Ее слезам поверила Москва
Ее слезам поверила Москва
Вера Алентова родилась 21 февраля 1942 года в городе Котлас Архангельской области в актерской семье: ее отец – Валентин Михайлович Быков – и мать – Ирина Николаевна Алентова – работали в провинциальных театрах. Однако, когда Вере было чуть больше трех лет, ее отец скончался, и они с матерью уехали из Котласа на Украину. Потом жили в Узбекистане, на Алтае. Мама Веры вышла замуж повторно и девочку воспитывал отчим.
Несмотря на профессию своих родителей, Вера поначалу не собиралась связывать свою жизнь с актерством. Поэтому, закончив десятилетку, она поступила в Барнаульский медицинский институт. Однако очень скоро выяснилось, что медицина – не ее стезя. В итоге институт был брошен, и мама устроила свою дочь в местный драмтеатр, где работала сама в качестве актрисы. В 1960 году Алентова отправилась в Москву, чтобы поступать в Школу-студию МХАТ. Но, увы, экзамены провалила.
Вернувшись домой, она пошла работать на меланжевый комбинат, чтобы наработать стаж (он мог пригодиться при следующем поступлении в театральный вуз). И он в самом деле пригодился. Когда в 1961 году Алентова вновь приехала в Москву, она с первой же попытки поступила в вожделенную Школу-студию МХАТ. Чтобы там не только получить актерское образование, но и встретить любовь на всю жизнь. Речь идет о знаменитом кинорежиссере Владимире Меньшове.
О своей встрече с будущей женой Меньшов вспоминает следующее:
«Поначалу я и не думал покушаться на Веру – она была очень хороша собой (как и сейчас, впрочем) – красивая, интересная. Но она почему-то со мной дружила и поддерживала в конфликтных ситуациях на курсе. Полтора года, пока мы учились, длилась наша дружба, которая потом неожиданно переросла совсем в другое чувство. Но ухаживал я, честно говоря, очень скромно. Денег было мало, поэтому дарил только полевые цветы. Помогло счастливое стечение обстоятельств. Наш роман разворачивался зимой, а в общежитии как раз шел ремонт, и комнаты последних двух этажей были открыты. Поэтому можно было не гулять в зимнем парке, а просто подняться в одну из комнат и часами сидеть, разговаривать, целоваться, в конце концов… Думаю, что, не будь этого ремонта, все могло бы сложиться совсем по-другому. А так мы оказались в ситуации, способствующей развитию нашего романа. К лету мы, ко всеобщему удивлению, объявили о том, что женимся. Это было в самом конце второго курса…»
На календаре был 1963 год.
Вспоминает Вера Алентова: «Володя ухаживал за мной долго. Мы жили в общежитии, получали крохотную стипендию. Но он все время что-то придумывал: то с веточками вербы приходил, то с букетом из листьев… И я запомнила это больше всего.
Нашу свадьбу праздновали всем курсом. Мы выложили все, что у нас было, – рублей 30, чтобы ребята в общежитии готовили стол. А сами поехали в загс. И все время, пока мы там находились, нас фотографировали, фотографировали, а потом еще и шампанское открыли. Я ужасно перепугалась: чем платить? Мы ведь выгребли все до копейки еще в общежитии. Вдруг все закричали, что шампанское горькое, а я, занятая мыслью, чем заплатить за эту бутылку, начала всех уверять, что шампанское замечательное, не понимая, что нам нужно просто поцеловаться… И только когда Володин свидетель, мальчик с нашего курса, шепнул мне, что у него есть три рубля, – я обрела способность мыслить логически. Затем нам стали предлагать фотографии, и поначалу Володя гордо заявил, что мы возьмем все. Но, увы, денег (хотя и расплачивались за них несколько дней спустя) хватило только на две фотографии… Ну а уже потом в общежитии у нас была замечательная свадьба…
Вышло так, что одновременно с нами была свадьба еще одной нашей студентки – она выходила замуж за респектабельного человека. В качестве свадебного подарка он подарил ей красивое кольцо с бриллиантом, ну а мне муж презентовал «Зефир в шоколаде». Этот скромный подарок запомнился мне на всю жизнь…»
Практически с первых же дней своего существования молодая семья столкнулась с трудностями бытового порядка. Алентова после окончания учебы (они окончили училище в 1965 году) осталась в Москве – ее приняли в труппу Театра имени Пушкина, а Меньшов вынужден был уехать по распределению в Ставропольский драмтеатр. Зададимся вопросом: почему они, закончив Школу-студию МХАТ, оказались не в профильном театре (Художественном), а в других? Особенно это касается Алентовой, которая считалась одной из лучших студенток на своем курсе (про Меньшова такого сказать было нельзя – он числился по разряду неперспективных). Ответ прост: Алентову подвело ее замужество.
«После окончания студии я должна была остаться во МХАТе, уже репетировала там роль, собиралась поехать на первые после длительного перерыва американские гастроли театра. Но я рано вышла замуж за Володю, а его брать во МХАТ не хотели, а заодно не взяли и меня. В итоге я случайно пришла показаться в Театр имени Пушкина. Но ничего случайного, как выяснилось, в жизни не бывает…»
Меньшов проработал в Ставрополе около года, после чего вернулся в Москву. Здесь он успешно сдал экзамены во ВГИК, на режиссерский факультет. Тогда его имя было совершенно никому не знакомо, в то время как Алентову, после роли Лидии в фильме «Дни летные» (1966), узнали многие. А вскоре у Меньшова и Алентовой появился в семье третий человек – дочка Юлия, которая родилась 28 июля 1969 года.
Вспоминает Вера Алентова: «Я была сумасшедшей матерью, а Володя – более спокойным. Я помню, был такой случай. Мы положили совсем махонькую Юляшу спать не в кроватку, а на тахту. И вышли из комнаты. Когда позже я вернулась, открыла дверь, то увидела, что она лежит на полу. И мне почудилось, что она разбилась вдребезги, что вокруг головки огромное кровавое пятно! И казалось бы, должен сработать материнский инстинкт – мне надо было броситься к ребенку. Но я побежала не к ней, а с криком «Володя! Она упала!» в панике бросилась вон из квартиры, к лифтам, и забилась там. А Володя помчался к дочери, поднял ее, пришел ко мне и сказал, что все в порядке…»
Несмотря на появление ребенка, супруги какое-то время продолжали жить порознь: Меньшов обитал в общежитии ВГИКа, Алентова – в общежитии театра. Иногда, когда соседка Веры по комнате уезжала к родным, Меньшов переселялся к жене с дочерью. Правда, и в этом случае жить спокойно им не давали – общежитие было не для семейных, и комендант строго следил за тем, чтобы этот порядок не нарушался. Денег катастрофически не хватало, хотя Меньшов устроился на подработку в булочную. Наконец в 1973 году им стало чуть-чуть полегче – Алентовой от театра дали двухкомнатную квартиру.
«Мне дали квартиру, когда Юлечке было около четырех лет. Причем получила я ее с боем. Сотрудники театра по очереди получали жилье, а мне все не давали и не давали. Наконец пообещали: вот одна из работниц переедет из комнаты в квартиру, и я смогу занять эту комнату… И вдруг я узнаю, что кто-то уже приходил к этой работнице со смотровым ордером. Я бегу в дирекцию: как же так, ведь эту комнату обещали мне?! Меня отправляют в Управление культуры, мол, попроси там, вдруг получится… Там меня выслушали и «успокоили»: мол, этот поезд уже ушел, если человек приходил со смотровым ордером… И вообще, моей семье положена двухкомнатная квартира. Я восприняла это как издевательство, говорила, что готова на любое жилье: без окон, без дверей, лишь бы я знала, что оно мое. Но меня попросили написать заявление, уверяя, что мы получим двухкомнатную квартиру… И представьте мое изумление и радость: через год я получила ее!..»
Казалось бы, что после получения отдельной квартиры многие проблемы у молодой семьи должны были сойти на нет. Ан нет – сказалась накопившаяся усталость. В итоге супруги приняли решение расстаться (но на развод так и не подали). На дворе был 1974 год.
К тому времени по популярности Меньшов уже заметно обогнал свою супругу. После того как в 1970 году он закончил аспирантуру ВГИКа, самостоятельных режиссерских работ ему не давали, зато стали брать на роли, причем главные.
Что касается Веры Алентовой, то ее широкий зритель узнал чуть позже Меньшова – в конце мая – начале июня 1975 году, когда по ЦТ была показана премьера 8 серийного телефильма «Такая короткая долгая жизнь», где она сыграла главную роль – Настю Овчинникову (актриса выиграла спор у двух звезд экрана, которые тоже претендовали на эту роль: Маргариты Тереховой и Ирины Купченко). Зато в театре у нее больших ролей было куда больше.
В личной жизни наших героев тоже происходили перемены – оба старались обзавестись новыми партнерами на всю жизнь, но из этого ничего не получалось. Например, в середине 70 х Меньшов сошелся с Людмилой Т., которая была на девять лет его моложе. Однако ничего путного из этого не вышло. Как ни старалась Людмила удержать Меньшова возле себя, выходило у нее это плохо. Его неудержимо продолжало тянуть к прежней жене, с которой он тоже виделся, поскольку у них росла общая дочь Юлия.
Вспоминает Владимир Меньшов: «Три года я приходил к дочери, гулял с ней, ходил в театр, в зоопарк, а вечером уезжал. Отношения с Верой были холодные. Я пытался начать новую жизнь, но ничего не получалось. А она и не пыталась – она не из тех, кто может «романчик» завести: либо серьезно, либо никак. А потом в наших отношениях что-то стало меняться. За эти три года мы оба изменились, стали глубже, серьезнее, многое в себе и друг друге поняли. Вера мне потом сказала, что очень многое поняла благодаря Юле – мое упрямство, характер, в котором ей что-то не нравилось, с чем она боролась, – это природа, бороться с ней бесполезно. Сходство дочери со мной в мелочах было потрясающим, и это помогло ей понять меня. За три года я не раз предлагал Вере жить вместе, но она всегда отказывалась. А однажды разрешила остаться… Утром вошла Юлия, увидела нас в кровати, удивилась (она была уже школьницей и все понимала), а Вера сказала ей, хотя мы об этом еще не говорили: «Папа теперь будет жить с нами».
Воссоединение Меньшова с Алентовой произошло в 1977 году. Тогда же начала успешно складываться и режиссерская карьера Владимира. В 1975 году на «Мосфильме» в производство был запущен фильм «Розыгрыш», который должен был стать его режиссерским дебютом. Заметим, что в дебютном фильме Меньшова не нашлось даже крохотной роли для его супруги. Сей факт объяснялся просто: на момент запуска фильма чета была еще в разладе. Зато, когда они вновь сошлись, Меньшов задействовал Алентову в своем новом кинопроекте – мелодраме «Москва слезам не верит». Более того, Алентовой там досталась главная роль. Однако расскажем обо всем по порядку.
Сценарий фильма принадлежал перу Валентина Черных. Несмотря на то, что незадолго до постановки сценарий получил приз на конкурсе киносценариев о Москве, Меньшов решил его немного «подкорректировать». Он предложил Черных переделать материал, но тот отказался. Тогда за переписывание пришлось взяться самому Меньшову. В итоге из 60 страниц получилось более 90, возникли новые сюжетные линии, новые герои (к примеру, появилась история спившегося хоккеиста Гурина).
Первоначально на «Мосфильме» к идее Меньшова снять фильм о трех провинциалках, покоривших Москву, отнеслись скептически. Однако в 1978 году Госкино СССР начало эксперимент в советском кинематографе по переводу его на коммерческие рельсы, поэтому жанру мелодрамы (одному из самых прибыльных) был дан «зеленый свет».
5 июня 1978 года взял старт подготовительный период в работе над фильмом. Четыре дня спустя актерский отдел киностудии «Мосфильм» подготовил список актеров, которых он рекомендовал на главные роли в картине. Так, на роль Катерины предлагалась Тамара Семина, на Людмилу – Валентина Титова, Жанна Болотова и Людмила Савельева, на Антонину – Людмила Зайцева и Галина Польских, на Рачкова – Олег Видов, Евгений Жариков, Владимир Ивашов и Лев Прыгунов, на Гошу – Анатолий Кузнецов, на мать Рачкова – Клара Лучко, на вахтершу – Зоя Федорова. Большую часть рекомендованных исполнителей Меньшов просеял сквозь сито кинопроб, но ни один из них его не устроил. Исключением стала только Зоя Федорова, которую режиссер практически с ходу взял на роль вахтерши общежития.
Пробы шли практически три месяца. Кроме перечисленных выше артистов, через них прошли еще несколько десятков исполнителей, среди которых были и хорошо известные актеры, и практически никому не известные. Так, в роли Катерины сам Меньшов видел Ирину Купченко, но она отказалась от нее сама: сказала, что эта работа ее совершенно не интересует. Тогда Меньшов и предложил попробоваться на эту роль своей супруге Вере Алентовой. Та, кстати, тоже, прочитав сценарий, сказала: ну и мура. Но на пробы все же пришла и достойно их отыграла.
Последнюю точку в выборе должен был поставить худсовет.
Он состоялся 10 августа 1978 года. Были утверждены семь исполнителей: Вера Алентова, Ирина Муравьева, Раиса Рязанова, Борис Сморчков, Юрий Васильев, Александр Фатюшин и Леонид Дьячков. Результатами худсовета Меньшов в целом мог быть доволен: актерский ансамбль был сформирован практически за две недели до начала съемок. Было одно «но»: Дьячков в роли Гоши его не устраивал. Надо было искать другого исполнителя. Но где его взять, если все, кто подходил, прошли через сито кинопроб и режиссера не удовлетворили? Как вдруг…
Вечером того же дня 10 августа по телевидению был показан фильм Иосифа Хейфица «Дорогой мой человек» (4 я программа, 21.30). И хотя эту картину Меньшов видел неоднократно, но ни разу ему в голову не пришла мысль, что исполнитель главной роли в нем – Алексей Баталов – может иметь что-то общее с его Гошей. Он даже на пробы этого актера ни разу не вызывал. А тут бац – и Меньшова озарило. Далее послушаем его собственный рассказ:
«И тут у меня мелькнула сумасшедшая мысль: а почему не Баталов? По сценарию он не подходил мне совершенно: я искал ровесника своей 35 летней жены, а Алексею Владимировичу было уже под пятьдесят. Да и все мои авторитетные знакомые меня отговаривали. Но я все равно послал актеру сценарий. Баталов очень вежливо отказался, сославшись на какие-то неотложные дела. У меня все внутри упало!..»
После этого Меньшов собирался пригласить на эту роль другого популярного актера – Вячеслава Тихонова. Однако в итоге Баталов переиграл прежнее решение. Он позвонил поздно ночью Меньшову домой и сказал: «Я еще раз прочитал сценарий. Ну к черту все эти дела! Давай снимать!»
Съемки фильма начались во вторник, 5 сентября 1978 года. Будущий блокбастер начали снимать с фоновых эпизодов без участия актеров: снимали Ленинский проспект, на другой день – улицы Красной Пресни, 7 го – площадь Восстания. А 8 сентября начали снимать первый игровой эпизод фильма: Катерина и Людмила идут по улице Горького. За сутки до этого руками умелых декораторов магазин № 5 на этой улицы был переоформлен в магазин образца 1958 года. 9 сентября магазин вернули в первоначальный вид.
Вспоминает Владимир Меньшов: «С супругой Верой мне работалось сложно. Мы оба трудные люди и до сих пор еще не избавились от комплекса взаимного перевоспитания. А уж когда отношения перешли на стадию «режиссер – актриса»… Наши «концерты» на съемочной площадке доставляли окружающим огромное удовольствие. Иногда случались совершенно безобразные моменты. А потом все повторялось дома. Я уставал, клал голову на подушку… Но на соседнюю подушку клала голову Вера, и споры продолжались до семи утра.
Я ведь для всех был грозным режиссером. На «Москва слезам не верит» я был недоволен женой все время, я доводил ее до слез. У Веры даже появилась своя группа поддержки: женщины собирались вокруг нее и утешали, хвалили… Что касается нашей дочери Юли, то ей тогда было уже девять лет, и она прекрасно могла себя обслужить. Со второго класса просыпалась по будильнику, завтракала и шла в школу…»
Съемки длились до 16 февраля 1979 года. А в четверг, 1 марта, худсовет «Мосфильма» смотрел обе серии фильма. Обсуждение получилось жарким, поскольку члены худсовета нашли в увиденном массу недостатков. Самое большое возмущение вызвали у них эпизоды интимного характера. В частности, Меньшову вновь было в приказном порядке указано, чтобы он вырезал из фильма сцену соблазнения Рачковым Катерины, ее встречу с любовником Володей, ее мытье нагишом в общаговской душевой, переодевание в женской раздевалке в булочной. Была подвергнута остракизму и сцена дебоша пьяного Гурина на даче. Взамен этих купюр Меньшову было рекомендовано доснять ряд производственных эпизодов с участием Катерины. «А то у вас один секс на уме, а производственные подвиги только мельком показаны!» – было заявлено режиссеру.
2 апреля начались досъемки. На Савеловском вокзале был снят эпизод знакомства Катерины и Гоши. Как мы помним, их первая встреча происходила в электричке: Катерина возвращалась поздно вечером в Москву с дачи, а Гоша ехал туда же непонятно откуда. Видок у него был тот еще: грязные ботинки, усталые глаза. Катерине он поначалу совсем не понравился, она даже приняла его за алкаша. Но слово за слово – и вот уже в глазах женщины появился неподдельный интерес к собеседнику. Эпизод снимали два дня в вагоне настоящей электрички с трех часов дня до двенадцати ночи.
27 апреля состоялся очередной показ фильма худсовету студии. И снова Меньшову досталось по первое число. Несмотря на то что он доснял несколько «заводских» сцен, однако в отношении эротики поступил по-своему – часть «крамольных» эпизодов оставил. Увидев это, члены худсовета буквально онемели. После чего обрушили на режиссера град упреков: «Да он над нами просто издевается! Мало того, что он производственные сцены снял не в том объеме, как мы того требовали, так он еще и не вырезал ничего!» Меньшов вновь принялся убеждать худсовет в том, что все эти сцены необходимы картине как воздух, что без них она многое теряет. «Ничего она не теряет! – негодовали его оппоненты. – Разврата мы не допустим. Так что идите и вырезайте. А иначе фильм на экраны не выйдет». И Меньшову пришлось смириться. Были «обрезаны» сцены соблазнения Катерины, ее встреча с любовником и др.
22 июня в Госкино был представлен исправленный вариант фильма. Все прошло без сучка без задоринки. Фильм был назван удачным, но отнюдь не шедевром. Скажи кому-нибудь из присутствующих, что через год фильм получит премию «Оскар», он бы наверняка назвал это сообщение бредом. Ведь практически весь период съемок коллеги Меньшова смеялись над ним, говоря, что он снимает какую-то слезливую бредятину, поскольку снимать мелодрамы в те годы было непрестижно. Даже оператор фильма Игорь Слабневич несколько раз порывался сбежать из группы, думая, что этим фильмом он обрекает себя на позор. Чем в итоге все это обернулось, мы с вами теперь хорошо знаем (кстати, Слабневич в итоге доработал до конца).
Премьера фильма состоялась 11 февраля 1980 года. В прокате «Москва слезам не верит» собрал 84 миллиона 400 тысяч зрителей, заняв 2 е место. Вот почему, когда это произошло, в Госкино было принято решение пересмотреть категорию фильма. В октябре 79 го ему была присвоена 1 я группа, но 27 июня 1980 года она была заменена на высшую. И Меньшов удостоился общего гонорара за фильм в размере 40 тысяч рублей! Баснословные деньги по тем временам. Это было прямым результатом той самой коммерциализации, которую затеяло в кинематографе Госкино СССР в конце 70 х. Вот как об этом вспоминает сам Меньшов:
«Приблизительно за год до моего фильма приняли программу поддержки зрительского кино. По ней выходило, что если картина собирала 17 млн зрителей и больше, то авторам начислялись премиальные. Мы эту норму перекрыли в первые две недели проката и дальше стали зарабатывать. Я как режиссер и соавтор сценария получил сорок тысяч рублей. По тем временам очень хорошие деньги…»
А потом произошло и вовсе неожиданное: весной 1981 года фильм был удостоен высшей премии Академии киноискусств США «Оскар» как «Лучший зарубежный фильм» (второй советский фильм после «Войны и мира» С. Бондарчука, удостоенный этой же награды, но в 1968 году). Меньшову об этом сообщили по телефону рано утром 1 апреля. Он, естественно, не поверил, посчитав, что это чей-то розыгрыш. Но спустя несколько часов эту информацию подтвердили все официальные источники страны, включая и программу «Время».
Успех фильма благотворно сказался на личном и творческом благополучии семьи Меньшовых. Про баснословный гонорар мы уже говорили. Кроме этого, они приобрели автомобиль «Волга» и получили трехкомнатную квартиру в престижном в те годы месте – Олимпийской деревне. Их дочери Юлии в ту пору было чуть больше десяти.
«Славу, которая обрушилась на моих родителей после выхода «Москвы…», я пережила спокойно. Может, даже не заметила бы, если бы в школе не начали спрашивать: «А ты не дочка Меньшова и Алентовой? А как мама? А как папа?» Меня смущало, почему я должна незнакомым людям рассказывать о своей семье. Однако, если вы помните, фильм тогда тепло приняла только публика, в киношных кругах помалкивали. Соответственно, и меня не очень тянули в «золотую молодежь». Потом начали, но у меня уже выработался иммунитет. Мне это было неинтересно, скучно. Категорически не понимала объединения по принципу знаменитых родителей.
Мои родители вели себя в этой ситуации удивительно мудро. Эта слава их нисколько не изменила. Они слабо реагировали на дифирамбы. Воспитывали же меня очень серьезно и строго. По полной программе…»
О том, как они с мужем воспитывали свою дочь, рассказывает Вера Алентова:
«Юлю мы воспитывали в строгости, ограничений было много. Ей нельзя было приходить домой поздно. Она всегда скромно одевалась, я никогда не разрешала ей носить туфли на каблуке. И ничего броского. Ничего! Несмотря на то что возможности были – мы уже ездили за границу и привозили хорошие вещи. Но я считала, что это может обидеть ее одноклассниц. Дома – пожалуйста, в школу – нет…»
Вспоминает Юлия Меньшова: «В школу все тогда ходили в форме, но мне не разрешали надевать заграничные вещи даже на дискотеки, чтобы я не выделялась. До десятого класса я ходила в простых чулках в резинку, хотя все мои одноклассницы давно носили капроновые и эластичные колготки. Мама считала, что раз колготки у меня слишком часто рвутся, значит, я не умею их носить. «Походишь в простых чулках, семья не может бесконечно тратиться», – говорила мама. Это было, конечно, из разряда перегибов. Но у меня не осталось никаких обид.
Когда же я училась в десятом классе, мама пришла на школьную вечеринку и поняла, что я в своей одежде выгляжу ужасно отсталой. Она вдруг осознала, что перегибала палку…»
Итак, всесоюзная слава пришла к Вере Алентовой в 1980 году после выхода в свет фильма «Москва слезам не верит». В том же году она была названа лучшей актрисой страны (по опросу читателей журнала «Советский экран»), а два года спустя была удостоена звания заслуженной артистки РСФСР. Тогда же получила сразу два приглашения от разных режиссеров сыграть главные роли в кино: от Сергея Ашкенази (телефильм «Время для размышлений», 1982, роль мужа героини Алентовой сыграл ее реальный муж Владимир Меньшов) и от Юлия Райзмана («Время желаний», 1984; роль мужа исполнил Анатолий Папанов). За роль в последнем фильме актриса была удостоена Государственной премии РСФСР в 1986 году.
В самом конце 90 х она записала на свой счет третью роль в картинах своего благоверного: в мелодраме «Зависть богов» (2000) она сыграла уже русскую женщину советских времен (действие разворачивается в первой половине 80 х), которая влюбляется в иностранца – французского переводчика. Эту роль исполнял Анатолий Лобоцкий. Заметим, что по части секса данная роль Алентовой переплюнула все предыдущие: если в «Москве…» она только имитировала интимные отношения, в «Ширли-мырли» говорила всего лишь скабрезности, то в «Зависти…» весьма правдоподобно занималась любовью… в кузове мчавшегося на полном ходу грузовика. Большинство зрителей после этой сцены гадали, ее или чужое обнаженное тело было показано в кадре (в ряде СМИ писали, что это была дублерша).
Рассказывает Владимир Меньшов: «Мы с женой очень разные люди, это тот случай, когда противоположности сходятся, хотя духовные интересы тоже близки. Она человек по имени «нет», я ее переделываю, а у нее все равно первая реакция на любое предложение – сказать «нет». А я человек по имени «да» – всегда пробую то, что предлагает мне судьба. Считаю, что гораздо страшнее пропустить свой шанс, чем облажаться. Во всякую протянутую руку тут же вкладываю свою, а потом уже думаю…»
В новом тысячелетии жизнь Алентовой и Меньшова не претерпела серьезных изменений: они по-прежнему вместе и по-прежнему заняты творчеством.
«У нас семья итальянского типа: чуть что – скандал, битье посуды. Может, в этом все дело. Секрет гармонии, я имею в виду. Вера в самом начале наших отношений была очень закрытой женщиной. Обиду в себе таила. А сейчас от меня научилась не таить, выплескивать все наружу. Это правильно, я считаю. Когда мы выпускаем весь пар, не злимся друг на друга подолгу, – семья крепче от этого…
Сейчас у нас появилась дача. Новый мир, который мне все больше нравится. Там все есть: и лес, и сад, и огород, и газоны с цветами. Правда, такое удовольствие у нас только первое лето, да и то пожар приключился. Баня сгорела, много чего сгорело. Но поправили. Сейчас мы на таком этапе, когда большие заботы закончились и можно получать удовольствие. Получать отдачу от дачи…»
Но что же с творчеством?
Алентова по-прежнему играет на сцене Театра имени А. Пушкина и изредка снимается в кино.
В конце февраля 2002 года актриса отметила свое 60 летие. Вот как это событие описывали российские СМИ.
«Жизнь» (номер от 27 февраля, автор – Ю. Пчелина): «Сначала свое 60 летие Вера Валентиновна отметила дома, в кругу семьи и близких друзей. А на следующий день торжество было продолжено во втором «родном» доме юбилярши – Театре имени Пушкина. Алентова играла Каролину Эшли в «Недосягаемой» по пьесе С. Моэма. После спектакля актриса переодеваться не стала: красное платье Каролины как нельзя лучше подходило для встречи гостей.
Главными героями праздника, помимо самой именинницы, стали ее четыре мужа: законный Владимир Меньшов, киношный (по фильму «Москва слезам не верит») Алексей Баталов и театральные – Александр Ширвиндт и Михаил Державин.
– Верочка, я как твою прическу увидел, просто умом поехал, – восхищался Ширвиндт, вручая имениннице букет. – Золотце, нас тут четверо, супругов-то. Давайте все в загс – и распишемся!
В буфете, где в это время накрывали столы, командовала дочь юбилярши Юлия. Гости за столики рассаживаться не торопились: Ширвиндт, Джигарханян и Меньшов травили анекдоты, Сергей Никитин настраивал гитару: готовился развлекать гостей «Александрой».
Законный муж и дочь подарили Вере Валентиновне совместно кулон, серьги и кольцо с драгоценными камнями, а потом Владимир Валентинович – уже индивидуально – часы Rado, а Юлия – сотовый телефон».
В те же дни юбилярша дала интервью «Московскому комсомольцу» (автор К. Сахарова), из которого я приведу лишь несколько отрывков:
«К. Сахарова: Вы с Владимиром Меньшовым – одна из немногих семейных пар, которую ставят в пример новобрачным. Поделитесь секретом семейного долголетия?
В. Алентова: Рецепт семейного счастья для каждого индивидуален. Главное, по моему мнению, – каждый человек, обращая внимания на недостатки любимого, должен понимать, что он тоже не идеален. Человека нужно принимать таким, какой он есть. К сожалению, изначально этого никто не осознает…
К. Сахарова: Вас с дочерью часто принимают за сестер. Как это вам удается?
В. Алентова: У нас в театре работала дочь Куприна – Ксения. Она много лет прожила во Франции. По сути своей оставшись истинной парижанкой, она всегда нам говорила: «Помните, секрет вашей молодости и красоты кроется в вашем весе! Вы должны весить столько же, сколько в 17 лет. Тогда и в столетнем возрасте вы будете выглядеть на пятьдесят». Вот я и стараюсь соответствовать этому золотому правилу.
К. Сахарова: Вам приходилось себя в чем-то ущемлять?
В. Алентова: Следить за весом – это тяжелая работа! Когда я бросила курить, то сильно поправилась. Было очень тяжело вернуться к прежнему весу. Но тяжело – не значит невозможно.
К. Сахарова: Знаете, многим людям не нравятся собственные имена. А вы со своим уживаетесь?
В. Алентова: Мне кажется, да, потому что я достаточно верный человек. Но, наверное, об этом правильнее спросить не у меня, а у людей, которые меня окружают».
Интервью Алентовой «Комсомольской правде» – о своем муже Владимире Меньшове:
«Что я разглядела в Володе? Фонтанирующий темперамент, ум – предпочитаю умных мужчин красавцам, эрудицию и потом – наши взгляды на «хорошо» и «плохо» совпадают…»
А вот что рассказала юбилярша о своем муже и своих взаимоотношениях с ним в другом интервью тех же дней – газете «Труд»:
«Меньшов, кроме того, что он обладает мощной индивидуальностью, еще и очень естественный человек. Пожалуй, таких совершенно естественных людей я в жизни больше не встречала. Когда он появляется на сцене или на экране, то буквально заполняет собой это пространство. Володя всегда играл фактически самого себя, характерность – не самая сильная его сторона как артиста. А в Школе-студии его тянули как раз на характерные роли, что было, разумеется, неправильно. Когда он начал сниматься в кино, то почти сразу нашел вот эту чудесную свободу существования на экране. При этом с годами, с опытом он обрел и характерность, которой раньше не владел…
В семье мы очень уважительно относимся к творчеству друг друга. Это суверенная территория, на которую доступ посторонним воспрещен. К моим театральным работам Володя не имеет допуска до самой премьеры. В свою очередь, я никогда не возьму на себя ответственность не то что навязать, но предложить ему тот или иной сценарий. Это дело его личного выбора…
По характеру мы разные. Он уверенный в себе, я мнительная. Володя называет меня в шутку «Человек по имени «нет». Мое первое желание – отказаться от роли, если она недостаточно хорошо прописана, Володя уговаривает меня взяться за роль, если там есть хоть одна настоящая сцена. Он легко сходится с незнакомыми людьми, я годами говорю «вы» коллегам, с которыми общаюсь каждый день. Я пробовала стать в театре «своим парнем», лихо говорила всем «ты», но потом поняла – это не мое. Я никогда не опускалась до амикошонства, а тем более до склок, интриг, я до сих пор не знаю, кто кому в театре сват, брат… При всем публичном характере своей профессии, я люблю тишину, одиночество, и, если бы не Володя, который меня буквально выталкивает в свет, в люди, я бы просидела всю жизнь за закрытыми дверями. Раньше наша разность, полярность нередко высекала искры. Но с годами мы стали терпимее к особенностям характера друг друга. И, как говорят наши друзья, стали похожи даже внешне…
В нашей семье ведущий Меньшов. Я признаю и всегда, к слову говоря, признавала, что мужчина в семье главный – во мне нет этого новомодного нынче оголтелого феминизма. Хотя, на первый взгляд, роли в семье у нас распределены нетрадиционно. Например, Володя покупает продукты, готовит, что обычно делают женщины, я же покупаю обои, деревяшки, занимаюсь ремонтом, что обычно делают мужчины. Но последнее слово в любом принципиальном вопросе остается за Володей. Впрочем, мы стараемся не доводить ни одну ситуацию до края. Если нервничает он, тогда мой разум побеждает. Если я вдруг взнервлена чем-то сверх меры, его разум мне помогает. А разум нашей дочери помогает нам обоим…».
Что касается своего творчества, то юбиляр рассказала следующее (в интервью тому же «Труду»):
«Сегодня у меня в антрепризе больше работы, чем в родном коллективе. Например, у Леонида Трушкина в Театре Антона Чехова я играю сразу три спектакля. При этом я часто отказываюсь от предложений – мне все равно что играть. Так меня воспитала мама – актриса провинциального театра. Так меня учили великие мхатовские «старики» – Михаил Ромм, Юлий Райзман, Борис Равенских, Юлий Дунский и Валерий Фрид, с которыми мне посчастливилось общаться и работать. Наконец, мне выпала судьба идти по жизни с таким режиссером, как Владимир Меньшов. Неужели после этого я не могу отличить подлинное от фальшивого, по-настоящему актуальное от конъюнктурного? Смею вас заверить: еще как могу.
Слава богу, я дожила до такого положения, до такой степени материальной независимости, когда могу сказать любому режиссеру: это мне интересно, а это, извините, неинтересно. Актеры часто соглашаются на убогие предложения потому, что они вынуждены кормить семью. Мне же тех денег, что мы зарабатываем с мужем, хватает на нормальную жизнь. Нам не нужно дворцов, у нас нет дачи (она появится через пять лет. – Ф. Р.), но я могу себе позволить быть свободной в выборе ролей…»
Так вышло, что автор этих строк косвенно пересекся с Алентовой именно в те самые годы – в самом начале «нулевых». Произошло это благодаря однокласснице моей дочери – Наташе. Они тогда заканчивали школу и увлеклись театром – ездили в Москву из подмосковной Щербинки на разные спектакли. А я иногда их сопровождал. И вот Наташу угораздило плениться именно талантом Веры Алентовой, в результате чего она стала посещать ее спектакли в Театре имени Пушкина, причем по нескольку раз. В результате спустя несколько лет эти отношения поклонницы и актрисы превратились в дружеские.
В новом тысячелетии Владимир Меньшов забросил режиссуру (начал снимать мюзикл, но потом прекратил из-за нехватки денег) и целиком переключился на актерство. Он обратил на себя внимание ролью в фильме «Ночной дозор», а также ролью маршала Георгия Жукова в сериале «Ликвидация» (2007). А еще в конце того же 2007 го дебютировал на театральной сцене: сыграл роль Казановы в спектакле «Казанова: уроки любви».
В том же 2007 м Меньшов и Алентова оказались в эпицентре громкого скандала с политическим оттенком. Их пригласили на вручение премий МТV в качестве почетных гостей – они должны были вручить премию победителю в номинации «Лучший фильм». Выбор жюри пал на картину «Сволочи» режиссера Александра Атанесяна, где самым бессовестным образом искажалась правда о войне: в картине утверждалось, что советская власть создавала диверсионные отряды из несовершеннолетних детей.
Звездная чета Меньшов – Алентова, открыв конверт с названием фильма-победителя, отказалась его награждать (это решение вслух огласил Меньшов) и ушла со сцены под недоуменные взгляды публики. Позднее сам Меньшов так объяснил свой поступок:
«Тема Великой Отечественной войны для меня святая. Это громадный подвиг народа, оправдывающий и объясняющий очень многое в жизни. Вся наша история начала ХХ века была подготовкой к этой войне, а сейчас это убирают и говорят, будто были только одни репрессии. Когда сейчас пытаются принизить подвиг народа, у меня это вызывает возмущение. Фронтовики по поводу «Сволочей» говорили, что это позор и таких детей-смертников просто не могло быть. Автор сценария (Владимир Кунин, который живет в Германии. – Ф. Р.) сначала кипятился, говорил, что он сам жил в таком лагере, а потом был военным летчиком. Но, когда занялись проверкой документов, оказалось, что он вроде вообще не воевал. Потом он сказал, что все это придумал, и извинился. Но вдруг снимается картина на эту тему, да еще и получает главный приз. Это меня и возмутило. Я сказал, что этот приз вручать не буду…»
В 2007–2008 годах Вера Алентова позволила себе сняться в двух сериалах, причем везде играла роль мамы: в «Бальзаковском возрасте, или Все мужики сво…» она сыграла маму девушки, роль которой исполняла ее родная дочь Юлия, а в сериале «И все-таки я люблю» перевоплотилась в маму-генеральшу Анну Брониславовну, которая по характеру чем-то напоминает маму подлеца Рачкова из «Москва слезам не верит»: так же, как и та, она хочет оградить единственного сына от любви провинциальной девушки, спасти, как ей кажется, от коварного обмана «маленькой хитрой стервы». Кстати, на эту схожесть сюжета обратили внимание многие. Так, журналистки С. Альперина и О. Нараленкова из «Российской газеты» поинтересовались у Алентовой: «Нет ли у вас ощущения, что сериал «И все-таки я люблю…» похож на фильм «Москва слезам не верит»?» Актриса ответила следующим образом:
«В сценарии сериала не было ничего общего с фильмом. И меня такое сравнение очень удивило. Я пока что видела только фрагменты из телефильма, но некоторые сцены огорчили меня именно своей схожестью с картиной «Москва слезам не верит». Абсолютно так же снято общежитие, похожа сцена, где девочки переодеваются и пугаются. Да и говорят почти те же фразы: если в фильме «Москва слезам не верит» было: «Общежитие слушает», то тут стало: «Общежитие шарикоподшипникового завода слушает». Надеюсь, что это получилось не намеренно: каждый художник должен делать что-то свое, и только этим он интересен. Мне показалось, что Сергей Гинзбург (режиссер телефильма) – такой.
А вот роль в этом сериале была мне очень интересна. Моя героиня меняется: вначале более-менее молодая женщина, потом – в возрасте и, наконец, очень пожилая (кстати, почти такое же превращение переживала героиня Алентовой в советском сериале «Такая короткая длинная жизнь» 1975 года выпуска. – Ф. Р.). Если в картине «Москва слезам не верит» мы видим Катерину молодой, а потом – сразу через двадцать лет, то здесь мы героиню видим на протяжении всего времени, когда она меняется, а это всегда интересно и для актрисы, и для зрителя…»
В сентябре 2009 года Владимир Меньшов отметил свой 70 летний юбилей. Торжество отмечалось на даче юбиляра, правда, его супруга туда не явилась. Почему? Как отмечала в газете «Твой день» И. Аксенова (номер от 19 сентября 2009 го):
«После неудачной пластической операции Вера Алентова старается как можно реже появляться на публике. Одна из самых красивых женщин советского кино продолжает отчаянную битву с возрастом. Женщина перенесла уже три омолаживающие операции.
Именно третье по счету хирургическое вмешательство и изменило Веру Валентиновну практически до неузнаваемости: ее левый глаз стал меньше правого почти вдвое.
Надо заметить, что Владимир Меньшов каждый раз был противником походов жены в клинику. Режиссер уверен, что его возлюбленная прекрасно выглядела бы и без помощи врачей.
– Несколько пластик подряд – это, как выяснилось, опасно, – сокрушается Вера Алентова.
Как стало известно «ТД», опасны не только операции, но и их «облегченный» вариант – ботокс. Вера Валентиновна попробовала и этот способ омоложения, но, увы, снова неудачно. Поэтому актриса приняла решение – пока последствия будут столь заметны, пореже выходить из дома…
– Не буду устраивать большого праздника, – поделился с «ТД» Меньшов, – по-тихому, по-семейному отпраздную. Жаль, что со мной не будет Веры…»
Манипуляции Алентовой со своей внешностью весьма активно описывались в центральных СМИ. Этот пиар сослужил актрисе двоякую службу: с одной стороны, он вновь напомнил об актрисе широкой публике, а с другой – подвиг нечистоплотных людей на весьма неординарные действия. Так, в июле 2010 года СМИ рассказали про неприятную историю, связанную с именем героини нашего рассказа. Оказывается, в Москве объявился трансвестит-стриптизер, который выступает в ночных клубах под псевдонимом… Вера Алентова. Кто-то из знакомых актрисы, узнав об этом, тут же поставил ее в известность, после чего она решила обратиться в суд. В общем понятное желание – наказать человека, который позорит ее честное имя. Однако суд так и не состоялся. Едва до ушей трансвестита дошла информация о реакции актрисы на его поступок, как он поспешил сменить… нет не имя, а одну букву в фамилии. Теперь он именуется Вера Аллентова и уже неподсуден. Вот такие нынче демократические времена – никто не застрахован от того, что его имя может быть опозорено любым, кто этого захочет.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.