Последний аккорд

Последний аккорд

В октябре 2011 года вышел журнал «Звездная быль» с портретами трех фигурантов миллионерских списков журнала «Форбс» и подзаголовком, вынесенным, однако, наверх: «Новая волна шансона».

Пытаясь проследить путь к успеху, авторы издания в первом же абзаце цитируют маститого критика Артемия Троицкого:

«Елена Ваенга такой же феномен, как и Григорий Лепс. То ли попса с человеческим лицом, то ли опопсовленный шансон. Попса уже вызывает у публики сильное отвращение…»

^{Елена Ваенга с пластинкой А. Розенбаума. Начало 2000-х. До всероссийской любви и неизменных аншлагов осталось совсем немного. Фото Е. Гиршева.}

Чем является русский шансон в современном мире понять, действительно, не просто. Модный двадцать-тридцать лет назад «микс» из лагерной и дворовой лирики, эмигрантской и белогвардейской песни, социальных и шуточных зарисовок, одесских и нэпманских песенок сегодня не особенно актуален и, как следствие, широкой публике не интересен, а значит — коммерчески невыгоден. Потому — практически не звучит.

Конечно, остались артисты, которым, благодаря характеру, ранее обретенному статусу и известности, позволено быть собой. Это Александр Розенбаум, Сергей Трофимов, Александр Новиков и еще несколько всем известных имен, число которых вряд ли превысит дюжину, пусть даже «чертову». Остальные же, вдохновленные примером Стаса Михайлова, словно позабыв об иных вечных темах и явлениях жизни, рьяно запели про «единственных» и «нежных», ну и изредка про «облака», «березки» и «Россию-мать». Понять их можно: иначе по радио не зазвучишь никогда, не станешь известным, не получишь заказов на концерты и корпоративы и… не заработаешь денег. К сожалению, сегодня во всех сферах творчества критерием успеха является коммерческий успех.

Но, согласитесь, торговля пером и лирой хотя и может быть делом прибыльным, но вряд ли способна создавать пресловутые вечные ценности. В нашем случае — хорошие, смелые, актуальные песни. Что же, получается? Замкнутый круг? Нет. Просто шансон за последние годы сильно мутировал, стал полноправным участником отечественного шоу-бизнеса, массовым жанром, где острые углы срезаны маркетологами, дабы не поранить рекламодателей и, прежде всего, потребителей.

Сегодня, по моим наблюдениям, ноты, присущие в былые времена рок-музыке, блатной песне или шансону все чаще звучат из уст… молодых рэп-исполнителей.

Они — барды новой формации, нового века, чье творческое развитие связано не столько с ФМ-станциями, сколько с Интернетом. Как следствие — они гораздо больше независимы, свободны, честны, если хотите.

В шансоне тоже есть огромный пласт, находящийся в силу разных причин, о которых говорилось выше, вне радио-эфиров, а то и вовсе в оппозиции к популярным станциям[87]. Часто люди эти по-настоящему талантливы, их песни самобытны и интересны, но… 99 % этих исполнителей люди советского поколения. Как говорят социологи — сегмента «40+» и, значит, будущее жанра, увы, не за ними.

Исключения в виде композиций вышеперечисленной тройки флагманов подлинного жанра, к сожалению, практически не в силах повлиять на общую картину.

Современный русский шансон размыт до того состояния, когда невозможно толком понять ни его цвет, ни структуру. Это что-то аморфное, абсолютно безобидное и, откровенно говоря, не очень интересное с точки зрения искусства. И вряд ли при нынешнем развитии ситуации жанр когда-нибудь вернется в свой «золотой век». Скорее, традиционный шансон по-русски обретет в будущем скромную нишу, которую сегодня занимает русский романс и будет звучать тихо и кулуарно, «для своих». Как раньше. Другое же его крыло окончательно коммерциализируется и монолитно сольется с шоу-бизнесом, что, в общем-то, уже и произошло.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.