— Вы снимайтесь, мы вас озвучим!

— Вы снимайтесь, мы вас озвучим!

На роль дьякона тоже долго искали актера. У Хейфица была проблема с этим дьяконом, а потом он «влюбился» в Корольчука:

— Хочу Корольчука! — и все.

А Корольчука забрали в армию. Но Хейфиц зациклился. Да и мы, собственно, понимали, скольких это стоило мучений — найти артиста на роль дьякона, так что искать заново кого-то… И уже начали снимать. Что делать?

Тут я вспоминаю про своего товарища — Натана Печатникова, который работал директором фильма «Блокада», и у него были крупные связи с военными.

Я говорю ему:

— Вот такая вот история, можешь помочь?

— Я думаю, что да!

Потом позвонил, сказал:

— Корольчук будет служить на Дворцовой площади!

Там что-то с внутренними войсками связано. Многие артисты так служили, а он был артистом театра имени Комиссаржевской, только закончил институт. И его забрали туда служить.

Я присутствовал при разговоре Натана с адъютантом командующего внутренними войсками, в ведомстве которого служил Корольчук. Мы договорились, что режиссер фильма «Плохой хороший человек» Евгений Татарский может звонить вот этому адъютанту, и что по звонку Татарского солдата Корольчука будут отпускать на съемки.

Все было хорошо. Снимали в Ленинграде, потом была натура, и его нужно было уже на несколько дней забирать, но все работало безупречно, машина была отлажена: звонок — Корольчука отдают в распоряжение кинорежиссера Татарского.

Закончилась эта история тем, что, когда мы заканчивали снимать, позвонил Корольчук и сказал:

— Евгений Маркович, у вас так все хорошо получалось, может, вы меня и демобилизуете?

А он уже там год отслужил.

— Ну, черт с тобой!

Я позвонил адъютанту, и он организовал Корольчуку дембель. Корольчук окунулся в свою работу в театре Комиссаржевской. А когда нужно было озвучиванием заниматься, помощники позвонили Корольчуку и пригласили на озвучивание.

Он сказал:

— Я не могу, меня Агамирзян не отпускает!

Я звоню Корольчуку:

— Ты чего, подлюка? В чем дело? Если б я знал, что ты будешь так разговаривать, ты бы у меня служил до 12 ночи 31 декабря. Мне было бы это сделать проще, чем демобилизовать тебя! Ты что?

— Я не могу, Евгений Маркович! Меня демобилизовали, я в театре… а здесь не отпускают.

Короче говоря, Высоцкий приезжает на озвучивание, Даль приезжает, Папанов… а Корольчука нет. Пришлось одну и ту же сцену дважды переозвучивать: сначала тех, кто был, а потом уже дописывали Корольчука… Но вскоре выяснилось, что он категорически не умеет смеяться, а роль дьякона строилась на хохоте, на смехе, он все время заливался и смеялся. А Корольчук не мог!

Пришлось эти сцены доозвучивать. Это делал артист «Студии киноактера» Гелий Сысоев. У него была, кстати, замечательная шутка: Сысоев говорил коллегам, которые снимались:

— Вы снимайтесь, мы вас озвучи?м!

Не озву?чим, а озвучи?м! И он с успехом хохотал за Корольчука!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.