Вторжение в Египет

Вторжение в Египет

В 9 час 45 мин 21 июня Роммель отдал приказ по танковой армии: «Крепость Тобрук капитулировала. Всем частям сосредоточиться и подготовиться к дальнейшему наступлению». В тот же день 21-я дивизия устремилась к Гамбуту — первой ступени к вторжению в Египет.

Теперь предстояло принять важное решение. По первоначальному плану, согласованному между Гитлером и Муссолини в конце апреля, имелось в виду, что после взятия Роммелем Тобрука танковая армия должна занять оборону по египетской границе, а все наличные самолеты и корабли — переключиться на действия против Мальты. С падением этой базы наши коммуникации будут обеспечены и может последовать наступление к Нилу. 21 июня в Африку прилетел фельдмаршал Кессельринг; я присутствовал при его совещании с Роммелем в нашей штабной машине. Роммель настаивал на том, что должен энергично развивать свой успех, не ожидая захвата Мальты, но Кессельринг указал, что наступление на Египет не может быть успешным без полной поддержки военно-воздушных сил. Если же предоставить Роммелю эту поддержку, то военно-воздушные силы не смогут принять участие в действиях против Мальты, а в случае, если остров оправится от ударов, коммуникации Роммеля окажутся в большой опасности. Кессельринг утверждал, что единственным здравым решением будет придерживаться первоначального плана и отложить вторжение в Египет до падения Мальты.

Роммель с жаром возражал, разгорелся спор. Роммель признавал, что танковая армия понесла тяжелые потери в боях под Эль-Газалой, но утверждал, что 8-я армия находится в гораздо худшем состоянии, и нам представляется сейчас исключительная возможность прорваться к Суэцкому каналу. Отсрочка хотя бы на несколько недель позволит противнику перебросить новые части и не допустить дальнейшего продвижения. Оба командующих не смогли прийти к соглашению, и перед уходом Кессельринг сказал Роммелю о своем намерении отозвать авиационные части в Сицилию.

Роммель не был склонен изменять свое решение. Авангард Африканского корпуса уже двигался к границе, и вечером 21 июня Роммель, чтобы изложить свою точку зрения Гитлеру, отправил к нему своего офицера связи. Он также радировал в Рим и уверял дуче, что «состояние и боевой дух войск, существующее положение со снабжением в связи с захватом складов и слабость противника в настоящее время позволяют нам преследовать его в глубь Египта». У Гитлера Роммель одержал победу, несмотря на убедительные и веские возражения итальянского генерального штаба, германского морского штаба, фельдмаршала Кессельринга, а также генерала фон Ринтелена, германского военного атташе в Риме. Гитлер телеграфировал Муссолини, что «богиня Победы улыбается только раз в жизни», и было принято роковое решение отложить наступление на Мальту до сентября и бросить все силы для вторжения Роммеля в Египет.

Было ли такое решение правильным? На этот вопрос нельзя дать категорического ответа[134]. Несомненно, мы были очень близки к завоеванию дельты Нила и уничтожению всех позиций Англии на Среднем Востоке, потому что мы нанесли противнику сокрушительный удар под Мерса-Матрух и, если бы нам немного повезло, могли бы, безусловно, отбросить 8-ю армию с позиций у Эль-Аламейна. Однако факт остается фактом — эта попытка провалилась со всеми вытекающими отсюда гибельными последствиями. Если мы оглянемся назад, как будто бы становится понятным стремление Роммеля преследовать по пятам бегущего противника. Но верховное командование — вернее, Гитлер — должно было оценить стратегическую важность Мальты и ее решающее значение на Средиземном море. Именно верховному командованию следовало занять твердую позицию в этом вопросе и не разрешать наступление к Суэцкому каналу, пока не будет взята Мальта. Таким образом, мы упустили прекрасную возможность захватить эту базу, которая была настолько подавлена ударами немецкой авиации, что наши шансы на успех были многообещающими.

Вечером 23 июня авангард Африканского корпуса пересек египетскую границу. Роммель стремился обойти большие минные поля и опорные пункты, созданные англичанами в районе границы, но Ритчи уже решил отступить к Мерса-Матрух. За последующие двадцать четыре часа наш авангард сделал сенсационный переход более чем в 160 км и вышел на прибрежную дорогу между Мерса-Матрух и Сиди-Баррани. Боевой дух войск был высок — победы прошедшего месяца воодушевляли их и заставляли забывать крайнюю усталость, которую они испытывали после беспрерывных напряженных боев в самый разгар африканского лета. Количество танков, однако, угрожающе снизилось, потому что во время марша много машин вышло из строя, и Африканский корпус вступил в Египет, имея только сорок четыре танка.

Наши части, наступавшие 24–25 июня, встретили слабое сопротивление со стороны английских наземных войск, но подверглись мощным и решительным атакам со стороны ВВС Пустыни. Темп наступления опережал возможности прикрытия нашими истребителями, и нам пришлось нести большие потери. В самом деле, с того момента, как мы вступили в Египет, нас не покидало предчувствие, что у нас больше никогда не будет хорошей авиационной поддержки. Роммелю не удалось снова завоевать превосходство в воздухе, а воздушные силы противника росли с ужасающей быстротой. Это было начало процесса, который достиг своей кульминационной точки в кровопролитных сражениях при Мортене и Фалезе и в конце концов изменил весь ход войны.

Вечером 25 июня наши разведывательные отряды подошли к оборонительным сооружениям Мерса-Матрух, и Роммель объявил о своем намерении начать наступление на этот пункт на следующий день. Для тщательной разведки не оставалось времени, и мы вступили в бой, имея лишь весьма туманное представление о расположении англичан.

Западные подступы к Мерса-Матрух были прикрыты плотными минными полями, которые начинались у самого моря и тянулись на 25 км в глубь пустыни. Мы предполагали, что 8-я армия в этом районе имеет четыре дивизии (50-я английская, 2-я новозеландская, 5-я и 10-я индийские) и что ее левый фланг прикрывает 1-я английская бронетанковая дивизия, занимающая позиции между главными минными полями и высотами Сиди-Хамза. Целью Роммеля было окружение пехотных дивизий в районе Мерса-Матрух, и в соответствии с этим он хотел прежде всего отбросить 1-ю бронетанковую дивизию. Выполнение этой задачи поручалось Африканскому корпусу; 21-я дивизия должна была наступать между грядой высот и главным минным полем, а 15-я дивизия — южнее высот; 90-я дивизия наносила удар на левом фланге 21-й дивизии с задачей перерезать прибрежную дорогу восточнее Мерса-Матрух; 10-й и 21-й корпуса итальянцев должны были блокировать крепость Мерса-Матрух с запада, а их бронетанковый корпус, который еще не подошел, имел задачу наступать южнее высот, поддерживая 15-ю дивизию.

Но в действительности британские войска располагались совсем не так, как думал Роммель. 10-й корпус в составе 50-й английской и 10-й индийской дивизий находился в районе Мерса-Матрух. 13-й корпус занимал позиции на южных склонах высот Сиди-Хамза; он включал 2-ю новозеландскую дивизию, только что прибывшую из Сирии, и 1-ю бронетанковую дивизию, которая насчитывала теперь 159 танков, в том числе 60 «грантов»[135]. Пятнадцатикилометровый разрыв между высотами Сиди-Хамза и главными минными полями Мерса-Матруха был прикрыт узким минным полем и оборонялся двумя слабыми колоннами «Гли» и «Лезер». Короче говоря, 8-я армия имела очень сильные фланги и слабый центр.

Схема 22

Сражение у Мерса-Матрух 26—27июня 1942 г.

Можно предположить, что такое построение 8-й армии было задумано как ловушка для Роммеля, но на самом деле это далеко не так. Очевидно, генерал Окинлек, принявший командование от Ритчи, не мог решить, оказать ли упорное сопротивление у Мерса-Матрух или нет, и поэтому оперативное построение его войск скорее отвечало намерению предотвратить охват армии, чем преследовало цель уничтожить противника. Правда, Окинлек говорил генералу Готту, командиру 13-го корпуса, и генералу Холмсу, командиру 10-го корпуса, что необходимо оказать «как можно более сильное сопротивление» и что если «один из корпусов или часть его будут вынуждены отступить, то другой должен немедленно… использовать это, чтобы быстро и смело контратаковать противника во фланг». Это была великолепная идея, но, к несчастью для англичан, у обоих командиров корпусов сложилось впечатление, что им следует лучше отойти, чем подвергаться риску охвата. Так воевать нельзя: если Окинлек не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы дать сражение у Мерса-Матрух, он должен был отступить к Эль-Аламейну. Но если он все же хотел дать сражение у Мерса-Матрух и имел достаточно сил для успешной обороны, тогда не надо было подавать своим подчиненным мысль, что это только сдерживающие действия. В результате колебаний Окинлека англичане не только упустили полную возможность уничтожить танковую армию, но и потерпели серьезное поражение, которое легко могло стать непоправимой катастрофой. Я подчеркиваю это обстоятельство, потому что для изучающего военное искусство немного найдется столь поучительных сражений, как у Мерса-Матрух.

Наше наступление началось во второй половине дня 26 июня, и чисто случайно удар пришелся по самому слабому месту англичан — узкому минному полю между грядой Сиди-Хамза и главными минными полями Мерса-Матруха. 90-я дивизия легко преодолела минное поле и уничтожила колонну «Лезер», а 21-я дивизия наголову разбила колонну «Гли». Центр англичан был прорван одним ударом, и на следующий день мы могли начать развитие прорыва в глубину.

На рассвете 27 июня 90-я дивизия уничтожила 9-й Дурхемский легкопехотный полк, которому зачем-то было приказано занять позиции в 27 км к югу от Мерса-Матрух[136]. 90-я дивизия доложила о захвате 300 пленных, но была прижата к земле артиллерийским огнем и не могла продвинуться вперед до тех пор, пока с юга не подошел Африканский корпус. Утром 21-я дивизия прорвала фронт 2-й новозеландской дивизии у Минка-Кайм и под прикрытием начавшейся артиллерийской дуэли обошла новозеландцев и атаковала их с востока. Это был рискованный маневр при любых обстоятельствах, но он покажется еще более опасным, если учесть, что в 21-й дивизии было только 23 танка и около 600 крайне усталых пехотинцев. Сам Роммель следовал с 21-й дивизией; он не представлял, что вокруг Минка-Кайм располагался целый английский корпус, и думал, что ему придется иметь дело только с 1-й бронетанковой дивизией. К счастью для нас, английские танки не сумели организовать тесного взаимодействия с новозеландцами и в течение почти всего дня вполне удовлетворялись тем, что сдерживали наступление 15-й дивизии к югу от высот.

К вечеру 27 июня 21-я дивизия оказалась в чрезвычайно опасном положении: она не смогла добиться никакого успеха против новозеландцев (хотя и рассеяла большую часть их транспортного парка), и теперь ей угрожала опасность быть разрезанной надвое. Одна английская танковая часть — 2-й драгунский гвардейский полк — угрожала 21-й дивизии с востока, другая — 3-й территориальный танковый полк Лондонского графства — наступала с запада. Более того, 21-я дивизия была безнадежно отрезана от 15-й дивизии (наступление которой на восток было остановлено 22-й английской бронетанковой бригадой) и испытывала острый недостаток боеприпасов и горючего.

Во второй половине дня 27 июня Роммель выехал в 90-ю дивизию, и под его руководством она обошла левый фланг 10-го английского корпуса и вскоре после наступления темноты перерезала прибрежную дорогу примерно в 30 км восточнее Мерса-Матрух. Все это, несомненно, очень беспокоило английское командование, но если бы оно трезво оценило обстановку, то поняло бы, что большая опасность быть уничтоженной грозит именно танковой армии. 90-я дивизия, насчитывающая всего около 1600 человек, седлала прибрежное шоссе почти в 25 км от ближайших частей Африканского корпуса и вряд ли была в состоянии противостоять 10-му английскому корпусу, который она так дерзко «отрезала», 21-я дивизия располагалась изолированно к востоку от Минка-Кайм и была целиком во власти 2-й новозеландской и 1-й бронетанковой дивизий, 15-я дивизия и итальянский бронетанковый корпус были слишком слабы, чтобы прорваться через боевые порядки 13-го корпуса на выручку 21-й дивизии, а 10-й и 21-й итальянские корпуса были разбросаны на большом пространстве к западу и югу от Мерса-Матрух. По-видимому, Роммель был в высшей степени уверен в победе, так как в 17 час 22 мин он отдал приказ 21-й дивизии «быть в готовности поздно вечером начать преследование противника в направлении Фуки». Все это говорит о том, что Роммель питал глубокое презрение к противнику и не имел представления об опасности своего положения.

Маршал Фош как-то заметил: «Если вы думаете, что проиграли сражение, то оно уже проиграно», и это выражение в точности можно применить к обстановке, сложившейся в районе Мерса-Матрух 27 июня. В тот день генерал Готт решил, что, «учитывая движение противника в южном направлении против восточного фланга новозеландцев, он считает небезопасным оставаться в районе Сиди-Хамза — Минка-Кайм», и в соответствии с этим приказал 2-й новозеландской и 1-й бронетанковой дивизиям отойти на оборонительный рубеж у Фуки. На Готта, несомненно, повлияли неоднократные напоминания Окинлека о том, что ни одна часть 8-й армии не должна быть отрезана и что нельзя давать решающего сражения в районе Мерса-Матрух. К несчастью для англичан, у них произошло серьезное нарушение связи, и до 4 час 30 мин 28 июня 10-й корпус в Мерса-Матрух не знал, что 13-й корпус вовсю отступает к Фуке[137].

В ночь с 27 на 28 июня 1-я английская бронетанковая дивизия отошла к югу от 21-й немецкой танковой дивизии, но новозеландцы прорвались прямо через боевые порядки этой попавшей в тяжелое положение дивизии и в жестоком рукопашном бою нанесли очень серьезные потери нашей пехоте[138].

Все же мы отделались очень легко, если учесть, что совместный удар значительно превосходящих сил англичан мог бы положить конец существованию танковой армии «Африка».

28 июня 90-я дивизия и итальянские дивизии окружили Мерса-Матрух и готовились к штурму крепости, а Африканский корпус продолжал наступать в восточном направлении на Фуку. Вечером 28 июня 21-я дивизия достигла высот, командующих над Фукой, разгромила остатки 29-й индийской бригады и, кроме того, захватила две транспортные колонны с бомбами и много автомашин.

В ночь с 28 на 29 июня 10-й английский корпус выступил из Мерса-Матрух с целью выйти из окружения. Это привело к ожесточенным столкновениям в темноте между англичанами и нашими войсками, осаждающими крепость, и, хотя противник понес тяжелые потери, мы не смогли помешать прорыву основной массы его войск. Одна из английских колонн оказалась настолько невежливой, что выбрала себе путь прямо через командный пункт танковой армии. Конечно, такие вещи случаются в пустыне, и именно поэтому мы сформировали специальное подразделение для обороны штаба армии. Но бой был таким упорным, что пришлось вмешаться офицерам штаба, и я до сих пор отчетливо помню, как стрелял из автомата во время этой схватки. Роммель не преувеличивает, когда он говорит, что «беспорядок, царивший в ту ночь, трудно себе представить»[139].

Утром 29 июня 90-я дивизия вступила в Мерса-Матрух, а 21-я дивизия перехватила несколько английских колонн около Фуки и захватила еще 1600 пленных. В сражении при Мерса-Матрух мы взяли 8 тыс. пленных, а также много орудий, машин и большое количество военного имущества, 50-я дивизия англичан и 10-я индийская дивизия были настолько дезорганизованы, что не могли сыграть большой роли в первых серьезных боях под Эль-Аламейном; новозеландская дивизия тоже была сильно потрепана. Может быть, Роммелю и повезло, но сражение при Мерса-Матрух завершилось, безусловно, блестящей победой германского оружия и внушило нам большую надежду на то, что удастся выбить 8-ю армию с позиций у Эль-Аламейна.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.