Забытый конструктор – Борис Петропавловский

Забытый конструктор – Борис Петропавловский

Среди имен славной плеяды пионеров ракетно-космической техники особое место занимает талантливый инженер-артиллерист, Герой Социалистического Труда (посмертно), один из авторов реактивного миномета «катюша» Борис Сергеевич Петропавловский. Его имя, как и имена многих его соотечественников, было незаслуженно отодвинуто на задний план, тогда как не без его непосредственного участия в период 1929–1933 гг. в стенах ГДЛ и ЛО PHИ велись разработка и испытание реактивных снарядов.

Б. С. Петропавловский родился 26 (14-го по старому стилю) мая 1898 г. в г. Курске. Его отец был православным священником, а мать – домохозяйкой.

Б.С. Петропавловский. Ленинград. 1929 г. Фото из архива автора. Публикуется впервые

Еще в юности, пожелав связать свою жизнь с армией, Борис уходит из гимназии. В возрасте 12 лет он едет в Варшаву и поступает в Суворовский кадетский корпус. Там в 1914 г. его застает Первая мировая война. Через год он заканчивает 7-й класс корпуса вице-фельдфебелем и получает определение для дальнейшего образования в Константиновское артиллерийское училище, ускоренный курс которого Б.С. Петропавловский закончил 1 ноября 1915 г.

Окончив училище, молодой прапорщик артиллерии попадает на Западный фронт и назначается на должность младшего офицера 2-й отдельной легкой батареи для стрельбы по воздушному флоту. К февралю 1917 г., т. е. к моменту падения монархии, за успешное участие в войне он становится командиром батареи, поручиком и получает орден Святого Станислава III степени с мечами и бантом.

После Февральской революции сын священника принимает участие в уличных политических демонстрациях, выступает на митингах, собраниях и т. п.

После Октябрьского переворота, видя, как все разваливается на части, в январе 1918 г. он демобилизовался из армии и с 15 февраля 1918 г. по 1 февраля 1919 г. занимал должность секретаря Новоторжского Уездного исполнительного комитета. Как и многие русские офицеры, он хотел отсидеться на какой-нибудь должности с единственной целью – не служить Советам. Но ему не удалось избежать офицерских мобилизаций, и представители Красной Армии, ими занимавшиеся, так или иначе обратили внимание на секретаря исполкома с военной выправкой, прекрасно говорящего на немецком и польском языках. В результате этого 2 февраля 1919 г. свой же Новоторжский Уездный военный комиссариат его призывает в армию.

С 11 февраля он служит в должности командира 1-й противосамолетной батареи 4-й пехотной стрелковой дивизии 9-й армии. Когда же ее расформировали, то 20 июля Б.С. Петропавловский назначается на должность командира 3-й батареи 2-го легкого артиллерийского дивизиона 14-й стрелковой дивизии. 13 сентября в бою у хутора Арсеньевского Усть-Бузулукской станицы он был дважды ранен и выбыл из дивизиона.

Вернувшись из госпиталя по окончании отпуска по ранению, с 15 ноября 1919 г. по 28 мая 1920 г. Борис Сергеевич находился в ведении военного комиссара Новоторожского Военного комиссариата. Затем был отправлен в распоряжение начальника штаба Западного фронта и 7 июня назначен на должность командира 6-й батареи 3-го легкого артиллерийского дивизиона 18-й стрелковой дивизии.

19 октября его назначают командиром 3-го легкого артиллерийского дивизиона той же дивизии. 28 декабря Окружная парткомиссия ЛВО принимает его в члены ВКП(б). В феврале 1921 г. Б.С. Петропавловского перемещают на должность командира 2-й батареи 54-голегкого артиллерийского дивизиона, коей он прокомандует до

8 июня, когда будет отправлен в распоряжение командира учебной батареи 20-й дивизии. Но в июле батарея вошла в состав 20-го легкого артиллерийского дивизиона и была переименована в 3-ю горную батарею 20-го легкого артиллерийского дивизиона. А после этого случилась маленькая неприятность: батарея, куда был направлен Б.С. Петропавловский, имела стоянку в настолько отдаленном месте, что ее командир не смог даже прибыть к новому месту службы в указанный срок. В связи с чем вступление в должность несколько затянулось.

После очередного ее переименования, на этот раз во 2-ю вьючно-горную батарею 5-го Кавказского легкого артиллерийского дивизиона, его назначают врид командира того же дивизиона. На этой должности он состоит до 2 декабря 1921 г., когда возвращается к своим непосредственным обязанностям – должности командира батареи.

За этот период времени он участвует в следующих боевых операциях: с 10 апреля по 13 сентября 1919 г. на Южном фронте, в районе станицы Константиновской, и далее в составе своего подразделения; с 7 июня по 5 сентября 1920 г. в боях и наступлении до г. Полоцк и в отступлении до станции Молодечно; с 25 сентября по 12 октября 1920 г. из района г. Слонима участвовал в отступлении от города до местечка Глубокое; с 16 февраля по 10 марта 1921 г. участвовал в походе и войне за освобождение трудящихся Грузии; с 14 марта по 10 апреля 1921 г. участвовал в подавлении дашнакского восстания в Армении в составе войск Эриванского направления; с 28 июня по 10 июля 1921 г. участвовал в ликвидации Зангезурского мятежа на правом боевом участке, в составе того же подразделения.

1 мая 1922 г. он принимает красную присягу, а 1 июля назначается начальником Артиллерийской школы артиллерии 2-й Кавказской стрелковой имени Степина дивизии, 1 февраля 1923 г. – помощником командира легкого артиллерийского дивизиона той же дивизии и с 25 февраля приступает к исполнению должности. Потом он несколько раз назначался врид командира 1-й батареи и артиллерийского дивизиона и возвращался к исполнению прежних обязанностей.

Имея хорошую боевую подготовку, батарея Б.С. Петропавловского выигрывает тифлисские состязания артиллерийских частей армии (1923 г.) и удостаивается приза за стрельбу на звание «Лучшей легкой батареи ОКА». Летом 1924 г. врид начподив 2-й Кавказской стрелковой имени Степина дивизии В.Абрамович подписал рекомендацию о поддержке ходатайства политотдела о командировании Б.С. Петропавловского в Артиллерийскую академию РККА имени Ф.Э. Дзержинского.

16 августа 1924 г. его прикомандировывают к Академии для сдачи вступительных экзаменов, после чего с 1 октября по постановлению ВАК зачисляют в число слушателей 1 – го курса строевого факультета.

Помимо изучения теории, слушатели бывали на различных военных заводах, где знакомились с новыми типами вооружений и изучали их достоинства и недостатки, кроме того, для закрепления изученного материала уже на первом курсе слушатели принимали участие в выездных практических занятиях. Так, в частности, он ездил на Лужский полигон, оттуда на Главный артиллерийский полигон и в конце – в г. Кронштадт.

Приказом РВС СССР с 1 сентября 1925 г. Артиллерийская академия была слита с Военно-инженерной и на их базе образована Военно-техническая академия, слушателем которой Б.С. Петропавловский стал вместе со своими товарищами. На 2-м курсе он перешел на баллистический факультет, в составе которого был отправлен на практические занятия в Ленинградский политехнический институт.

21 апреля 1927 г. его назначили командиром 1-го отделения (12 человек) 2-го взвода слушателей ВТА.

Вернувшись из отпуска, Б.С. Петропавловский приступил к написанию диплома по теме опытно-исследовательского характера по баллистике: «Исследование закона развития давлений в различных орудиях на основании обработки велосиметрических кривых».

Заместителем председателя комиссии по рассмотрению и защите дипломных работ слушателя артиллерийского факультета Б.С. Петропавловского был старший руководитель И.П. Граве, под руководством которого в баллистической лаборатории Академии Борис Сергеевич вместе с Георгием Эриховичем Лангемаком занимался выполнением заказов Лаборатории Н.И. Тихомирова.

При оценке деловых и человеческих качеств выпускника партийные органы делают вывод о его наибольшей пригодности и дальнейшем использовании. Показателем этого могут служить различные характеристики и аттестации.

Из аттестации, направленной начальником Академии в адрес начальника Командного управления ГУ РККА от 10 апреля 1929 г.:

«Обладает большой силой воли и большой инициативой. В обстановке разбирается хорошо.

Общая и учебная дисциплинированность очень хорошие. Работоспособность проявил большую. Обладает большим спокойствием. Умеет держать себя в руках. Обстоятельный, серьезный, аккуратный, очень добросовестный.

Изложение мыслей несколько вялое.

Общее и политическое развитие хорошее. Вопросами общественно-политической жизни интересуется.

К общественно-политической работе относится добросовестно, проявляя интерес и инициативу. Член ВКП(б). Общая подготовка по курсу Академии хорошая. Может быть аттестован на должность командира артиллерийского полка (К-9).

Может быть использован на строевых командных должностях в учебных частях, преподавательской работе в АКУСС’е и на научной работе в ВНИК’е»²⁸.

15 апреля 1929 г. состоялось заседание подкомиссии Высшей аттестационной комиссии, на которой была заслушана аттестация Б.С. Петропавловского. Постановление подкомиссии было следующим: «Признать соответствующим должности командира артиллерийского полка и помощника начальника отдела АУ. Может быть использован по линии научно-исследовательской работы. Присвоить категорию «К-9». 23 апреля это решение было утверждено наркомвоенмором К.Е. Ворошиловым²⁹.

По окончании ВТА РККА Б.С. Петропавловский был назначен состоящим в распоряжении ГУ РККА, с прикомандированием к Военному научно-исследовательскому комитету (ВНИК) при РВС СССР.

И следом за выпускником ВТА 1928 г. Г.Э. Лангемаком годом позже в ГДЛ пришел выпускник ВТА 1929 г. Б.С. Петропавловский.

Начав работать у Н.И. Тихомирова, он занимался уже знакомыми ему делами. Поступив в полное распоряжение Г.Э. Лангемака, он стал надежным помощником и верным другом Георгия Эриховича, и Г.Э. Лангемак отвечал ему тем же. Свидетельство этому не только то, что они дружили домами, но и то, что Борис Сергеевич относился к детям Г.Э. Лангемака, как к своим собственным.

Почти одновременно с Б.С. Петропавловским в ГДЛ пришел работать и молодой конструктор Валентин Глушко. Талантливые люди всегда держатся вместе. Так было и в этом случае. Они помогали друг другу, вместе работали и вместе немного хулиганили. Каждый из них делал свое дело, а все вместе – общее. Ведь это именно Борис Сергеевич обратил внимание В.П. Глушко на первейшую необходимость создания ЖРД как в первую очередь для обороны страны, так и для полетов в космос.

Валентин Петрович последовал совету своего старшего друга и учителя и не ошибся.

Еще при жизни Н.И. Тихомирова (вероятно, из-за его тяжелой болезни) 25 марта 1930 г. Борис Сергеевич назначается начальником лаборатории, о чем он сообщает в одном из писем к своей будущей жене Кето Саркисовой:

«Получил вчера из Москвы телеграмму о назначении меня начальником лаборатории. Это меня и устраивает и не устраивает. Удобно то, что теперь я без всяких помех могу осуществить свои идеи, но с другой стороны – это связано с выполнением массы административно-хозяйственных (функций, которые я не особенно-то долюбливаю…»³⁰

Вскоре после этого умирает основатель и первый начальник ГДЛ Николай Иванович Тихомиров, и Б.С. Петропавловский становится его фактическим преемником по руководству работами в лаборатории. После своего назначения он осуществляет основное техническое руководство над всеми работами и продолжает это независимо от произошедшего позже должностного перемещения – понижения в должности.

Теперь, в своем новом положении, требующем от него определенных усилий, он предстает совсем в ином виде, чем был ранее. Прекрасный конструктор, он смог стать и хорошим организатором. Вот как он сам характеризует свое новое положение, проработав уже какое-то время в новом качестве:

Б.С. Петропавловскому – экспериментатору и исследователю принадлежит передовое место в части и тех разработок по пороховым двигателям, которые он вел вместе с Г.Э. Лангемаком.

И, несмотря на то что пороховые снаряды, разрабатываемые в ГДЛ, были приняты на вооружение значительно позже его смерти, имя Б.С. Петропавловского мы вправе назвать первым в числе авторов-разработчиков, так как основные работы над снарядами были выполнены в 1930–1933 гг. под его непосредственным руководством.

Как перспективно мыслящий специалист реактивного движения, он обращает внимание на неправильную ориентацию работ ГДЛ в части использования реактивных снарядов только в штатных артиллерийских системах. Эта ориентация, продиктованная вышестоящими организациями, основывалась только лишь на прикладном значении использования реактивного принципа в артиллерии для увеличения дальности полета снарядов.

Время тяжелых и громоздких орудий на неповоротливых лафетах уходило в прошлое, на смену им приходили более легкие и маневренные образцы как обычной, так и реактивной артиллерии. Будучи убежденным их сторонником, он всегда ратовал за отказ от всего старого. Его идеи подтверждались и проведенными полигонными испытаниями, показавшими, что применение реактивного принципа эффективно только для минометных систем, где начальная скорость снаряда не превышает 200 м/сек, и мало эффективно для других видов орудий, где дальность полета снаряда увеличивалась незначительно, а сложность снаряда возрастала.

Вследствие этого Б.С. Петропавловский пришел к выводу о необходимости создания автономных безоткатных пусковых устройств для реактивных снарядов, благодаря чему конструкция PC начала получать иное развитие.

В мае 1930 г. состоялась очередная проверка практических результатов деятельности ГДЛ М.Н. Тухачевским. Стрельбы снарядами прошли на очень высоком уровне.

В 1930 г. под руководством Б.С. Петропавловского и при непосредственном участии Г.Э. Лангемака, В.А. Артемьева, Л.Э. Шварца, И.И. Кулагина, И.С. Александрова и др. развертываются активные работы по созданию снарядов и пусковых устройств нового типа, и уже в сентябре 1930 г., согласно акту комиссии по проверке состояния работ в ГДЛ, были «закончены проекты и изготовлены детальные чертежи 82-мм и 132-мм ракетных орудий и снарядов к ним».

В 1931 г. были начаты работы по отработке различных моделей снарядов и пусковых устройств, предназначенных для наземных родов войск, а в середине этого же года под снаряды РС-82 и PC–I82 создаются проекты самолетных пусковых устройств и в конце года начинаются практические летно-полигонные испытания этих снарядов на самолетах И-4 и Р-5.

Научная работа, доставлявшая ему огромную радость, постоянно омрачалась тем, что приходилось заниматься различными административными вопросами, отнимавшими немало времени и сил. Борис Сергеевич, не справлявшийся поначалу с этими функциями, через какое-то время стал к ним привыкать, однако при первой же возможности просил об освобождении его от должности начальника ГДЛ, объясняя это исключительно желанием заниматься научной деятельностью.

Работа над реактивными снарядами, пусковыми устройствами для них, исследование горения порохов и другие сопутствующие заботы, требовавшие сметливости и изобретательности, не были единственной задачей, решавшейся коллективом ГДЛ.

В июне 1931 г. Б.С. Петропавловский пишет руководству Артиллерийского научно-исследовательского института АУ РККА о недопустимости параллельного с ГДЛ создания в различного рода учреждениях реактивных конструкций без использования опыта ГДЛ; работа не должна дублироваться и распыляться. Б.С. Петропавловский настаивает на обязательном контроле ГДЛ над всеми проектами, выполняемыми вне ГДЛ.

И вот 15 июля 1931 г. по приказу Начальника вооружений РККА М.Н. Тухачевского его заместитель Н.А. Ефимов передает Лабораторию в подчинение АНИИ и назначает нового начальника ГДЛ – Николая Яковлевича Ильина, оставляя его уполномоченным Техштаба НВ РККА по Ленинграду, а Борис Сергеевич становится заместителем начальника по опытно-конструкторской части. Теперь он мог заниматься только наукой. Такое решение М.Н. Тухачевского было обусловлено не только просьбами Б.С. Петропавловского, но еще и необходимостью сократить время на выполнение заказов организации. Дело в том, что все ее заказы проходили через уполномоченного Техштаба, который и давал ход той или иной просьбе. Совмещение же должностей упрощало решение этой задачи.

Тем временем, кроме РС-82 и PC-132, ведутся работы по созданию снарядов крупного калибра. Особо следует отметить, что в 1931–1932 гг. разрабатывалось ручное ракетное орудие для стрельбы по танкам. Практическое воплощение этого ружья опередило бы американскую «базуку» больше чем на десять лет. Ружье не нашло применения из-за сравнительно малой бронебойности, а довести его до необходимого состояния не хватило сил из-за недостатка кадров.

Летом 1932 г. шесть 82-мм ракетных установок ГДЛ, установленных на самолете И-4, испытывались в присутствии заместителя наркома по военным и морским делам М.Н. Тухачевского. В последующие годы продолжалась доводка снарядов этого калибра, а также калибра 132 мм для вооружения самолета Р-5. Стрельба с самолета реактивными снарядами калибром до 132 мм в 1932–1933 гг. дала вполне благоприятные результаты в части отсутствия воздействия струи на самолет. Опыты показали, что лучшую устойчивость имеют оперенные снаряды.

Кроме того, в ГДЛ разрабатывались снаряды калибром 60 мм. 165, 240, 245, 400-мм – для миномета.

В конце 1932 г. вместо перегруженного работой и учебой в Военной электротехнической академии РККА Н.Я. Ильина, из-за собственной перегруженности запустившего всю административную часть работы ГДЛ, с целью реорганизации ее в Газодинамический научно-исследовательский институт на должность начальника Лаборатории назначается авиационный инженер Иван Терентьевич Клеймёнов, поселившийся вместе с семьей в том же доме, где жил Борис Сергеевич.

27-28 апреля 1933 г. в ГДЛ состоялась научная конференция по реактивным снарядам с привлечением крупных специалистов, где были подвергнуты всестороннему обсуждению вопросы реактивного движения и полета. Б.С. Петропавловский на ней сделал доклад на тему: «Основные вопросы реактивного движения и применения ракет в военном деле», в котором говорил, что «современная артиллерия исчерпала техническую возможность в смысле решительного увеличения своего могущества». В дальнейшем развитие артиллерии должно идти по пути использования реактивного принципа создания реактивной артиллерии³¹.

21 сентября 1933 г. приказом М.Н. Тухачевского по Наркомату обороны в системе РККА был создан первый в мире Реактивный институт. Однако и московская, и ленинградская группы до конца 1933 г. продолжали свою работу по намеченному ранее плану. В январе 1934 г. ленинградская группа должна была переехать в Москву. С целью окончания плановых работ приказом начальника института И.Т. Клеймёнова было создано Ленинградское отделение (ЛО РНИИ) во главе с Г.Э. Лангемаком и главным инженером Б.С. Петропавловским.

Б.С. Петропавловский принимал участие в различных мероприятиях пропагандистского характера, например, читал лекции, был одним из организаторов и активных участников ЛенГИРДа. Во время службы на Кавказе был «членом культпросееткома по ликвидации безграмотности и последствий общего уровня развития, преподавал в кружке политического саморазвития…»³².

К сожалению, в семье Бориса Сергеевича по линии его отца была наследственная склонность к туберкулезу, что и сыграло в его жизни роковую роль. В октябре 1933 г., несмотря на сильное похолодание, Б.С. Петропавловский поехал на полигон, где должны были проходить испытания РСов, в одной гимнастерке.

Похоронили его на Смоленском кладбище, недалеко от могилы семьи автора первого «Иллюстрированного описания одежды и вооружения российских войск» генерала А.В. Висковатова. Сохранились тексты выступлений на траурной панихиде. Каждый из выступавших смог найти теплые слова в адрес талантливого ученого и замечательного человека.

Еще в середине 1933 г. Б.С. Петропавловский предлагал В.П. Глушко и Г.Э. Лангемаку написать книгу о ракетной технике и для облегчения их работы даже составил небольшой ее план. По воспоминаниям ветерана ГДЛ В.С.Соколова, он сам был свидетелем одного из таких разговоров, когда Б.С. Петропавловский пытался уговорить будущих авторов. После его смерти к Кето пришел Г.Э. Лангемак, и она отдала ему ту часть архива мужа, которая касалась работы, так как вдове она была не нужна.

В.П. Глушко и Г.Э. Лангемак решили написать эту книгу в значительной степени и в память о Борисе Сергеевиче, а когда она вышла в декабре 1935 г., то об этом они оказали в предисловии.

Закончив свои дела согласно календарному плану на четвертый квартал 1933 г., ЛО РНИИ стало готовиться к переезду в Москву, чтобы влиться в состав Реактивного НИИ. Собрав вещи, Г.Э. Лангемак и приехавший к нему И.Т. Клеймёнов пришли к Кетеван Ивановне и стали уговаривать ее поехать с ними. Сначала она не соглашалась, но, поразмыслив, поехала.

Кето и Валерия поселились в одной из комнат четырехкомнатной квартиры Лангемаков и жили там до начала 1980-х гг., пережив и аресты, и войну. Пока все жили вместе, дочери Лангемака Ася и Майя по мере возможности помогали маленькой Лере Петропавловской, играли с ней, вместе ходили кататься на каток, проказничали во дворе. А потом они встретились уже взрослыми людьми, когда после реабилитации вдова и дочери Г.Э. Лангемака вернулись из Казахстана в Москву.

По воспоминаниям самой Валерии Борисовны, у ее отца был брат, оперный певец Лев Перовский. Он жил в Ленинграде, и она часто ездила к нему в гости. Дядя очень любил племянницу, так как своих детей у него не было.

Много раз она повторяла мне, что они с мамой обязаны Лангемакам жизнью, иначе непременно бы погибли во время блокады, если бы до войны не переехали в Москву.

Интересен еще и тот факт, что в 1946 г., после возвращения из Германии, Валентин Петрович Глушко, «пользуясь» родственными связями (жена Бориса Сергеевича являлась сестрой его гражданской жены Тамары Саркисовой), несколько месяцев прожил у них в квартире на Донской улице.

В 1967 г. по инициативе академика В.П. Глушко именем Бориса Сергеевича был назван кратер на обратной стороне Луны. А 21 июня 1991 г. к 50-летию первого залпа «катюш» по ходатайству депутата А. Н. Крайко Указом Президента СССР М.С. Горбачева Б.С. Петропавловскому в числе шести сотрудников РНИИ посмертно было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.