Березовский=русский

Березовский=русский

Никогда не понимал антисемитских выпадов против Березовского. Он вполне себе русским был. Впервые об этом сказала Марина Леско, когда мы в 2004 году делали для журнала «Карьера» (который я возглавлял) «Рейтинг неудачников». В постсоветской России стали пользоваться понятием loser, которое иногда путают со словом «неудачник». Что неверно, ибо слова от того и заимствуются, что им трудно подобрать точный перевод.

Так что же такое loser? Если основным компонентом смысла слова «неудачник» является отсутствие везения, то loser подразумевает не столько идею проигрыша, сколько идею утраты ранее имевшегося. Иными словами loser — это неудачник в квадрате, т. е. тот, кто вытащил счастливый билет, а затем его потерял.

Хрестоматийным образцом loser’а является «старуха у разбитого корыта» из знаменитой сказки великого Пушкина. Она добралась до уровня столбовой дворянки, после чего вернулась к исходной точке.

Сказки, как правило, повествуют об историях успеха, в то время как жизнь демонстрирует совсем другие сюжеты. Пушкинские. Поэтому мы тогда и предложили читателям «Карьеры» рейтинг самых известных loser’ов Новой России, почетный список тех, кто держал за хвост золотую рыбку, но по неловкости или в результате головокружения от успехов умудрился ее не только упустить, но и, похоже, обидеть.

Главным loser’oм страны, безусловно, является Борис Березовский. Ведь именно БАБ рулил президентом Ельциным, придумал и реализовал проект «Единство», привел к власти Путина. И все это Борис Абрамович просрал. То ли жадность его сгубила, то ли интуиция подвела. В любом случае траектория впечатляет. Упасть так резко — не каждому дано.

Однако Борис до конца своих дней так и не утратил главного — интереса аудитории. Каждый раз, когда Березовский открывал рот, публика замирала в трепете. Как барышня в первую брачную ночь. Ждала, наивная, что ей сейчас откроют новые горизонты. И — как барышня же! — оставалась в состоянии полнейшего разочарования. Потому что Борис Абрамович много лет разыгрывал изрядно наскучивший спектакль: как Винни-Пух, он лезет за медом, изображая тучку, а его единомышленники-несмышленыши носятся внизу с криками: «Кажется, репрессии начинаются!»

Березовский не является оригинальным экземпляром российского социума. Это собирательный образ представителя технической интеллигенции. В застойные годы так называемая интеллигенция условно делилась на четыре части: представители фундаментальной науки, гуманитарии, творческая интеллигенция и техническая. Apart существовала номенклатурная элита, тоже мнившая себя интеллигенцией. В этот раздел социума попадали выпускники МГИМО, работники спецслужб с высшим образованием и так далее.

Технари, т. е. инженеры и прикладники, были «бедными родственниками» в среде интеллигенции. Их отличительной чертой было чувство собственной малоценное™ и одновременно пиетета по отношению к творцам и гуманитариям. А истинными героями технарей были диссиденты. Причем не столько фундаментальные, подлинно значимые фигуры, такие, как Александр Солженицын, сколько многочисленные пиявки, успешно паразитировавшие на могучих организмах.

Борис Березовский, окончивший лесотехнический институт, пополнил как раз ряды технарей. Механико-математический факультет МГУ, одно из самых престижных гнезд фундаменталистов, БАБ окончил позднее. Но в фундаменталисты так и не попал.

По взглядам Борис Абрамович являлся окаменелым отпечатком среды, из которой вышел, и времени, когда был молод. И если размах Березовского, достойный человека будущего, вызывал восхищение, то демонстрируемые им представления о состоянии массового сознания россиян ломали. Бросались в глаза серьезные пробелы в гуманитарном образовании.

Борис Абрамович топтался на политической лужайке, где требования к нему предъявлялись не такие, как к другим. Он не МГИМО’шник, как Ястржембский, не провинциальная номенклатура, как Егор Строев, не экс-силовик, как Примаков, и не от сохи, как Шандыбин. Он все же — интеллигентный человек.

— Я категорически против централизации власти, последовательно проводимой Путиным, против передела собственности, против унификации СМИ, а главное — против решения властью своих проблем за счет устрашения граждан, — утверждал БАБ в одном из своих интервью.

Заметим, унификация СМИ и устрашение граждан — это мифы. Конечно, если речь не идет о гражданах иностранных государств, типа Гусинского. Вопрос, почему БАБ использовал именно эти аргументы для оправдания своего недовольства властью? Все потому, что великий комбинатор был отмечен нестираемым клеймом шестидесятничества. Беспомощные и бесполезные инакомыслящие типа Сергея Ковалева оказали огромное влияние на технарскую среду. И нелепые их суждения до сих пор являются непреложными истинами для таких, как Борис Абрамович. Который не ведал, что уродливый режим рождает, соответственно, уродливую идейную оппозицию. А что касается советского периода, никто в его моральном уродстве не сомневается.

И вообще, любая оппозиция вторична по сути своей. Она — тень. Кривое отражение господствующей идеологии. Поэтому, как сам российский социализм, так и все герои шестидесятых оказались несостоятельными. Не успев насладиться победой, они уступили деньги и власть другим. Так и не дав себе труда заметить, что перестройка случилась не потому, что низы не хотели, а потому, что не желали верхи.

Следует отметить, что такие личности, как Сахаров или Солженицын, никогда не были просто оппозицией. Они были «позицией», чего об остальных не скажешь.

Борис Абрамович же упорно не замечал, что время ушло далеко вперед и те представления, которые кажутся ему незыблемыми (поскольку он впитал их с молоком матери), уже давно и безнадежно устарели. Поэтому продолжал нападать на власть, беспрестанно пугая народ грядущими репрессиями.

Он речет:

— В этом случае (если президент Путин задержится у власти — Е. Д.) Россия, полагаю, будет походить на Германию 30-х годов минувшего столетия. Это не значит, что мы станем фашистской страной, но можно уверенно предсказывать подавление любого свободомыслия.

Стоило бы напомнить Борису Абрамовичу, что свободомыслие — эта свобода мысли. Параметр внутренний, а не внешний. Ничто не может помешать человеку мыслить, если у него есть такое желание.

Не менее жалобно выглядит и сравнение России с Германией 30-х годов. Можно посоветовать ознакомиться с работой Зриха Фромма «Бегство от свободы». Там доходчиво изложены причины и условия возникновения тоталитарных систем, в том числе и фашистской Германии.

А что касается «унификации СМИ», то даже если допустить, что сей процесс латентно существует, его наличие не однозначно отрицательно с позиций будущего России. Иван Ильин, например, считал, что именно разнузданность прессы на политическом поле сделала возможной Октябрьскую революцию. Карикатуры и издевательские статьи в адрес царской семьи в течение ряда лет подтачивали уважение к институту монархии, что и привело к столь стремительному обрушению всего аппарата власти и всплытию на поверхность маргинальных групп вроде большевиков.

Своими высказываниями Березовский все время пытался реанимировать страхи российской интеллигенции. Но «разумные существа» за последнее десятилетие прошли отличный курс психотерапии, и кошмары их более не мучают.

— Не нужно добиваться этой любви (народной — Е. Д.), поскольку ей грош цена! Вы же знаете: от любви до ненависти — один шаг. Не только у женщин, но и у народа.

Итак, поэт от политики пытается не дорожить любовию народной. Но отсутствие оной тем не менее тревожило романтическую душу БА-Ба. И как достойный представитель своего пола, Березовский искал объяснение печальному факту отсутствия взаимности совсем не там, где следует.

— Есть миллион причин для народной нелюбви ко мне. Я и богатый, и еврей. Но главное — я постоянно вынуждаю народ признаваться в его заблуждениях. Наш народ привык считать себя самым мудрым в мире, и вдруг такая незадача — мудрый, но недальновидный.

И снова ступор. Где и когда Борис Абрамович вынуждал народ признаваться в своих заблуждениях? Что за «народ» имеется в виду? Политические оппоненты

Березовского? «Народ» — народ? Или «народ» — элита? Когда и какой народ считал себя самым мудрым и претендовал на дальновидность? «Народ» в исполнении Хомякова и иже с ним?

Виня в своих «любовных» неудачах богатство и национальную принадлежность, Борис Абрамович выглядит незадачливым ухажером, который убежден, что если барышня убежала к другому, то причин может быть только две: у соперника денег больше или аппарат крупнее. Никаких других объяснений не существует по определению.

А на самом деле БАБ просто не умел нравиться. Не только обществу в целом и интеллигенции в частности, но даже и тем, с кем он непосредственно общался. Политические попутчики его использовали, но не любили, ставленники не любили и сдавали, работники подконтрольных средств массовой информации тоже не обожали и регулярно игнорировали его генеральную линию.

Однажды Борис Абрамович нанес визит коллективу свежеприобретенной газеты «Ъ». И не нашел ничего лучше, чем, в порядке знакомства, произнести зануднейшую трехчасовую речь о том, как жить, что делать и кого «мочить». Работники редакции его дружно возненавидели и, не сговариваясь, сразу решили саботировать все указания нового владельца.

Даже руководители приобретенных Березовским СМИ, те, что непосредственно слизывали с ладошки щедрого Бадри жирные долларовые котлетки, как могли, надували хозяина. Используя на всю катушку тот самый пиетет к гуманитариям, который у технаря Березовского был в крови, — БАБа всегда можно было пролечить разговорами про «концепцию», «формат» и так далее.

Честно работали на Березовского лишь те медийщики, которым было с ним по пути. Так было в конце 99-го года, когда журналистская среда реально раскололась на две части. И если к Лужкову с Примаковым еще летом примкнули «субпассионарии» (термин Л. Н. Гумилева), то вокруг Березовского стихийно сплотились многие «пассионарии». Они работали не за деньги, они работали на себя. Впрочем, в этот, реально наблюдавшийся феномен все равно никто не верит на 100 процентов. Хотя даже такой авторитет, как Никита Михалков, неоднократно замечал, что «просто за деньги» русский человек работать не будет.

Березовский обладал колоссальной сферой влияния и немалыми экономическими ресурсами. Итон другое он выпустил из рук. А все потому, что не умел слушать, не считал нужным аргументировать, неразборчив был в средствах и связях, уперт, словом, являлся носителем целого набора человеческих черт, которые вызывают антипатию. При этом он был не лишен обаяния, забавен и, казалось бы — мог нравиться, но все же ему никак не удавалось красиво преподнести себя аудитории.

Борис Абрамович был энергичным человеком. И вроде бы «быть энергичным» — хорошо. Во всяком случае, именно энергичность позволила БАБу многого добиться. Но помноженная на хабитус, она в данном случае создавала ощущение суетливости и сбивчивости. Результат — отсутствие солидности и уравновешенности. На экране БАБ напоминал нашкодившего ребенка, который понимает, что его вот-вот возьмут за задницу, потому что он тайком сожрал конфеты, приготовленные для гостей.

Березовскому стоило бы на досуге поработать и над походкой. «Подача» все же имеет значение. Чтобы выглядеть внушительно, надо иметь «стать». По крайней мере уметь ходить, расправив плечи. А не втягивать в них голову и не семенить на полусогнутых. Так что даже костюм от Бриони выглядит продукцией фабрики «Большевичка».

А ведь Борис Абрамович — доктор наук, член-корреспондент РАН, и научную свою карьеру делал в годы застоя, когда степени и звания просто так не давали. Этим, кстати, объясняется (помимо денег, пожертвованных в Фонд Сахарова) его успех у Елены Боннэр. Обидно, что в масштабах страны к этому незаурядному человеку его реальные заслуги, в отличие от миллионов, «не прилипли». Зато прилипла репутация пройдохи + манипулятора, поскольку Березовский был большим любителем сделать все «по закону», но «оскорбив ум». В культуре, где плутовство никогда не было в почете, такие вещи прощаются с трудом.

Березовский = пиарщик без пиара. Он не в состоянии был «продать» свою забавность, скрыть занудство, подчеркнуть наличие незаурядного интеллекта, утаив от нескромных глаз зашоренность ума. Короче, Березовскому сильно не хватало взгляда со стороны, которому бы он доверял.

Не добавляли ему расположения и лица, с которыми БАБ на тот или иной момент плотно ассоциировался. Бывший преподаватель Высшей школы КГБ Киселев, например. В обрамлении замполита Юшенкова и «Иудушки» Головлева. Получается живописная группа, способная уничтожить на корню любой росток симпатии к Борису Абрамовичу.

— Чувствую ли я здесь Россию, как во время жизни в ней? Конечно, нет

Откровенно признается изгнанник. Уповая, однако, на СМИ и друзей.

— Я постоянно читаю российскую прессу, регулярно общаюсь с товарищами, приезжающими ко мне, со многими созваниваюсь по телефону

Про газеты все ясно, а вот товарищи явно подставили. Не рассказали ссыльному другу, что Киселев денно и нощно подтверждает то, о чем все разумные существа уже давно догадались. Евгений Алексеевич — стопроцентный номенклатурный совковый продукт и ничего более.

При этом Березовский, который беспрерывно упирает на то, что Путин выходец из спецслужб, подразумевая, что это первородный грех, который ничем не искупить, на глазах у всего народа спокойно сотрудничает с Киселевым, коий, в свою очередь, очевидным образом сотрудничал с КГБ. В пылу борьбы Березовский простил ему этот недостаток. Равно как и то, что Киселев страстно вытирал об БАБа ноги весь 1999 год. Однако просвещенная общественность в беспамятство не впала. И этот уродливый альянс ее безмерно раздражал. Ибо со всею наглядностью демонстрировал расчетливость и неискренность сих героев нашего времени.

И все же, в целом, Березовский вызывал сочувствие. Тем, что, несмотря на свои миллионы, маялся, горемыка. Все хотел кому-то что-то доказать. Беспрерывно создавал себе препятствия и мучительно преодолевал их. Ион = достойный носитель русскоязычного менталитета. Ведь только на уровне вульгарного обывателя национальность «по паспорту» о чем-то говорит. На самом же деле «язык говорит людьми», а не люди «говорят языком».

Желающих оспорить этот тезис можно отослать к работам Мартина Хайдеггера и далее по списку.

Как истинно русский человек, БАБ ничего не видел, никого не слышал и упорно пребывал в собственной реальности. Неистребимый дух конфронтации никак не давал отвергаемому народом трибуну успокоиться.

Если ретроспективно обозреть подвиги Бориса Абрамовича на политической арене, он предстает то на коне, то под конем, но неизменно с шашкой наголо. Можно отыскать немало пассажей о загадочной русской душе, которые придутся БАБу впору, как туфелька Золушке.

— К своему окружению русский обычно относится с немалым презрением. Он не слишком-то готов мириться с подчинением глубин личности некому институту в качестве платы за блага цивилизации. В личностных отношениях мы можем заметить любопытную готовность русского пренебречь всеми институциональными перегородками, отделяющими одного человека от другого; слабой стороной этого свойства иногда оказывается вполне искренняя личная безответственность — даром что иностранец, а очень точно подметил американский лингвист и этнолог Эдвард Сепир.

Если внимательно присмотреться к Березовскому, то найдется и презрение к окружению (откуда выбор в пользу манипуляции), и полное отсутствие готовности подчинять глубины своей личности какому-либо институту. В том числе и государственному. Блага цивилизации

Березовский предпочитал добывать так, чтобы их не надо было отрабатывать. Не видел Березовский и никаких институциональных перегородок, а что касается «искренней личной безответственности», то было ее хоть пруд пруди. Тут и готовность подтачивать власть, преследуя личные цели, и толпы кинутых и подставленных партнеров.

«Русский крепок на трех сваях: авось, небось да как-нибудь» — гласит народная мудрость. «Авось, сработает!» — прикидывал БАБ, создавая «Единство». «Небось, споткнется…» — думал он про Путина. «Как-нибудь выкручусь», — утешал себя в минуты душевной невзгоды великий loser российской политики. Вплоть до самой своей кончины утешал.

Березовский, как Иванушка-дурачок, все время искал легких побед. Именно поэтому он бросился защищать «демократические ценности», полагая, что сия ритуальная практика может обеспечить ему поддержку населения. Однако жизнь — не сказка, и для нормальных людей разговоры про 37-й год не более чем буря в заляпанном жирными пальцами стакане кислого пива. Где среди мух, барахтающихся на поверхности мутноватой жидкости, плавает одна очень энергичная.

Березовский — дьявол. Бес. Инородное тело в нежном организме российской действительности. Так считали недоброжелатели Бориса Абрамовича. Таким видел себя и он сам. Не бесом, разумеется, а инородным телом. Однако БАБ — истинно русский герой. Гоголевский. Помесь шумного авантюриста Хлестакова и тихого манипулятора Чичикова. Причудливый замес смекалки, ограниченности, обаяния и безнравственности. Истинно российская душа. И к «Бесам» Достоевского никакого отношения не имеет. Наш человек.

Как только Березовский появлялся в «зомбоящике», рейтинг передачи мгновенно взлетал. Интерес к этому персонажу очевиден. При этом все, что он говорил, и в особенности то, как он говорил, как правило, активно раздражало. Но глаз «отвесть» не было сил. Зритель застывал у экрана со сладострастным выражением на лице и испытывал причудливую гамму сложных амбивалентных чувств.

Факт налицо. В отношениях Березовского с его соплеменниками кроется что-то глубоко сермяжное. Садомазохистское. Неизбывное и невербализуемое. Может, это и есть та самая любовь к неудачникам, которую нам приписывают?

Борис, повторюсь, вполне себе русским был, со всеми вытекающими. И втекающими. Пил, кстати, вполне по-русски. В свое время небезызвестная Алена Лыбченко написал(а) в «Большом городе» колонку, которая открывалась словами: «Алкоголь и журналистика — слова-синонимы. С незапамятных времен везде, где верстается газета или журнал, где-нибудь рядом — под столом ли, в шкафу ли, в сейфе — стоит початая бутылка водки. Или виски. Также хорошо работать под коньяком».

Те, кому ведомо, кто именно скрывался под раскрученным псевдонимом, сразу догадались, откуда взялся пафос текста «Сухой закон», — в издательском доме «КоммерсантЪ» свирепствовал очередной гендир, который начал свое правление с указа, коим пресекалось традиционное репортерское пьянство. Владимир Ленский (про которого коллеги злословили — не выносит, мол, стеб насчет Евгения Онегина) вторым приказом велел службе безопасности пасти нарушителей указа номер раз.

Автор той колонки Олег Кашин = Ъ-воспитанник, чем и была постулирована некоторая категоричность выводов: «Алкоголизм всегда был производственной необходимостью российских журналистов, более того, некоторые направления журналистики вообще немыслимы без хотя бы легкого алкогольного опьянения». И это трудно отрицать «коммерсантовскому» выпускнику, поскольку Ъ изначально персонифицирует вовсе не его основатель Владимир Егорович Яковлев, а редактор Андрей «Вася» Васильев, коего зреть кристально трезвым доводилось немногим.

Я из своего опыта могу припомнить разве что утренние заседания предвыборного штаба осенью 1999 года, которые проводил Борис Березовский в офисе Бадри Патаркацишвили в здании ТАСС на Тверском бульваре, что по иронии судьбы расположено буквально в нескольких шагах от знаменитого клуба «Маяк», где журналистская элита страны исправно трудится над цементированием провокационного тезиса Алены Лыбченко. Уточню: единственное оправдание той «васиной» трезвости отнюдь не респект в отношении кого-либо из присутствовавших, но, осмелюсь предположить, недопустимо ранний час. А «Вася» = гиперболизированная квинтэссенция образа отечественного медийщика: профессионально одарен (его Ъ-заголовки несравненны), безмерно циничен («ради красного словца.») и перманентно во хмелю. Во время киевских вояжей, связанных с экзерсисами по выпуску украинской версии журнала Der Spiegel, наслушался душераздирающих легенд про будни издания «Коммерсант-Украина», нерадивого сотрудника коего Васильев оштрафовал. на три ящика водки!

Однажды на заседании пресс-клуба, организованного компанией «Фонд здоровой России», главный внештатный нарколог Вологодской области Павел Лавров описал современного российского мужчину как стрессированного самца от 30 до 50 лет и к представителям «пьющих профессий» отнес актеров, ментов, журналистов, хирургов, официантов и травматологов.

Помню, красноярские газетчики пропиарили свой регион тем, что оригинально отметили Всемирный час Земли: они на 60 минут приостановили употребление спиртного. По словам лидера местных журиков Алексея Борзуна, дерзкая акция продемонстрировала готовность сибирских мастеров пера трезво глядеть на угрозу, нависшую над планетой: «Чо каво, а планета, она есть. Поэтому не всегда стоит, допустим, пить или не пить там, где не стоит. Такова жизнь, и с этим нельзя не считаться».

Бесспорно, сейчас пьют не так, как в советские времена: все-таки почти все за рулем, и это — как следствие — роняет общую профессиональную планку. Я пришел в свою репортерскую альма-матер «МК» в 1985 году, в разгар горбачевской антиалкогольной компании. Единственный вопрос, который при собеседовании мне задал главред Павел Гусев: «Пьешь?»

Не помню, что именно я тогда соврал, но не забыть мне летящую пишущую машинку, которую тем же вечером видел в кабинете своего экс-сокурсника Петра Спектора, нынешнего шеф-редактора газеты, а тогда рядового сотрудника спортивного отдела. Многокилограммовая «Ятрань» была запущена в воздух могучей дланью журналистки, которая метила в коллегу и по совместительству супруга (впоследствии, кстати, возглавившего довольно популярное издание). О чем тогда полемизировали — не суть. А вот пили в тот день портвейн «777». Однако запивали «Жигулевским». Что было ошибкой. Кстати, насчет спортивных журналистов. Эти хмельны всегда. Почему так — неведомо, но факт.

Для российского неосоциума гиперболизированный образ непросыхающего русского журналюги сбетонировал Константин Хабенский в дебютной ленте Филиппа Янковского «В движении» (2002), где употребление спиртного гламуризировано беспредельно.

Такие вот дела. Но на самом деле военные & пожарные водку чтут основательней, и сакраментальное пьянство журналистов все же мифологизировано. Я лично знаком с несколькими не злоупотребляющими коллегами. Не знаю, насколько репрезентативны мои наблюдения, но полагаю, что 10–12 процентов представителей нашего цеха не бухают. Более того, друзья уверяли меня, что некоторые из трезвенников очень даже неплохи в профессиональном аспекте. И якобы даже способны одаривать потребителя радостью печатного слова, почти как настоящие репортеры. Информация непроверенная, но недостоверной окрестить ее все же не решусь.

Замечу, между прочим, что сам «Алена Лыбченко» являет собой хрестоматийный образец представителя ремесла: во время Евразийского медиафорума 2007 года он отличился тем, что, надегустировав содержимого мини-бара долларов на пятьсот, доблестно покинул гостиницу с категорическим отказом платить, о чем потом горько плакались организаторы мероприятия. А знаменитый Ъ-карикатурист Андрей Бильжо, генерировавший «Петровича» и эмигрировавший в «Известия» после антиалкогольных репрессий, сочинил там свою первую колонку именно про прощальную попойку с коллегами.

Знай наших.

Что значит, зачем вы водку пьете? Была бы твердая, грызли бы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.