«Станционный смотритель» (режиссер С. Соловьев, 1972)
«Станционный смотритель»
(режиссер С. Соловьев, 1972)
На этой картине я познакомился с Николаем Пастуховым, замечательным артистом, прелестным человеком, странным, трогательным. Потом мы встречались с ним и на «Рабе любви», и на «Механическом пианино».
Николай Исаакович был человеком совершенно не похожим на актера. Иногда мне кажется, что он, собственно, и был тем самым Выриным, трогательным, скромным, несколько пугливым и в то же время с замечательным, открытым и очень глубоким актерским темпераментом.
Никита Михалков в роли гусара Минского в фильме Сергея Соловьева «Станционный смотритель». 1972 г.
Марианна Кушнерова, сыгравшая дочку Вырина – Дуню, была очень милой, хорошо сложенной девушкой, которая чудно выглядела в костюмах того времени, хотя чрезвычайно мало понимала, что она делала. Но была тиха, скромна и выполняла все, что требовал от нее режиссер, – настолько, насколько могла.
Я играл ротмистра Минского – заезжего столичного офицера, Дуниного соблазнителя. Этот проходной, по сути, в пушкинской повести образ мы с режиссером Сережей Соловьевым решили немного развить, причем даже не сочиняя ему лишних слов. Вообще мы решили как-то очеловечить его роман с Дуней, подарив развитие их отношениям, – и появилась игра в снежки, комичные конные проезды Минского в валенках по двору перед Дуней и многое другое…
На этих съемках произошла одна очень серьезная ситуация, которая могла закончиться настоящей трагедией.
Снимали мы около Первого конного завода. Хотя было начало весны, еще стояли морозы. И пока готовились съемки, тройка, которая была запряжена в сани, ждала в декорации (по сюжету – во дворе этой станции). И, несмотря на настоятельные просьбы конников о том, чтобы периодически «прогревать» лошадей, потому что они мерзли и нервничали, у всех нашлись, как это часто бывает в кино, более важные занятия.
Володя Чухнов, оператор фильма, должен был одним куском снять, как мы садимся в кибитку, прощаемся с Выриным и уезжаем. Для этого Володя с камерой в руках должен был вместе с нами «выплыть» из станционного дома, мягко проследовать дальше и зафиксировать, как мы прощаемся с Выриным и забираемся в кибитку…
Все тогда ждали такого чуть-чуть «режимного времени» – самого начала заката, чтобы была такая красивая, полупрозрачная, голубая морозная даль. Насколько помню, задача еще заключалась в том, чтобы не дать коням заранее затоптать дорогу, потому что снега было совсем немного. Поэтому лошадей не выводили и не прогуливали. (То есть, возможно, не согревали их еще и из этих соображений.)
…И вот Володя с камерой поднялся на козлы, спиной к лошадям, продолжая нас снимать. Мы с Марианной тоже забрались в возок. Но, едва кучер стегнул по лошадям, они сорвались с места с такой силой и яростью, что Володя вместе с камерой кувыркнулся в снег, а мы завалились к спинке кибитки, которая на ходу стала опасно крениться. Кучер, естественно, следом за Володей свалился с козел, хотя еще немного проволокся за возком, вцепившись в вожжи…
Обезумевшие от страха и холода, лошади несли со страшной силой и, кажется, заводили друг друга.
Они мчались прямо к лесу. Марианна потеряла сознание. Не знаю, каким образом мне удалось высунуться из кибитки, помню только, что я ухватился за трепыхавшиеся мимо вожжи и со всей силой, с которой в том положении было возможно, потянул их на себя…
Совсем недалеко от леса лошади наконец остановились. Я выскочил из кибитки, зашел вперед и взял одну лошадь под уздцы (я ж в этом Первом конном заводе буквально вырос, знал, как обращаться с лошадьми), успокоил ее. Лошади перестали закладывать уши и тяжело дышать.
Вся группа, сколько было в ней людей, кто пешком, кто на машине, уже спешила к нам. Мы привели Марианну в чувства…
Вообще это, конечно, могло кончиться довольно трагично. Забеги эти лошади в лес, они просто расшибли бы нас там о деревья. Но… коней бояться – не снимать кино.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.