Т. В.Агафонова. Счастливая судьба[102]
Т. В.Агафонова. Счастливая судьба[102]
Вчера, когда за окнами большого конференц-зала вставал по-летнему светлый московский вечер, Всесоюзной государственной библиотеке иностранной литературы была торжественно вручена награда — орден Трудового Красного Знамени.
Это были минуты, часы, когда каждый, наверное, из семисот ее сотрудников невольно сверял себя, свою суть, свое отношение к труду, жизни, людям с той долгой, нелегкой дорогой, которую прошла Библиотека. Тогда, полвека назад, не всеми сразу понятая и признанная, она пробивалась тропинкой упорного научного поиска, смело и честно отстаивая право на свое существование…
Многим вот о чем еще думалось, наверное, вчера в этом зале. Как удивительно переплелись судьбы людей и книг. Со всеми их радостями и горестями судьбы эти создали уникальную историю Библиотеки, завоевавшей всемирное признание. И, быть может, есть особая символика в том, что юбилей этот пришелся на Международный год книги, который отмечается во всем мире по инициативе нашей страны.
Есть много восхищенных отзывов о Библиотеке, написанных в разные годы Ричардом Олдингтоном, Вилли Бределем, Джеймсом Олдриджем, Эрскином Колдуэллом, Пабло Нерудой, Херлуфом Бидструпом… "Эта библиотека вызывает восхищение и преклонение. Мысль, столь всеобъемлюще распространенная, и есть культура, широко доступная для всех…" — это недавний отзыв Ж.Дюамеля, министра по делам культуры Франции.
А вот что писал еще в 1944 г. Жан Ришар Блок: "…Когда я расскажу во Франции, что я видел в СССР, поверят ли мне? Да, отныне поверят. Ибо был Сталинград, были несравненные подвиги Советской Армии… Чтобы ограничиться библиотекой, где я пишу эти строки, скажу, что я не знаю ничего равного ей во всем мире. Маргарита Ивановна сумела превратить ее в не имеющий себе равных культурный центр".
Маргарита Ивановна Рудомино — бессменный директор Всесоюзной государственной библиотеки иностранной литературы. Но очень многие прогрессивные писатели и библиотекари мира знают ее не только как директора. Знают ее как друга, как помощника в делах Международной федерации библиотечных ассоциаций, вице-президентом которой она является многие годы.
Но вернусь к Библиотеке нашей. И, рассказывая вкратце ее историю, буду приводить штрихи из биографии Маргариты Ивановны, ибо они неотделимы от судьбы Библиотеки.
Начну, однако, с дня сегодняшнего. И постараюсь описать для тех, кто его не видел, новое здание Библиотеки, что стоит почти в центре Москвы. Строгое и монументальное, оно рождает вместе с тем ощущение какой-то жизнеутверждающей легкости. Видимо, из-за множества широких зеркальных окон, выходящих на обширную площадь между Ульяновской улицей и набережной древней Яузы. "Окнами в мир" называют их частотам, за окнами этими, на многокилометровых стеллажах библиотечных хранилищ тихо и мудро, прижавшись "плечами" друг к другу, живут книги — четыре с лишним миллиона на 132 иностранных языках. И кажется мне сейчас в тиши хранилищ, будто громкими голосами зовут книги нашу планету к той же дружбе, что между ними… Если бы всегда так сбывались мечты, как сбылись они у Маргариты Ивановны Рудомино…
1921 год. Москва. Кабинет одного из работников Наркомпроса… Убеждают двадцатилетнюю Рудомино:
— Поймите вы, странная девочка, нельзя сохранить часть, когда уничтожено целое. Неофилологический институт мы расформировали, а вместе с ним и вашу библиотеку…
Тогда "странная девочка" подходит к столу. Вынимает из витиеватой подставки стеклянную чернильницу и, держа ее в руках, доказывает, что вот, мол, "часть может существовать без целого". Однако это далеко не последний ее довод. Приехала из родного Саратова по вызову Наркомпроса. Будешь, сказали, заведовать библиотекой "богатств мировой культуры". И что же? Книг не оказалось. Ладно. Съездила и привезла книги, оставшиеся после покойной мамы, преподавательницы иностранных языков…
Рудомино решительно поставила на стол чернильницу и категорически потребовала, чтобы библиотеку возродили и узаконили, ибо читатели требуют…
— Какие читатели, девушка? Барыни-салопницы, которым подавай французские романы? Нам сейчас не до романов, хлеба не хватает…
Победа осталась на стороне Рудомино. Она возвращалась бегом в "помещение" библиотеки. Полуразрушенная квартира на пятом этаже… Окна без стекол. Вечерами от холода замерзают чернила. Директор и сотрудник библиотеки — в одном лице. И хлеба, кстати, не хватает даже на завтрак..
Вскоре выменяла печку-времянку на свою единственную подушку. Можно было бы книги под голову… Но посчитала это кощунством.
С одного шкафа маминых книг, привезенных Рудомино из Саратова в Москву, начиналась Всесоюзная государственная библиотека иностранной литературы.
И стала такой, как написал о ней недавно в своем отзыве Константин Симонов: "Может, никогда еще я не испытывал такого острого чувства зависти к людям, знающим не только свой родной язык, как сегодня, обходя этот прекрасный дом. То дело, которое в нем делается, имеет самое непосредственное отношение к будущему человечеству, и об этом нельзя не думать".
О том же думается мне сейчас, когда целый день хожу как зачарованная по бесконечным, кажется, залам ее и отделам. Без добрых советчиков потерялась бы сразу, ибо, увы, отношусь к тому поколению предвоенных лет, которое не может похвастаться знанием иностранных языков.
Но вот ведь хитрость! Обида и злость на себя за недостаточную образованность начинают мгновенно и беспощадно сверлить твой мозг уже с первых шагов по Библиотеке. Как будто каким-то хитрейшим "гипнозом" обладают здесь все сотрудники. Но нет, причем здесь "гипноз"…
Очень скоро начинаешь понимать, что просто все они талантливые, многогранные ученые и, кроме того, проницательные воспитатели. Ими, их умами продуман до мельчайших деталей какой-то безукоризненно логичный и ясный уклад всей жизни Библиотеки. Продумано все, начиная от веточки цветка… Но главное в том ощущении, которое невольно вселяется в тебя здесь сразу… Быть может, оно субъективно?
Что греха таить, многие из нас любят потолковать о собственной эрудиции. Это, если хотите, своеобразная успокоительная "болезнь" нынешнего века. Так вот. Самому почувствовать здесь надо, с каким безграничным тактом, совершенно неуязвительно для тебя самого мудрые "врачи" этой библиотеки уже во второй, четвертый приход твой сюда облегчают "болезнь". И ты сам неожиданно выписываешь себе "рецепт". А в нем "лекарство" горькое: оказывается, твоя эрудиция лишь топчется неумело у первой ступеньки всех книжных богатств библиотеки этой. И оживает в тебе какая-то внутренняя прекрасная тревога, даже "паника" порою… И начинает казаться, что полжизни уже прожито зря, что просто немедленно надо догонять или хотя бы приблизиться к тому, что истинно называется эрудицией.
Вот, наверное, почему эту удивительную библиотеку уже сегодня называют библиотекой будущего, а стиль ее научно-исследовательской и методической работы предлагается как высочайший образец для многих библиотек нашей страны, имеющих фонды иностранной литературы.
"Секретов" здесь уйма, но выделю лишь один. Самый сложный, пожалуй, моральный аспект, имеющий прямое отношение к читателю.
С первого же прихода новичка в Библиотеку сотрудники ее предлагают читателю содружество в работе. Мудро, тактично вселяют они в него надежду на возможность хоть краткого постижения богатств мировой культуры. Для молодого читателя это является каким-то стимулом и авансом на будущее. Человек выходит из Библиотеки с хорошей тревогой, но и окрыленный. Главное, что проверено: с каждым разом возвращается он сюда все с большей охотой. И обязательно начинает стремиться к глубокому познанию иностранного языка, понимая, что иначе "не оживут" книги.
…Когда-то, в 20-е гг., Маргарита Ивановна Рудомино вместе со своими немногочисленными сотрудниками завоевывала "своего читателя" по-другому. С граммофоном и пластинками по изучению иностранных языков библиотекари выезжали в Парк культуры и отдыха, на заводы и фабрики. Интерес к изучению иностранных языков оказался столь велик, что порою засиживались с учениками до поздней ночи… Шли дни, месяцы… И, наконец, приходила заслуженная радость. На пороге Библиотеки появлялся застенчивый ученик и просил записать его читателем.
Нынешним же читателям просто грешно не познать иностранные языки, ибо в двух прекрасно оборудованных залах аудивизуальных средств изучить языки можно в совершенстве. Здесь помогают телевизоры и магнитофоны, фонотека звукозаписей, диафильмов, диапозитивов на 40 иностранных языках.
…И снова уводит меня в дальние годы рассказ Маргариты Ивановны Рудомино…
— Помню, как пыталась я добыть для библиотеки хоть несколько иностранных газет и журналов. Не удалось, хоть исходила десятки учреждений. Тогда решилась на отчаянный, казалось, поступок. Вы не находите, что я вообще человек несколько отчаянный? Так вот. Отправилась я прямо в квартиру Клары Цеткин. Она жила тогда в Москве…
Клара Цеткин приняла "отчаянную" с большим интересом. Выслушав "речь директора Рудомино", произнесенную на безукоризненном немецком языке, Цеткин широко развела руки и прикрыла ладонями две высокие пачки иностранной периодики, что аккуратно были разложены по двум сторонам кресла…
А Цеткин уже говорила быстро и по-деловому:
— Теперь, детонька, вы будете приходить ко мне регулярно. Не стесняйтесь, если застанете прикорнувшей в кресле, ведь мне — семьдесят пять… Знайте, что левая стопка периодики всегда ваша. Смело забирайте. Правую же стопку никогда не трогайте. Правая значит, что я еще не успела просмотреть новые газеты и журналы. А для меня в них бьется пульс людей разных стран. У них я черпаю молодость…
Окончив рассказ, Маргарита Ивановна Рудомино на миг примолкла в кресле, опустив седую голову. Потом встала и протянула на прощание сильную ладонь. Светло-голубые глаза взглянули на меня весело, метко и чуть отчаянно. Невозможно поверить, что ей семьдесят второй. И мне почему-то сразу захотелось пообещать Маргарите Ивановне, что я, хоть и поздновато, наверное, выучу-таки в совершенстве иностранный язык.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.