Школа Верроккьо

Школа Верроккьо

Во всех своих специальностях Андреа Верроккьо был первым, самым великим и многогранным, находясь в окружении лучших представителей профессии. Одновременно с Леонардо в его мастерской работали Гирландайо, Перуджино, Лоренцо ди Креди. Лучшие представители своего поколения, той эпохи и вообще лучшие в истории Ренессанса. А рядом работали другие мастерские – Боттичелли, Уччелло, братьев Полайоло, тоже лучшие в своем роде. Разве что не столь многогранные. Все они жили и творили в одно время и в одном месте. Если не случайность, то поистине чудо. Соревнуясь друг с другом, они тем не менее составляли единое братство. Оказывая влияние друг на друга, они порой друг друга критиковали, но по-дружески, в своем кругу. Они жили сплоченным сообществом, пока что мало уважаемым, даже отверженным. Покинув ремесленную корпорацию, гарантировавшую стабильное положение в обществе, они стали бороться за право называться художниками. Столкнувшись с осуждением и противодействием, они еще теснее сплотили свои ряды, образуя братство, солидарность представителей которого способна была выдержать любые испытания. Их связывала настоящая дружба, даже любовь. Сандро Боттичелли и Филиппино Липпи, сын Филиппо Липпи, покойного учителя Боттичелли, навсегда останутся друзьями Леонардо, несмотря на все невзгоды.

Боттичелли Леонардо обязан своей склонностью к цветистой образности, ставшей его первоначальной манерой. Задолго до Микеланджело он усовершенствует извивающуюся, змеящуюся форму, которая станет эмблемой классического Ренессанса, а затем и маньеризма. Сначала он критиковал Боттичелли за использование им перспективы, а затем сам принял ее. В его записных книжках можно встретить единственное восхищенное упоминание о современном ему художнике, и этим художником был Сандро Боттичелли. И если он критикует его излишне своевольную манеру письма, то исключительно частным образом, не публично. Никогда посторонние не должны были услышать, как художник критикует художника.

Леонардо с самого начала был очарован магической возможностью живописи изображать страшные, даже ужасающие вещи, тем самым вводя в заблуждение зрителя, который думает, что ему представляют реально существующих монстров или природные катастрофы. А раз так, то почему бы не нарисовать вещи вымышленные, сверхъестественные, невозможные и тем самым сделать их возможными?

Леонардо испытывает невыразимое пристрастие к ужасному и гротескному, всё необычное в природе его зачаровывает, но особенно – то, что порой можно увидеть на помятых лицах представителей низов общества. Леонардо слишком волен в своих поступках, слишком любопытен, чтобы пройти мимо них. Он предлагает им еду и выпивку, чтобы иметь возможность рисовать их. Он отличался умением изображать монстров.[15] Гибридные, химерические твари тогда занимали воображение людей, и Леонардо был увлечен этим больше других, постоянно занимаясь поисками баснословных зверей, без конца изображая фантастические головы.

Еще со времен своего деревенского детства он проникся огромной любовью ко всем животным без исключения. Эта любовь никогда не подвергалась сомнению. Леонардо постоянно изображал природу. Свой детский взгляд на мир он пронес через всю жизнь, через всё свое творчество, в котором нашли отражение образы меньших наших братьев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.