2
2
Места из стихотворений Пушкина, уже напечатанных в старых альманахах и журналах, предложенные г. цензором к исключению, с объяснениями издателя.
I.
Предварительное объяснение.
Издатель принимает смелость сказать несколько слов о причинах, побудивших его к собранию старых произведений Пушкина для составления возможно полного издания его, которое могло бы служить образцом для последующих. При нынешнем развитии отечественной библиографии, когда усилия многих людей посвящены исключительно на собирание остатков русской старины и всего, что произведено в отечестве по части литературы ученой и словесной, всякое издание без характера библиографического уже не возможно. При таком направлении, свидетельствующем о возрождающихся любви и уважении ко всему своему, строгое исключение старых произведений за некоторую еще юношескую их горячность и даже за некоторое увлечение (если оно только не переступает настоящих границ приличия) лишает издание настоящего достоинства его, полноты, системы и выводов для науки изящного. Самое горькое при этом для самого издателя «Сочинений Пушкина», употребившего на них труд добросовестный, состоит в том, что произведения, им собранные, могут явиться в журналах и сборниках беспрекословно (по неимению явных противоцензурных условий), а ему воспрещены. Он понесет не заслуженный упрек от публики и от критики в нерадении и неосмотрительности, на которые уже не будет иметь права и отвечать, по закону. Не один он занимается теперь, благодаря Бога, отечественным просвещением и собиранием всех его памятников, без выключения даже и самых малых. Вот почему старые произведения Пушкина уже пять лет появляются в журналах: «Современнике», «Москвитянине», «Отечественных Записках». Многие из них издатель Пушкина отстранил, как неудобные к печатанию, сам, но по крайней мере ходатайствует за те, которые по строгом осмотре, выбрал для представления высшему цензурному начальству. Конечно, если самый тщательный разбор еще не удостоится внимания, то издание будет столь ничтожно, что потребует нового, которое опять будет затруднять управление цензуры домогательствами о вмещении пропущенных стихотворений и статей. Нынешнему издателю, с другой стороны, грозит награда за труд, которой он, конечно, не ожидал. Первый журнал напечатает стихотворения, не попавшие в его сборник, и спросит: где были глаза у собирателя?
Текст Пушкина с определениями и указаниями г-на цензора.
<левая колонка>
К исключению.
На стр. 3 и об. из стихотворения: «К другу-стихотворцу».
«В деревне, помнится, с мирянами простыми
Отшельник пожилой и с кудрями седыми
В миру с соседями, в чести, довольстве жил
И первым мудрецом у них издавна слыл.
Однажды, осушив бутылки и стаканы,
Со свадьбы, под вечер, он шел немного пьяный;
Попалися ему на встречу мужики:
Послушай, батюшка, сказали простаки,
Настави грешных нас: ты пить ведь запрещаешь,
Быть трезвым всякому всегда повелеваешь —
И верим мы тебе; да что ж сегодня сам?
Послушайте, сказал отшельник мужикам;
Как… вас учу, так вы и поступайте;
Живите хорошо; а мне не подражайте».
<правая колонка>
Объяснения по поводу указаний господина цензора.
Переходя к заметкам о самих стихотворениях, издатель обязан сказать, что пьеса «К другу-стихотворцу» была первая напечатанная пьеса Пушкина и поэтому известна всему читающему русскому миру. Она появилась в журнале «Вестник Европы» 1814 года. Окончание ее, здесь представленное к исключению, может быть еще ослаблено и лишено всякого неприличного намека выпуском слова батюшка в 8-м стихе.
(Для понимания странной цели предварительного объяснения, которое отстаивало всеми возможными соображениями ту истину, что для полного собрания сочинений необходимо включить в него и произведения автора, найденные в старых журналах, – надо вспомнить еще раз, что позволение на новое издание Пушкина дано было с условием держаться безусловно текста прежнего посмертного издания 1838 года. Так как последнее не заключало себе пьес автора, погребенных в старых журналах и альманахах, то для напечатания таких пьес требовалось уже новое ходатайство и новое дополнительное согласие. Отсюда и горячий, настойчивый тон издателя, убеждающего судей в том, что, по видимому, не требовало никаких доказательств. Само решение их разбирать старую пьесу Пушкина уже было выигрышем, свидетельствуя о тайном сочувствии к плану издателя, чего он и добивался. Пьеса «К другу-стихотворцу» прошла невозбранно, удержав за собою и слово батюшка, но слово «отшельник», вместо священник, так и осталось за штатом. Впрочем, эта замена никого не обманывала. Как она, так и точки в стихе: «Как… вас учу, так» и пр. легко восстановлялись и тогда: священник, «как в церкви вас учу». Притом же издатель напечатал подставное слово: «отшельник» курсивом в тексте и еще упомянул о нем в примечании к стихотворению. «Вестник Европы» 1880 года (сентябрь), перепечатав пьесу без изменений и пропусков из «Вестника Европы» 1814 года, косвенно намекнул тем на любопытный факт, что литературный язык 1814 года был свободнее того же языка в 1856 и называл вещи и предметы настоящими их именами, что уже возбранялось позднее.
II.
<левая колонка>
К исключению.
На обороте стр. 7 (по рукописи), окончание стихотворения: «Блаженство»:
Счастлив юноша в мечтах!
Выпив чашу золотую,
Наливает он другую;
Пьет уж третью; но в глазах
Вид окрестный потемнился,
И несчастный утомился.
Томну голову склоня,
«Научи, сатир, меня»,
Говорит пастух со вздохом,
«Как могу бороться с роком?
Как могу счастливым быть?
Я не в силах больше пить».
«Слушай, юноша любезный,
Вот тебе совет полезный:
Миг блаженства век лови!
Помни дружбы наставленья:
Без вина здесь нет веселья,
Нет и счастья без любви;
Так поди ж теперь с похмелья
С Купидоном помирись,
Позабудь его обиды
И в объятиях Дориды
Снова счастьем насладись».
<правая колонка>
Объяснения издателя.
Это стихотворение тоже принадлежит к самым первым произведениям Пушкина и напечатано в «Вестнике Европы» 1814 года. Оно гораздо приличнее многих так называемых лицейских стихотворений, вошедших в состав посмертного издания высочайше дозволенных и ныне к перепечатанию. Все первые опыты Пушкина имеют теперь значение чисто историческое и потому, кажется, совершенно безвредны. Они важны только тем, что показывают, как от французских подражаний Парни, Грекуру, Шолье и проч. перешел он к серьезным, чисто народным и, по временам, глубоко религиозным произведениям. Для показания этого поэтического хода в развитии поэта преимущественно и собраны они были издателем, и на это указывают, как сама биография, так и все примечания к сим ранним произведениям его музы. К тому же, в более гладкой и искусной форме подобные стихотворения и ныне допускаются к печати обыкновенной цензурой.
(Пьеса получила одобрение к печати, и пуританизм цензора не признан достаточною причиной ее устранения).
III.
<левая колонка>
К исключению.
На об. стр. 30 (по рукописи), целиком все стихотворение «Элегия».
«О ты, которая из детства
Зажгла во мне священный жар!
Я звучным строем песней новых
Тебя приветствовать дерзал,
Будил молчанье скал суровых
И слух ничтожных устрашал;
Услышат песнь мою потомки
Средь отдаленнейших веков,
И лиры гордые обломки
Переживут венки льстецов».
<правая колонка>
Объяснение издателя.
Кроме того, что вся эта элегия, кажется, не имеет ясных поводов к исключению, но она уже была помещена на наших глазах в журнале «Современник» 1853 года, почерпнувшем ее из старого альманаха «Северная звезда» 1829 года. Это не один пример участи стихотворений Пушкина, о которой упомянуто выше.
(Пьеса была пропущена, благодаря этому указанию на противоречия цензурного ведомства с самим собою. Вместе с другими подобными же указаниями, доверенность к его определениям была сильно поколеблена, как мы слышали, в глазах главного правления цензуры. «Современник» оказал услугу изданию, напечатав пьесу прежде всех).
IV
<левая колонка>
К исключению.
На стр. 9 (по рукописи):
а.
Окончание Стихотворения «К Н.Г. Л – ву».
«Когда ж пойду на новоселье
(Заснуть, ведь, общий всем удел),
Скажи: Дай Бог ему веселье!
Он в жизни хоть любить умел».
b.
Четыре стиха, напечатанные в первом издании «Руслана и Людмилы» (1820), но не вошедшие во второе (1828):
Ужели Бог нам дал одно
В подлунном мире наслажденье?
Вам остаются в утешенье
Война, и музы, и вино.
с.
Пять стихов «Руслана и Людмилы», таким же образом не введенные из первого издания во второе:
«Не прав фернейский злой крикун!
Все к лучшему: теперь колдун
Иль магнетизмом лечит бедных
И девочек худых и бледных,
Пророчит, издает журнал:
Дела, достойные похвал!»
(Оба выпуска находятся в примечании издателя к «Руслану»).
<левая колонка>
Объяснения издателя.
Первое из этих мест, кажется, не заключает в себе намерения какого-либо неприличного намека, а вторые два составляют варианты к поэме «Руслан и Людмила», которые издатель просит позволения обозначить по крайней мере одним стихом, если не могут быть допущены в печать вполне.
(Допущены вполне, как и окончание стихотворения «К Н.Г. Л-ву». Приходится опять задавать себе вопрос: какими соображениями мог руководиться цензор, осуждая на изгнание стихи, не представляющие даже и тени чего-либо похожего на вольнодумство? Впрочем далее увидим, что тот же цензор нашел предосудительным и самое предисловие Пушкина ко второму изданию поэмы, имевшее в виду исключительно критиков этого произведения).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.