Парадоксов друг (Осень Пушкина)
Парадоксов друг
(Осень Пушкина)
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И Опыт, [сын] ошибок трудных,
И Гений, [парадоксов] друг,
[И Случай, бог изобретатель].
Пушкин, 1829
Писано и не дописано осенью 1829 года. Как легко, однако, Пушкин пренебрегал своим другом, бросая его на полпути… само по себе парадокс.
Парадоксов – это фамилия такая, а у него был друг… Ничего удивительного: у нас в школе был ученик по фамилии Феноменов.
Парадоксальность всем во всём понятного нашего Пушкина впервые доходила до советского школьника в его необъяснимой любви к осени. Что тут хорошего, когда каникулы кончились и опять в школу! Опять по цепи кругом.
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи…
Какие там мухи! Когда классные муки. Опять же:
Зима! Крестьянин торжествуя
Идет, держась за кончик…
Любовь поэта к 19 октября, куда ни шло: он школу закончил.
А чего же это крестьянин так уж торжествует?
А – пахать не надо. Можно торговать плодами летнего труда.
Близость барской и крестьянской жизни нами подзабыта.
Пушкин начинает пахать осенью, собирая свой урожай опыта ошибок трудных. Одному не под силу. Но тут на помощь приходит его друг.
Вот сидим мы в ЦДЛ с Владимиром Соколовым над рюмочкой.
– Никак не могу спиться! – то ли с горечью, то ли с гордостью изрекает он великую фразу.
Слово за слово, и – Пушкин!
– Вот, – говорит он уже умиротворенно, но сердито. – Все говорят «гармоничный»… Какое там! Всегда противоречие.
Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей…
Какие уж тут листья, если ветви нагие!
Вспомнил Володю и грустно стало: сколько нас уже облетело… За что же я держусь?
Выходит, зря я тогда убрал четверостишие из стихотворения, посвященного его смерти:
Поэма под названием «Сюжет»
Всё мучила его, но не писалась.
Сюжета, кроме смерти, нет как нет,
Особенно, когда в запасе старость.
Бабье лето опять же. Унылая пора, очей очарованье…
«Люблю я пышное природы увяданье». Петербург не Москва, но и Михайловское не Болдино. Правда еще и в том, где осень похуже.
Два бедных деревца, и то из них одно
Дождливой осенью совсем обнесено,
И листья на другом, размокнув и желтея,
Чтоб лужу засорить, лишь только ждут Борея.
И только. На дворе живой собаки нет.
«Скука, холод и гранит» – только в Петербурге осень бывает еще хуже. И это было еще одним, последним условием для написания «Медного всадника».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.