Зинаида Райх

Зинаида Райх

ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН

Этому роману суждено было стать одним из самых громких, скандальных, трагичных в истории русской культуры. Талантливый поэт, известный режиссер – и между ними женщина, которую они любили. Сергей Есенин, Зинаида Райх и Всеволод Мейерхольд – имена, навсегда завязанные в узел своей любовью и смертью…

Все началось в Петрограде в конце весны 1917 года. Начинающий, но быстро входящий в моду поэт Сергей Есенин зачастил в редакцию левоэсеровской газеты «Голос народа». Никакой особой необходимости в этом не было – просто в приемной газеты сидела невероятно красивая девушка Зиночка. Зина Райх. У нее правильные черты лица, глубокие черные глаза и темные волосы, она заразительно смеется и с охотой принимает его ухаживания. Если это и не была любовь с первого взгляда, то со второго-то уж точно.

Хотя Зина и Сергей были почти ровесниками, между ними было мало общего: Есенин – из рязанских крестьян, хваткий парень, успешно прячущий свою вековую крестьянскую сметку под маской деревенского простачка. Он приехал из Москвы в Петроград, чтобы завоевать его своими стихами, и преуспел в этом буквально за несколько недель. За его плечами был недолгий брак – правда, гражданский – с Анной Изрядновой и рождение сына Юрия…

А она была дочерью обрусевшего немца Августа Райха, принявшего под именем Николая Андреевича православие ради брака с любимой женщиной, Анной Ивановной, из обедневших дворян. Август и Анна повстречались в поезде по дороге в Одессу – а приехав туда, сразу же обвенчались. Николай Райх, механик высокой квалификации, еще до женитьбы имел богатый опыт политической деятельности как член партии социал-демократов, дважды был в ссылке. Его дочь унаследовала это увлечение революционными идеями и за свои «неблагонадежные интересы» даже была исключена из гимназии. Закончила гимназию Зина в Бендерах, куда Николая Райха выслали под надзор полиции. А уже в 19 лет она вступила в партию эсеров – правда, в основном она занималась пропагандой. В ней с детства была сильна тяга к лидерству, неприятие навязанных кем-то норм – в своей чопорной гимназии она спускалась вниз не иначе, как съехав по перилам. В 1914 году Зина поступила на Высшие петроградские женские историко-литературные и юридические курсы. Начавшийся в начале лета роман с Есениным был не первый в ее жизни, но это была первая, страстная, всеобъемлющая ее любовь…

В июле Есенин вместе с вологодским поэтом Алексеем Ганиным и Зиной Райх отправились в путешествие на Север – Есенин бегал от призыва, а Райх не смогла с ним расстаться. Во время этой поездки, 4 августа 1917 года, они обвенчались – в маленькой церкви Кирика и Улиты под Вологдой. Свадьба была словно ненастоящей, но любовь молодых людей была видна всем.

По возвращении в Петроград молодые поселились на Литейном проспекте. Зина создала для них уютный и гостеприимный дом, а из Сергея получился на удивление хороший муж – нежный, заботливый… А потом грянул октябрьский переворот.

Зина была беременна и от греха подальше уехала рожать в Орел, где к тому времени осели ее родители. Там 29 мая 1918 года родилась дочь, которую в честь матери Сергея назвали Татьяной. Отец очень любил ее – белокурую, голубоглазую, так похожую на него самого… Но любил издалека. Зинаида с дочкой еще год жили в Орле.

К этому времени Есенин уже перебрался в Москву. Тут он после непродолжительной дружбы с поэтами Пролеткульта примкнул к имажинистам. Вместе с Анатолием Мариенгофом – другом и соратником – они пытаются как-то заработать, а пока вынуждены спать в одной постели в крохотной комнатке в Богословском переулке. Потом дело как-то наладилось – они завели книжную лавочку на Большой Никитской, а затем «Стойло Пегаса» на Тверской. Зину в Москву не зовут: Есенин уже давно начал уставать от нее; долгие серьезные отношения, как оказалось, не для него… Ее наезды в гости только раздражают и его, и его друзей, которым Зина категорически не нравится. Мариенгоф так описывает ее в то время: «Это дебелая еврейская дама. Щедрая природа одарила ее чувственными губами на лице круглом, как тарелка…» А Вадим Шершеневич, еще один имажинист, едко каламбурил: «Ах, как мне надоело смотреть на райхитичные ноги!»

В начале 1919 года Райх приехала в Москву – теперь вместе с дочкой, познакомить Танюшку с отцом. Есенин с радостью принял дочь… а потом попросил Мариенгофа, как ближайшего друга, помочь ему сплавить жену обратно в Орел. Он уже пытался объяснить Зине, что любовь прошла, но та была уверена, что Есенин ее любит, и наотрез отказывалась уходить. Мариенгоф по просьбе Есенина пришел к Райх и заявил ей, что у Сергея давно другая женщина, у которой тот в данный момент и находится… Сам Есенин в это время нервно вышагивал по Тверскому бульвару, ожидая исхода разговора. Райх все поняла правильно: она собрала вещи и уехала.

Уже после их разрыва, в феврале 1920-го, у нее родится сын. Позвонила Есенину, спросила: как назвать? Тот долго думал, стараясь выбрать какое-нибудь «нелитературное» имя, и потом сказал – назови Константином. После крещения спохватился – Константином звали сильно не любимого Есениным Бальмонта, но дело было уже сделано. Сына он увидел только через несколько месяцев, случайно: в Ростове встретились поезда, в одном из которых Есенин с Мариенгофом возвращались из Ташкента, а в другом Райх везла больного Костю в Кисловодск. Есенин взглянул на сына и выскочил из вагона, недовольно бормоча: «Есенины черными не бывают!»

Ее поезд еще три месяца полз до места назначения. Сына Зинаида выходила, но по дороге она сама заболела тифом; из-за отравления мозга сыпнотифозным ядом она сошла с ума и оказалась в сумасшедшем доме. Когда Райх вышла оттуда, от прежней легкой, очаровательной, смешливой девчонки не осталось и следа – теперь она стала жесткой, хваткой, готовой на все…

Зинаида пытается встать на ноги: устраивается на работу в Наркомпрос инспектором подотдела народных домов, музеев и клубов. Вместе с нею работала Муся Бабанова, которая была увлечена театром. Муся занималась в студии Федора Комиссаржевского, а после его отъезда за границу – у знаменитого режиссера Всеволода Мейерхольда. Однажды она попросила Всеволода Эмильевича посмотреть ее подругу, Зиночку Райх. И у Зины началась совсем другая жизнь…

Мейерхольд взял Зину в свою студию; больше того – он сразу же влюбился в нее, несмотря на двадцать лет разницы в возрасте. Он бросил к ее ногам всю свою жизнь, все свое будущее, а прошлое пришлось выбросить и забыть – потому что там еще не было Зиночки.

Мейерхольд всегда, в любой своей страсти шел до конца. В 21 год он, полный искренней веры, сменил вероисповедание и из лютеранина Карла Теодора Казимира Мейергольда превратился во Всеволода Эмильевича – Всеволодом звали обожаемого им писателя Гаршина – Мейерхольда. Он учился на юридическом факультете Московского университета, затем – на драматических курсах. Играл в Московском Художественном театре и мотался по провинциальным театрам в качестве режиссера. Его громадный талант признавали даже враги. Премьера «Маскарада» Лермонтова в Александрийском театре в день октябрьского переворота символизировала конец старой России. При новой власти его репутация человека, свергающего устои, вознесла его над всеми. У него была Ольга Михайловна Мунт, с которой они познакомились еще детьми – в Пензе, где у Эмиля Мейергольда, чистокровного немца и подданного Германии, был водочный завод. Они поженились, как только Мейерхольд закончил университет, она была рядом с ним во все тяжелые времена, у них росли три дочери. Но ничего не смогло помешать Мейерхольду и Райх быть вместе. Однажды Всеволод Эмильевич, панически боявшийся всяких острых разговоров, прислал жене телеграмму: приезжаю с новой женой и прошу освободить квартиру… И вскоре уже жил на Новинском бульваре вместе с Райх.

Он усыновил ее детей и даже взял ее фамилию: отныне он подписывался как Мейерхольд-Райх.

Ольга Михайловна прокляла их обоих. Она очень тяжело переживала разрыв с человеком, вместе с которым прожила четверть века. Но в глубине души она понимала: Зинаида стала для него воплощением всего того, что завораживало Мейерхольда в это время: революционной стихии, буйства молодости, внутренней силы, и поделать с этим ничего нельзя…

Всеволод Мейерхольд, Париж, 1933 г.

Мейерхольд подарил Зинаиде новую жизнь. Он перевез в Москву ее родителей, окружил детей любовью и заботой. Вскоре все они переехали в новую квартиру в Брюсовом переулке, где Зинаида немедленно устроила салон для московской культурной элиты. Благодаря браку с Мейерхольдом Райх стала одной из первых дам столицы. Муж дал ей все, чего не смог и не захотел дать ей Есенин, – любовь, заботу, достаток, стабильность… Они бывают на посольских приемах, в самых роскошных ресторанах и во всех домах театральной и литературной Москвы. У Райх появляются модные туалеты из Парижа и Вены, дорогие шубы и французские духи, стоившие тогда в нищей Москве целое состояние, у ее детей – лучшие игрушки, учителя, врачи…

Но в 1923 году в Россию из заграничной поездки с Айседорой Дункан вернулся Есенин. То, что его бывшая жена стала счастливой супругой известнейшего режиссера, стало для него сильным потрясением. И Есенин снова двинулся в атаку на уже однажды завоеванную, но брошенную крепость. Он начал приходить к детям – кричал, стоя под окнами, чтобы ему их показали; пьяный, звонил в дверь до тех пор, пока детей не будили и не выводили к нему. Единственный, кто мог справиться с Есениным в буйном хмелю, был, как ни странно, Мейерхольд. А потом Есенин начал встречаться с Зинаидой наедине. Встречи происходили на квартире у ее подруги Зинаиды Гейман. Мейерхольд узнал об этом – и каких трудов стоило ему не устроить сцену

Зинаиде или Сергею, не знает никто. Он ведь безумно ревновал ее, а к Есенину особенно. Но Мейерхольд нашел в себе силы только заметить Гейман: «Я знаю, что вы помогаете Зинаиде встречаться с Есениным. Прошу вас, прекратите это: они снова сойдутся, и она будет несчастна…»

Встречи прекратились.

Зинаида Райх с детьми

А в декабре 1925 года стало известно, что Есенин покончил с собой. У Райх от этого известия случился нервный срыв. Мейерхольд лично отпаивал ее лекарствами, успокаивал, утешал, сопровождал на похоронах… Мать Есенина крикнула ей: «Это ты виновата!» А Зинаида чуть не кинулась к Сергею в не засыпанную еще могилу – ее еле удержали…

Приступы сумасшествия в результате сыпнотифозного отравления сопровождают потом больную всю ее жизнь. Мейерхольд это прекрасно знал: в молодости он интересовался физиологией мозга, а готовясь к роли Треплева в чеховской «Чайке», сам довел себя до помешательства и еле смог выйти из этого состояния. Он понимал, что Зинаиду следует занять чем-нибудь, что отвлечет ее от реальности. И он решил сделать из своей жены актрису, чтобы она, проживая на сцене одну за другой чужие жизни, могла безбоязненно возвращаться в свою.

Райх плохо подходила для театра Мейерхольда: его актеры имели прекрасную гимнастическую подготовку, умели петь и танцевать, а Райх была неповоротлива, грузна, кривонога и двигаться на сцене не умела вовсе. Но это Мейерхольда не остановило. Он стал использовать то, чем Райх могла гордиться, – ее красоту, выразительные глаза, глубокий голос, повышенную эмоциональность. После первой ее роли – Аксюши в «Лесе» Островского – критика была уверена в ее бездарности. Игорь Ильинский, сам актер Мейерхольда, писал: «Ее сценическая беспомощность и, попросту говоря, неуклюжесть были слишком очевидны». Зато когда в 1925 году был поставлен гоголевский «Ревизор», где Райх в роли Анны Андреевны выступала в дуэте с любимицей Москвы, гениально одаренной Марией Бабановой – той самой, благодаря которой Зинаида попала к Мейерхольду, – ситуация уже кардинально изменилась. Тот же Ильинский признавал: «Многому она успела научиться у Всеволода Эмильевича и, во всяком случае, стала актрисой не хуже многих других». Критик Константин Рудницкий писал: «Какие нюансы! Все сцены с дочерью неподражаемы по утонченности шаржа… Мечтал ли когда-нибудь Гоголь видеть такую Анну Андреевну!» А гениальный Михаил Чехов после просмотра обратился к Райх: «Я все еще хожу под впечатлением, полученным мною от «Ревизора»… и от двух исполнителей: от Вас и от чудесного Гарина… Поражает меня Ваша легкость в исполнении трудных заданий. А легкость – первый признак настоящего творчества». А после «Дамы с камелиями» Александра Дюма-сына – последней громкой премьеры Райх – музыкант Николай Выгодский писал: «… на слова ее игру не переложить: в ней была духовная, мелодическая сила, излучающая особый свет».

Зинаида Райх в роли Анны Андреевны с Эрастом Гариным (Хлестаков) в спектакле «Ревизор» Гоголя

Мейерхольд сумел максимально использовать все достоинства Зинаиды Райх и скрыть ее недостатки. Зная, что она не способна двигаться, он усаживал ее посередине сцены и организовывал все действие вокруг нее, делая ее центром своих постановок. Критика восторгалась ее криком, выразительностью и масштабностью ее героинь. А по Москве судачили, что Мейерхольд избавляет свою жену от возможных конкурентов: из его театра ушли Игорь Ильинский, Сергей Эйзенштейн… Эраст Гарин, преданный сторонник, любимый ученик и ближайший друг Мейерхольда, был

вынужден уйти после того, как Райх поссорилась с его женой Хесей Локшиной. Марию Бабанову Райх буквально выжила из театра – ее хрустальный талант затмевал Райх в глазах публики. После одного случая уволили Николая Охлопкова. Однажды Мейерхольд сообщил труппе, что собирается ставить «Гамлета». Охлопков, не удержавшись, спросил – а кто в главной роли? Мейерхольд ответил: «Конечно, Зинаида Райх». На это Охлопков, всегда несдержанный на язык, ответил: «Ну если Райх – Гамлет, то я – Офелия!» Такого «издевательства» над обожаемой женой Мейерхольд не потерпел…

«Баня» Маяковского. Райх в роли Фосфорической женщины. Шарж Д. Мора

И Мейерхольд, и Райх умели наживать себе врагов. Но если в двадцатых годах они могли себе это позволить, то в тридцатых это становилось уже опасным. Сгущающиеся тучи они – люди, до предела эмоциональные, – чувствовали оба, и у обоих начали сдавать нервы. Райх устраивала истерики, даже публичные, – известен случай, когда она кричала на кремлевском приеме на самого «всероссийского старосту» Михаила Калинина: «Все знают, что ты бабник!» В середине тридцатых у нее было несколько нервных срывов, с которыми с трудом удавалось справиться. А Мейерхольд постепенно терял расположение властей – его начали поругивать в прессе, единственному из деятелей культуры его ранга не дали звания народного артиста СССР. Затем отстранили от строительства здания его собственного будущего театра… Ему начали всюду мерещиться угрозы, покушения на его жизнь… Однажды, когда он шел по улице, от выхлопа двигателя за спиной Мейерхольд в ужасе шарахнулся в подворотню: «Это они наняли администратора театра, чтобы он меня застрелил!» В 1937 году запретили два готовых спектакля, а в январе 1938-го года его театр был закрыт.

После последнего представления – «Дама с камелиями» Дюма-сына – Райх потеряла сознание; за кулисы ее унесли на руках. Ей казалось, что все, чего она боялась в жизни и чего ей так долго удавалось избежать, наконец настигло ее…

Мейерхольда поначалу приютил в своей студии Станиславский; но в августе 1938-го он скончался, и Мейерхольд снова остался не у дел.

Мейерхольд и Райх в Берлине, апрель 1930 г.

Зинаидой овладело безумие. Первый приступ случился в Ленинграде. Она буйствовала, в припадках кричала, что пища отравлена, запрещала подходить к окну – потому что «они» могут стоять напротив и выстрелить; ночью, опасаясь возможного взрыва, в одном нижнем белье рвалась выбежать на улицу… Буйная стадия прошла довольно быстро, но психическое состояние ее все еще оставляло желать лучшего. Зинаида отправила Сталину поразительно наивное и резкое письмо, где писала, что вождь – в отличие от Мейерхольда – ничего не понимает в искусстве. Как потом оказалось, это письмо невероятно повредило опальному режиссеру. Райх во всеуслышание заявляла, что ее мужей травят: сначала загубили Есенина, теперь хотят загубить Мейерхольда… А в 1939 году она просто впала в буйное помешательство. Снова Мейерхольд лично выхаживал заболевшую жену… И однажды безумие прошло, словно его и не было… Как оказалось, это было последнее счастливое событие в жизни Мейерхольда.

Его арестовали 20 июня 1939 года в Ленинграде, когда он уехал после Всесоюзной режиссерской конференции и где остановился в своей бывшей квартире, у первой жены – Ольги Михайловны Мунт. В это же время в Москве был учинен обыск. Он был обвинен в связях с иностранными разведками… После долгих пыток и избиений он подписал обвинительные признания. Сталин никогда не мог ему простить, что в 1923 г. он поставил спектакль «Земля дыбом», посвятив его Троцкому.

Одной из версий обвинения Мейерхольда, которую активно обсуждали в московских и питерских гостиных, была следующая: Мейерхольда будто бы задержали при попытке сесть в самолет, чтобы нелегально покинуть страну. Нелепость версии заметила Ахматова: «Что же, они думают, он собрался бежать из Советского Союза без Райх? Невозможно!»

Зинаида Райх в роли Маргариты Готье в спектакле «Дама с камелиями» А. Дюма-сына

После ареста Мейерхольда Зинаида перебралась на дачу в Балашиху – когда-то она купила ее на деньги, полученные за издание собрания сочинений Есенина. Вскоре к ней переехали Константин и Татьяна с полугодовалым сыном. Жить на прежней квартире, где все напоминало о еще недавно счастливой жизни, было невозможно. Но за свое счастье Райх боролась как могла – вместе с Ольгой Мунт она собирала документы, которые могли помочь Мейерхольду, обивала пороги, ходила по влиятельным знакомым, сидела в приемных…

Однажды Зинаида Николаевна приехала в Москву, а на ночь пришла к себе на квартиру в Брюсов переулок. С нею была дочь; Райх уговаривала ее остаться, но та спешила в Балашиху, к мужу и ребенку. А на следующий день – 15 июля 1939 года – Зинаиду Райх обнаружили в луже крови. Ее домработница с проломленной головой лежала в коридоре. Райх нанесли 8 ножевых ран; она умерла по дороге в больницу. Из квартиры ничего не пропало.

Было видно, что Райх перед смертью защищалась как могла. Но на крики, доносившиеся из квартиры, никто не вышел – соседи знали о приступах Райх и не реагировали.

Николай Райх позвонил Москвину – другу юности Мейерхольда, депутату Верховного Совета, – прося помочь с похоронами дочери. Тот ответил: «Общественность отказывается хоронить вашу дочь». На церемонию на Ваганьковском пришло очень мало народу. Как вспоминала Татьяна Есенина, у ворот стояли незаметные люди в штатском и никого не пускали. Несмотря на это, не боясь никого, в квартиру пришла положить цветы знаменитая балерина Большого театра Екатерина Васильевна Гельцер. Из деятелей искусств больше никто не рискнул переступить порог.

В смерти Райх пытались обвинить ее зятя, мужа Татьяны Есениной, но доказать ничего не смогли. Тем не менее он год провел в тюрьме; его брат просидел несколько лет. Татьяну и Сергея сразу после похорон выселили на улицу. Правда, им чудом удалось вывезти уже опечатанный архив Мейерхольда. Квартиру поделили пополам, и туда вселились шофер и секретарша Берии…

Всеволод Мейерхольд был расстрелян 2 февраля 1940 года. Вместе с ним был расстрелян журналист Михаил Кольцов. Много лет ни о Мейерхольде, ни о Есенине, ни о Зинаиде Райх говорить не полагалось. Но их имена навсегда остались в истории культуры России.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.