НЕПОБЕЖДЁННЫЙ ЭЛЬ КАНТОР (Памяти Виктора Хары)

НЕПОБЕЖДЁННЫЙ ЭЛЬ КАНТОР

(Памяти Виктора Хары)

В Советском Союзе имя этого человека знали все от мала до велика. Он был олицетворением мужества и стойкости для миллионов советских людей, хотя в его жилах текла кровь чужестранца — он был чилийцем.

Пав смертью храбрых в неравной схватке с врагом, этот человек долгие годы своим подвигом учил миллионы людей быть такими же мужественными, как и он. Отметим: он был певцом, что сегодня уже априори никак не вяжется у молодёжи с таким понятием, как подвиг. Спроси любого нынешнего молодого человека, с чем у него ассоциируется слово «певец», и он наверняка ответит: это такой гламурный персонаж, который поёт под «фанеру» и зарабатывает кучу «бабок». Им и в голову не может прийти, что певец может стать героем не только скандальной светской хроники, а героем истинным — человеком, который в тяжёлую для его родины годину готов пожертвовать даже собственной жизнью. В советские годы мы таких людей знали. Один из них — чилийский певец и композитор Виктор Хара, с момента гибели которого минуло ровно 35 лет.

Хара родился в 1934 году в бедной семье: его родители были батраками в поместье богача в Лонкене. Помимо Виктора, который был младшим ребёнком, в семье росло ещё трое детей: две девочки и мальчик. Виктор слыл среди них самым независимым, за что ему неоднократно доставалось как от родителей, так и от старших сестёр. Однако в школе Виктор учился хорошо и своих учителей редко огорчал. В 40-е годы семья переехала в Сантьяго и поселилась в нескольких кварталах от стадиона «Чили», который чуть позже станет для Виктора роковым — именно там он найдёт свою мученическую смерть. Однако до этого ещё было далеко. А пока Виктор пошёл учиться в католическую школу Руис-Тагле. Чуть позже он поступит в коммерческое училище на счетовода. Но учёба там Виктору была в тягость. И после того как в марте 1950 года от кровоизлияния в мозг умерла мать Хары, он поступил в семинарию, надеясь в религии найти своё призвание. Но и там его ждало разочарование. В семинарии царила строгая дисциплина, и бунтарю Харе было трудно приспособиться к тамошним порядкам. В итоге в марте 1952 года он ушёл и оттуда — в армию. Служил он в пехотном училище в Сан-Бернардо.

Когда Хара вернулся на «гражданку», он устроился работать санитаром на «скорой помощи». Жил один, поскольку муж его родной сестры не пустил под свою крышу, не желая прощать его уход из семинарии. В конце 1954 года Хара в компании друзей отправился на север Чили, чтобы изучать народную музыку. Именно эта поездка и станет определяющей в его судьбе — он увлёкся народным творчеством. Под влиянием этой поездки, а также после знакомства со своим сверстником Фернандо Бордеу, который учился в театральной школе Чилийского университета, Хара в марте 1956 года поступил в эту же школу. Там он увлёкся левыми идеями, полюбил пьесы Горького (в одной из них, «На дне», Хара играл роль Бубнова). Там же Хара подружился с будущим кумиром чилийцев актёром Нельсоном Вильягра (станет знаменит после роли в фильме «Шакал из Науэльторо»), а также впервые серьёзно влюбился в женщину, которая была старше его на несколько лет. Именно она подарила Харе гитару, которая до конца жизни станет его главным оружием и прославит на всю страну. В 1957 году именно с этой гитарой Хара сделает свою первую сольную запись песни для фольклорного ансамбля «Кункумен». Год спустя Хару взяли гитаристом в этот ансамбль. А ещё через год он закончил театральную школу.

Получив диплом актёра, Хара решил повременить с актёрской практикой и все силы отдавал музыкальной деятельности — играл в «Кункумене». Гастроли ансамбля проходили как в Чили, так и далеко за её пределами: например, летом 1961 года ансамбль побывал в Москве и Ленинграде. Когда ансамбль вернулся в Чили, Хара сказал знаменитые слова: «У русских надо учиться, как жить сообща. Они обладают духовной непоколебимостью».

Тогда же Хара встретил свою будущую супругу. Звали её Джоан, она в своё время была балериной, а когда Хара учился в театральной школе, преподавала там сценическое движение. Однако в школе их связывали только служебные отношения. А потом Хара как-то встретил Джоан на улице и пригласил в кафе. После чего принялся настойчиво за ней ухаживать. Джоан поначалу испугалась такой настойчивости, поскольку только недавно развелась. Но Хара сумел-таки растопить лёд её сердца, ив 1962 году они поженились. Через два года у них родилась дочь Аманда, чуть позже ещё одна — Мануэла.

В 1964 году Хара уже работал режиссёром в Институте театра Чилийского университета и ставил прогрессивные пьесы (например, Бертольта Брехта). В том же году он отправился в Уругвай на народный фестиваль «Атлантида» и там познакомился с будущим президентом Чили Сальвадором Альенде и его женой Ортенсией Бусси (они были приглашены на первое представление чилийской труппы). После спектакля Альенде сказал речь, в которой поздравил Хару и его актёров с удачной постановкой.

В середине 60-х в Чили начался бум фольклорной песни, и Хара на какое-то время уходит в музыку. Он записывает пластинку с песней «Благочестивая», которая становится поводом к громкому скандалу. Это была народная песня, которая высмеивала чрезмерную страсть дамы к своему исповеднику. Церковь считала эту песню крамольной и была крайне возмущена, когда Хара записал её на пластинку и эту запись начали транслировать по радио. Служба информации при президенте страны потребовала изъятия этой пластинки из продажи и уничтожения оригинала. Хара по этому поводу заявил: «Люди, считающие эту плутовскую и остроумную народную песню дерзкой и непочтительной, отрицают тем самым добропорядочность народного творчества, которое является основой основ нашей традиции».

Этот скандал только утвердил Хару в том, что его удел — социальные песни. В те годы в чилийской музыке преобладали коммерческие коллективы и исполнители, репертуар которых соответствовал программе стоявших у власти христианских демократов: это был принаряженный, напыщенный фольклор без признаков бедности и какого-либо протеста (всё, как в нынешней постсоветской России). Среди ансамблей, которые подражали западным, выделялись два: «Лос куатро куартос», с прилизанными солистами в смокингах, и их женский двойник «Лас куатро брухас», солистки которого выступали в сверкающих платьях и увешанные драгоценностями. На этом фоне Виктор Хара заметно выделялся и был настоящим любимцем простого населения Чили. Почти все его песни поднимали социальные проблемы и пользовались огромным успехом в крестьянских общинах и среди рабочих.

В марте 1967 году грянул новый скандал, связанный с именем Хары, на этот раз из-за песни политического характера. Она называлась «Неуловимый» и была посвящена Эрнесто Че Геваре. Поскольку это имя в Чили было под официальным запретом, Хара вынужден был зашифровать на пластинке (её выпустила фирма «Одеон») название песни: она называлась «Для Э.Ч.Г.». Однако люди прекрасно поняли, о ком идёт речь. В песне была идея преследуемого и охотников, которые назначили цену за голову «неуловимого». Песня вышла в свет весной, а осенью весь мир облетела весть о том, что Че Гевара погиб. Стоит отметить, что коммунисты Чили критиковали Хару за эту песню, поскольку отстаивали идею осуществления революции не вооружённым путём, к которому призывал Че Гевара, а в рамках парламентской демократии. Однако Хара, который был членом ЦК КП Чили, объяснил им, что смысл песни в другом: «Это не призыв к оружию, а выражение восхищения героизмом Че».

В конце 60-х Хара был уже настоящим кумиром миллионов простых чилийцев. Практически каждая его песня становилась шлягером в народной среде и головной болью для власть имущих, которые называли его произведения «подрывными». Например, песня «Солдат» была призывом к армии не поворачивать оружие против своих соотечественников («Солдат! Не стреляй в меня, брат мой»), а песня «Кто убил Кармелиту?» была посвящена памяти девушки, которая погибла от наркотиков в нищем районе, где одно время жил и сам Хара. В июне 1969 года на новой студии грамзаписи «ДИКАП» (её учредил Союз молодых коммунистов Чили) Хара записывает альбом собственных песен «В твои раскрытые ладони», который стал чрезвычайно популярен.

Естественно, не мог остаться Хара в стороне и от выборов президента страны в 1970 году. Он выступал со своими песнями на митингах в поддержку Сальвадора Альенде (слова к первому предвыборному варианту знаменитой песни «Венсеремос» («Мы победим») написал именно Виктор Хара), ставил как режиссёр прогрессивные спектакли, А когда Альенде победил, он лично обратился к Харе с предложением отправиться в провинцию и организовывать там народные театры. В качестве компаньонов Хара взял с собой в эту поездку группу актёров своего театра, а также известного борца за мир, американца Дина Рида.

Артистическая бригада колесила по Чили на старом грузовике, который перед поездкой был выкрашен краской, чтобы скрыть его солидный возраст. На его деревянных бортах были прикреплены плакаты с изображением сжатых кулаков, как на некоторых картинах Пикассо, а посредине на фоне сине-бело-красного флага Чили большими буквами было написано: «Унидад популар» («Народное единство»). Этот грузовик служил не только средством передвижения, но также отличной трибуной и сценой. Приезжая в какой-нибудь город, члены бригады устраивали сначала митинг, на котором рассказывали о целях и задачах нового правительства, а в конце выступали с концертом. Дин и Хара пели песни, а остальные актёры декламировали стихи или читали отрывки из революционных произведений. Стоит отметить, что за свою работу участники бригады не получали ни единого эскудо, и единственное, о чём просили, чтобы их кормили.

Являясь одним из руководителей Чилийской компартии, Хара одним из первых угодил в «чёрные списки» заговорщиков, которые выступили против Альенде в сентябре 1973 года. Его предполагалось арестовать у него дома, но всё вышло иначе.

В тот роковой день 11 сентября Хара должен был выступать в Техническом училище в Сантьяго на выставке «За жизнь. Против фашизма» (на неё должен был приехать и Альенде). Когда начался путч, жена Виктора Джоан стала волноваться за него, однако никаких вестей от мужа не поступало. И только вечером он наконец объявился: позвонил жене по телефону и сообщил, что домой придёт завтра утром из-за комендантского часа. Но ни на следующий день, ни в последующие Хара домой так и не пришёл — его арестовали.

Утром в училище пришли солдаты и стали избивать всех подряд. Хара успел незаметно выбежать из училища и даже сел в свой автомобиль. Однако кто-то из солдат заметил это и заставил его выбраться наружу. Его обыскали, но никаких документов не нашли (Хара предусмотрительно избавился от них ещё в училище). Однако, когда его привезли на стадион «Чили», там его узнал унтер-офицер. «Ты и есть тот самый дерьмовый певец, а?» — засмеялся офицер и ударил Хару сначала кулаком в лицо, а затем стал избивать и ногами. На следующий день Хару отвели в подвал, чтобы разъединить с другими заключёнными. 14 сентября он раздобыл карандаш и клочок бумаги, на котором написал своё последнее стихотворение под названием «Нас здесь пять тысяч». В тот же день его расстреляли в одном из подтрибунных помещений. За две недели до его 39-летия. О том, как погиб Хара и кто именно был причастен к этому, уже в наши дни рассказал известный чилийский журналист и писатель Хосе Мигель Варас:

«Показания бывшего новобранца Хосе Альфонсо Паредеса, которому во время путча было 18 лет, помогли восстановить точный ход событий. Паредес немало времени провёл в подвальных помещениях стадиона в качестве часового. В одном из них долго и жестоко пытали Виктора Хару. Во время издевательств особенно усердствовал лейтенант Родриго Родригес Фушлохер, который сломал певцу обе руки. Хосе Паредес сам видел, как другой офицер в чине младшего лейтенанта развлекался игрой в русскую рулетку: приставив пистолет ко лбу Виктора, он нажал курок и прострелил ему голову. При этом присутствовал другой лейтенант — Нельсон Хаас. Затем убийца приказал новобранцам стрелять в певца из автоматических винтовок. Приказ был выполнен. По заключению экспертизы, на теле Виктора было 44 пулевых отверстия, из которых 32 были сквозными. Через несколько минут после расправы тот же младший лейтенант приказал унести мёртвое тело. Пришли санитары с носилками, уложили на них Хару, предварительно затолкав его в мешок, и отнесли к военному грузовику на заднем дворе стадиона…»

О том, что её муж погиб, Джоан Хара узнала случайно, благодаря смелости одного молодого человека. После того как Хару расстреляли, его тело вместе с пятью такими же расстрелянными мучениками палачи выбросили с грузовика неподалёку от стадиона — в районе Сан-Мигель, рядом с кладбищем «Метрополитано». Там их и нашли жители района. Вызвали медиков, и те увезли тела в морг.

Этим трупам была уготована общая судьба — лежать в безымянной могиле. Однако один из работников морга — 20-летний парень по имени Эктор Эррера — узнал Хару и пошёл на риск: разыскал адрес Джоан Хары в архивах Отдела регистрации населения. И Джоан немедленно приехала в морг, чтобы забрать мужа. Как будет вспоминать она сама много позже: «Это был Виктор, хотя он выглядел измождённым и худым… Что же с тобой делали, что ты так истаял за одну неделю? Глаза его открыты и, кажется, продолжают смотреть вперёд с негодованием и вызовом, хотя на голове рана, а на щеке — ужасные кровоподтёки. Одежда на нём изодрана, брюки упали до колен, свитер складками собрался под мышками, синие кальсоны клочьями свисают с бёдер, словно изрезанные ножом или штыком… грудь изрешечена дырами, а на животе — зияющая рана. Его руки висели под странным углом к предплечьям, словно ему переломали запястья… Но это был Виктор, мой муж, мой возлюбленный».

Все эти подробности мир узнает не сразу, а только спустя несколько месяцев. С этого момента имя Виктора Хары станет символом мужества не только в Латинской Америке, но и далеко за её пределами. Например, в Советском Союзе не было человека, который бы не слышал имени этого мужественного певца и не знал подробностей его гибели. В середине 70-х у нас даже был учреждён фестиваль политической песни имени Виктора Хары. По советскому ЦТ о нём будет показано несколько документальных фильмов, а также один художественный — «Эль Кантор» («Певец»), который снимет в 1978 году друг Хары Дин Рид (и сам же сыграет в нём главную роль).

Много воды утекло с тех пор, и в России теперь другие герои: гламурные поп-дивы и поп-певцы, многие из которых наверняка даже не слышали про Виктора Хару. Они не поют социальных песен, являясь всего лишь послушными куклами в «театре Карабаса-Барабаса». Однако не поют такие песни и так называемые рок-идолы, которые в советские годы считались среди молодёжи принципиальными бунтарями. Правда, как выяснилось чуть позже, никаких особенных принципов у большинства из них никогда и не было. А их постоянная «фига в кармане» была всего лишь маскировкой, дабы дурачить поклонников. В итоге, когда рухнул СССР и на горизонте запахло ну о-очень большими деньгами, недавние рок-бунтари со спокойной душой присоединились к тому воровскому шабашу, который был развязан в стране бандитами всех мастей. О том, какие это были «принципы», вспоминает очевидец — бывший музыкант популярной рок-группы «Машина времени» Пётр Подгородецкий:

«Помню новогоднее шоу, которое мы отрабатывали в каком-то бизнес-центре. Пьяные гости, уже без малиновых пиджаков, но ещё с золотыми цепями и тяжёлыми „Ролексами“, полуголые и уже готовые к употреблению девчонки, столы, „ломящиеся от яств“, бычки в огромной вазе с чёрной икрой… На сцене „Машина времени“. Артисты не совсем трезвы, но как-то не лажают, видимо, большой опыт сказывается…

Полтора часа работы закончились, и „настал час расплаты“. Двое постриженных „под ноль“ охранников выносят огромную клетчатую сумку типа тех, которые использовали „челноки“ во время поездок в Турцию. Расстёгивают. Сумка полна „зелёных“. Пятёрки, десятки, иногда более крупные купюры. „Можете не сомневаться, все шестьдесят штук здесь“, — говорят нам…»

Читатель вправе спросить: «А при чём здесь Виктор Хара?» А при том, что представить его на подобном шабаше попросту невозможно. Коммунисты, они ведь разные бывают. Есть, к примеру, такие, как Михаил Горбачёв, — эти станцуют польку-бабочку любому, кто их озолотит. А есть такие, как Виктор Хара. Последние скорее умрут, чем предадут свою страну и людей, которые им верят. И никогда не будут отплясывать на бандитских тусовках, развлекая полуголых девиц и бандитов ради одного: чтобы построить себе очередной замок или развлекаться в куршавелях. Так что пусть нувориши пока веселятся, а мы будем помнить Виктора Хару и его самую знаменитую песню «Венсеремос», которая на русский переводится как «Мы победим».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.