексея Николаевича резко изменилось. Сопровождавшим его лицам Байбакову Н.К., Дымшипу В.Э. сказал следующее: «Мы постоянно бываем на заводах, нефтепромыслах, а вот на таком объекте — первый раз. А ведь без воды „ни туды ни сюды“. Давайте поблагодарим томичей». Алексей Николаевич оставил запись: «Так держать, томичи! Косыгин».

Затем пошла речь о строительстве комплекса сооружений теплоснабжения двух городов Томска и Томска-7 за счет сбросного тепла второго контура атомных реакторов. Этот проект был осуществлен впервые в мире (группа разработчиков и строителей удостоена Государственной премии СССР). До этого огромное количество тепла в виде горячей воды сбрасывалось в реку Томь, которая на протяжении десятков километров не замерзала в любые морозы зимой. Теперь это тепло направлялось на отопление двух городов общей численностью населения в 600 тысяч человек и тепличного комбината в 30 гектаров закрытого грунта.

Так решались вопросы жизни людей в советское время. Партия никогда и никому молочных рек не обещала, но, выполняя волю народа, мы, коммунисты, неустанно работали над улучшением жизни людей. Когда у меня спрашивают, какое событие больше, чем другое, в эти годы произвело на меня впечатление, я отвечаю: переселение людей из последних бараков в Томске.

Хочу рассказать еще об одной встрече с Алексеем Николаевичем. В одну из поездок в Москву побывал у него в связи с развитием строительной базы, особенно для жилья. Нужно было провести реконструкцию комбината крупнопанельного домостроения.

Не успел я еще закрыть за собой дверь в кабинет Алексея Николаевича, как слышу его голос:

— Поздравляю вас, товарищ Лигачев, с успехами. Прокручиваю в голове события последних дней и думаю, в связи с чем же Алексей Николаевич поздравляет меня. Это был конец сентября, в области выпал снег, и пришлось остатки хлеба убирать из-под снега, с потерями. Быть может, в связи с этим? Но в голосе его не чувствовалась ирония. Тогда спрашиваю: с чем же вы меня поздравляете?

— Как же, вчера, — отвечает он, — прочитал в газете «Правда» сообщение, что в Томске пущен в эксплуатацию автомост через реку Томь.

Поблагодарил его за добрые слова и обронил фразу: что тут особенного? Хотя это действительно крупное инженерное сооружение. А Алексей Николаевич продолжает:

— Ну вот, для вас, молодежи, это уже мало что значит. Когда я работал в Западной Сибири в 20-е годы в кооперации, то бывал в Томске, и еще тогда мужики поговаривали о мосте возле Томска.

Действительно, Томск весной и глубокой осенью обычно 3—4 месяца был отрезан от сельскохозяйственных районов. Тогда в 20-е годы был организован сбор денег среди населения на сооружение моста. Так люди мечтали.

— А вы говорите, — закончил Алексей Николаевич, — ничего особенного не произошло. Как порою не ценим то, что делаем.

К сожалению, пониженный интерес проявлял Алексей Николаевич к сельскому хозяйству, к перерабатывающей промышленности. Так и не удалось его «вытащить в село». Жаль!

И еще об одной черте Косыгина А.Н. Он очень защищал министров, считал, что критиковать их лучше ему самому. Вначале, когда я не знал об этом и позволял себе сказать что-нибудь критическое по адресу министра, он воспринимал болезненно. Пришлось пересмотреть тактику. И если требовалось, чтобы вопрос был рассмотрен благожелательно, обычно, обращаясь к Алексею Николаевичу, я говорил следующее: «У министра такого-то возникли трудности, ему нужно помочь преодолеть, и тогда он сможет решить наши вопросы или побывать в области». Такая постановка заканчивалась обычно тем, что Косыгин А.Н. звонил по телефону министру, зачитывал ему свою резолюцию и обещал помочь ему.

Некоторые авторы воспоминаний, касающихся того времени, представляют А.Н. Косыгина только как видного хозяйственника. Не могу с этим согласиться. Алексей Николаевич был крупным политиком, хорошо знающим экономические проблемы общества, умеющим по-новому их решать. Он много сделал в формировании крупнейших народнохозяйственных комплексов на востоке страны, где заложены современные принципы территориального и отраслевого развития. Не терпел прожектерство, требовал факты и аргументы. Тонко чувствовал настроения людей, адекватно отвечал на них. Человек высокой организованности, деловитости, особой скромности и порядочности. Таким он остался в моей памяти.

* * *

Характерной чертой тех лет был поиск принципиально новых решений. Хозяйственное строительство в здешних местах — это прежде всего преодоление пространства. За нефтью и газом шли в необжитые труднодоступные районы Севера. Тут нельзя обойтись только традиционными приемами, помимо высокой энерговооруженности человека и специальной техники, учитывающей особенности северной природы, нужны были новые способы освоения, новые формы организации производства, т.е. другая тактика разработки природных богатств.

Раньше расселение людей шло по принципу: там, где пашня, — дом хлебороба, где лесосека — дом лесоруба. В условиях тайги и топей, да еще при небывалых доселе объемах работ это просто немыслимо. Для поиска и освоения нефтяных и газовых месторождений была разработана и реализована система «базовый город — вахтовый поселок». Опираясь на базовые (селения, геологи и геофизики с помощью вахт обеспечили всю сырьевую базу для развития нефтяной и газовой промышленности. Вахтовая и экспедиционная системы (экспедициями работали буровики Татарии, Башкирии, Белоруссии) позволили быстро вовлечь месторождения нефти и газа в народнохозяйственный оборот и обеспечить хорошие условия проживания рабочих, специалистов в вахтовых поселках, а их семей вместе с ними в базовых городах. В отличие от мелких селений в базовом городе можно создать необходимый комплекс социально-бытовых предприятий и культурных учреждений, закрепить людей на Севере.

Всего лишь один пример. Сроки включения в разработку месторождений на Васюганье удалось с помощью вахт сократить в 3—4 раза, сэкономить 500 миллионов рублей (по тем временам это большие деньги; за них можно было построить 500 школ по тысяче мест каждая). На Васюганье соорудили благоустроенный вахтовый поселок на 3000 работающих с производственными базами. Базовый город Стрежевой. Базовыми городами для поиска и добычи нефти, заготовки древесины, освоения обской поймы стали Томск, Колпашево, районные центры Каргасок, Александровское, Белый Яр.

Словом, вахтовый и экспедиционный методы, разработанные и осуществленные практиками и учеными, подтвердили в условиях томского Севера жизнеспособность, экономическую выгоду и, что весьма важно, возможность обеспечить людей современной системой жизнеобеспечения.

* * *

В формировании западносибирского комплекса газа и нефти и ее переработки был заложен комплексный принцип, пропорциональное развитие всех отраслей хозяйства. Правда, случались и диспропорции. В частности, запаздывало строительство энергетики, сооружение трубопроводов, нередко отставало создание современного быта, не успевало за ростом потребности в продуктах питания сельское хозяйство. Для нас, томичей, это было особенно важно. В область прибывало много молодежи, росло население. За двадцатилетний период область сумела развить сельское хозяйство в таких объемах, что стала обеспечивать растущее население в рамках установленных фондов основными продуктами питания за счет собственного, местного производства.

Естественно, возникает вопрос: за счет чего добилась этого область? Решить это не так было просто. Почвы бедные, тепла не хватает, безморозный период 90—100 дней. В прошлом область ввозила из различных районов страны большое количество молочных продуктов, мяса, яиц. Развитие сельского хозяйства велось комплексно по всем основным направлениям. Мы исходили из того, что любая сложная система, а такой является сельское хозяйство, зависит от многих компонентов, факторов. Стоит только забросить один из них, как вся система дает сбои. Хорошо помнили уроки политики субъективизма на селе, когда пытались его поднять с помощью одной-двух «чудодейственных» мер. И сейчас «реформаторы» пытаются, главным образом за счет передела земли, решить аграрную проблему. Между тем село рушится, сельское хозяйство приходит в упадок. На селе мы в одинаковой степени занимались как производством так и бытом людей.

Основными направлениями этой работы были: не дробление совхозов и колхозов, не мелкие фермерские хозяйства, а всемерное укрепление крупных коллективных хозяйств на основе специализации и концентрации сельскохозяйственного производства, мелиорация пойменных земель, создание современной базы хранения и переработки продукции и резкое сокращение ее потерь, механизация трудоемких процессов в животноводстве, обустройство села, газификация и сооружение автодорог, внедрение на селе арендных отношений.

Вблизи Томска и Стрежевого в процессе строительства нефтепромыслов и нефтехимического комбината были сооружены и пущены в эксплуатацию крупные фабрики и фермы по производству мяса птицы, яиц, молока, свинины, тепличные комбинаты по круглогодичному выращиванию овощей. Население области стало сполна и надежно обеспечиваться бройлерами, свининой, яйцами, молоком и зелеными овощами. Вместе с тем ощущался недостаток говядины. На сей счет была разработана программа, и началась ее реализация.

Особой строкой в Продовольственной программе стояло освоение пойменных земель, промышленная добыча торфа. Пойма реки Оби — самый крупный в стране подобного рода природный комплекс с высоким естественным плодородием почвы. Площадь пойменных лугов — 5 миллионов гектаров, в том числе в границах томского Приобья — 1,6 миллиона гектаров. На кормовых угодьях поймы можно произвести сотни тысяч тонн мяса и молока.

В 60-е годы началось освоение томских пойменных земель, была создана мощная мелиоративная организация с производственной базой и проектными подразделениями, разработана генеральная схема, построены первые системы осушения и орошения земель, впервые в практике сооружены плавучие заводы по производству травяного концентрата. Освоение поймы, так же как и производство торфяных удобрений, рассчитано на десятилетия. Сейчас все это, или почти все, заброшено. Производство основной сельскохозяйственной продукции в области сокращено на одну треть. Горькие плоды аграрной реформы «демократов», их руководителей.

Прежде промышленный, строительный и кадровый потенциал городов в значительной степени использовался для строительства предприятий пищевой промышленности, хранилищ картофеля и овощей, тепличных комбинатов, ферм, для обустройства села и заготовки кормов. Томичи шли на это без упрека, видя отдачу в магазинах, у себя на столе — продукты, которые мог купить каждый по доступной цене. Подспорьем пополнения продовольственных ресурсов стали личные хозяйства в селах и рабочих поселках (фактически были сняты все ограничения), а также подсобные хозяйства промышленных предприятий, в том числе нефтяников и строителей Севера.