Вестерлунд

Первое, на что он обратил внимание, когда доктор Вестерлунд посетил его в гостинице Энчёпинга: «Фигурой и позой он был похож на Наполеона: держался прямо, немного выпучив живот, а руку держал между петлицами». Тогда Лев Львович еще не знал, что культ Наполеона исповедует его будущая жена, младшая дочь Вестерлунда Дора, или Доллан, как называли ее в семье.

«Его орлиный нос, тонкие губы и сухие крепкие руки выражали энергию и волю», – вспоминал Лев Львович.

Первое, на что обратила внимание Софья Андреевна, взглянув на фотокарточку будущей невестки: «рот и подбородок показывают решительный характер» (из письма к сыну от 4 марта 1896 года).

Курортный городок Энчёпинг с тремя тысячами населения был на берегу речки, впадающей в озеро Меларен, у восточной оконечности которого находится Стокгольм. Своими размерами, неспешным образом жизни он напомнил Льву Львовичу уездный городок Одоев в семидесяти пяти километрах от Тулы на берегу Упы.

Лев Львович приехал в Энчёпинг в конце сентября 1895 года и остановился ночевать в городской гостинице. Тем же вечером его посетил Вестерлунд, не дожидаясь визита к нему больного. Это говорило не только о том, что Вестерлунд был заранее извещен о приезде сына Толстого, но и о том, что слава сына Толстого сопровождала его и в Швеции. «Тебя очень любят и знают довольно хорошо», – сообщает Лев Львович отцу.

Вестерлунд сразу вызвал симпатию у Льва Львовича. Через несколько дней после приезда он пишет домой: «Доктор Вестерлунд – человек особенный. 57 лет, на вид – 40-ка[38], небольшой, коренастый, с красными щеками и большими, широко расставленными глазами, которые щурит. Он умен, добр и, что объясняет его силу, умеет влиять на больных, входя в их души и попадая именно на те места, откуда и где мучит болезнь».

Мы не знаем, какую именно болезнь определил Вестерлунд у сына Толстого, но он заявил больному, что не нашел «никаких органических повреждений» и пообещал абсолютное выздоровление. Это было именно то, что хотел услышать Лев Львович, который инстинктивно сопротивлялся и в России, и во Франции любому физическому вмешательству в свой организм и твердил одно: нужны не лекарства, а мудрая «нянька». «Очень оригинальное место, – пишет он домой. – Больных выхаживают. Строго, добро, мудро, терпеливо…»

«Лечение мое началось с того, что меня уложили в постель и стали, как на убой, кормить пять раз в день» («Опыт моей жизни»).

Главные методы лечения, которые применял доктор, были моцион и трудотерапия. Сын Толстого стал вышивать подушечки (что покоробило его мать – не графское это дело!) и переплетать книги – сын писателя и сам писатель должен научиться это делать. Так решил Вестерлунд. Гулять он выходил в любую погоду даже в проливной дождь, по одному и тому же маршруту: поднимаясь на гору где стояла церковь, и спускаясь обратно. Зимой он катался на коньках, и здесь на льду Энчёпингского катка, по семейным преданиям, и встретил семнадцатилетнюю Дору, которая была в маленькой меховой шапочке и с руками, спрятанными в муфту[39]. (Сам Лев Львович писал, что впервые увидел будущую жену в доме Вестерлундов, куда пришел на третий день Рождества уже не как пациент, а как гость, и на ней была голубая шелковая кофта и коричневая юбка.)

По убеждению Льва Львовича, основной секрет успеха Вестерлунда в лечении больных в крайне запущенной степени невроза был не в методах лечения, а в нем самом.

Эрнст-Теодор Вестерлунд был родом из шведского городка Эрегрунда на берегу Балтийского моря. Он вырос в семье священника и воспитывался настолько строго, что ребенком не смел во время обеда садиться за стол в присутствии родителей и должен был есть стоя. Священники в Швеции относились к низкому сословию, к так называемой «третьей категории», и Эрнсту Вестерлунду пришлось претерпеть немало трудностей, чтобы выучится на медика. В 1864 году как военный врач он принимал участие в датско-прусской войне и был взят в плен пруссаками. Затем служил учителем в небогатой помещичьей семье Флодерусов, где сделал предложение дочери хозяина Нине. В 1867 году, поселившись с женой в Энчёпинге в качестве городского врача, он вскоре достиг известности в лечении неврозов и открыл частную практику. К нему приезжали лечиться со всей Скандинавии и даже из Европы.

У них с Ниной было трое дочерей, одна из которых умерла, вторая была замужем за норвежским журналистом, а младшая училась в Стокгольме, где для практики английского языка проживала в шведско-американской семье.

Своих девочек Вестерлунды тоже воспитывали строго. Так, за первое непослушание младшая Доллан была самолично выпорота отцом розгами, затем он предоставил это дело своей жене (в семье Толстых никогда не пороли детей). В то же время у девочки было семьдесят две больших куклы, каждую из которых она каждый вечер укладывала спать к неудовольствию матери, однако терпеливо дожидавшейся конца этой детской игры, прежде чем уложить в постель свою дочь.

Заработав средства, Вестерлунд стал еще и помещиком, купив и расширив имение тестя. Он построил прекрасный дом и завел образцовое хозяйство. Имение называлось Хальмбюбуда, что переводится как «деревня соломенного сарая». Но несмотря на успехи и решительный внешний вид, по натуре Вестерлунд был скромным человеком. Предложение сына графа и известного писателя взять в жены его дочь для него было чрезвычайно лестным.

Вестерлунда не просто уважали в Энчёпинге. Он был содержанием и даже смыслом существования этого городка. Казалось, не только жители, но и сама природа работали на Вестерлунда. Всё было подчинено лечению больных, которых одновременно находилось от ста до ста пятидесяти человек. Они проживали в двух городских гостиницах, но большая часть размещалась в частных пансионатах, устроенных местными жителями, где весь распорядок жизни подчинялся Вестерлунду и его методам лечения. Каждый день он объезжал свои пансионаты, которых здесь насчитывались десятки.

«Он работает почти круглый год с утра до вечера, забывая себя, не зная усталости, – писал Лев Львович в книге «Современная Швеция в письмах-очерках и иллюстрациях». – День Вестерлунда начинается в 6 часов утра и кончается в 9 вечера, иногда позже».

«Вставши, доктор сходит в свой небольшой кабинет и сейчас же начинает прием больных, уже собравшихся в соседней приемной комнате. Здесь сидят, дожидаясь своей очереди, аристократы рядом с людьми из простого народа, и доктор встречает каждого с одинаковой добротой, вниманием и любовью. Утренний прием продолжается два часа; после завтрака Вестерлунд сейчас же садится в экипаж и объезжает своих больных, живущих в городе под его режимом и наблюдением…

Употребив всё утро на объезд назначенных им на этот день пансионатов, Вестерлунд едет в больницу, где у него ежедневно назначено операционное время. Пробыв там около часа, он возвращается домой, легко закусывает и снова сходит в свой кабинет, чтобы начать второй прием больных у себя на квартире. Теперь он принимает не час или два, а 4–5 часов сряду, не выходя из комнаты…

Окончив второй прием к 6–7 часам вечера, Вестерлунд обедает, затем недолго отдыхает и вечером снова выходит, чтобы посетить своих наиболее трудных пациентов в городе, или же, вызванный к больному, идет куда-нибудь в деревню, иногда возвращаясь домой только к утру». При всей своей доброте Вестерлунд требовал от больных полного отказа от собственной воли и беспрекословного подчинения назначенному режиму жизни. В противном случае он отказывался лечить. Если Лев Львович вышивал подушечки, то одна знатная дама выжигала по дереву. Кто-то колол дрова, кто-то работал на кухне, кто-то учил английский язык – как велел доктор.

Итак, безусловное послушание его воле. «Если вы не хотите меня слушаться и, совершенно отрешившись от своей больной воли, слепо следовать всему, что я вам предписываю, вы напрасно обращались ко мне», – говорил Вестерлунд.

Второе условие – желание самого пациента выздороветь. «Только тот, кто хочет быть здоров, может быть здоров, и громадное число больных нездоровы только потому, что они сами не хотят ничего другого», – так говорил доктор.

Вестерлунд был противником медикаментозного лечения, чем порой разочаровывал пациентов, особенно из простого народа, которые ждали чудодейственного зелья. Он утверждал, что только природа в разумном пользовании может восстановить человека. Поэтому в Энчёпинге больных не столько лечили, сколько выхаживали. В этом был секрет этого места.

«Легко доктору дать лекарство, дать совет и забыть больного, – писал Лев Львович. – Но выходить его – это не легко, и делается обыкновенно не врачами, а близкими любящими людьми. В Энчёпинге больные, не получившие от своих домашних нужного внимания, ухода и любви, находят всё это в чужих людях…»

В Швеции ходила легенда, что однажды король спросил Вестерлунда, в чем тайный рецепт его лечения больных. «Я люблю их, Ваше Величество», – ответил Вестерлунд. Лев Львович решительно утверждал, что «прежде всего Вестерлунд не только врач, но и сам лекарство». И всё же главное «лекарство», которое подарил ему доктор, был не он сам, а его дочь Доллан.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.