ЛЖЕДМИТРИЙ II (?-1610)

ЛЖЕДМИТРИЙ II (?-1610)

  

Самозванец. Выдавал себя за якобы спасшегося царя Дмитрия (Лжедмитрия I). В1608-1609 гг. занимал подмосковное Тушино (почему и вошел в историю под прозвищем «Тушинский вор»), безуспешно пытался захватить столицу. После начала польской интервенции бежал в Калугу, где был убит начальником собственной охраны крещеным татарином Петром Урусовым.

После смерти Лжедмитрия I русский престол остался без наследника. Предстояло выбрать нового царя. На царство претендовали два князя: Василий Шуйский и Василий Голицын. 19 мая 1606 года Шуйский был избран царем. Еще до свержения Лжедмитрия I Шуйский обещал боярам — своим товарищам по заговору, что предоставит боярству большие полномочия. При венчании на царство Василий IV обещал также ограничить свою власть. Кроме того, он поклялся никого не казнить без боярского суда, не лишать имущества семьи осужденных, при ведении следствия требовать очного выступления обвинителя и, в случае, если вина не будет доказана, судить клеветников так же, как могли быть осуждены их жертвы.

Шуйский понимал, что далеко не все воспримут его венчание на царство как должное. Он помнил о судьбе Годуновых и отдавал себе отчет, что к «избранному» царю народ будет относиться гораздо настороженней, чем к царю «по крови». Кроме того, было понятно, что далеко не все поверят в то, что убитый царь Дмитрий был самозванцем. Поэтому, придя к власти, Шуйский сделал попытку, впрочем неудачную, предотвратить возможные народные волнения. От имени «бояр, окольничих, дворян и всяких людей московских» во все концы страны была разослана грамота следующего содержания:

«Мы узнали про то подлинно, что он прямой вор Гришка Отрепьев, да и мать царевича Димитрия, царица инока Марфа, и брат ее Михайла Нагой с братьею всем людям Московского государства подлинно сказывали, что сын ее, царевич Димитрий, умер подлинно и погребен в Угличе, а тот вор называется царевичем Димитрием ложно; а как его поймали, то он и сам сказал, что он Гришка Отрепьев и на государстве учинился бесовскою помощию, и людей всех прельстил чернокнижеством, и тот Гришка, за свое злодейственное дело, принял от бога возмездие, скончал свой живот злою смертию. И после того, прося у бога милости, митрополиты, архиепископы, епископы и весь освященный собор, также и мы, бояре, окольничие, дворяне, дети боярские и всякие люди Московского государства, избирали всем Московским государством, кому бог изволит быть на Московском государстве государем; и всесильный, в троице славимый бог наш на нас и на вас милость свою показал, объявил государя на Московское государство, великого государя царя и великого князя Василия Ивановича всея Руси самодержца, государя благочестивого, по божией церкви и по православной христианской вере поборателя, от корени великих государей российских, от великого государя князя Александра Ярославича Невского; многое смертное изгнание за православную веру с братиею своею во многие лета он претерпел и больше всех от того вора, богоотступника и еретика смертью пострадал».

Но эта мера не помогла. Скорее наоборот. Шуйский уже не вызывал доверия, слишком много раз он менял свои показания по делу царевича Дмитрия. Практически сразу после воцарения Василия IV поползли слухи, что «Дмитрий» и на этот раз смог спастись от заговорщиков. В возникновении и распространении этих слухов принимали самое активное участие бывшие сторонники Лжедмитрия I. Тут нам предстоит познакомиться с целым рядом новых персонажей.

Некто Михаил Андреевич Молчанов, приближенный бывшего царя, после мятежа смог бежать из Москвы в Польшу, по дороге рассказывая всем, что Дмитрий спасся, а иногда даже выдавая себя за царя. Через некоторое время в Польше с ним встретился некто Иван Болотников — личность крайне примечательная. Болотников был в свое время холопом князя Телявского — бывшего сторонника Бориса Годунова. Позже он попал в плен к татарам, был продан в рабство на турецкие галеры. После освобождения судьба забросила Болотникова в Венецию, и домой, в Россию, он возвращался через Польшу. Здесь он и встретил Молчанова.

Молчанов представился Болотникову как царь Дмитрий. Но сам он не хотел возглавлять мятеж против Шуйского, поэтому отправил своего нового сторонника к еще одному бывшему приближенному Лжедмитрия I князю Григорию Шаховскому. Как сторонник Лжедмитрия I, Шаховской по приказу Шуйского был отправлен воеводой в город Путивль. В то время Путивль был одним из самых беспокойных мест России. Новый царь хотел избавиться от врага, а вместо этого дал ему в руки оружие. Шаховской объявил жителям Путивля, что Дмитрий жив и в данный момент скрывается от недругов. Этим сообщением он взбунтовал горожан и войско.

Болотников получил у Шаховского 12-тысячное войско и двинулся с ним по стране, объявляя, что лично видел царя Дмитрия и тот назначил его главным воеводой. В основу агитации была положена классовая вражда. Лидеры мятежа распространяли так называемые «воровские листки», в которых призывали крестьян, холопов и казаков присоединиться к воеводе «царя Дмитрия». В качестве дополнительного поощрения будущим борцам за «правое» дело обещали деньги, чины, имения и жен бояр, дворян и богатеев. Василий IV выслал для подавления мятежа отряд царских войск, но вскоре они были вынуждены отступить. Это вызвало еще большее народное воодушевление, и к Болотникову стали присоединяться все новые и новые силы. Помимо простолюдинов, к мятежникам примкнули со своим ополчением и некоторые дворянские предводители. Собрав таким образом большое войско, Болотников двинулся на Москву.

В декабре 1606 года возле подмосковной деревни Котлы состоялось сражение между мятежниками и царскими войсками. Незадолго до этого Болотникова предали ставшие ранее на его сторону дворяне. Это и стало причиной поражения повстанцев. Но до полного разгрома было далеко. Болотников отступил и укрылся в Калуге. Царская армия осадила город. Но повстанцы не сдавались, ожидая скорого прибытия царя Дмитрия с новыми силами. Оставим их пока в этом незавидном положении и познакомимся с еще одним «номинантом» на роль царя.

Правление «выборного» царя Василия IV привело к появлению целого ряда самозванцев. Одним из них стал некто Илейка. Этот человек служил казаком на Волге. После очередной долгосрочной задержки жалования казаки решили промышлять грабежом. Но превращаться в простых разбойников они не хотели. Поэтому объявили одного из своих товарищей, Илейку, Петром, сыном Федора Годунова. Шуйский якобы подменил младенца Петра на девочку Феодосию. Роль мифического Петра была поручена именно Илейке, потому что он ранее несколько месяцев служил в Москве. Во время своего правления Лжедмитрий I призвал «племянника» вместе с казаками к себе. Но дойти до столицы они не успели. Лжедмитрий I был свергнут. Казаки ушли за Дон, где их и разыскали посланцы Шаховского. Дело в том, что последний лихорадочно искал подходящего человека на роль Дмитрия. Отчаявшись найти подходящую кандидатуру, он уже был согласен и на лжесына Годунова.

Илейка был приглашен Шаховским в Путивль, а оттуда отправлен в Тулу. Вслед за ним двинулся и сам Шаховской. Вскоре они заняли город, куда сумел в результате вылазки добраться и Болотников. Но в конце июня к Туле со стотысячным войском подошел сам Василий IV. Осада города длилась больше трех месяцев. В конце концов царские войска запрудили протекавшую рядом с городом реку и затопили Тулу. Среди осажденных начался голод. Они были вынуждены пойти на переговоры. Василий Шуйский поклялся помиловать Болотникова и Шаховского. В октябре мятежники сдали город.

Болотников предстал перед царем и поклялся верно служить ему, если тот выполнит свою клятву. Но Василий распорядился отправить мятежника в Каргополь. Позднее Болотникова ослепили и убили. Илейка был повешен, а Шаховской сослан в монастырь на Кубенское озеро. Таковы были итоги первого восстания в пользу еще не объявившего о себе Лжедмитрия II. Можно сказать, что почва для второго бунта была щедро удобрена кровью погибших в результате первого. И появление нового Лжедмитрия не заставило себя долго ждать.

О прошлом этого откровенного проходимца нет никаких достоверных сведений. Только косвенно, на том основании, что он хорошо разбирался в религиозных книгах, можно предположить, что он происходил из церковной семьи или сам в прошлом имел отношение к церкви. Вот что пишет о личности Лжедмитрия II Карамзин (в это время осажденные в Туле мятежники посылали гонцов, чтобы «разыскать» Дмитрия):

«Оба [Шаховской и Болотников] писали в Галицию, к ближним и друзьям Мнишковым, требуя от них какого-нибудь Димитрия или войска, предлагая даже Россию Ляхам, такими словами: «От границы до Москвы все наше: придите и возьмите; только избавьте нас от Шуйского». С письмами и наказом послали в Литву Атамана Козаков Днепровских, Ивана Мартынова Заруцкого, смелого и лукавого: умев ночью пройти сквозь стан Московский, он не хотел ехать далее Стародуба, жил в сем городе безопасно и питал в гражданах ненависть к Василию. Послали другого вестника, который достиг Сендомира (город на реке Висла), не нашел там никакого Димитрия, но заставил ближних Мнишковых искать его: искали и нашли бродягу, жителя Украины, сына Поповского, Матвея Веревкина, как уверяют Летописцы, или Жида, как сказано в современных бумагах государственных. Сей самозванец и видом и свойствами отличался от расстриги: был груб, свиреп, корыстолюбив до низости: только, подобно Отрепьеву, имел дерзость в сердце и некоторую хитрость в уме; владел искусно двумя языками, Русским и Польским; знал твердо Св. Писание и Круг Церковный; разумел, если верить одному чужеземному Историку, и язык Еврейский, читал Тальмуд, книги Раввинов, среди самых опасностей воинских; хвалился мудростию и предвидением будущего».

Но, как мы видим, сведения, изложенные выше, нельзя считать особенно достоверными. Карамзин указывает два возможных варианта, и при этом видно, что нельзя исключать и других.

А первые достоверные сведения о новом самозванце таковы: в небольшом, тогда еще польском городке Пропойске был задержан по подозрению в шпионаже неизвестный. Арестованный показал, что он — Андрей Андреевич Нагой, родственник царя Дмитрия, сказал, что скрывается от мести Василия Шуйского, и попросил отправить его в город Стародуб.

12 июня 1607 года «Андрей Нагой» и его товарищ, назвавшийся московским подьячим Алексеем (Александром) Букиным, прибыли в Стародуб. Здесь они принялись распространять слухи о спасении царя Дмитрия. Кроме того, «Нагой» послал Букина по городам, где тот объявлял народу, что государь жив, скрывается в Стародубе. В Путивле сторонники бывшего воеводы Шаховского заинтересовались этой информацией. Они отправили делегацию вместе с Букиным в Стародуб. В городе Букин указал на «Нагого». Тот сперва отказывался «сознаться», но, когда ему пригрозили пыткой и уже собирались схватить, закричал: «Ах вы б… дети, еще вы меня не знаете: я государь!» Таким образом, можно сделать предположение, что самозванец объявил себя царем непреднамеренно. Вполне возможно, что в его задачу входило только распространение слухов о спасении царя, а на роль Дмитрия предполагался кто-то другой.

Подобно казакам, которые для оправдания грабежей использовали невероятную историю о сыне Федора Годунова Петре, Лжедмитрий II служил «формальным» оправданием для противников Шуйского, других недовольных и просто сорвиголов, которыми всегда богата была земля русская. Но далеко не все относились к Лжедмитрию II так. Многие искренне верили в уже второе чудесное спасение царя. Так, один из стародубских бояр, поверив самозванцу, отправился под Тулу, в лагерь Василия IV с тем, чтобы спросить царя, зачем он «подыскался царства при прирожденном государе?». Легковерный боярин умер в пытках, но продолжал настаивать на своем.

Слухи о самозванце быстро распространялись по России и Польше. Кроме того, подобно своему предтече Болотникову, Лжедмитрий II отправлял по городам грамоты, призывавшие стать на защиту «законного» царя. Это приносило свои плоды. Вскоре самозванцу удалось собрать внушительное войско. При этом Лжедмитрий II стал выполнять практически только роль формального лидера повстанцев. Фактически распоряжались всем начальники собравшихся отрядов.

Вскоре войско двинулось к Оке, по всей видимости, желая помочь осажденным в Туле повстанцам. По дороге оно пополнялось все новыми «поборниками законности». Вскоре мятежники захватили Козельск. Но, как мы уже знаем, Шаховской и Болотников не дождались подкрепления. Получив известие о падении Тулы, Лжедмитрий поспешно отошел к городу Карачеву. Здесь случилось очень показательное происшествие. Между военачальниками произошла ссора из-за дележа захваченной в Козельске добычи.

В войске начались волнения. Опасаясь за свою жизнь, Лжедмитрий с небольшим отрядом преданных ему людей бежал в Орел. Здесь в одну из ночей на него было совершено покушение, что, естественно, не прибавило самозванцу смелости. Вскоре его нашли «приверженцы» и то ли уговорами, то ли угрозами заставили вернуться к войску.

Мятежники, опасаясь, что Василий Шуйский отправит свою армию, для того чтобы окончательно подавить восстание, проселочными дорогами двинулись от Карачева к польской границе. Но по пути их встречали все новые и новые отряды, направленные из Польши.

Между тем Василий IV, вместо того чтобы преследовать противников, пышно праздновал в Москве взятие Тулы. Пополнив свое войско, Лжедмитрий II вновь повернул в сторону столицы. Он предпринял осаду Брянска, но город захватить не смог. Тогда было принято решение отправиться на зимовку в Орел. Здесь к Лжедмитрию присоединялись все новые и новые силы. Особенно крупными были отряды, состоящие из 4000 поляков, 3000 запорожских и 5000 донских казаков. Вообще, эти времена отмечены появлением громадного числа всевозможных самозванцев. Вот что пишет знаменитый российский историк Сергей Михайлович Соловьев:

«Донцы привели к Лжедимитрию вместо казненного в Москве Лжепетра другого племянника, также сына царя Феодора; дядя велел убить его; козакам понравились самозванцы: в Астрахани объявился царевич Август, потом князь Иван, сказался сыном Грозного от Колтовской; там же явился третий царевич, Лаврентий, сказался внуком Грозного от царевича Ивана; в степных юртах явились: царевич Федор, царевич Клементий, царевич Савелий, царевич Семен, царевич Василий, царевич Брошка, царевич Гаврилка, царевич Мартынка — все сыновья царя Феодора Иоанновича».

Лжедмитрий тоже понемногу вживался в свою роль. Когда предводитель поляков, некто Рожинский, стал требовать плату за службу, он гордо ответил:

«Я рад был, когда услышал, что Рожинский идет ко мне; но дали мне знать, что он хочет изменить мне: так пусть лучше воротится. Посадил меня прежде бог на столице моей без Рожинского и теперь посадит; вы уже требуете денег, но у меня здесь много поляков не хуже вас, а я еще ничего им не дал».

Из-за этого ответа разгорелась ссора, которая чуть было не стоила Лжедмитрию свободы и жизни. Но после, извинившись перед поляками, он смог добиться примирения.

Весной 1608 года часть войска Лжедмитрия, в основном — казаки, была отправлена на восток, для того чтобы поднять бунт в украинских, польских и рязанских городах. Основные же силы двинулись к Москве. 10 и 11 мая близ города Волхова произошла битва между мятежниками и царским войском, в которой последнее потерпело поражение. Второе войско, посланное Василием IV навстречу повстанцам, пришлось отозвать обратно, во избежание повторения недавней истории с Лжедмитрием I. Дело в том, что в этой армии раскрыли заговор, целью которого было побудить солдат принять сторонуЛжедмитрия II.

К июню 1608 года самозванец достиг подмосковного села Тушино. Но, несмотря на прошлые успехи, он понимал, что взять Москву ему еще не под силу. Поэтому он расположился в Тушино лагерем (по названию села, где обосновался и долгое время находился Лжедмитрий II, он получил прозвище «Тушинский вор»).

Вскоре Тушино стало резиденцией «царя Дмитрия». Туда была доставлена Марина Мнишек, вдова Лжедмитрия I. С момента свержения мужа и до этого времени она вместе со своими родственниками жила в Ярославле. Теперь, поддавшись на уговоры родственников, она признала Лжедмитрия II своим мужем. Тут есть интересная деталь: Марина Мнишек могла соврать перед людьми, но не перед Богом. Поэтому она тайно обвенчалась с Лжедмитрием II.

Лжедмитрий во всем старался подражать настоящей царской власти. В Тушино образовался настоящий «царский» двор. Там была собрана Боярская дума, в которую входили не только низкородные приверженцы самозванца, но и некоторые бояре, перешедшие на сторону Лжедмитрия II. Кроме того, в Тушино были учреждены приказы, имелся свой патриарх. Из Тушино самозванец и его приближенные распоряжались находящимися под их контролем землями. Страна разделилась на три части. Население одних областей признало царем «Дмитрия», население других хранило верность Василию Шуйскому, наконец, в некоторых районах народ находился в недоумении и не знал, к кому примкнуть.

При том что в Подмосковье «тушинцы» в общем-то доминировали, совсем изолировать столицу и прекратить ее снабжение им не удавалось. Сами же мятежники, большинство из которых очевидно приняло участие в восстании вовсе не из патриотических чувств и желания восстановить справедливость, старались побыстрее набить себе карманы. Для этого они облагали подвластные им земли различными сборамидля пополнения «государевой» казны. Зачастую не гнушались они и открытым грабежом. Это вызвало сначала недовольство, а затем и открытые выступления против власти Лжедмитрия II. В конце 1608 года во многих подвластных «Тушинскому вору» городах начались восстания. Теперь уже сторонники Лжедмитрия стали жертвой мятежа. В конце февраля 1609 года между посланником Василия IV, Скопиным-Шуйским, и королем Швеции Карлом IX был заключен договор, согласно которому Швеция обещала оказать помощь России в борьбе с самозванцем.

Теперь положение «тушинцев» осложнялось еще и тем, что из Новгорода на помощь к Василию IV выступил внушительный шведский отряд под предводительством Скопина-Шуйского. Отряды Лжедмитрия II терпели поражение за поражением и вынуждены были постоянно избегать встречи с противником. В октябре 1609 года Скопин-Шуйский занял Александровскую слободу.

Между тем король Речи Посполитой Сигизмунд III, ранее поддерживавший Лжедмитрия II, начал открытое вторжение в Россию и осадил Смоленск. Теперь, когда были начаты открытые военные действия, Сигизмунд нуждался в солдатах. Вскоре в Тушино стали прибывать посланники Сигизмунда и агитировать поляков и русских поступать к нему на службу. Лжедмитрий понял, что теперь, когда многого выжать из подвластных ему земель уже не удастся, большинство солдат его покинет и перейдет на более надежную службу.

В конце 1609 — начале 1610 года он переодетым бежал в Калугу. В Тушино осталась Марина Мнишек. Эта энергичная и смелая женщина все еще пыталась агитировать войско за «царя Дмитрия». Но вскоре ей тоже пришлось бежать. Теперь Лжедмитрий располагал только оставшимися верными ему казаками, да и многие из последних тоже перешли на службу к королю Сигизмунду.

К марту 1610 года Скопин-Шуйский, под командованием которого находились объединенные русско-шведские войска, очистил от тушинцев окрестности Москвы. Но столичные противники Василия IV попытались свергнуть царя. Они предложили корону «спасителю отечества» Скопину-Шуйскому. Последний был, по всей видимости, высокоморальным человеком, по меркам своего времени. От царской власти он отказался и с триумфом въехал в Москву. Но вскоре, 23 апреля, Скопин-Шуйский скоропостижно скончался при довольно загадочных обстоятельствах. Есть сведения, что он был отравлен на пиру женой своего дяди, Дмитрия Шуйского, который вынужден был уступить племяннику командование московским войском. Кроме того, подозревают, что в организации возможного убийства принял участие и сам Василий IV, опасаясь возросшего влияния своего племянника.

Оставшиеся без талантливого полководца царские войска 24 июня 1610 года потерпели сокрушительное поражение от поляков под предводительством гетмана Жоклевского. В июле 1610 года Василий IV был низложен московскими боярами и насильно пострижен в монахи.

После поражения Василия IV Лжедмитрий решил, что у него снова появился шанс, и двинулся к Москве. Сложилась ситуация, когда царем мог стать либо самозванец, либо Владислав, сын Сигизмунда (договор об этом был заключен между польским королем и посольством Москвы еще в начале февраля 1610 года), либо кто-то из знатных москвичей. Некоторое время между тремя сторонами продолжались переговоры.

В конце концов между боярами Москвы и поляками было достигнуто соглашение, согласно которому на трон должен был сесть Владислав, при соблюдении им целого ряда условий. В связи с этим обе стороны ополчились на Лжедмитрия II, и тот, проиграв несколько сражений, был вынужден вернуться в Калугу. Завязалась сложная интрига. Официально Польша уже была противником Лжедмитрия, но старалась особо не мешать ему, понимая, что положение Владислава шатко.

Находясь в Калуге, Лжедмитрий продолжал контролировать довольно обширную территорию. Более того, на верность ему присягнули Казань и Вятка. В другие города были разосланы грамоты с призывами присоединиться к православному царю Дмитрию. Народ был недоволен, что Москву заняли поляки, и не хотел себе в цари польского королевича. Даже при условии принятия им православия. Лжедмитрий снова стал набирать силу. Но его новым планам и замыслам помешала смерть.

Среди сил, сторонников Лжедмитрия II было немало татар. Более того, после бегства в Калугу он возлагал на них все большие надежды. Ему даже приписывают следующие слова: «Христиане мне изменили: итак, обращусь к Магометанам; с ними завоюю Россию, или не оставлю в ней камня на камне: доколе я жив, ей не знать покоя». Когда самозванец бежал в Калугу, многие из его военачальников перешли на сторону противника. Был среди них и хан Ураз-Магмет. По одним источникам, он присоединился к Жоклевскому, а затем попросил разрешить ему навестить в Калуге сына, который остался при Лжедмитрии, и привлечь последнего на сторону поляков. По другим источникам, Ураз-Магмет остался верен самозванцу и прибыл к нему в Калугу, чтобы продолжить службу. Но здесь собственный сын донес Лжедмитрию на отца. Тот без всякого следствия повелел убить хана.

В то время начальником охраны самозванца был крещеный татарин Петр (Араслан) Урусов. После смерти Ураз-Магомета он попытался отомстить сыну последнего за донос и был взят под стражу. Но уже через несколько дней Лжедмитрий, на свою погибель, выпустил Урусова из темницы и восстановил в правах.

11 декабря 1610 года Урусов и его сообщники пригласили Лжедмитрия за город охотиться на зайцев. В уединенном месте Урусов со словами: «Я научу тебя топить Ханов и сажать Мурз в темницу», застрелил Лжедмитрия. Затем убийцы отрубили самозванцу голову и бежали.

Постоянный спутник Лжедмитрия, шут по фамилии Кошелев, присутствовал при убийстве. Он и принес в Калугу известие о смерти самозванца. Марина Мнишек, к тому времени находившаяся на последних днях беременности, бросилась бегать по городу и призывала отомстить убийцам, которых уже и след простыл. Тогда мишенью для мести стали оставшиеся в городе татары. Большинство из них было перебито казаками. Через несколько дней Марина Мнишек родила сына Ивана.

Сначала калужане объявили младенца царевичем, но вскоре были вынуждены выполнить требования московского правительства и присягнуть на верность Владиславу.

В заключение следует сказать, что «Тушинский вор» не стал последним, кто выдавал себя за царевича Дмитрия. 23 марта 1611 года объявился Лжедмитрий III, который утверждал, что вторично спасся от смерти. Почти год он с переменным успехом пытался собрать под свои знамена бывших сторонников Лжедмитрия II.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.