«МЫ ДОЛЖНЫ ОТСТУПИТЬ»

«МЫ ДОЛЖНЫ ОТСТУПИТЬ»

28 октября 1962 года, в полдень, на правительственной даче в Ново-Огареве, что под Москвой, собралось все руководство страны. Президиум Центрального Комитета КПСС проходил в расширенном составе. Были приглашены не только члены Президиума, но и кандидаты, а также секретари ЦК.

В небольшом зале повисла напряженная тревожная тишина. Советский Союз стоял на пороге войны. Все собравшиеся помнили войну. 20 лет не такой уж большой срок, чтобы забыть кошмары сорок первого. И вот они вновь, считай, в том страшном июне. Только нет теперь Сталина, некого винить в ошибках и просчетах. У них есть теперь Никита, «Хрущ», как называли «первого» соратники — Подгорный, Брежнев, Шелепин.

Через два года они припомнят ему «кубинскую авантюру» на Пленуме ЦК и отправят в отставку. Но пока «Хрущ» был у руля, а страна стояла на краю ядерной пропасти.

Руководители, собравшиеся в Ново-Огареве, знали все перипетии семидневного ядерного противостояния, начиная с 22 октября, когда президент Кеннеди поведал миру о своей «находке» на Кубе. Они были рядом с главным «вдохновителем и организатором» размещения советских ракет под боком у США; видели его растерянность, прикрываемую бравыми публичными выступлениями. Потом были письма, ультиматумы, требования друг к другу… Словом, семь дней кошмара. И вот теперь он собрал их всех. Что скажет? Объявит о войне?

Открывая заседание, Хрущев мрачно произнес: «…Мы оказались лицом к лицу с угрозой войны и ядерной катастрофы, в результате которой может погибнуть человеческая цивилизация. Чтобы спасти человечество, мы должны отступить. Я собрал вас всех, чтобы посоветоваться и обсудить, согласны ли вы с такого рода решением».

Далее Хрущев предложил поддержать те меры, которые Кеннеди высказывал в своем вчерашнем письме. «Ситуация на Кубе выходит из-под контроля», — посетовал он.

Обсуждение начали с самого больного вопроса: что делать, если США сегодня нанесут удар по Кубе? Ответ был один: дать адекватный отпор. Это и записали в решении. Таким образом, генерал армии Исса Плиев, командующий группировкой советских войск на Кубе, получил право использовать силу в целях самообороны. Правда, в решении Президиума ничего не говорилось о праве на применение тактического ядерного оружия, но в то же время не прозвучал и запрет. Стало быть, что не запрещено, то разрешено.

В момент горячего обсуждения в зал зашел помощник Хрущева — Трояновский. Он зачитал телефонограмму из Вашингтона. Только что закончилась встреча советского посла Добрынина с братом президента Робертом Кеннеди. Роберт считает, что по поводу торга он «не видит непреодолимых препятствий». Однако просит передать, что ответ ожидается сегодня же. Осталось очень мало времени для разрешения проблемы. События стремительно развиваются.

Трояновский добавил: очевидно, что президент Кеннеди находится под сильным давлением Пентагона.

Сообщение помощника вызвало еще большее напряжение среди присутствующих. Хрущев вызвал стенографистку и тут же в зале заседания стал диктовать ответ:

«Получил ваше послание от 27 октября с.г., — диктовал Хрущев. Зал молча слушал. — Выряжаю свое удовлетворение и признательность за проявленное вами чувство меры и понимания ответственности… Чтобы скорее завершить ликвидацию опасного конфликта для дела мира… советское правительство в дополнение к уже данным ранее указаниям о прекращении дальнейших работ на строительных площадках для размещения оружия отдало новое распоряжение о демонтаже вооружения, которое вы называете наступательным, упаковке его и возвращению его в Советский Союз».

Кроме этого письма Хрущев написал еще два личных послания президенту. Первое устно Добрынин передал Роберту Кеннеди, второе было секретным — в нем говорилось, что Кремль ожидает от Белого дома выполнения обещания о демонтаже ракет в Турции. Президиум также решил основное письмо Хрущева передать по московскому радио. Секретарь ЦК Ильичев лично доставил его в студию.

В 9.00 в Вашингтоне услышали позывные радио Москвы: Хрущев принял условия президента США. В Белом доме с облегчением вздохнули. Роберт Кеннеди отправился в советское посольство, чтобы выразить удовлетворение.

Достижение окончательного урегулирования Карибско-го кризиса заняло еще несколько недель, и было нелегким. Но самая опасная фаза кризиса завершилась. Мир устоял.

В последующие месяцы и в СССР, и в США анализировали недавние события и извлекали уроки: политики — свои, военные — свои. Всем стало ясно: в октябрьские дни шестьдесят второго реально существовала не только возможность, но и вероятность перерастания кризиса в ядерную войну.

С чем мы вступили бы в эту войну? Подобный вопрос не раз звучал на совещаниях самого высокого ранга. Однажды на него в сердцах ответил Сергей Павлович Королев: «На случай ядерной войны оружия у нас нет!»

Что имел в виду наш Генеральный конструктор? Да то же самое, что министр обороны Маршал Малиновский в разговоре с Хрущевым.

Вот как описывает этот разговор спичрайтер Хрущева Олег Гриневский в своей книге «Тысяча и один день Никиты Сергеевича».

«Можно безболезненно пойти на значительное сокращение обычных вооруженных сил», — развивал свои мысли Хрущев.

Однако результат такой обработки оказался обескураживающим — военные были против, хотя вели себя лояльно и даже подобострастно. В том числе министр обороны Малиновский, на которого Никита Сергеевич возлагал особые надежды. Их контраргументы звучали весомо, как выстрел из тяжелых орудий.

— Что станется с безопасностью страны в условиях, когда империализм нагнетает напряженность и собирает силы для военного наступления против социализма? Мы не можем сократить армию ни на одного человека, ни на один танк, ни на один бомбардировщик, потому что американцы опережают нас по средствам доставки…»

Да, действительно, правы оказались и Малиновский, и Королев.

В начале 60-х годов для США был характерен высокий темп ввода в строй стратегических ракет как наземного, так и морского базирования. И если Хрущев в этот период больше декларировал, то Кеннеди — делал.

В подтверждение приведу документ, направленный начальником Генерального штаба Маршалом Советского Союза М. Захаровым и начальником ГРУ генералом армии И. Серовым в Центральный комитет КПСС 23 июня 1961 года.

Вот что в нем говорится дословно: «Направляю произведенный Главным разведывательным управлением анализ изменений в планах строительства американских вооруженных сил и военном бюджете США на 1961/62 бюджетный год, предложенных Кеннеди конгрессу в посланиях от 28.3 и 25.5.61.

В посланиях Кеннеди изложил так называемый «новый курс действий», направленный на всемерное ускорение выполнения программы создания ракетно-ядерного оружия стратегического назначения, повышения боевой готовности всех видов вооруженных сил, на улучшение организации и руководства стратегическими действиями войск.

Кеннеди просил увеличить прямые военные ассигнования на 3771 млн долларов и довести их в 1961/62 г. до 53 319 млн долларов. 49 548 млн, запрошенных Эйзенхауэром, и 48 984 млн долларов, выделенных на 1960/61 бюджетный год.

Кеннеди рекомендовал увеличить численность вооруженных сил на 25 тыс. человек и довести ее к 30.6.62 до 2518 тыс. человек против 2493 тыс. человек на 30.6.61.

Наиболее крупные изменения предположено внести в планы разработки и производства оружия и военной техники.

На межконтинентальные баллистические снаряды «Ми-нитмен», «Атлас», «Титан» Кеннеди просил выделить 1,9 млрд долларов, чтобы обеспечить создание к началу 1964 года 12 эскадрилий «Атлас» и 12 эскадрилий «Титан». Он рекомендовал также всемерно ускорить доводку и испытания снаряда на твердом топливе «Минитмен» с таким расчетом, чтобы к началу 1965 года иметь 12 эскадрилий с 600 снарядами на позициях. С этой целью Кеннеди предложил удвоить мощность промышленности по производству снарядов «Минитмен»,

Предложенные Кеннеди план строительства вооруженных сил и смета новых военных ассигнований на 1961/62 бюджетный год означают, что так называемый «новый курс действий» американского правительства направлен на расширение гонки вооружений, сохранение политики «с позиции силы» и имеют конкретные цели: завершить создание к началу 1965 года крупных ракетно-ядерных сил стратегического назначения, повысить боевую готовность всех видов вооруженных сил и увеличить их возможности по ведению военных действий, как с применением ядерного, так и обычных видов оружия».

США форсированно размещали ракеты средней дальности «Тор» и «Юпитер» в европейских странах — Англии, Италии, Турции. Теперь эти ракеты могли поразить цели на территории СССР за 10–12 минут до того, как их обнаруживали наши радиолокационные средства.

Это означало, что фактор внезапности становился основным. Кроме того, увеличивалась точность поражения, за счет уменьшения расстояния полета ракеты.

Таким образом, американское ракетное оружие европейского базирования представляло для СССР стратегическую угрозу. Американцы изменили баланс сил первого удара в свою пользу.

Чем могли ответить мы? По большому счету — ничем. Разве что ударами по Аляске. Но они не решали проблему. Морские ракетные атомные подводные лодки не были готовы к вводу в строй, тем более в необходимом количестве для адекватного ответа.

Так что хрущевская риторика с высоких трибун — одно, а реальность была совсем другой. И это веско продемонстрировал Карибский кризис. Ведь сегодня уже никто не отрицает, что одной из ведущих причин размещения наших ракет на Кубе было желание Хрущева не только спасти «остров свободы» как форпост социализма в Западном полушарии, но и в какой-то мере восстановить равновесие, если хотите, «подправить» тот огромный ядерный дисбаланс.

В своих воспоминаниях Хрущев так и говорит: «В дополнение и защите Кубы наши ракеты подравнивали бы то, что Запад любит называть «балансом сил».

Однако мечтам Никиты Сергеевича не суждено было сбыться. Вскоре ракеты, которым уготовили роль ядерного противовеса, вновь оказались на родине. Правда, и американцы убрали свои «Юпитеры» из Турции, но и это оказалось лишь полумерой. Образно говоря, нам в те годы надо было догнать и перегнать… «Минитмен».

«Минитмен»— это американская твердотопливная межконтинентальная ракета. Родилась она в результате научного открытия мирового значения. В лаборатории реактивного движения Калифорнийского технологического института изготовили смесевое твердое ракетное топливо (СТРТ). И в 1962 году Пентагон уже получил и «Минитмены», и «Поларисы».

Наш вероятный противник, увы, раньше нас отказался от токсичных и агрессивных жидких ракетных топлив и наладил выпуск габаритных ракетных зарядов.

Насколько острой была эта проблема, можно судить по материалам ГРУ тех лет.

Вот один из них. Гриф на нем самой высокой степени: «Сов. секретно. Особой важности». Адресат— заместитель Председателя Комиссии Высшего совета народного хозяйства СССР по военно-промышленным вопросам Г.Н. Пашков. Документ рассказывает о кинофильме, выпущенном в США. Название фильма говорит само за себя: «Американское стратегическое ракетное оружие».

В самом начале рецензенты из ГРУ уточняют, что «фильм представляет интерес, так как содержит полезный документальный материал по одному из главных направлений американской ракетной техники.

Фильм содержит данные о планах США по наращиванию количества стратегических ракет с ядерными боевыми головками, стартов для них на ближайшие годы, районов размещения этих стартов, а также данные, характеризующие отдельные системы стратегического ракетного оружия в целом, и некоторые сведения по особенностям его эксплуатации».

Этот документальный фильм, созданный, безусловно, для глаз и ушей узкого круга людей в США, заинтересовал нашу во-енную разведку именно потому, что он рассказывал об американских твердотопливных ракетах «Минитмен» и «Поларис».

Эксперты ГРУ с сожалением констатируют тот факт, что в фильме «не приводится данных о том, ценой каких затрат и в течение какого времени удалось создать указанные системы. Известно, что успех в решении этой задачи предопределился более чем 10—12-летными поисками и опытно-конструкторскими работами в области создания смесевых твердых топлив, с проведением огромного количества стендовых испытаний двигателей, существенным уменьшением веса головной части (до 500 кг) и бортовой аппаратуры системы управления (до 70–80 кг), а также увеличением прочностных характеристик материалов.

Отработка ракет с двигателями твердого топлива при наличии развитой промышленной базы по производству зарядов занимает у американцев 5–6 лет».

Неспроста специалисты военной разведки говорят о «развитой промышленной базе» по производству таких зарядов.

У нас же в ту пору «законодателями мод» являлись создатели ракет на жидком топливе. Зато какие имена! Академики, лауреаты, Герои — Челомей, Янгель. У них было все: огромный авторитет, прекрасная научная и производственная база, многолетняя практика, высокооплачиваемые оборонные заказы. Их конструкторские бюро были вне конкуренции.

Разумеется, качественному скачку к новому поколению ракетной техники мешали и объективные трудности. Опытные образцы ракет с твердотопливными двигателями имели большее рассеивание, оказывались значительно тяжелее жидкостных. Ну что с того, что в ракетных войсках гуляла горькая шутка: мол, после ядерного удара, когда перестанет существовать матушка-планета, «заправщики» ракет еще будут долго возиться со своим громоздким оборудованием.

Но, как говорят в народе, не бывает худа без добра — Ка-рибский кризис заставил взглянуть на нашу ракетную технику по-новому, помочь осознать, что со своей ракетной «патриархальщиной» мы далеко не уедем.

…И ученые-первопроходцы (как уже это было не раз в нашей истории) начали на пустом месте, героически преодолевая огромные трудности. А первая трудность звучала так: для изготовления твердого топлива попросту не существовало исходных компонентов и готовых рецептур. Их надо было создать…

Вряд ли стоит говорить, что решение этой проблемы стало важнейшей государственной задачей. В ту пору она была сродни атомному проекту — величайшему открытию человечества.

Нам удалось разыскать в архивах «Решение заседания секции № 1 Научно-технического совета Госкомитета по оборонной технике СССР» датированное январем 1964 года.

В нем говорится, что «относительно малые стартовые веса ракет «Минитмен» (30 т при дальности стрельбы 9300–9500 км) и «Поларис» (14 т при дальности стрельбы 2800 км) в основном достигаются:

1. Уменьшением, по сравнению с отечественными ракетами, весом полезной нагрузки.

2. Применением смесовых твердых топлив с реальным удельным импульсом в двигателе…»

В постановляющей части этого «Решения…» сказано: «Исходя из сравнения принятых конструктивных решений, применяемых материалов, отработки топлива и зарядов в американских и отечественных ракетах на твердом топливе и в целом повышения уровня разработки ракет на твердом топливе, секция № 1 Научно-технического совета Государственного комитета по оборонной технике СССР

Постановляет:

Первоочередными задачами считать:

1. Отработку технологии производства твердого топлива и зарядов, обеспечивающих стабильность характеристик топлива и надежную работу заряда».

Для нашей страны создание твердотопливных ракет было вопросом жизни и смерти… Вторым после создания ядерного оружия. Да, вчера мы радовались созданию атомной бомбы — она давала нам право на жизнь. Сегодня этого оказалось мало. «Ядерный джинн» не имел крыльев и был бессилен, как младенец. Предстояло вырастить крылья и научить «джинна» летать. Крепко помог нам в этом агент Бернар. А что же суперагент Мюрат.

За период с 10 по 30 октября цепочка Мюрат— Луиза — Любимов срабатывала четыре раза. И это в период всеобщей огромной напряженности.

24 октября Мюрат сообщил о введении в вооруженных силах НАТО в Европе состояния «всеобщая настороженность». 28 октября он подтвердил, что это состояние остается в силе и характер его даже усилен. Подчиненные штабы предупреждены о необходимости быть в готовности в течение 3 часов перейти к действиям, предусмотренным по сигналу «всеобщая тревога». А это не что иное, как начало боевых действий.

По словам Мюрата, напряжение в войсках НАТО было огромно. В частности, в 17-й воздушной армии состояние тревоги еще сохранялось и после 17 ноября, несмотря на обмен посланиями между Кеннеди и Хрущевым об урегулировании кризиса.

Сейчас можно со всей убежденностью и достоверностью утверждать, что информация стратегической разведки ГРУ позволила военному и политическому руководству СССР принять правильное решение об урегулировании кризиса. Главенствующую роль в этом сыграли обоснованные, достоверные данные от Мюрата. Военная разведка выполнила задачу по предотвращению развязывания атомной войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.