Бегство от обыденности
Бегство от обыденности
Неудовлетворение Толстого наукой было вызвано его стремлением знать о том, «как человеку самому быть и жить лучше». А наука не дает ответа на такие вопросы. Она не имеет в виду личную жизнь конкретного индивидуума. Но ведь именно личная жизнь — единственное, ценнейшее, недолгое достояние любого человека. Как им распорядиться?
«Благо твое есть твое единство со всеми людьми, зло есть нарушение единства… Не лишай себя сам того блага, которое дано тебе», — учил Лев Толстой. Вот, пожалуй, главная мысль, воспринятая членами студенческого братства из его статей.
Не наукой единой жив человек. Но столь же ясно было Вернадскому, что она по сути своей не обычный вид деятельности, хотя и предоставляет возможность безбедного существования, преподавать, стать профессором.
Можно было вспомнить высказывания Марии Николаевны Вернадской о чудесном мире, который открывает «Благодетельный гений — наука!.. Она пробуждает нас от тягостной дремоты, раскрывает перед нами таинства природы и учит извлекать из них пользу».
Не только тешит любознательность учёного, но и приносит пользу людям. Ни религия, ни философия не внесли коренных изменений в мировоззрение людей и не помогли так организовать общество, чтобы жить в гармоничном единстве между собой и с природой. На это способна наука: она вырабатывает объективные знания о Мире, человеке, цивилизации.
Исходя из таких соображений, Владимир Вернадский решил, что научные исследования станут главным стержнем его жизни и личным посильным вкладом в бытие своего народа и всего человечества. Хотя он не раз в своём дневнике с горечью отмечал свою малую одарённость и слабость ума, не способного справиться с многими загадками природы.
Сильный человек, способный к умственному росту, сознаёт свои недостатки и стремится их преодолеть.
Так завершалось становление характера Владимира Ивановича — в кругу близких друзей, вместе с любимым человеком, с верой в науку и в своё предназначение на Земле, с готовностью развивать свои способности.
…Летом 1887 года он проводил полевые работы, изучая почвы Смоленской губернии. Некоторое время жил в Рославльском уезде. Впечатление от провинции было тяжёлое:
«Вообще среда здесь незавидная, и уезд спит глубоким сном… Вся жизнь этого уезда, вся она, такая монотонная, бесцельная, горемычная и такая гадкая… При размышлении об этой жизни, о её бесцельности, о её заглушенности, о её страдальческой спячке и толчении воды в ступе, становится невольно как-то тяжело, грустно и ужасно».
Какой выход? Научные исследования и общественная работа.
Таков один из наиболее сильных стимулов к творчеству многих людей в разных областях деятельности. В науке сказывается и другой стимул: устремлённость мысли в неведомое. Об этом хорошо сказал Альберт Эйнштейн:
«Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, — это ощущение таинственности. Оно лежит в основе всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то, во всяком случае, слепым. Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят до нас лишь в виде косвенного слабого отзвука… Я довольствуюсь тем, что с изумлением строю догадки об этих тайнах и смиренно пытаюсь мысленно создать далеко не полную картину совершенной структуры всего сущего».
В этом своём стремлении Эйнштейн удалялся от земной природы. Жизнь и разум как её проявления его всерьёз не интересовали, а теоретические прозрения имели в виду Мироздание как бы само по себе, вне человека и всего живого.
Эту традицию сохранили физики и космологи XXI века, разработавшие формальную модель видимой нами Вселенной (Метагалактики) в результате Большого взрыва…
Впрочем, об этом у нас ещё пойдёт речь. А пока вспомним: в славную эпоху Просвещения парижский академик, астроном, физик и математик Пьер Симон Лаплас полагал, что в принципе можно выразить Мироздание системой формул. А по мнению Клода Анри Сен-Симона, и нравственность можно свести к формулам гравитации.
Но чем лучше узнавали люди окружающую реальную природу, тем больше убеждались, что формальный метод весьма ограничен.
Иммануил Кант в сочинении «Общая естественная история и теория Неба, или Опыт об устройстве и механическом происхождении всего мироздания на основе ньютоновских законов» (1775) смело заявил: «Дайте мне материю, и я покажу вам, как из нее должен образоваться Мир».
И тут же оговорился: легче объяснить происхождение всех небесных тел, чем «зарождение и развитие какой-нибудь травки или гусеницы».
Мысль чрезвычайно важная! Жизнь земной природы необъяснима на основе законов механики, математики, физики.
К этому же выводу пришёл Вернадский:
«Весьма часто приходится слышать убеждение, не соответствующее ходу научного развития, будто точное знание достигается лишь при получении математической формулы, лишь тогда, когда к объяснению явления и к его точному описанию могут быть приложены символы и построения математики…
Но нет никаких оснований думать, что при дальнейшем развитии науки явления, доступные научному объяснению, подведутся под математические формулы или под так или иначе выраженные числовые правильные соотношения; нельзя думать, что в этом заключается конечная цель научной работы».
Натуралиста, который стремится познать природу во всех её проявлениях, включая человека, не могут удовлетворить формальные модели. Они безусловно полезны, но явно недостаточны для познания земной природы.
Подобно многим интеллектуалам XIX и начала следующего века, Вернадский верил в науку. Как писал Д. И. Менделеев: «При помощи науки без насилия, любовно, но твердо устраняются предрассудки, неправда и ошибки, а достигаются: охрана добытой истины, свобода дальнейшего развития, общее благо и внутреннее благополучие».
… Становлению личности Вернадского немало содействовали счастливые обстоятельства. Он с детства общался с людьми незаурядными: отец и его первый сын Николай, дядя Евграф Короленко, Андрей Краснов, члены студенческого братства. В университете у него были достойнейшие учителя, выдающиеся учёные Д. И. Менделеев и В. В. Докучаев. Ему повезло со спутницей жизни…
Для хороших всходов требуются не только отличные семена. Не менее важна плодородная почва, а также борьба с сорняками. Вернадский именно культивировал, сохранял в своей душе и стремился воплотить в жизнь идеалы разума и добра.
Великие религии — индуизм, буддизм, конфуцианство, иудаизм, христианство, ислам — призывают стремиться к добру и справедливости, к духовному росту, к познанию Мира и самого себя. Почти все философские учения доказывают то же самое.
Простой принцип: не делай другим того, что не желал бы себе.
В теории все с этим согласятся. Но в своих поступках слишком часто поступают иначе. Даже те, кто считает себя христианином, соблюдая ритуалы, исполняют ли заповеди Иисуса Христа? Достаточно вспомнить жесточайшие завоевания христианских стран Западной Европы с уничтожением многочисленных племен и народов, развитых цивилизаций Нового Света.
Обычная ссылка: дьявол силён, трудно не поддаться на его искушения. Но если «нечистый попутал», стало быть, нечистая сила в душе человека укоренилась прочнее, чем светлый сонм ангелов, архангелов, всех святых и образ самого Бога?!
Религия и философия не смогли сделать общество гуманнее, разумнее — не на словах и декларациях, а на деле. Остаётся надежда только на силу научной мысли. Примерно так решил Владимир Вернадский.
Несмотря на все свои метания в поисках истины — от философских идей Античности и религиозных мифов древности до строгих выводов точного знания, — он верил в правильность избранного пути:
«Существование человека для науки (… а я не отделяю от науки тех, кто стремится к истине и в искусстве) вносит в жизнь светлые лучи идеала».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.