Сложности в отношениях США и СССР

Сложности в отношениях США и СССР

Казалось бы, вопрос о новой встрече на высшем уровне был окончательно улажен. Однако на пути к этой встрече оказались непреодолимые препятствия.

Ближний Восток продолжал оставаться предметом раздора между Москвой и Вашингтоном. Соглашение между Египтом и Израилем о частичном отводе израильских войск из Синайской пустыни было достигнуто при одностороннем посредничестве США. В этой связи Брежнев 8 сентября обратился к Форду с критическим посланием по поводу того, что США уходят от совместных усилий по ближневосточному урегулированию.

По поручению Громыко я сообщил Киссинджеру, что СССР намерен внести на рассмотрение сессии Генеральной Ассамблеи ООН вопрос „О заключении договора о полном и всеобщем запрещении испытаний ядерного оружия". Госсекретарь, однако, сразу ответил, что США будут выступать против этого предложения.

Тем временем в советско-американских переговорах в Женеве по ОСВ возникли новые сложности, связанные с быстрым развитием военной техники. В центре спора оказались три проблемы: крылатые ракеты, тяжелые МБР и бомбардировщик „Бэкфайер". Эти сложности ставили под сомнение достижения договоренности по ОСВ к намечаемой встрече на высшем уровне.

Не случайно в начале сентября Киссинджер в беседе со мной поднял вопрос о возможности „промежуточной встречи". Однако дальнейший ход беседы показал, что у них не было ясности, какими конкретными результатами могла бы закончиться такая встреча. Вместе с тем вроде и было понятно, что отсутствие на такой встрече договоренностей может быть использовано в своих интересах противниками администрации. Пока же чувствовалось, что администрация все же исходила из того, что даже сам факт встречи может помочь ей на выборах.

Брежнев же не хотел безрезультатной встречи, особенно на фоне предшествовавших продуктивных саммитов с президентами США. Ему нужно было серьезное соглашение накануне предстоящего съезда партии. Отсюда наши попытки „дожать" Форда по вопросам ОСВ.

В начале октября мы с Киссинджером провели очередную обстоятельную беседу о состоянии наших отношений. По его словам, Белый дом пришел к выводу, что по тем или иным соображениям Генеральный секретарь предпочитает, видимо, отложить свой визит на период после съезда КПСС, а может быть, у них возникало и такое предположение, даже на период после выборов в США, в ноябре следующего года, чтобы дождаться исхода этих выборов.

Я сказал, что наша позиция в этом вопросе была недавно четко изложена Громыко лично президенту Форду. Речь шла и идет о том, что во время визита Брежнева должно быть подписано новое соглашение по ОСВ. Такое понимание, по существу, было достигнуто еще на встрече во Владивостоке. Поэтому, если указанное соглашение будет готово к декабрю, тогда можно будет говорить, о визите в конце года. Не будет соглашения — придется выждать некоторое время, скажем, до весны. Никаких других причин или замыслов у советской стороны не было и нет, подчеркнул я и попросил Киссинджера еще раз сообщить об этом президенту Форду.

На приеме в Белом доме 7 октября в честь членов Американо-советского торгово-экономического совета (АСТЭС) президент продолжил начатый Киссинджером разговор о его возможной промежуточной встрече с Брежневым. Он предложил не выносить сразу окончательного суждения по этому вопросу, а оставить его полуоткрытым. Посмотрим, как дальше будет развиваться ситуация, сказал он.

Через несколько дней на ужине у юридического советника президента Бьюкенена (старого друга президента) Форд отвел меня в сторону и повел разговор о советско-американских отношениях. Он выразил надежду, что в целом стабильность этих отношений будет сохранена, а сами отношения будут развиваться дальше, несмотря на надвигающееся традиционно „смутное время" предвыборной кампании. Большинство народа, бесспорно, за улучшение отношений с СССР, ибо представляет себе угрозу ядерной войны. Тем не менее средства массовой информации, где сильно влияние определенной группы, постоянно раздувают вопрос „о правах человека" в СССР и об эмиграции оттуда. Влиятельные силы располагают деньгами и возможностями воздействовать на средства информации. Их нельзя легко сбрасывать со счетов. Приходится подчас маневрировать, чтобы не потерять главное, сказал он.

Надеюсь, продолжил Форд, что все это понимают в Москве. От позиции советского руководства в отношении США и меня лично тоже в немалой степени будет зависеть накал и исход предвыборной борьбы в США. Например, большое значение приобретает сейчас вопрос о достижении нового соглашения по ОСВ. На меня сейчас оказывается очень сильное давление с разных сторон. Немало противников такого соглашения. Для меня важно в этой связи, чтобы предстоящий советский ответ на последние американские предложения по ОСВ, переданные министру Громыко, не был на все сто процентов негативным. Пусть Брежнев даст мне что-то, сделает хотя бы небольшую уступку, чтобы продолжить диалог в конструктивном духе. Это, повторяю, важно как для предвыборной обстановки в США, так и для успеха новой советско-американской встречи. Я очень надеюсь на визит Генерального секретаря в недалеком будущем, закончил президент.

Форд так и не получил в тот момент „маленькую уступку". Лично я думаю, что можно было найти какой-то компромисс. Вообще надо сказать, что тогдашнее советское руководство недооценивало значение внутриполитических факторов для любого американского президента, считая, что все подобные обращения имеют лишь одну цель: вырвать у СССР какую-нибудь уступку. Не очень воспринимались в Москве и сообщения посольства о серьезных разногласиях среди основных членов кабинета, за которыми стояли определенные силы в стране, с чем не мог не считаться президент. В Кремле полагали, что президент — это босс, который все может решить, если у него есть сильное желание. Вместо соответствующего жеста доброй воли в отношении президента мы продолжали спорить и подчас, в конце концов, все же шли на какую-то уступку, но уже с опозданием и соответствующими негативными психологическими издержками в отношениях между руководством обеих стран. Такие неиспользованные возможности бывали, к сожалению, нередки в практике советской дипломатии.

Правда, американцы этим тоже грешили. К тому же в вопросах ОСВ администрация Форда не отказывалась и от методов публичного нажима на нас. Выступая на съезде Американского легиона, президент заявил, что если не будет достигнуто удовлетворительного соглашения с СССР в рамках переговоров об ОСВ, то у него не будет другого выхода, кроме как запросить у конгресса дополнительно от 2 до 3 млрд. долларов на развитие стратегических вооружений в текущем и последующем финансовых годах.

Тем временем китайское руководство постаралось подлить масла в огонь. Как рассказал мне Скоукрофт, во время очередной поездки Киссинджера в Китай в октябре Мао Цзэдун сделал максимум возможного, чтобы донести до президента Форда свое глубокое убеждение в том, что нынешняя „тактика дружбы между США и СССР", которой придерживается администрация, глубоко ошибочна и чревата серьезными для США следствиями. Весьма резко в этой связи он критиковал участие США в Хельсинкском соглашении, расценивая ее как большую уступку Москве на европейском направлении.

В личном послании Форду (27 октября) Брежнев вновь выразил свою озабоченность положением дел с подготовкой соглашения по ОСВ. „Я имею ввиду, — указывалось в послании, — прежде всего стремление американской стороны практически вывести за рамки соглашения, т. е. не ограничивать целый класс вооружений — крылатые ракеты. Получается странная картина. Мы договариваемся об ограничении определенным числом носителей стратегического оружия и тут же начинаем создание новой категории носителей такого оружия. Другими словами, открывается новый канал гонки вооружений. Но разве об этом шла речь во Владивостоке?" — спрашивал Брежнев. В послании затрагивались и другие конкретные вопросы переговоров.

4 ноября было получено ответное письмо президента Форда. „Весьма сожалею, что Вам не удалось найти каких-либо областей для компромисса между позициями обеих сторон. Я по-прежнему считаю, что продолжение поиска решения, которое позволит нам удовлетворительно завершить переговоры по ограничению стратегических вооружений, является как для Вашей страны, так и для нашей делом большой важности" — так начиналось это письмо. Однако конкретных новых предложений по преодолению тупика Форд не вносил.

16 ноября Форд направляет еще одно письмо Брежневу, в котором выражает озабоченность тем, что в наших отношениях проявляется неопределенность и даже имеет место бездействие. Соответственно Форд предлагал направить в Москву Киссинджера для рассмотрения всей совокупности советско-американских отношений, и особенно для преодоления нынешнего тупика в переговорах по ограничению стратегических вооружений.

Советская сторона выразила согласие принять Киссинджера в Москве (18–19 декабря).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.