I

I

В Риме в течение всего 72 года борьба партий продолжала обостряться. Представители различных групп с величайшим озлоблением преследовали друг друга в суде и на форуме, и ораторы возвращались оттуда «утомленные препирательствами» (Цицерон). Народные трибуны собирали уличные сходки, обвиняя друг друга в заговорах и ущемлениях прав сограждан.

Помпеянцы, занятые вопросом о внесении розни и раскола в среду серторианцев, усиленно агитировали за законопроект об амнистии бывших сторонников М. Лепида, сражавшихся в тот момент в армии Сертория в Испании. Этот законопроект с удовольствием поддержали в сенате сторонники Цетега, Красса и Л. Котты, сменившего на посту вождя аристократических реформаторов своего знаменитого умершего (73 г.) брата — Г. Котту. Таким образом, еще до убийства Сертория благодаря успешно проведенному закону из Испании и других мест стали прибывать беглецы, бывшие сторонники М. Лепида. Другим важным законом, проведенным в это время также по желанию Помпея, был Геллиев — Корнелиев закон (72 г.) о предоставлении римского гражданства жителям Испании за важные услуги в войне против Сертория по решению воинских сходок армий Помпея и Метелла. Проведением этого закона Помпей и Метелл хотели расширить свою социально-политическую базу в Испании и обеспечить резерв из самих испанцев для своей армии (их намерение полностью удалось), а также ослабить приток сил в армию Сертория.

Очень тревожила в указанный период все группы в сенате также необходимость найти денежные средства для пополнения государственной казны, дошедшей до степени крайнего истощения. Имея в виду пресечение почти всех источников доходов — за исключением тех, что давали Сицилия, обе Галлии, отчасти Африка, Малая Азия, — консул Гн. Лентулл Клодиан предложил и при поддержке групп Помпея и Цетега провел закон о взыскании денег, прощенных Суллой тем, кто согласился взять имущество проскрибированных.[37]

Члены групп Кв. Катулла и М. Красса, особенно обогатившись на проскрипциях, были крайне возмущены законом Гн. Лентулла, бившим их по карману.

С 72 года все бывшие сулланцы особенно остро почувствовали, сколь ненадежными являются все их неправедно приобретенные богатства, которые могут у них потребовать назад в любой момент. С этого-то времени в их собственной среде стали появляться люди, предлагавшие отделаться от ненадежной собственности с помощью продажи ее государству. Но далеко не все сулланцы хотели расставаться с богатыми землями, лесами, доходными имениями и т. п. Всячески понося реформаторов, они клялись при первом удобном случае отплатить Гн. Лентуллу за его гнусный закон. Такая возможность им представилась год спустя (70 г.). Один из народных трибунов, сторонник М. Красса, подверг имущество Гн. Лентулла консекрации — конфискации в пользу храма без всякой судебной процедуры, с одним лишь участием флейтиста и курением благовоний. Дело это произвело большой шум и скандал и, хотя не имело практических последствий, доставило Гн. Лентуллу, тогда уже цензору, много неприятностей (Цицерон).

Объектом острой борьбы в сенате являлись также важнейшие восточные дела и общее направление восточной политики — отношение к Митридату, Тиграну, а также к Сирии, Иудее, парфянам, Египту и т. д.

Дела Митридата бурно обсуждались во время приезда в Рим и доклада о дальнейших возможностях борьбы понтийского царя двух его полководцев, перебежавших от него к Л. Лукуллу — Л. Фания и Метрофана (Саллюстий).

В резкой полемике сулланцы всячески расхваливали Л. Лукулла, настаивали на расширении и продлении его полномочий, против чего восставали помпеянцы, критиковавшие образ действий полководца и обвинявшие его в намеренном затягивании войны.

Другой вопрос, активно всех интересовавший, был связан с отношением к судьбе сирийского царства Селевкидов. Последнее вот уже 11 лет (с 83 г.) было «безнадзорным» ввиду изгнания царя Антиоха Благочестивого армянскими войсками. В Сирии царила обстановка безвластия и смуты. Наибольшим влиянием здесь пользовались приморские города, где правили: Дионисий — владетель Триполя, Кинир — владетель Библа, Сила — владетель Лизии (у Апамеи на Оронте). На севере Сирии всех подавлял своим могуществом владетель итиреев Птолемей, сын Меннея, содержавший постоянно 8 тысяч всадников. На востоке Сирии наибольшую роль играли арабские владетели: Эдессы — Абгар, Гемесы (между Антиохией и Дамаском) — Сампсикерам, Аретусы — Азиз, области рамбеев — Алкавадоний. Все эти владетели — «сыны пустыни» — вели непрерывную борьбу с прибрежными сирийскими городами и занимались одновременно торговлей и разбоем.

Азиз и Сампсикерам особенно активно вмешивались в дела Антиохии, главного города Сирии, участвовали во всех распрях граждан.

Свои притязания на власть в Сирии заявлял и царь Аристобул, сын иудейского царя Александра Яннея (умер в 91 г. до н.э.). Вмешивался в сирийские дела и царь набатеев Арет. Владетель богатого царства на Синайском полуострове (его столица Петра славилась своими роскошными дворцами и гробницами), Арет питал честолюбивые замыслы и не жалел денег на организацию многочисленных сторонников в Сирии, желавших видеть его преемником Селевкидов.

Однако законные царевичи из рода Селевкидов не собирались отступаться от своих прав. В 74 году в Рим с большой свитой и дорогими подарками явились молодые сыновья Антиоха Благочестивого. Они просили сенат вернуть одному из них сирийский престол, а другому египетский на том основании, что притязания на Сирию для них вполне законны по отцу, а Египет — по матери (она являлась дочерью Птолемея Евергета II).

Царевичи пробыли в Риме почти два года. Они усиленно уговаривали и обхаживали виднейших сенаторов, истратили массу денег, но успеха не добились. «Благодаря неблагоприятно сложившимся для нашего государства политическим обстоятельствам, — говорил Цицерон, — они не могли добиться от сената того, чего хотели, и отправились обратно в свое отечество, в сирийское царство».

В соседней с Сирией Парфии все больше крепла партия, стоявшая за войну с Римом на стороне Митридата. Письмо, присланное понтийским царем Фраату III, внимательно изучалось. Озлобленный поражениями Митридат писал чрезвычайно резко: «Этот сброд (то есть римляне. — В. Л.) людей когда-то без отечества, без родичей, стал теперь бичом всего мира. Никакие ни человеческие, ни божеские законы не удерживают их от того, чтобы предавать и истреблять своих союзников, расположенных далеко и близко, слабых и могущественных, и чтобы все, что не в рабстве у них, особенно царства, считать себе враждебным. Ведь немногие стремятся к свободе, большинство хочет иметь справедливого господина: мы для них подозрительные соперники, которые со временем окажутся мстителями» (Саллюстий). Свое письмо Митридат заканчивал следующим увещеванием: «Тебя ожидает слава, если ты, выступив на помощь царям, разгромишь разбойников, угнетателей всех народов. Убедительно прошу тебя сделать это и не предпочесть ценой нашей гибели продлить существование одного только своего царства тому, чтобы в союзе с нами оказаться победителем».

С этим письмом Митридата римский сенат ознакомился вполне своевременно благодаря копии, добытой путем шпионажа. Письмо вызывало тревогу. Успокаивало лишь заверение Л. Лукулла, что Фраат боится римского могущества и не посмеет решиться на войну. Впрочем, сенаторы считали, что такое положение не обязательно будет длиться долго и что упрямого царя военная партия может устранить с дороги ударом кинжала или кубком с ядом.

Достаточно непрочным считалось и положение в Египте. Здесь, при дворе, открыто властвовала царская гвардия из наемников. Она свергала и возносила вверх министров, считала себя вправе осаждать царя в его дворце, когда он отказывался повысить ей жалованье, п всячески препятствовала проримской партии, желавшей присоединения Египта к Римской республике на правах провинции, на основании завещания Александра II, убитого в Александрии через несколько дней после вступления на престол (81 г.).

Со своей стороны, сулланцы хотели появления Л. Лукулла в Египте. Но остальные сенатские группы, не желавшие превращения богатейшего царства Средиземноморья в вотчину политических недругов, решительно протестовали против нарушения прав дружественного царя Птолемея.

Благодаря коренному расхождению интересов различных групп в сенате новому египетскому царю путем взяток удалось купить у сената признание своего титула. Но сенатское постановление не было еще утверждено народным собранием, поэтому он не мог чувствовать себя вполне спокойно.

Еще меньше оснований для спокойствия имелось у другого Птолемея, царя Кипра. Его небольшим владениям в первую очередь угрожало поглощение Римом. Царь это отлично понимал, и, не осмеливаясь вступить с римлянами с открытую войну, старался вредить им тайно, поддерживая пиратов.

Последние же в 72 году находились на вершине своих успехов, и П. Сервилий никак не мог разгромить их. Вопрос о борьбе с пиратами вновь и вновь всплывал на заседаниях сената. Но бешеная борьба различных групп не давала возможности положительно разрешить трудный вопрос.

Что касается Африки, то там положение было достаточно безрадостным. В Кирене с 74 года, не переставая, действовали повстанцы. На запад от нее мавретанские цари Бокх и Богуд (властители восточной и западной Мавретании), оба сторонники Сертория, и царь Нумидии Гиемпсал II, союзник Помпея, вели между собой упорную, но безрезультатную борьбу. Все попытки сената склонить мавретанцев к прекращению сопротивления не давали результатов.

Наконец наряду с внешнеполитическими вопросами сенат на своих заседаниях рассматривал вопросы внутриполитического характера, в первую очередь связанные с войной против Спартака. Особенно остро дискутировался вопрос о допустимости заключения мира со Спартаком путем уступки ему обеих Галлий. Все группы в сенате высказывались единодушно против какого-либо мира с предводителем восставших рабов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.