Шнайдер Роми

Шнайдер Роми

Настоящее имя — Розмари Магдалена Альбах-Ретти (род. в 1938 г. — ум. в 1982 г.)

Знаменитая австро-немецкая и французская киноактриса, «вечная невеста» Алена Делона. Автор книги-дневника «Я — Роми».

Роми Шнайдер была актрисой в шестом поколении. Ее бабушку, Розу Ретти, которая царствовала на венской сцене более полувека, называли «австрийской Сарой Бернар». Отец Вольф Альбах-Ретти слыл живым воплощением «венского шарма» — изящный, галантный, элегантный, он пленял поклонниц театра и кино в салонных мелодрамах и водевилях. Мать Магда Шнайдер — мягкая, грациозная, деловая женщина, возведенная критиками в ранг «звезды» немецкого кинематографа, была ему достойной парой. Родившаяся в Вене 23 сентября 1938 г. Розмари Магдалена с детских лет попала в артистическую среду.

Это было страшное для Германии и всего мира военное время. Мать ушла из кино и увезла Роми и ее младшего брата Вольфа-Дитера в небольшую деревушку, где была относительно тихая и спокойная жизнь. В 1943 г. актерская семья распалась. Беззаботный отец тяготился семейными проблемами. В жизни, как и на сцене, он предпочитал оставаться неотразимым любовником. Родители развелись. Магда Шнайдер после окончания войны вынуждена была вернуться на сцену, чтобы содержать детей, которые воспитывались у бабушки и дедушки.

В 1949 г. Роми отдали в католическую школу-интернат близ Зальцбурга. Ни разу девочку не забрали домой на каникулы. Ее отдушиной было рисование и школьные спектакли. По воспоминаниям одной из сестер-монахинь, у Роми почти не было личных вещей, так как мать ей никогда ничего не присылала, да и навещала лишь изредка, а отец и вовсе не появлялся.

Магда вспомнила о дочери лишь в 1953 г. Она к тому времени удачно вышла замуж за богатого предпринимателя Блатцхайма и вернулась в кинематограф. По сценарию фильма «Когда зацветет белая сирень» у нее была дочь, и Магда решила, что симпатичная, слегка курносая, розовощекая Роми вполне справится с ролью. Реклама «Магда Шнайдер со своей прелестной дочкой Роми!» не только поддержала пошатнувшуюся популярность австрийской актрисы, но и подарила Розмари Альбах-Ретти псевдоним — Роми Шнайдер. Ее юношеская непосредственность очаровала зрителей и режиссеров. Юной актрисе сразу же предложили следующую роль («Фейерверк») — и снова успех. Принятое ею в интернате решение стать художницей по тканям и дереву было сразу забыто.

«Все, что было мне известно, я выучила с помощью кино. Ведь мне было четырнадцать лет, когда я покинула школу и начала сниматься, — вспоминала впоследствии актриса. — Мне трудно воспринимать себя объективно, я ничего не помню из моего детства, которое фактически состояло из непрерывной работы в павильоне». После фильма «Юность королевы» (1954 г.) о Роми заговорили как о восходящей «звезде» немецкого кинематографа.

Режиссеры засыпали ее предложениями, но выбирать роли ей не пришлось. Эту миссию взяла на себя мать, а отчим вкладывал гонорары падчерицы в свой бизнес. В коммерческую сеть Блатцхайма вскоре вошли три отеля, 12 ресторанов, несколько варьете и артистических кабачков.

А в своей газете он стал публиковать сведения «из первых рук» о личной жизни приемной дочери. Даже первое увлечение Роми обаятельным молодым актером Хорстом Бухгольцем стало достоянием прессы. Мать и отчим полагали, что таким образом создают юной актрисе дополнительную рекламу. А в душе Роми назревал кризис: с одной стороны, она была избалованной, окруженной вниманием и заботой, тщеславной и себялюбивой девушкой, а с другой — ощущала себя обделенной и обиженной.

Любимица немецкой публики за пять лет снялась в 12 картинах, но в памяти зрителей надолго осталась как непревзойденная исполнительница роли Сисси (Зисси) — императрицы Елизаветы Австрийской, о которой в народе складывали легенды. Роми была настолько естественной в этой костюмированной «мыльной опере», что когда в 50-е гг. в Вене Елизавете Австрийской поставили памятник, статуе придали черты Шнайдер. В историю кинематографа юная актриса вошла в кружевах и пышных юбках. Этот образ муссировался режиссерами из картины в картину, и Роми готова была бежать на край света, лишь бы избавиться от надоевших париков.

Два фильма из задуманной режиссером Э. Маришкой четырехсерийной «альпийской баллады» о Сисси были восторженно встречены не только в Европе. С триумфом прошла в 1957 г. туристическая поездка Роми с матерью по Америке. Но здесь ее ожидало и внезапное фиаско — пробы на голливудской студии закончились провалом. Впервые юная актриса задумалась об отсутствии у нее серьезной актерской школы. Ее желание поступить в «Актерскую студию» Ли Страсберга мать пресекла категорическим напоминанием — ее время расписано по часам на несколько лет вперед.

Роми смиренно снялась в «Судьбоносных годах императрицы», но эта роль «стояла ей костью в горле». От участия в четвертой серии она решительно отказалась и доказала всем, а в первую очередь себе, что в состоянии сыграть героиню, переживающую на экране сложный душевный кризис («Девушки в униформе», 1958 г.). Обожавшие Шнайдер немцы нарекли ее «Невестой Германии», для семьи она стала «курицей, несущей золотые яйца». Ей надоела постоянная опека и зависимость. Вот и контракт на участие в фильме «Кристина» мать подписала, даже не посоветовавшись с дочерью. Эти съемки перевернули жизнь Роми.

Первая встреча молодой, но знаменитой актрисы и никому не известного начинающего актера произошла в парижском аэропорту. «Помню каждую мелочь… Мы прилетели в Париж, где уже на аэродроме французская кинокомпания организовала встречу прессы со мной и моим будущим партнером. У трапа стоял чрезвычайно красивый, чрезвычайно молодой и чрезвычайно модно одетый человек — Ален Делон. Он не говорил по-английски, а я по-французски. Мы пытались разговаривать, мешая отдельные слова разных языков. С настоящим Аленом я познакомилась уже позже, в Париже. Это был еще совсем юный, растрепанный и дикий молодой человек в голубой джинсовке и спортивной майке. Он всегда и всюду опаздывал и с невероятной скоростью носился по улицам Парижа в своем „рено“. О нем постоянно рассказывали всяческие небылицы. Сначала мы совсем не понравились друг другу. Мы так ссорились, что Жан Клод Бриали, наш партнер по фильму, вынужден был постоянно быть рядом с нами, тщетно пытаясь примирить нас», — записала Роми в дневнике. Ален был невоспитан, она — жеманна, он грубил, она дулась, он насмехался, она презирала. «Надутая немецкая гусыня, пресная венская булка», — бурчал Делон себе под нос. Роми капризничала, как королева, но все чаще заинтересованно поглядывала в его сторону — он был таким естественным, каким-то… настоящим, совершенно непохожим на окружавших ее ранее мужчин.

Как раз в это время состоялся кинофестиваль в Брюсселе. Впервые они не ссорились. Недоразумения остались в прошлом. Оказалось, что при всех различиях взглядов, манер, воспитания, поведения молодых людей объединяет не только влюбленность. Их роднила какая-то духовная близость, которая до конца жизни будет притягивать их друг к другу.

Съемки закончились, но Роми была счастлива, впервые она искренне любила и была любима. Франсуаза Саган, близкий друг Шнайдер и Делона, вспоминала: «Она испытала с Аленом такую любовь, которая дается не каждой девушке. Это была настоящая юная любовь. Ален был мужчиной ее жизни, и Роми отдала бы все на свете, чтобы быть его женой». Да и как можно было не влюбиться «императрице» в оживленного, яркого, остроумного «сына улицы». Роми пошла на открытый бунт: она не вернулась домой. «Это был настоящий побег. Я такая. Во всем иду до конца, расходую себя без остатка. Любить могу только всем сердцем… Я была счастлива — я не обманулась: чувство мое оказалось взаимным… Разлука была невыносима обоим. Теперь мы принадлежали только друг другу… Оба молодые, независимые…»

Любовь подарила Роми новый, полный свободы мир взамен расчетливого и рационального. Немецкая публика так и не простила ей бегства к «какому-то французику». «Мы любили ее, пока она оставалась Сисси, и возненавидели, когда она убежала в Париж с юношей по имени Ален Делон. Жаль, что она стала продажной девкой…»

Семья смирилась. Влюбленные поселились в крохотной квартирке Алена и были счастливы. Делон мужественно перенес «пытки» помолвкой, которая произошла в Лугано 22 марта 1959 г. Отчим Роми обставил это событие с буржуазной помпой: стрекот кинокамер, вспышки фотоаппаратов, ликование газет и телевидения. Ален откровенно грустил в этом балагане. Позже он с досадой вспоминал: «Роми принадлежит к тому слою общества, который я ненавижу больше всего на свете. Правда, нет в этом ее вины, но все равно она дитя этого общества. За пять лет я не смог искоренить в ней того, что внушалось ей все двадцать лет ее предыдущей жизни… В ней было две Роми. Одну из них я безумно любил. Вторую так же безумно ненавидел…»

Спустя годы Роми тоже критически оценила их союз: «Никто не в состоянии до конца преодолеть влияние своего круга. Ни Ален, ни я не оказались на это способны, поэтому наши отношения с самого начала были обречены. Но в ту пору мы еще об этом ничего не знали, или, вернее, не хотели знать… По крайней мере, я». Но это слова женщины, которая уговорила сама себя в необходимости расстаться с единственным любимым мужчиной.

Первое время их совместная жизнь была безоблачной. Правда, несколько тучек все время напоминало о возможном ненастье. Несмотря на то что каждый год Шнайдер снималась в трех фильмах, у французской публики она успеха не имела, тогда как Ален с каждой новой картиной становился все более знаменит. Роми понимала, что ей надо изменить свое артистическое амплуа, влиться в новаторскую, творческую атмосферу французского кино. Но «провинциалку» принимали только как спутницу восходящей звезды — Алена Делона. А еще Роми мечтала о замужестве, о настоящем семейном счастье. Помолвка же затянулась на пять лет.

Шнайдер поначалу смирилась, попыталась отказаться от привычек, связей, известности и славы. Женщина на время вытеснила актрису, пока ее не заметил Лукино Висконти. Он открыл Делона, а затем «занялся» Роми. Знаменитый режиссер создал из «маленькой симпатичной булочки» женщину, полную шарма, и актрису, «сдирающую с себя кожу». Законодатели французской моды Коко Шанель и куафер Александр превратили любимицу западногерманских бюргерш в новый образец женщины, соединив изящество и шик с обольстительностью и элегантностью. Теперь ее лицо поражало благородством пропорций и красотой, которую называли мерцающей, — чем больше зрители вглядывались в него, тем более притягательным оно казалось.

Великий Лука, как звали в кинематографических кругах Висконти, привлек Роми вначале на театральную сцену («Как жаль ее развратницей назвать»). Именно в этот период она почувствовала, что многие из окружения Алена заинтересованы в ее судьбе. В театральной игре Роми не хватало школы, но она полностью раскрылась как актриса в одной из новелл фильма «Боккаччо-70» — «Работа». Висконти подарил Франции новую звезду.

Теперь у Роми было все: любовь и работа. Правда, видеться они с Делоном стали реже, но уж такова актерская судьба. Она снималась в Италии, Англии, США. Роми тосковала по Алену, чувствовала, что разлука затягивается, становилась агрессивной, устраивала скандалы на съемочной площадке и ощущала себя «невыносимым маленьким монстром». Телефонные разговоры и короткие встречи не предвещали ничего дурного.

Последнее свидание «вечной невесты Алена Делона» и ненавидящего брачные узы «жениха» состоялось в Риме. Он был нежен и внимателен, она — беззаботно счастлива, а вернувшись в Голливуд, Роми обнаружила во всех американских газетах объявление о помолвке Алена и актрисы Натали Бартелеми. Делон прислал вслед трогательное пространное письмо с благодарностью за счастливые совместные годы и сожалениями по поводу необходимости расстаться: «Благоразумие заставляет меня сказать тебе „Adieu!“ Наш брак с самого начала был обречен. Из-за нашей профессии он не мог быть долгим. Возвращаю тебе свободу и навсегда оставляю тебе свое сердце!» В августе 1964 г. Ален женился, а 1 октября уже стал отцом…

После предательства Делона и пережитой трагедии Роми решила, что пора учиться жить «вне кино и сцены», и казалось, что ей это удалось. Она покинула Париж, окунулась с головой в работу. Снять тяжесть с души и творческое перенапряжение ей давно уже помогали лишний бокал вина, а иногда и таблетки. Вне павильона она оставалась безучастной и вялой, пока в апреле 1965 г. на роскошном приеме в новом ресторане отчима в Берлине не познакомилась с немецким актером и театральным режиссером Гарри Мейеном (настоящее имя Гарральд Гаубеншток). Она убедила себя, что «смогла бы прожить всю жизнь» с ним. «Годы, проведенные с Аленом, были дикими, безумными. С Гарри я наконец-то успокоилась. Девять месяцев я уже не снималась, но во мне нет того мучительного ощущения пустоты, которое обычно раньше возникало. Сейчас я даже могу представить, что когда-нибудь распрощаюсь с кино…»

Гарри был старше на 14 лет, он развелся с женой, и 15 июля 1966 г. они с Роми поженились. Она ждала ребенка, отказалась от всех съемок. 3 декабря 1966 г. родился сын Давид Кристофер. Роми, привыкшая к вниманию и заботе только о ней, тем не менее оказалась прекрасной матерью. Она была спокойна и счастлива.

Три года Шнайдер не появлялась в кинопавильонах, и три недели съемок («Отли») в Англии в разлуке с сыном и мужем были для нее настоящей мукой. Но только лишь Роми предложили роль во Франции в фильме «Бассейн» (1968 г.), да еще с Аленом Делоном, она забыла, что нашла «с Гарри спокойствие и уверенность», и уехала в Париж. Муж не возражал, полагая, что чувства к бывшему жениху остались в прошлом, а для жены «это хорошая реклама».

Ален, предложивший режиссеру пригласить Шнайдер, признавался: «Роми, конечно, изменилась, но я никак не могу этого осознать… Когда мы с ней познакомились, она была такой молодой — совсем девочкой! Я нахожу, что она превратилась в леди. Сейчас у меня нет любимой женщины, и я просто провожу время с девочками… Конечно, есть работа и сын… А то, что были когда-то обручены, давно забыто. И мы будем любить друг друга точно по сценарию».

Но чем упорней Ален и Роми доказывали, что они просто друзья и партнеры, тем настойчивее вездесущие журналисты следили за каждым шагом звездного дуэта: жаркие объятия в аэропорту, записки, цветы, подслушанные фразы — все стало достоянием прессы. Гарри Мейен был оскорблен грязными намеками, а Роми — его упреками. Она вновь погрузилась в работу. С каждым фильмом актриса все выше поднималась на кинематографический Олимп. Шнайдер 70-х стала олицетворением женственности — то целомудренно-чистой, то зовуще-чувственной, то агрессивно-сексуальной. Она была признана журналом «Пари-матч» ведущей звездой французского кино. Но счастливое супружество осталось в прошлом.

Весной 1973 г., когда Гарри потребовал развода, их ничего уже не связывало, кроме сына и угрызений совести Роми за разрушенную мужу жизнь. Шнайдер поселилась в Париже и забрала к себе сына. В ее судьбу вошел молодой красивый итальянец Даниэль Бьязини (Биасини), сценарист и режиссер документального кино. Он отчаянно напоминал Роми молодого Алена Делона, и она предложила ему стать ее секретарем. Даниэль был внимательным и заботливым, а Роми так хотелось иметь рядом надежную опору.

Уверенная, что теперь у нее надежный «тыл», Шнайдер продолжала напряженно работать. Она стала той актрисой, которая не боится выглядеть на экране непривлекательной. За роль уродливой, отталкивающей своей агрессивностью Надин в фильме «Главное — любовь» Роми была удостоена самой престижной кинематографической награды Франции — премии «Сезар». Газеты тех лет были наполнены восторженными высказываниями об актрисе. Но лучше всех, наверное, почувствовал глубину ее таланта Ж. Кокто: «Искусство — это то, что превращает тайну в свет. Этот комплимент я хотел бы адресовать Роми Шнайдер, настоящей трагической художнице».

Творческому успеху сопутствовало и личное счастье. После двухлетнего бракоразводного процесса с Гарри Мейеном Роми наконец-то получила свободу, отдав за это половину своего состояния — полтора миллиона марок. В декабре 1975 г. она вышла замуж за Даниэля. Роми ждала от него ребенка и не могла допустить, чтобы он рос без отца. «Всю жизнь я пыталась собрать под одной крышей мужчин, детей, профессию, успех, деньги, свободу, уверенность, счастье. В первый раз все рухнуло. С Даниэлем я делаю новую попытку». Роми чувствовала себя защищенной, да и сын нашел общий язык с отчимом.

Автомобильная катастрофа, в которую супруги попали через неделю после свадьбы, была первым ударом по надежде Роми на счастье: ребенка сохранить не удалось. А в марте ушел из жизни один из ее лучших друзей — Л. Висконти. Теперь Шнайдер «светилась» только на экране («Женщина в окне», «Мадо»). Режиссер К. Сотэ писал с тревогой: «Она пьет слишком много после съемок. Для нее это единственная возможность избавиться от постоянных страхов». Этот страх вновь потерять ребенка давил на Роми. Нервная, издерганная, она вновь попала в аварию, правда, без столь болезненных последствий. Семимесячную девочку нарекли Сара Магдалена. Актриса на два года отказалась от съемок, с радостью наблюдая, как подрастает так похожая на нее дочь. Дольше усидеть дома она не смогла. Шнайдер не была создана для повседневности — кинопавильон стал частью ее «я». За редкостную, совершенную игру в фильме «Простая история» (1978 г.) актриса получила вторую премию «Сезар».

Но напряжение не отпускало Роми. 15 апреля 1979 г. свел счеты с жизнью, повесившись на балконе своего дома, Г. Мейен. Ее преследовало чувство вины, что в свое время она вырвала его из семьи, оторвала от успешной карьеры, превратив в «домохозяйку», забрала сына. «Отпущение грехов» она находила в работе, которая стала для нее своеобразным наркотиком, но подрывала здоровье.

С Роми творилось что-то неладное. Ощущение грядущей беды не покидало ее ни на минуту. В очередной раз она поняла, что счастливый брак был лишь игрой ее воображения. Роми хотелось быть слабой, но она постоянно давила на Даниэля, навязывая ему свое мнение. Он оказался волевым человеком, и то, что раньше ей так нравилось в нем, теперь вызывало лишь раздражение и агрессию. Развод обошелся Шнайдер в «кругленькую сумму», но не это угнетало ее. Сын не понял этого разрыва и остался жить в семье Бьязини, как и дочь Сара. Девочка еще не осознавала происшедшего, но 14-летний Давид не мог не видеть тех потоков грязи, что выливались на его мать в прессе.

Роми не умела жить одна. С 1981 г. ее везде сопровождал молодой человек — ее новый секретарь Лорен Петэн. Но она предчувствовала, что счастлива уже никогда не будет: всех мужчин она сравнивала с Аленом, и всегда в его пользу. Это был ужасный год: перелом ноги, тяжелейшая операция по удалению почки, ужасная боль и 25-сантиметровый шрам, обезобразивший ее тело. Но, к радости Роми, наконец она нашла общий язык с сыном. Давид был рад, что мать купила для них дом в маленькой деревне Буаси. Он величал ее «матушкой Кураж», вникал, как взрослый, в дела и одобрил сценарий следующего фильма. Изредка Роми навещал Ален Делон. В его душе тоже не было мира: грязные слухи, наговоры, бесцеремонное вмешательство в интимную жизнь стали расплатой за славу. Оба ощущали себя одинокими и затравленными. Бурные чувства сменились родственной тягой друг к другу.

Затишье было временным. 5 июля 1981 г. ужасная нелепая смерть унесла ее любимого сына: перелезая через ограду виллы Бьязини, он потерял равновесие и животом напоролся на острые железные пики. Друзья, глядя на Роми, думали, что она не переживет этого горя. Делон, прервав съемки, прилетел из Рима и взял на себя все хлопоты по похоронам. Они вновь были рядом, раньше их связывала любовь — теперь несчастья, сыпящиеся на Шнайдер. Забросив все дела, Ален большую половину 1981 г. не оставлял Роми. Он старался вырвать ее из страшного оцепенения: «Смотри, мы все еще самые лучшие! Мы с тобой еще лет двадцать можем быть первыми номерами», — шутил он перед журналистами на кинофестивале, где они были признаны лучшими актерами французского кино. И те с восторгом узнали, что для звездной пары готов новый сценарий «Один против другого».

Но пока Роми жила одной мыслью — воплотить на экране сценарий, который одобрил ее сын. Каждая реплика из фильма «Прохожая из Сан-Суси» напоминала ей о собственной жизни. Только на съемочной площадке она возрождалась к жизни, а вне ее не находила себе места: сменила за год два десятка квартир, бессонными ночами писала письма знакомым и близким и часами разговаривала с сыном — она постоянно видела его рядом.

Фильм «Прохожая из Сан-Суси» вышел на экраны в апреле 1982 г. с подзаголовком «Давиду и его отцу». Роми решила, что «жизнь должна идти дальше», ведь у нее оставалась Сара. Она переселилась в деревенский дом, разбила сад, посадила цветы, завела кошек и собак и старалась не бывать в Париже и на людях. Дочь и окруживший ее заботой Лорен Петэн были единственными людьми, которых она могла видеть постоянно. А чтобы не слышать «зова пропасти», она одурманивала себя алкоголем и транквилизаторами.

Вечером 29 мая 1982 г., вернувшись из ресторана, Роми, по обыкновению, села писать письма. Когда на рассвете Лорен зашел в ее комнату, она продолжала сидеть у стола, но сердце ее не билось. Все парижские газеты вышли с сенсационными заголовками: «Роми Шнайдер покончила с собой!» Но врачи сообщили, что скоропостижная смерть была естественной — Роми умерла от разрыва сердца.

Ален Делон, узнав о трагедии, бросился на помощь полностью раздавленному случившимся Петэну, взял на себя организацию похорон своей бывшей невесты. Он позаботился, чтобы рядом с ней, под одной плитой покоился и сын Давид. Через неделю «Пари-матч» опубликовала его своеобразную эпитафию, обращенную к Роми: «Прощай, моя куколка». С большой искренностью и горечью он говорил о преждевременном уходе прекрасной актрисы и женщины, которая была частью его жизни. «Мне говорят, что ты мертва. Виноват ли в этом я? Да, это из-за меня твое сердце перестало биться». Любовь Роми Шнайдер к Алену Делону и его собственное предательство были первой ступенью в тот душевный ад, в котором она жила после их разрыва. Он испугался любить в полную силу, а она не смогла разлюбить.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.