3. Что сказали первые читатели и критики «Стихотворений Василия Пушкина»
3. Что сказали первые читатели и критики «Стихотворений Василия Пушкина»
Какому сочинителю не приятны похвалы, высказанные критиками в адрес его сочинений? Василий Львович мог радоваться тому, что критические отзывы о сборнике его стихотворений носили исключительно комплиментарный характер. Все говорили о заслугах В. Л. Пушкина перед русским языком и отечественной словесностью, о его безупречном вкусе и приятном слоге. Все признавали его талант, снискавший ему известность еще до выхода в свет его книги.
«Извещая читателей о выходе в свет собрания стихотворений В. Л. Пушкина, мы считаем излишним знакомить их с талантом автора. Есть писатели, которые и по издании трудов своих часто остаются неизвестными публике; напротив того, другие, прежде формального своего выхода в свет, большей части любителей дарований совершенно знакомы. Ко второму разряду принадлежит и В. Л. Пушкин»[550].
Так начиналась статья «О стихотворениях В. Л. Пушкина», напечатанная без подписи в 11-м номере петербургского журнала «Соревнователь просвещения и благотворения» за 1822 год (начиная с 4-го номера за 1818 год, журнал получил название «Труды Высочайше утвержденного Вольного общества любителей российской словесности»). Не исключено, что статью написал П. А. Плетнев, который с 1821 года был редактором этого издания. Критик привел выдержки из статьи «остроумнейшего из наших новейших поэтов», напечатанной в 1821 году в «Сыне Отечества» (то есть процитировал П. А. Вяземского), и из «Опыта краткой истории русской литературы» Н. И. Греча (книга вышла в свет в 1822 году), где отмечались не только «легкость, правильность и приятность слога» стихотворений В. Л. Пушкина, но и заключенные в них «благородные мысли и чувствования». Завершалась статья указанием на несомненные типографические достоинства вышедшей в свет книги:
«Издание Стихотворений В. Л. Пушкина чрезвычайно удачно как по исправности текста, так и по типографической красоте. Оно все напечатано на самой лучшей любской бумаге. Издатели украсили оное портретом, снятым с автора в Париже во время его там пребывания, и гравированным здесь в С. Петербурге известным художником Г. Галактионовым. Книга сия продается у Казанского моста в книжном магазине И. В. Сленина по 10 р. экземпляр. Иногородние могут получить ее, не прилагая особенно за пересылку»[551].
На выход в свет «Стихотворений Василия Пушкина» откликнулись «Московские ведомости». В 102-м номере газеты от 23 декабря 1822 года была напечатана статья П. И. Шаликова. Она была помещена в разделе «Ученые известия» вслед за статьей «О делании кирпичей посредством гнета». (Не будем смущаться таким странным соседством: хорошие кирпичи нужны точно так же, как хорошие книги.) Всегда восторженный П. И. Шаликов в начале своей рецензии попытался заявить о своей беспристрастности и объективности:
«Критика, самая благонамеренная, может без сомнения найти в Стихотворениях, о которых извещаем публику, некоторые легкие погрешности против трудных условий искусства и строгих правил языка»[552].
Однако рецензент на эти легкие погрешности не указал.
«Но сии стихотворения, — писал он далее, — показывают Автора Европейского, напитанного чтением классических творений во всех тех родах, которым поэт наш посвятил лиру свою. Слог его выработан, вкус верен, тон — важный или шутливый всегда благороден, плавность, гармония и механизм стихов достойны подражания»[553].
Затем следуют одни восторги. Заметим, что восторженные оценки П. И. Шаликова раскрывают перед читателем грани дарования В. Л. Пушкина: речь идет и о веселости, и о чувствительности, и об остроумии, и о занимательности его стихов: «Есть пиэсы, исполненные равной силы от начала до конца; другие пленяют веселостью, или трогают чувствительностью: таковы все Послания. Рассказ Басен и их нравоучение, или эпиграмма — прекрасны, остроумны. Сказки весьма занимательны»[554].
Особо отметил П. И. Шаликов в своем приятеле дар салонного стихотворца:
«Пиэсы, под заглавием Смесь, показывают еще в Авторе нашем человека светского, коротко знакомого с лучшим обществом, где талант авторской получает, можно сказать, последнюю грань, придающую ему особенный блеск, не обретаемый в кабинете, происходящей единственно от навыка сочинять по вызову людьми с дарованием, а особливо прекрасным полом. Доказательством сего замечания служат Стихи на заданные рифмы, которыми заключается книжка нашего Поэта»[555].
Представляя книгу читателю, П. И. Шаликов рекламировал ее так: «Она не толста, но без сомнения прочнее многих тяжелых томов; напечатана как нельзя лучше, на самой хорошей бумаге, с портретом автора»[556]. А в примечании не преминул дать информацию: «Продается в книжных лавках при Университетской типографии и у Готье — по 10 руб. ассигнац. за экземпляр»[557].
Завершая же свою статью, издатель «Московских ведомостей» писал:
«Для славы литературы нашей должно желать, чтобы гораздо чаще выходили у нас такие книжки, которые оцениваются знатоками не по числу листов, но по другому достоинству и которые заслуживают известное преимущество быть в руках у каждого человека со вкусом и просвещением»[558].
Просвещение — не пустой для сердца Василия Львовича звук. Знал П. И. Шаликов, как наилучшим образом закончить похвалы своему другу-стихотворцу.
16 февраля 1823 года в петербургской газете «Русский инвалид» появилась статья о сборнике В. Л. Пушкина за подписью «К». Ее автором был москвич Василий Иванович Козлов, поэт и критик. В начале 1814 года он переехал в Петербург, стал сотрудничать с «Русским инвалидом», печатая там свои стихи, литературные и театральные рецензии, хроникальные заметки. С 1822 года В. И. Козлов стал фактическим редактором газеты. В Москве он входил в круг карамзинистов, приятельствовал с П. И. Шаликовым. В 1824 году он писал П. И. Шаликову:
«Вы увидите в Москве добрых истинных друзей моих:
С. Л. Пушкина и все его семейство. Поклонитесь им от меня и скажите, что я живо чувствую потерю приятного их общества»[559].
Скорее всего, В. И. Козлов был знаком и с В. Л. Пушкиным.
В «Русском инвалиде» печатались рецензии В. И. Козлова на сочинения В. А. Жуковского и К. Н. Батюшкова, высоко оценил он поэму А. С. Пушкина «Кавказский пленник». Объявляя себя сторонником новой романтической литературы, В. И. Козлов оставался убежденным приверженцем сентиментализма. Кому же как не ему было откликнуться на книгу В. Л. Пушкина! Его статья, во многом повторяющая вышедшие ранее критические отзывы, на наш взгляд, наиболее содержательна. Потому мы позволим себе привести ее полностью:
«Собрание Стихотворений В. Л. Пушкина — Писателя, равно любезного Музам, Грациям и многочисленным друзьям своим, — есть конечно приятный подарок отечественной Публике. Как современник Карамзина и Дмитриева, давно уже подвизался он на поле Словесности; как ревностный сотрудник знаменитых друзей своих, содействовал он к очищению вкуса, доказал новыми опытами способность Русского языка к легкой Поэзии, и знакомил светских людей и прекрасный пол с изящными ея произведениями. Давно уже повременные наши издания украшались трудами сего почтенного Литератора; давно уже лучшие, образованнейшие круги обеих столиц восхищались чтением оных. Но Поэзия была для него потребностию души, живейшим наслаждением жизни, неразлучною спутницей тех радостей, кои любовь к добру, родство и дружба доставляют сердцам чувствительным. Посему-то не спешил он собирать свои Стихотворения; не искал (подобно многим) наполнить оными большие томы и никогда не был в печальном заблуждении, что числом печатных листов можно купить себе бессмертную славу. Наконец, уступая желанию друзей своих и Публики, решился он собрать и напечатать свои стихотворные произведения, дотоле рассеянные в Журналах, а частию и совсем еще не изданные. Но и к сему приступил он с приметною, может быть с излишнею строгостию; и в сем собрании поместил только избранные свои Стихотворения и исключил из оного множество других, кои, в каком-либо отношении, не удовлетворяли требованиям его, проницательной Критики. — Повторяем, что строгость сия показалась нам излишнею, ибо и между сими Стихотворениями находятся многие, кои могли бы сделать славу другого Писателя. Некоторые замечательны также и по своему предмету, как напр. Послание к И. И. Дмитриеву, напечатанное в 1-й книжке Аонид и, неизвестно почему, не помещенное в сем собрании. Здесь Автор вооружился первый против излишней слезливости, в коей, лет за 20 пред сим, не без причины упрекали наших Стихотворцев. Признаюсь, что я душевно пожалел, не найдя сего Послания и еще некоторых старых знакомых между приятными произведениями почтенного Ветерана нашей Литературы.
Почитаю за излишнее распространяться о достоинстве сих Стихотворений, все оные, более или менее, известны в кругу любителей отечественной Поэзии. В. Л. Пушкин писал во многих родах, и без всякого пристрастия можно сказать, что каждая Муза, коей приносил он свои жертвы, принимала оные с благосклонною улыбкою. Басни его, Сказки, Послания и мелкие сочинения — все ознаменованы печатаю таланта и изящного вкуса; язык его чист и правилен, стихосложение легко и приятно Любовь к отечеству; усердие к успехам языка и Литературы; искренное, нелицемерное добродушие; живые, чистые наслаждения ума и сердца — изображаются повсюду в произведениях нашего Стихотворца и делают оные столь же драгоценными для всех Читателей, как и для многочисленного круга его друзей и ближних.
Остается заметить, что Типографическая часть издания в полной мере соответствует достоинству книги. Она украшена также портретом Автора, искусно выгравированным и довольно сходным. — Любители отечественной Словесности, кои не имеют еще сих Стихотворений, конечно поспешат украсить оными свои библиотеки»[560].
В. И. Козлов так же, как и другие критики, сообщал, где сии Стихотворения можно купить: «Стихотворения В. Л. Пушкина продаются в книжном магазине И. В. Сленина, что у Казанского моста. Цена в бумажке 10 руб.»[561].
Поэзия действительно была для Василия Львовича потребностью души, наслаждением жизни. Отметим еще одно, как нам представляется, важное суждение критика: в стихотворениях В. Л. Пушкина дают о себе знать любовь к Отечеству, желание способствовать успехам русского языка и литературы, добродушный характер автора, его ум и сердце. И еще — В. И. Козлов назвал стихотворца почтенным ветераном нашей литературы. Вот оно — найденное критиком слово. Всё так — В. Л. Пушкин действительно признанный ветеран литературы. Критики оценили его несомненный вклад в развитие родного языка и поэзии, воздали ему справедливую хвалу. Достоинства его стихотворений не оспоривались теми, кто были некогда его литературными противниками. Правда, долгожданное и наконец вышедшее в свет издание не принесло ему «славы дань, / Кривые толки, шум и брань». В это время шумные споры шли вокруг сочинений племянника Василия Львовича. Их новизна, новаторство остро ощущались. В 1820 году уже была напечатана поэма «Руслан и Людмила», в 1822-м — поэма «Кавказский пленник». А. С. Пушкин становился русским Байроном, кумиром молодых читателей. Теперь именно его стихи читали и переписывали, выучивали наизусть. Всех занимала полемика о романтизме, ставшем настоящей революцией в литературе. Тут было не до Василия Львовича. Впрочем, бранью его наградил, как это уж давно повелось, А. М. Пушкин.
24 декабря 1822 года А. Я. Булгаков писал брату из Москвы в Петербург:
«Вчера был я зван на вечер к Сонцову; были тут: Тургенев, Вяземский, Жихарев, молодой Юсупов, Вас. Львович и Алекс. Мих. Пушкины; этот того, по обыкновению, дурачил и ругал. „Кто тебя просил написать ко мне глупое послание, да и напечатать еще его в твоих сочинениях, которые на всех навязываешь, и никто их не берет? Это делает другой, такой же дрянной поэт, как ты, Хвостов; но этот, по крайней мере, сенатор, годится при случае, а ты ни к черту не годишься“. Смешнее всего, что Вас. Львович серьезно все принимает и оправдывается»[562].
Нет, Василий Львович конечно же никому не навязывал своей книги. Он ее дарил и, по-видимому, подарил очень многим. П. И. Шаликов получил ее с такой дарственной надписью:
Поэту милому, товарищу и другу,
Счастливому отцу, счастливому супругу,
Вот от души подарок мой!
В час скуки и отдохновенья
Читай мои стихотворенья
И помни, что люблю любимым быть тобой (171).
В Музее книги Российской государственной библиотеки хранится том «Стихотворений Василия Пушкина» с дарственной надписью П. А. Вяземскому:
Его сиятельству
кн. Петру Андреевичу Вяземскому
Чем мне дарить тебя, друг милый и собрат,
В день твоего рожденья?
Прими сей слабый дар, мои Стихотворенья;
И будь счастливее их автора стократ.
Сочинитель
12 Июля
1823 года (171).
9 апреля 1824 года К. Я. Булгаков писал А. Я. Булгакову из Петербурга в Москву:
«У меня есть сочинения Василия Львовича Пушкина. Попроси его, чтобы он мне прислал письмо своей руки, которое бы я мог переплести вместе с книгою — так, как Карамзина и Жуковского. Со временем этот экземпляр, в коем будет и почерк сочинителя, сделается еще интереснее»[563].
Василий Львович незамедлительно откликнулся на такую лестную для него просьбу, не только написал желаемое К. Я. Булгаковым письмо, но и передал ему в дар экземпляр своей книги (хотя, как мы понимаем, книга у Константина Яковлевича была). 24 апреля Александр Яковлевич отправил все в Петербург:
«Вот тебе сочинения Василия Львовича и письмо, которое ты желал иметь»[564].
Вскоре после выхода книги в свет В. Л. Пушкин отправил ее в Кишинев племяннику, который, как мы помним, интересовался ее изданием. (Хочется верить, что книга эта сохранилась, но местонахождение ее пока неизвестно.) Как оценил «Стихотворения Василия Пушкина» Александр Пушкин? На этот вопрос мы ответим в следующей главе, где речь пойдет о взаимоотношениях дяди и племянника в годы ссылки А. С. Пушкина.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.