* * *

* * *

Написание письма так увлекло меня, что я терял чувство времени. Вот и сейчас, когда я решил передохнуть, то заметил, что за окном уже начинался рассвет. Так как сегодня меня ждали важные дела, я решил немного поспать.

Проснулся я от того, что меня будил шнырь.

– Самсон, вставай. Поверка уже через пять минут начнется.

Нехотя я поднялся со шконки и пошел на пересчет.

После того как мой отряд был посчитан, ко мне подошел Матрос.

– Здорово, Самсон.

– И тебе не хворать, Матрос, – без особой радости ответил я.

Больше всего в тюремной системе меня убивали поверки. Да. Именно они. Не БУРы, не кичи, а поверки. В любую погоду ты должен был выйти на плац и стоять там больше часа, ожидая, пока посчитают всю зону, в которой численность сидельцев иногда достигала двух, а то и трех тысяч человек. Вот и сегодня, выйдя из барака, я увидел, что начал накрапывать мелкий противный дождь. За время поверки он только усилился.

Матрос, видя, что я не в настроении, по-тихому удалился. Я поймал себя на мысли, что что-то меня тревожит, но вот только что – непонятно. По приходе в барак я позвонил домой, но там все было в норме. Списав это на плохое настроение, я попытался отвлечься, подумав о предстоящей встрече с «хозяином». Время подходило к девяти, и сейчас у ментов была планерка, а вот после нее я и собирался заявиться к нему на разговор.

Выпив свою порцию таблеток, я прилег на шконку. В моей голове роились разные мысли, но главной из них был один вопрос: а правильно ли я поступаю, подписавшись договориться с ментами об открытии мебельного цеха? Но, прокрутив еще раз все «за» и «против», не находил тех железных аргументов, которые бы указывали на неправильность моего решения.

Наконец, устав переливать из пустого в порожнее, я посмотрел на часы. Можно было идти. Надев чистую рубашку, я отправился на разговор. Войдя в ДПНК, спросил, на месте ли «хозяин», на что услышал, что тот со вчерашнего дня на больничном. На секунду это сбило меня с толку, но я тут же поинтересовался, на месте ли начальник режимной части. Оказалось, что тот куда-то отошел, но обещал быть через пятнадцать минут. Позже, вспоминая и прокручивая эти события, я удивлялся, как мог не заметить, что в тот момент мне все указывало на то, что не стоит этого делать; но тогда я не обратил на это внимания. В принципе, как обычно это у нас бывает, мы не видим или не хотим видеть очевидного, ссылаясь на обстоятельства. А ведь судьба почти всегда дает нам какие-нибудь подсказки, и нужно просто уметь их подмечать.

Торчать пятнадцать минут в «мусорской» мне не хотелось, и я вышел в зону. Здесь уже начиналась жизнь. Каталы сбивались в кучки и думали, где бы им сегодня «покатать». Наркоманы носились по зоне в поисках дозы. И прочее, и прочее…

Наконец из ДПНК вышел нарядчик и сообщил, что начальник режимной части появился. Я отправился к нему. По сути, это был второй человек в зоне, если не сказать – первый. Ведь именно он отвечал за любые ЧП в зоне, и поэтому все нововведения в первую очередь согласовывались с ним. Что же касается меня, то к нему я собирался зайти после разговора с «хозяином», чтобы не получилось, что я прыгаю через голову. Но раз тот находился на больничном, то вопрос решался сам собою. Войдя в кабинет, я сухо поздоровался.

Удивленный взгляд режимника говорил о том, что он никак не ожидал моего появления у него в кабинете.

– Проходи, Кузнецов, – он указал на стул за длинным столом, за которым, скорее всего, проводились разного рода совещания. – Что привело такого авторитетного человека в мою скромную обитель?

Начальником режимной части был сибиряк по фамилии Кацуба, ростом почти под два метра и недюжинной силы. В отличие от остальных ментов он никогда не боялся ходить по зоне в одиночку. Мужик он был резкий, но справедливый. Мог впаять за нарушение месяц кичи, а мог и с легкой руки амнистировать человека из БУРа. Кацуба давно уже работал в колонии и прекрасно разбирался в мастях. Как все сибиряки, он был честным и открытым человеком, а поэтому чувствовал фальшь за три километра. К примеру, подкатит к нему какой-нибудь фраер и начнет «жевать» про сложную свою жизнь, выпрашивая лишнее свидание. Так вот, Кацуба внимательно выслушает того, а потом просто пошлет куда подальше со всеми его горестями. А подойдет к нему авторитетный человек и без всяких там заездов попросит передать в БУР теплые вещи и чай – так тот без разговоров даст распоряжение своим подчиненным, чтобы пропустили грев. Вот таким был начальник режимной части.

– Я по делу, – коротко ответил я, присаживаясь на стул.

– Интересно послушать, какие могут быть дела у смотрящего с режимником, – в глазах Кацубы сквозил неподдельный интерес.

– Я тут подумал на досуге о нынешней жизни в зоне и пришел к выводу, что жизнь наша лучше не становится, да и у вас проблем не убавилось, хотя правительство обещало.

– От них дождешься. Как же, держи карман шире! – чертыхнулся Кацуба.

– Так вот, есть у меня к вам деловое предложение, гражданин начальник.

– По поводу?

– Предлагаю открыть в промзоне мебельный цех. Мастера есть, сделают не хуже итальянской. Как и куда ее распасовывать, я беру на себя, братва на воле поможет, не проблема. От вас надо только дать разрешение, гражданин начальник, – коротко объяснил я суть.

Какое-то время подумав, Кацуба ответил:

– Предложение, конечно же, заманчивое, но есть некоторые нюансы. К примеру, где и, главное, на какие деньги приобрести оборудование? Опять же, если я правильно понимаю, потребуется материал – ну, там, доски, поролон, ткань… что там еще нужно для производства мебели?

– Это тоже мы берем на себя, – ответил я, подумав, что если уж Граф решил замутить такую тему, то пусть и крутится, за язык его никто не тянул.

– Хорошо. А кто там будет работать и, главное, следить за тем, чтобы ничего не произошло? Если блатные, то разговор окончен, – Кацуба перерезал воздух ладонью.

– Как всегда – половина ваших, половина наших, без этого никуда, вы же сами понимаете. Если будут одни красные, то они начнут прижимать мужиков, а если одни наши, то не будет никакой работы, – схитрил я, показывая, что готов идти на компромисс.

– В общем, дело не простое, надо подумать. Приходи завтра. Если будет положительный результат, то обсудим детали, а если нет, то и не о чем будет разговаривать.

– Договорились, – бросил я, поднимаясь с места.

Стоило только мне выйти из ДПНК и пройти с десяток метров, как ко мне подскочил Граф:

– Ну как, Самсон, договорился?

Этот нездоровый интерес со стороны смотрящего за общаком меня несколько покоробил, но я не подал виду.

– Результат будет завтра.

– Ну а сам как думаешь, прокатит наша задумка?

– Проверь, сколько в общаке денег, и подумай, сколько можно будет оттуда дернуть на развитие твоего бизнеса, если все решится положительно, – вместо ответа сказал я Графу.

– Да деньги найдем, Самсон, не переживай, – обрадовался смотрящий.

– Ты только вчера говорил мне, что с деньгами напряг, а сейчас говоришь, что найдешь, – я остановился на полпути к бараку.

– Ну, ради такого дела можно и напрячься, – стушевался Граф, понимая, что ляпнул не то.

– Ладно, доживем до завтра, а там видно будет.

На следующий день прямо с поверки меня пригласил к себе Кацуба.

– Ну что, Самсон, обдумали мы твою просьбу – и решили пойти тебе навстречу. Но только ты должен понимать, что если там случится что-то из ряда вон выходящее, ты первый, кто будет за все это отвечать. Идет?

– Что вы имеете в виду?

– Поножовщина, к примеру, или, скажем, побег.

– Такого не будет – обещаю.

– Ну, тогда по рукам, партнер, – неожиданно для меня он протянул мне свою сильную руку.

Не задумываясь, я ответил на рукопожатие.

Через неделю цех начал работать. Все это время, пока мы с Графом занимались проблемами цеха, мое письмо сыну лежало в тумбочке. Но вот, наконец, когда дела более-менее утряслись и наладились, я решил продолжить…

«Мордовская зона, где мне первый раз пришлось стать положенцем, была «заморожена наглухо». Администрация из кожи вон лезла, чтобы установить свои порядки и не дать блатным и законникам завладеть положением в зоне. Смотрящего, который был до меня, очень долго держали по карцерам, не давая ему возможности наводить свои порядки. В конце концов, за какую-то незначительную драку его быстренько определили на крытую. Скорее всего, и со мной поступили бы так же, но на мое счастье, или везение, в зоне сменился хозяин. Не скажу, что на место старого начальника пришел приверженец воровских идей. Нет. Просто это был человек, который сумел найти с арестантами общий язык. До сих пор удивляюсь, как он смог дослужиться до начальника колонии. Обычно на эти места попадали настоящие деспоты, которые готовы были сделать все, чтобы попытаться искоренить воровскую масть…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.