Глава четырнадцатая СЕРЕДИНА 1970-х. КРИЗИС В СБОРНОЙ. МАЛЬЦЕВ ИГРАЕТ ЗА ЦСКА

Глава четырнадцатая

СЕРЕДИНА 1970-х. КРИЗИС В СБОРНОЙ. МАЛЬЦЕВ ИГРАЕТ ЗА ЦСКА

На свою вторую Олимпиаду, которая проводилась в феврале 1976 года в австрийском Инсбруке, советская хоккейная сборная направилась за победой, а Александр Мальцев – за вторым золотом.

За год до этого сборная СССР, уже под руководством Кулагина и Локтева, провела как никогда мощно чемпионат мира в Мюнхене. Этот турнир последний раз разыгрывался по схеме, когда шесть команд проводили по два матча друг с другом. Советские игроки дважды победили команду ЧССР, оба матча с разницей в три шайбы – 5:2 и 4:1, а также шведов – 4:1 и 13:4. Александр Мальцев, в очередной раз ставший чемпионом мира, принял участие во всех десяти встречах сборной, забросив 8 шайб и сделав 6 результативных передач.

В сезоне 1974/75 года во время игры с ЦСКА на чемпионате СССР Александра Мальцева сильно припечатали к борту. Удар пришелся в спину. Последствия этой травмы Мальцев ощущал еще очень долго.

За годы, проведенные на ледовой площадке, на долю Мальцева выпало столько травм, что, образно говоря, не осталось «живого места» на его теле. По этому безрадостному показателю его с Харламовым, наверное, и сейчас трудно догнать. Разгадка в общем-то проста. Техничных и изворотливых Мальцева и Харламова было трудно сдержать в рамках правил, и тем чаще против них в ход шли запрещенные средства, а подчас и откровенно хамские приемы. Случались и такие травмы, после которых в спорт и особенно в хоккей уже, как правило, не возвращаются. Но Мальцев неизменно возвращался и снова был одним из лучших на льду!

«Самыми страшными для меня были игры, когда я не мог действовать в полную силу, сделать все, на что способен. Например после травмы. Болельщики, знаю, ждут от меня тех маленьких шедевров, ради которых они пришли во Дворец спорта. А я бессилен. Это, если хотите, маленькая трагедия», – говорил Мальцев в одном из интервью в конце 1990-х годов.

До середины 1970-х годов серьезные травмы обходили Мальцева стороной, несмотря на то, что ему неоднократно приходилось скрещивать клюшки с канадскими профессионалами, грубая игра которых к тому времени стала притчей во языцех. Несколько раз нещадно «ломали» его лучшего друга Валерия Харламова, а Мальцев тем временем практически не пропускал игр сборной, продолжая идти к рекордным в истории советского хоккея статистическим показателям. Но не зря говорят на Руси: пришла беда, отворяй ворота. Для хоккеиста нет ничего обиднее, чем получить травму не в схватке на пятачке у ворот и не в столкновении у бортика, а вне льда и не по своей вине. «Играл вроде бы нормально, и черные мысли в голову не лезли. Но досадный случай мог сыграть свою роковую роль», – признается Александр Мальцев.

Анализируя травмы, полученные им за долгие годы хоккейной карьеры, поражаешься, сколько из них было получено при нелепых, а значит, и вдвойне обидных обстоятельствах. Первым звоночком стал глупейший перелом кисти, когда в начале 1970-х Александр Мальцев в составе одной из комсомольских агитбригад отправился в поездку на очередную всесоюзную молодежную стройку. Оттуда он вернулся с гипсом на руке. Прямо как Семен Семеныч из «Бриллиантовой руки» от контрабандистов. «Ерунда, бандитская пуля», – улыбался Мальцев, пародируя героя другого легендарного фильма.

Травма была нелепее не придумаешь. Во время экскурсии на один из комбинатов хоккеист случайно облокотился на кузов «КамАЗа». Водитель машины, подходя к ней с другой стороны, вдруг резко хлопнул дверью грузовика. Мальцев с его потрясающей хоккейной реакцией успел убрать кисть руки, но дверца прищемила указательный палец. Так рука игрока на пару недель оказалась в гипсе.

Однажды Мальцев пострадал по вине врачей. В конце 1970-х ему неудачно вырезали аппендицит. Вот как вспоминает этот эпизод друг Мальцева, Михаил Титов: «После того как ему вырезали аппендицит, у Саши начались большие проблемы. Операция, которую сделал ему один из известных московских хирургов, оказалась крайне неудачной. Саша выписался из больницы, а выглядел хуже прежнего. У него постоянно держалась высокая температура, к тому же сильно воспалилось и загноилось то место, где был разрезан живот. Никто не понимал, в чем дело. Когда врачи провели повторную операцию, выяснилось, что во время предыдущего хирургического вмешательства врачи забыли вынуть салфетку, которая по чьей-то ошибке осталась внутри живота. И надо же, такой исключительный случай произошел не с кем-нибудь, а с Сашей, который из-за этого не полетел на крупный турнир». Эта ошибка медиков стоила Мальцеву пропущенных чемпионата мира в Москве и Кубка вызова в 1979 году.

Совсем нелепый эпизод, который на несколько недель отлучил Мальцева от хоккея, случился на тренировке динамовцев в 1975 году. Свой же защитник Михаил Алексеенко, когда Мальцев принимал шайбу, въехал в него сзади на полном ходу. В результате: травма позвоночника, раздробление кости, тяжелейшая операция. Был сильно поврежден шейный позвонок, и хоккеист долгое время лежал на вытяжке. Вдвойне обиднее было получить такую травму от своего же партнера, в обычной игровой ситуации, который делал это движение неумышленно и потом постоянно корил себя, что «сломал Сашу Мальцева». Причем случилась эта неприятность, когда хоккейный сезон набирал обороты – осенью 1975 года. (Кстати, про Алексеенко динамовские болельщики говорили, что когда он начинает свою могучую обводку, которой практически не владел, это напоминает заход на посадку крупного бомбардировщика.)

Все, кто тогда приезжал навестить Мальцева в госпиталь КГБ СССР на северо-западе Москвы, где игрок проходил долгий курс лечения, поражались его неисправимому оптимизму. Лежа на специальной кровати-растяжке, он постоянно говорил о предстоящих весной Олимпиаде и чемпионате мира, где обязательно должен выступить. И ведь сыграл! Постоянно расспрашивал гостей о том, как смотрится без него родное «Динамо». «В те так долго тянувшиеся дни наибольшие неприятности вызывали не физическая боль и сомнения, как долго я буду находиться в госпитале, а осознаваемая необходимость вскоре все начинать сначала, чтобы зрители и соперники поскорей забыли о моем долгом отсутствии на льду», – вспоминает Александр Мальцев.

В сезоне 1975/76 года перед Олимпиадой и чемпионатом мира в Польше травмы преследовали Александра Мальцева одна за другой. Из-за них он трижды за три месяца выбывал из строя. В том же 1975 году из-за проблем со спиной тренироваться начал только за несколько дней до начала всесоюзного первенства. «Травм в тот год было как никогда много: и у динамовцев, и у игроков сборной. Понятное дело, что нервничали мы, еще больше нервничали тренеры. Ничего хорошего из этого не получилось. Мы проиграли тот чемпионат. А мои беды на этом не закончились. В Польше я сломал ключицу», – вспоминает Александр Мальцев.

Из-за проблем со здоровьем (серьезнейшие травмы, аппендицит) Александр Мальцев пропустил два чемпионата мира и упомянутый Кубок вызова 1979 года, не говоря уже о других турнирах рангом поменьше.

В 1975 году уже известный читателю по скандалу в «Лужниках» во время Суперсерии-1972 Алан Иглсон, который продолжал оставаться одним из руководителей профессионального хоккея Канады, предложил главе Международной лиги хоккея на льду Гюнтеру Сабецки проводить соревнования с участием сильнейших команд мира, включая сборную канадских профессионалов. Так появился на свет Кубок Канады. Для его проведения выбрали сентябрь каждого олимпийского года. Так чтобы учесть интересы и клубов НХЛ, и любительских команд Европы. В турнире с тех пор постоянно участвовали шесть сильнейших команд мира, а преимущественное право постоянного участия всегда имели Канада и США.

На розыгрыш первого Кубка Канады сборная СССР поехала в ослабленном составе, без ряда ведущих игроков. «Нагрузки в тот год на лидеров сборной выпали колоссальные. Пожалуй, впервые я ощутил такую усталость, играя за сборную уже семь лет, – вспоминает Александр Мальцев. – Не скрою, мне хотелось остаться в Москве, чтобы подлечить старые болячки, но против воли тренеров не пойдешь. Честно говоря, ехали за океан, понимая, что против сильных чехов и хорошо мотивированных канадцев нам, без ряда наших звезд, не особо сыгранным, ничего не светит».

Из твердых игроков основы сборной в тогдашнем Кубке Канады принимали участие: Третьяк, Васильев, Гусев, Лутченко, Мальцев, Викулов, Лебедев. Большинство команды составляли новички, включая будущую легенду латвийского хоккея, талантливого рижанина Хельмута Балдериса, который считался одним из самых скоростных игроков в мире, и армейца Виктора Жлуктова, который покорил канадцев, когда во встрече с финнами забросил четыре шайбы. Талант рижского динамовца Балдериса, позже перешедшего в ЦСКА, в полной мере раскроется в 1977–1978 годах, когда он станет лучшим бомбардиром и лучшим игроком чемпионата СССР. Принял участие в канадской серии и земляк Мальцева Владимир Крикунов, будущий наставник сборной СССР на Олимпийских играх в Турине 2006 года.

Тот Кубок Канады советская сборная не выиграла. В соревновании шести команд в сентябре 1976 года советские хоккеисты победили в двух матчах, с Финляндией 11:3 и США 5:0, разошлись мирно со шведами 3:3, проиграли звездной команде ЧССР 3:5 и канадцам 1:3 и, таким образом, оказались вне финальной игры. На турнире Александр Мальцев забросил три шайбы. Но на этом, проигранном Кубке Канады 1976 года Мальцев вошел в символическую сборную этого турнира, что, безусловно, говорило о восхищении его игрой консервативных и субъективных к чужакам канадских специалистов.

Любопытный эпизод произошел в Торонто, где проводилась пятая игра. Организаторы Кубка устроили небольшое ледовое шоу: лучшие игроки команд соревновались в индивидуальном мастерстве. От советской команды на лед вышли Третьяк, Мальцев, Шалимов. Они успешно выступили в своих состязаниях. Третьяк выиграл мини-состязание на непробиваемость вратарей. Мальцев – на точность броска. Но все огромные по тем временам призовые, которые заработали советские хоккеисты, по действовавшему в СССР положению, сдали администратору сборной. Уже в Москве Третьяку из выигранных им 15 тысяч долларов (!) выдали в кассе 399, а Мальцеву и вовсе на 100 долларов меньше.

1976 год действительно оказался чрезвычайно насыщенным для игроков сборной, вместив Кубок Канады, чемпионат мира в Катовице, а также Олимпиаду в Инсбруке. Этот турнир в феврале 1976 года начался с предварительного раунда, в котором команды, разделившись на пары, сыграли по одной встрече. Затем, уже с участием олимпийских чемпионов – сборной СССР, турнир прошел по круговой системе. В дебютной встрече команда СССР «не пожалела» австрийцев, разгромив их со счетом 16:3. Мальцев отметился в этом матче двумя заброшенными шайбами. По разу отличился он в следующей игре с американцами, выигранной со счетом 6:2, а также в поединках с командами Польши (16:1) и ФРГ (7:3). В предпоследнем матче советская команда победила финнов со счетом 7:2, а Мальцев отметился двумя забитыми голами.

Таким образом, сборная СССР, одержав победы во всех предыдущих встречах, перед матчем со своим главным конкурентом, сборной Чехословакии, имела преимущество в два очка. Чехи, извечные соперники советской команды, подошли к поединку со сборной СССР с двумя ничьими в пассиве, и теперь их устраивала только победа, в то время как советским хоккеистам достаточно было и ничьей. Этот матч вошел в хоккейную историю как один из самых волнительных и интересных поединков с участием сборной СССР, о котором до сих пор с восхищением вспоминают наблюдавшие его болельщики.

На Олимпиаде Александр Мальцев играл в тройке с Виктором Жлуктовым. Спустя годы в одном из интервью Жлуктов, особо отмечая выступление в Инсбруке, признавался: «Меня удивляло его, Саши, доброжелательное отношение к молодым. Кроме того, он ведь всегда мог забить сам, но голевой пас ценил больше! В этом отношении Мальцеву равных не было. Я вообще здесь могу поставить его на одну ступень разве что с армейцами Фирсовым и Викуловым»[22].

На сборную ЧССР до начала Олимпиады обрушилась эпидемия гриппа, хотя перед турниром всем игрокам сделали прививки от этого заболевания. Владимир Мартинец вспоминал, что он и Богумил Штясны отказались от инъекции и были единственными, кто не заболел. «С утра сборная валялась в кроватях, мы с Богумилом разносили горячий чай, а вечером все поднимались и отправлялись на игру», – вспоминал Мартинец.

Вдобавок за два тура до финиша получил травму основной голкипер соперников Иржи Црха и, таким образом, команда ЧССР осталась с одним вратарем Иржи Холечеком в составе. Но и у того в день игры произошло несчастье: температура у голкипера поднялась до 40 градусов. Но на этом беды оппонентов сборной СССР не закончились. По окончании матча с поляками у капитана команды Франтишека Поспишила в ходе медицинской проверки был обнаружен допинг, и его отстранили от игр. «Поспишил просто лечился интенсивнее других, потому что у него был страшный насморк. Из-за лекарства от него он эту дисквалификацию и схлопотал», – добавляет Владимир Мартинец.

Однако чехословацкие хоккеисты не собирались сдаваться и в матче со сборной СССР взяли с места в карьер. После обидной ошибки защитника Александра Гусева, отбросившего шайбу на клюшку соперника, чехи повели со счетом 1:0. Первый период совершенно не принес радости советским спортсменам. В обоюдоострых атаках больше преуспел противник. Иван Глинка, будущий тренер омского «Авангарда», трагически погибший в автокатастрофе возле Карловых Вар в 2004 году, перед первым перерывом сделал счет 2:0.

Неужели великая сборная СССР, которая побеждала на трех предыдущих Олимпиадах в 1964, 1968 и 1972 годах, сложит с себя чемпионские полномочия? В перерыве в раздевалке советской команды состоялся серьезный мужской разговор, и хоккеисты выходили продолжать игру с таким настроем, что казалось, вот-вот и от их неуемного рвения расплавится лед. Но тут хоккейная фортуна подготовила сборной СССР самое тяжелое испытание за все время турнира: советские хоккеисты остались в меньшинстве – втроем против пятерых соперников. Да еще почти на целых две минуты. Чехи поняли, что если сейчас они забьют третью шайбу, тогда их будет уже практически не догнать.

Тройка хоккеистов сборной СССР и Владислав Третьяк сдерживали тяжелейший штурм игроков сборной Чехословакии, не покидая своей зоны. Это был ключевой отрезок игры, который наконец-то мог открыть путь в олимпийские чемпионы для хоккеистов противника. «Среди всех моих игр, проведенных на четырех Олимпиадах, особняком, конечно, стоит встреча с чехами в Инсбруке. Этот матч мне больше всех запомнился. Самый тяжелый был, – вспоминает многолетний товарищ Мальцева по сборной Владислав Третьяк. – В 1976-м мы в Инсбрук приехали, а там разговоры: ну кого там побеждать, если вы Канаду легко обыгрываете, самих профессионалов. Нам всем уже золотые медали на шеи заранее повесили. А тут еще чехословаки с допингом попались, они ходили и умоляли: не забивайте нам много, мы все больные, с гриппом. Мы думали: ну кого там действительно побеждать? И выйдя против нас, эти самые чехословаки как дали нам прикурить!»

«Когда мы проигрывали им 2:0 в первом периоде и остались втроем против пятерых, запахло жареным. На льду были Юра Ляпкин, Геннадий Цыганков, Володя Шадрин и я. Мы вчетвером эти проклятые две минуты стояли и зубами ловили все эти шайбы, потому что не хотели уступать. Это была для многих из нашей сборной самая памятная игра – самый, наверное, тяжелый в жизни первый период. И когда мы выиграли, я просто был безумно счастлив», – вспоминал в беседе с автором этих строк Владислав Третьяк.

Выбор Кулагина на этот решающий отрезок был несколько неожиданным. Обычно он давал сыграть в такие минуты Михайлову, Харламову. «Когда мы вчетвером вышли на лед, то вспомнилось выражение: “Позади Москва…” Отступать было действительно некуда, – признавался мне Владимир Шадрин. – И прав Владислав, когда говорит о том, что мы буквально вгрызались в шайбы. Ситуация была наисложнейшая. Две минуты выстоять без замен против искусных чехов, тем более когда в защите у них были Махач и Поспишил, игроки с самым мощным броском… Там не то что грудь под бросок, а просто ложиться под шайбу страшно было. Да, оказалось, этого и не надо. Нашей задачей было создать у нападающих команды ЧССР иллюзию, что они путем перепасовки могут соорудить более выгодный голевой момент. Главное, было играть просто и надежно. Помню, как после окончания этих, казавшихся вечностью минут я ехал на скамейку запасных, жадно глотая воздух».

Есть такое выражение – умирать на площадке. Так с большим уважением говорят о хоккеистах, которые, не щадя себя, ложатся под убойные броски, распластавшись на льду, перекрывают направления возможных атак противника. Трое полевых игроков оказались настолько обессиленными, что, вернувшись на скамейку запасных, нюхали нашатырь, чтобы не потерять сознание.

Теперь советских спортсменов было не узнать. Окрыленная сборная СССР обрушила на сборную Чехословакии всю свою мощь и заперла соперника вблизи его ворот. Владимир Шадрин на третьей минуте второго отрезка забил первую ответную шайбу, а затем Владимир Петров в середине периода забросил вторую, сравняв счет. Соперник сломлен и дрогнул? Однако команда ЧССР олимпийского созыва 1976 года оказывается крепким орешком. За восемь минут до конца третьего периода в ворота Третьяка влетает третья шайба, и противник опять вырывается вперед, ведя со счетом 3:2. И вот, когда казалось, что удача отворачивается от сборной СССР, проявился легендарный русский характер. Загнав себя в угол, советские хоккеисты умудрились не только отыграться, но и дожать противника.

В этом матче произошел еще один эпизод, который надолго запомнился любителям хоккея. В тот отрезок встречи, когда сборная СССР находилась в численном меньшинстве, Евгений Мишаков проделал уникальный трюк. Подхватив шайбу в своей зоне, он подсек ее, чтобы она оказалась на клюшке, и поехал с ней вперед, вдоль бортика, подняв клюшку с шайбой на уровне пояса. Опешившие чехи сначала просто остановились, а когда погнались за Мишаковым, пытаясь ударить по клюшке, чтобы шайба упала на лед, игрок умело укрыл ее от противника корпусом. Таким образом, Евгений Мишаков пробежал от борта по всему периметру площадки, «убив» время в кульминационном отрезке игры. После подобный трюк в матчах смог повторить только Владимир Петров.

За четыре минуты до конца встречи Александр Якушев сравнял счет, а в самой концовке встречи Валерий Харламов, сделав несколько финтов, красивым кистевым броском забил победный гол, тем самым подведя черту под блистательным выступлением советских хоккеистов на Олимпиаде в Инсбруке: во всех, без исключения, встречах были одержаны победы с общей разницей «плюс 42 шайбы». Александр Мальцев забросил семь шайб, а лучшим бомбардиром стал его друг Владимир Шадрин с десятью шайбами.

За победу в Инсбруке хоккеисты сборной получили по 600 долларов призовых. Как говорится, курам на смех, если сравнивать с теми гонорарами, которыми сегодня щедро задаривают победителей и призеров Олимпиад.

Ликованию советского народа в те минуты не было предела! После этой игры с чехами тысячи мальчишек ринулись записываться в хоккейные секции, а многие девчонки решили стать фигуристками, чтобы получить возможность кататься на коньках.

С годами количество сборов и турниров в карьере Александра Мальцева все больше возрастало. И он действительно тяготился тем, что не может больше времени уделять жене с малолетним сыном. Все реже Александр мог вырваться в родительский дом в Кирово-Чепецке, но в коротком расписании отпуска непременно выкраивал несколько дней, чтобы побывать на своей любимой малой родине.

Приезжая в Кирово-Чепецк, сразу же после визитов на химкомбинат, к руководству города, Александр Мальцев, сбросив с себя официальную одежду, устремлялся на природу. Чаще получалось, что он приезжал в июне – июле. На Вятке в это время стояла прекрасная погода. «Однажды в середине 1970-х годов он приехал в тридцатиградусную жару, и мы, выехав на рыбалку, заночевали прямо на песке. Помню, какое великолепное у него было настроение. Сборная СССР опять стала чемпионом мира. Он прибыл домой подышать свежим, таким родным воздухом. Саша сильно любит природу. Это его стихия. Именно в этих условиях у него пробуждалось чувство расслабленности, – говорит друг Мальцева Виктор Перетягин. – Саша очень любил сесть за руль небольшого катера “Крым”, который был в нашей семье. Для него и для нас, его друзей, это был целый ритуал. Мы подъезжали к лодочной станции “Олимпии”, где Мальцева и нашу компанию уже ждал у мостика катер. Саша под аплодисменты и радостные возгласы друзей сразу же садился за штурвал».

«Итак, я за рулем. Слушай мою команду!” – шутливо командовал Мальцев, и катер брал направление к облюбованному малолюдному песчаному пляжу на реке Вятка. Но один раз Мальцев решил поехать на речку Чепцы, впадающую в Вятку. Перетягин возразил: “Саша, у меня мало бензина”. “Ерунда, по дороге заправимся”, – сказал Мальцев с таким деловым видом, будто по пути на реке было несколько заправок, обслуживающих катера. Потом рассмеялся.

Подъезжаем к берегу, Мальцев с таким же серьезным выражением лица, и опять, будто ведет автомобиль, а не обычный речной катер, восклицает: “Что за дела, где тут у тебя тормоз?” К берегу мы все-таки подъехали, и тут я наконец-то спрашиваю, пользуясь тем, что отвлекать Мальцева в эту минуту уже можно: “Саша, зачем ты в это место приехал?” – “Как зачем? – невозмутимо отвечает Мальцев с уверенным видом. – Грибы собирать”. Я хватаюсь за голову и задаю ему еще один вопрос: “Какие грибы в тридцатиградусную жару да еще в этом прибрежном месте?” – продолжает Виктор Перетягин. Мальцев, ничуть не сомневаясь, как Петр Первый на знаменитой картине, уверенными шагами идет в неизвестность, при этом замечая: “Я просто по лесочку хочу прогуляться. Может быть, и грибочков найду”. Наша компания разделяется. Я бегу на катер, беру ведерочко и иду в одно знакомое мне место, где когда-то однажды действительно собирал грибы. Саша же идет в лесочек вместе со своим однофамильцем Вениамином Мальцевым и Анатолием Быковым по прозвищу “Граф”».

Тут необходимо сделать небольшое отступление. Анатолий Быков, с детства получивший прозвище «Граф» за элегантность и манеру модно одеваться, в масштабах Кирово-Чепецка – личность легендарная. Родился в 1937 году в Ленинграде, потерял родителей, перед блокадой вместе с другими детдомовцами был эвакуирован в Кировскую область. Позже его усыновила директор одной из кирово-чепецких школ. Похожий на Пушкина, красивый, черноволосый, кудрявый «Граф» даже снялся у Марка Донского в фильме «Фома Гордеев», правда, в небольшой роли.

«У Толи есть одно ценное качество. Он любит людей, и все отвечают ему взаимностью. Трудно теперь сказать, когда Александр Николаевич познакомился с Толей. Возможно, когда вместе воровали морковку с грядок. Шучу», – смеется Виктор Перетягин.

«Граф» был настоящей достопримечательностью Кирово-Чепецка в 1960-е годы. В промышленном, далеком от культурных поветрий и модных течений, наконец, закрытом оборонном городе он умудрился стать… первым стилягой. Мальцев никогда не забывал привозить своему другу подарки из заграничных турне. Однажды во времена диктата суровой советской морали, когда джинсы в СССР еще были под запретом, Александр Мальцев привез «Графу» не просто ковбойские брюки из Америки, а стильные джинсовые шорты. Последний тут же надел обновку «от Мальцева» и пошел гулять по городу, строя глазки девчонкам. На следующий день в стенгазете, которая была вывешена на информационном табло на центральной площади города, появилась красочная карикатура: патлатый, хулиганистый «Граф» рассекает в шортах по городу на глазах изумленных прохожих. «Позор стиляге Быкову!» – красовался большой заголовок в стенгазете. Надо сказать, что, по признанию друзей, «Граф» всегда был оригинальным человеком, стремясь выбиться из серого однообразия советских буден. Про себя он говорит, что всю жизнь работал «инженером опытных работ». «Он на самом деле трудился аппаратчиком на химкомбинате. У него шутки кругом. Большинство из них он перенял от “Шурика-Шути” Мальцева еще в детстве», – признается Виктор Перетягин.

У Анатолия Быкова, наверное, самая роскошная в Кирово-Чепецке коллекция галстуков. Еще бы, ее начал пополнять сам Мальцев в конце 1960-х. Позже узнал о «Графе» от своего друга и Валерий Харламов, который, лично познакомившись с Быковым и проникшись к нему симпатией, также передавал в Кирово-Чепецк небольшие подарки. Из каждой заграничной поездки Александр Николаевич привозил бывшему кирово-чепецкому стиляге по два-три галстука. Говорят, что в коллекции «Графа» сейчас насчитывается более двухсот галстуков от Мальцева и Харламова – настоящий бесценный раритет!

Вся его «однушка» в малосемейном доме в Кирово-Чепецке, в которой он, будучи скромным и непритязательным человеком, живет много лет, превращена в настоящий «уголок Александра Мальцева», здесь все напоминает о его великом земляке и друге. Однажды в кирово-чепецкой газете была даже опубликована фотография Анатолия Быкова, который снят на фоне галстуков – подарков от великих советских хоккеистов Александра Мальцева и Валерия Харламова.

Об этой однокомнатной квартире впереди еще будет уморительная история. Но вернемся в середину 1970-х. «Я про себя думаю, где же тут найти грибы, ведь Мальцев, пока не добьется своего, не успокоится. Предлагаю им, вот вам участок леса, тут, насколько я помню, в свое время была грибница. Саша посмотрел на меня, как Остап на Кису, вернувшегося после ресторана, но ничего не сказал. Я им говорю: “Сейчас слетаю тут рядом, на край болотца, и вернусь”. Оставляю им ведерко, их же больше, сам иду в лес с пакетом», – смеется Виктор Перетягин. Итак, четверка друзей разделилась: Перетягин пошел в лес по грибы. Два однофамильца Мальцевых в компании «Графа» якобы «прогуляться в лесочек».

«Бегу по лесу, думаю, лишь бы не заблудиться. Наконец выхожу на поляну и вижу долгожданный урожай – мне попадаются пять огромных красноголовиков, прекрасных, сочных подберезовиков, которые едва ли не полностью заполняют мой пакет. Радостный, спешу поделиться своей находкой с мужиками, сказать им, что грибы-то почти и не червивые, – продолжает Виктор Перетягин. – Подхожу к трем друзьям, они втроем сидят на пенечке, хитро так на меня смотрят, а Саша водит по земле палочкой. Я говорю, подбегая к ним: “Ура, мужики, сегодня варим суп из моей грибницы!” Они не радуются, а наоборот, делают вид, что им мои грибы безразличны.

Потом Саша так буднично говорит: “Посмотри сюда, студент!” Я огибаю пенек и вижу, что то самое ведерко, которое я им оставил пустым, уже заполнено грибами, а на вершине лежит огромный не червивый подберезовик на громадной ножке. Мне остается лишь развести руками. Я тут же вспоминаю случай с динамовских сборов, когда Саша нашел грибы во время кросса в Отепе, о котором он мне как-то рассказывал. Тогда, помню, я ответил ему, что ты, Саша, талантлив настолько, что даже грибы сами к тебе идут. Я неоднократно убеждался в том, что природа действительно его любит и отдает ему свои дары».

«А суп-то сварили?» – спрашиваю у Перетягина.

«Суп Саша такой наваристый сварганил, что пальчики оближешь, – признается Виктор Перетягин. – Проблема была в другом. Не знаю, как мы до дому с таким небольшим количеством бензина дотянули. Не нашли мы, чем заправиться, хотя шутник Саша уверял, что все будет в порядке и нам обязательно попадется бензозаправочная станция».

Впервые Мальцев с друзьями выехал на рыбалку в Кирово-Чепецке еще летом 1974 года. Потом старался выкроить время во время отпусков в июне – июле. Часто просил друзей не афишировать о его поездках, зная, как будут «разрывать на части» во время нелюбимых им официальных мероприятий. Насколько было возможно, скрытно доезжал до родительского дома, принимал душ, говорил со стариками, устремлялся на Вятку. Очень любил Мальцев половить стерлядь – рыбу, которая так хороша для ушицы.

«Однажды я заранее приготовился к приезду Саши. Было это в начале 1980-х годов после очередного выигранного сборной СССР чемпионата мира. Саша приехал в родной город утром, помылся, переоделся, а в полдень мы уже поехали на Вятку. Я заранее наловил ведро стерляди, и, заехав в одно тихое место, мы развели костер и начали готовить уху. Было жарко, как сейчас помню, вода – словно парное молоко, прямо как на каком-нибудь черноморском курорте. На песке вообще невозможно стоять. Я тогда принес титановый столик, гладкий, который и убирать-то не надо было, смахнешь крошки и все. Мы поставили на него, прямо в воде, кастрюлю с ухой, пивко, зелень.

«Какая там Ялта, какое Сочи, когда вокруг такая красота!» – произнес Мальцев, сказав друзьям, что нужно оставаться в таком благодатном месте до вечера. «Мы проснулись в пять утра на следующий день! Я смотрю в котелок, а там – настоящее желе, в которое превратилась уха из стерляди, – продолжает свой рассказ Перетягин. – Александр Николаевич дует на костер, ставит котелок разогреваться. Настоящий завтрак туриста! Всю пойманную рыбу мы тут же съели. Вообще Саша не любил брать сумки с гостинцами, которые обычно собирали ему в Москву. В дорогу Мальцев брал лишь вяленую рыбу – сорожку, небольшую, величиной с ладонь, но очень вкусную. Еще он любил уже после окончания карьеры заехать прямо с поезда в пивной бар “Дымок” у нас в Кирово-Чепецке. Под бокал пива попробовать там креветок. В “Дымке”, располагавшемся в подвале, было хорошо и уютно. Прохладно, мало народу. Сусанна разрешала нам зайти туда, не заезжая домой».

А тогда они сделали фотографию. Александр Мальцев с мокрыми, аккуратно причесанными волосами облокачивается довольный и бесконечно счастливый, сидя в воде, на этот столик. Купить у Мальцева этот снимок пытался один шведский журналист газеты «Свенска дагбладет», который увидел его у хоккеиста во время интервью в 1982 году, как раз через год после триумфального для сборной и самого Александра Николаевича чемпионата мира в Стокгольме. Как уже говорилось ранее, в Швеции Александра Мальцева боготворят, а в те годы популярность его в Скандинавии и вовсе не знала границ. Гость сначала давал за маленький снимок 100 долларов, потом 150, затем планка подросла почти до 500 «зеленых». Журналист не унимался и «пытал» Мальцева два с лишним часа, чтобы тот продал снимок. Сдался, когда Александр Николаевич наконец-то убедил иностранного репортера, что память о дружбе не измеряется никакими деньгами.

«В середине 2000-х годов мы с Анатолием Быковым, благодаря возможностям современной техники, сделали Саше большую копию этого снимка и решили обрадовать его, направив фото посылкой по почте на домашний адрес Мальцевых. Но эта посылка дважды возвращалась в Кирово-Чепецк, поскольку в середине 2000-х годов они с Сусанной чаще жили на даче, чем в доме на Башиловке. А так придет посылка, полежит, согласно инструкции, три месяца на почте и отправляется обратно к нам в Кирово-Чепецк, поскольку за ней никто не приходит. Лишь в 2009 году накануне юбилея мы вручили снимок Мальцеву не нарочным, а лично, когда он приехал в родной город. Хорошо помню, как, провожая Сашу, его подарки мы загрузили в машину. Эту самую фотографию он не дал положить в багажник, а трогательно взял с собой в руки, сказав, что это его самый любимый снимок в жизни», – вспоминает Виктор Перетягин.

Друзья видели, как не хочет Александр Мальцев уезжать из Кирово-Чепецка в Москву. Здесь ему было комфортно с людьми, которые не докучали его одними и теми же вопросами о жизни и спорте, не требовали от него пахать на тренировках и успевать на сборы.

К середине 1970-х годов Мальцев действительно познал изнанку обрушившейся на него славы: случайные знакомые, которые норовят набиться в друзья, пристальное внимание прессы, слухи и сплетни, а также нелегкое бремя лидерства, когда нужно «тащить» за собой «Динамо» и играть каждый раз так, чтобы за спиной не говорили: «Вот, Мальцев стареет»… Но большая хоккейная жизнь между тем продолжалась.

После серий между советскими игроками и канадскими профессионалами в 1972 и 1974 годах канадцы стали утверждать, что им нет равных на уровне клубного хоккея. Пришлось принять новый вызов. Летом 1975 года между Федерацией хоккея СССР и руководством НХЛ Канады была достигнута договоренность о проведении серии игр между профессионалами и советскими любителями на уровне клубов двух стран. Представлять честь отечественного хоккея за океаном выпала ЦСКА и «Крыльям Советов», как наиболее сильным советским командам трех последних чемпионатов СССР.

Советская сторона настаивала на том, чтобы эти встречи проходили корректно, в честной спортивной борьбе, без каких-либо провокаций со стороны задиристых канадских профессионалов. В СССР хорошо знали, что к середине 1970-х годов, когда в НХЛ еще играло только шесть клубов, масштаб грубости принял такие размеры, что журналисты и болельщики вполне серьезно ставили вопрос о подключении к расследованию инцидентов на льду правоохранительных органов Соединенных Штатов, включая Министерство юстиции США, которому подчиняется ФБР. «В наши дни меньше вероятность получить увечье в темном переулке, нежели на льду ярко освещенного хоккейного стадиона», – писал журналист Клайф Коккинг[23].

Особенно усердствовала в грубости и даже жестокости команда «Филадельфия флайерс». Ее наставник Фред Шеро считал, что главное не блеснуть мастерством, а как следует запугать соперника. «Многие хоккеисты добились бы большего, если бы не боялись драки. На чистом льду они короли и забивают много голов, но стоит их хорошенько припугнуть, и они не торопятся выходить с шайбой из средней зоны», – говорил Шеро. Президент НХЛ Кларенс Кэмпбелл в декабре 1975 года был даже вынужден разослать перед серией встреч с советскими хоккеистами специальное письмо в адрес руководителей клубов лиги, напоминая им об особом беспокойстве русских относительно возможных проявлений агрессии на льду со стороны канадских хоккеистов: «Руководство советских команд в курсе той кампании по пресечению грубости, которая проводилась нашей лигой в течение последних двух лет. Вполне понятно их беспокойство в этом вопросе еще и потому, что почти каждый игрок из состава двух участвующих клубов является кандидатом в олимпийскую сборную СССР, которая будет отстаивать свой титул чемпиона в любительском хоккее на Олимпийских играх, начинающихся в феврале 1976 года в Инсбруке».

Со своей стороны руководители североамериканских клубов заверили Кэмпбелла, что предупредят хоккеистов о необходимости строгого соблюдения правил и недопущения грубости. В Москву был командирован известный спортивный журналист Мелвой, который специализировался на освещении предыдущих серий с советскими хоккеистами. Его репортажи из СССР опять больше походили на язвительные фельетоны, цель которых – всячески принизить мастерство советских хоккеистов и роль отечественных тренеров.

Надо отдать должное заезжему репортеру: его статьи были полны красочных и живописных сравнений. Игрок Терехин, единственный не гладко выбритый в составе «Крыльев Советов» хоккеист, напомнил ему Иисуса Христа – видимо, столь непривычно было для журналиста видеть на льду столько «гладко выбритых мужчин», как в СССР. «Советские тренеры едва ли действуют сколько-нибудь самостоятельно. Вся их работа запрограммирована федерацией хоккея. Наставник “Крыльев Советов” и сборной СССР Кулагин постоянно ворчит на игроков. Он как бы хочет сказать или, может быть, дать им прочитать в своих глазах: “Попробуй сделать это еще раз, негодяй, и я отправлю тебя в Сибирь на 24-летнюю каторгу!..”» – писал журналист[24].

«Борис и его ребята готовятся к товарищеским играм» – так был назван этот опус. Почти как «Тимур и его команда». Словом, происходило нечто похожее на прелюдию к предыдущим сериям: русские не могут ничего, и их нужно побеждать во всех матчах. Кроме того, журналисты искусственно подводили матчи к очередной серии противостояния «двух миров, двух образов жизни».

Канадские специалисты, проанализировав серии 1972 и 1974 годов, пришли к выводу, что большинство успешных комбинаций и голов советской сборной проходило за счет обыгрыша быстрыми и легкими форвардами тяжеловесных канадских защитников на краях. Удержать Харламова, Мальцева, Якушева не всегда могли и лучшие игроки обороны из числа профессионалов. Канадские тренеры давали своим игрокам установку лишить маневренных русских нападающих пространства, начать их опеку еще до получения ими шайбы.

Итак, в конце 1975 года хоккеисты ЦСКА вылетели в Северную Америку для участия во встречах с североамериканскими клубами. В их состав «для усиления» были включены два игрока из московского «Динамо» – защитник Валерий Васильев и нападающий Александр Мальцев. Так сбылась мечта Анатолия Тарасова: динамовский «бриллиантик» все-таки засветился в армейской короне. Динамовского нападающего определили выступать в последнем, третьем звене, а когда получил серьезную травму Владимир Петров, выбыв из строя на несколько месяцев, то перевели в первое звено к Борису Михайлову и своему другу Валерию Харламову. Забегая вперед отметим, что в таком сочетании эта тройка выступила на чемпионате мира в польском городе Катовицы весной 1976 года. В этом звене Александр Мальцев играл на позиции центрального нападающего, на том самом месте, где начинал свою хоккейную карьеру.

В заокеанском турне армейцев выделяются два матча. Один из них, сыгранный 31 декабря 1975 года, по мнению многих специалистов, по содержанию игры, невероятной ее драматургии входит в десятку самых лучших хоккейных поединков XX века. Например, известный североамериканский спортивный журналист Рэй Фишер и вовсе считает его лучшим в мировой хоккейной истории. Тогда встречались «Монреаль Канадиенс» – клуб, олицетворяющий хоккей в Канаде, и ЦСКА – лучший клуб в СССР. Запись этой игры – одна из самых востребованных архивных спортивных записей при поиске в Интернете.

В «Форуме», вмещавшем 20 тысяч зрителей, почти не оказалось свободных мест. На лед вышли герои знаменитой серии 1972 года: канадцы Драйден, Курнуайе, Питер Маховлич, а также Борис Михайлов, Валерий Харламов, Александр Мальцев, Валерий Васильев и другие. На представлении матча местные зрители устроили овацию Харламову и Третьяку.

До конца 1970-х годов «Монреаль Канадиенс» доминировал в НХЛ. А в сезоне 1976/77 года этот легендарный клуб установил рекорд, победив в шестидесяти матчах регулярного чемпионата. Тренировал его лучший тренер в истории заокеанского хоккея Скотти Боумэн, который никогда не скрывал своих симпатий к советской школе хоккея и комбинационной игре, практикуемой русскими. В Монреале тогда стояли 35-градусные морозы. Советская команда, по воспоминаниям ветеранов, постоянно была одолеваема мучительной жаждой. Считали, что виной всему безвкусная пища с каким-то непривычным ароматом, которой угощали организаторы.

«Форум» встретил появление советской команды таким диким ревом, по сравнению с которым шепотом казались крики болельщиков в поддержку хозяев во время других встреч. Психическая атака удалась. Оборона советской команды была сломлена, и канадцы быстро повели в счете 2:0. В перерыве Константин Локтев призвал игроков быстрее кататься по всей площадке и как можно точнее адресовать друг другу шайбы. Дело пошло. В итоге в той игре, проигрывая две шайбы, 0:2, 1:3, ЦСКА сравнял счет благодаря чудо-голам Харламова и Александрова. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что все три гола в ворота канадцев были по-настоящему красивы.

Гол 17-го номера армейцев до сих пор с удовольствием вспоминают ценители хоккея. Валерий Харламов вошел в зону противника по левому краю, получил шайбу от Михайлова и сместился в центр с повисшим на его плечах канадцем Лемэром. Ложным движением он показал канадскому вратарю, что будет огибать ворота, заставив его сместиться вправо. А сам с неудобной руки послал шайбу в нижний левый угол ворот. В третьем периоде Владислав Третьяк показал такую блестящую игру, что один из канадских журналистов назвал ее «космической». Главный тренер канадцев Скотти Боумэн сказал после игры: «Любому другому вратарю пришлось бы вынимать из своей кожи осколки шайбы, как шрапнель. Но только не Третьяку. Этот русский лейтенант украл у нас победу».

До матча с «Филадельфией флайерс» ЦСКА уверенно разобрался с «Бостон Брюинз» и «Нью-Йорк рейнджерс», победив эти клубы 5:2 и 7:3 соответственно. Александр Мальцев в связке с Валерием Харламовым особенно блеснул во встрече в Бостоне. Он отметился голом и отдал два результативных паса своему другу. Мальцев играл с Михайловым и Харламовым, будто именно он, а не Владимир Петров, играл с ними всегда. Специалисты отмечали, что Александр, попав в тройку к своему другу Валерию Харламову, играл как-то по-особенному азартно и радостно. «Саша легко адаптировался к нашей тройке, потому что дружил с Валерой, поддерживал хорошие отношения со мной. Ведь как бывает, приходит в тройку новый игрок, и начинается ворчание партнеров по звену, не туда отпасовал, не туда поехал, – признается в разговоре со мной Борис Михайлов. – Нам всем комфортно было в звене друг с другом. Тем более что Саша хорошо изучил игру нашей тройки за все эти годы соперничества двух клубов и на тренировках в сборной. Его не нужно было учить тому, что мы с Валерой хотим получать от центрфорварда. Он уже все знал. Мне кажется, он с особым азартом начал отрабатывать в этих играх. Могу сказать за себя. Мне не только не было дискомфортно с ним, наоборот, во время игр в этом турне игра с Мальцевым доставляла мне настоящее удовольствие».

«Наблюдать за игрой русских хоккеистов – все равно, что присутствовать на хорошем спектакле», – отмечала газета «Нью-Йорк таймс». А журналисты одной из канадских газет дополняли, что «смотреть русский хоккей так же прекрасно, как и русский балет». И правда, были мы когда-то впереди планеты всей…

Четвертая встреча армейцев в Канаде, проведенная с «Филадельфией флайерс», многими аналитиками признается самым грубым поединком в истории, сыгранным канадцами против советских хоккеистов. Матч ЦСКА с тогдашними обладателями Кубка Стэнли, завершившийся в итоге победой «Филадельфии» 4:1, тренер армейцев Константин Локтев справедливо назвал «ледовым побоищем». К тому моменту советские клубы выиграли серию, победив в пяти матчах из семи, и, следовательно, в общем зачете противостояния с канадцами этот поединок ничего не решал. Если во время предыдущих матчей североамериканцы еще старались держать себя в рамках правил, то в восьмом, в Филадельфии, «сошли с катушек».

Уже в первой половине первого периода «Флайерс» начали размахивать кулаками, показывая, что не прочь посостязаться в боксерских поединках. Особенно доставалось первой тройке ЦСКА. Бориса Михайлова время от времени вызывал на поединок Шульц по прозвищу «Кувалда». На двенадцатой минуте Дюпон «коршуном» налетел на Валерия Харламова, который с самого начала встречи принялся по обыкновению «оставлять в дураках» мощных и неповоротливых канадских защитников. Изрядно доставалось и Мальцеву. Советские хоккеисты не велись на провокации, и это еще больше заводило канадцев. Константин Локтев принял решение увести команду в раздевалку прямо во время матча. Ни один хоккеист из ЦСКА не хотел продолжать встречу с филадельфийцами из-за их хулиганской игры.

«Каждого из нас могли ударить сзади, подцепить клюшкой, пнуть коньком – ну какой же это спорт? Не забывайте еще и о том, что меньше чем через месяц после Филадельфии нам предстояло участвовать в олимпийском турнире. Тренеры строго-настрого запретили игрокам ввязываться в стычки. Мы должны были вернуться домой в полном здравии, а не искалеченными. Только после долгих заверений хозяев в том, что игра будет продолжаться в рамках правил, наша команда вернулась на площадку. Вернулась без всякого настроения. У нас словно все погасло внутри, мы не играли, а доигрывали. Филадельфийцы добились своей цели, но разве можно их победу считать справедливой?» – писал в своей книге Владислав Третьяк.

Бобби Халл, комментируя этот матч, сказал, что он возмущен игрой филадельфийцев: «Клюшки даны нам не для того, чтобы устраивать побоища, а чтобы доставлять зрителям удовольствие игрой». Газета «Нью-Йорк таймс» назвала выигрыш «Филадельфии» «триумфом террора над стилем».

Журналисты в своих отчетах о матче отмечали, насколько достойно держался на пресс-конференции тренер ЦСКА Константин Локтев. Он не стал жаловаться на судейство и эмоционально причитать о грубости канадцев. А повел себя спокойно и рассудительно. «Мы, конечно, с удовольствием готовы сыграть с ними, обладателями Кубка Стэнли, еще не один раз. Мне только непонятно, зачем этим талантливым хоккеистам понадобилось превращать матч с ЦСКА в ледовое побоище. Вы выдели, что в конце встречи я даже пошел на то, чтобы не выпускать на поле таких нужных для советской сборной игроков, как Харламов, Мальцев, Михайлов, которым вскоре предстоит играть на Олимпиаде, – с достоинством произнес Локтев. – И еще. Здесь меня спрашивали, считаю ли я “Филадельфию” самой сильной командой мира. Нет, я так не считаю. Я не уверен, что проведи мы серию матчей обладателя Кубка Стэнли с ЦСКА – чемпионом СССР и многократным победителем Кубка европейских чемпионов, то успех бы обязательно был на стороне “Флайерс”».

«Мистер Локтев, а что нужно сделать для того, чтобы выиграть у русских?» – задал вопрос один местный репортер.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.