Дисциплинарные положения

Дисциплинарные положения

Бросающаяся в глаза разница между царскими армиями и сталинской армией символически проявилась в том, что когда немцы в сентябре 1914 года уничтожили 2-ю армию царя Александра II[233] в битве при Танненберге, ее командующий, генерал Самсонов, покончил с собой на поле боя среди своей разбитой армии. Однако когда вермахт в июле 1941 года уничтожил Западный фронт Красной Армии, Сталин, наоборот, сам казнил командующего фронтом генерала Павлова по обвинению в измене[234]. В отличие от Александра II, Сталин сразу и на протяжении всей войны безжалостно внедрял в Красной Армии железную дисциплину — просто потому, что обязан был это сделать, если хотел избежать судьбы Александра.

А у Сталина была веская причина опасаться именно такого исхода. Во-первых, понесенные Красной Армией в 1941–1942 годах ошеломляющие поражения и боевые потери, естественно, подорвали боевой дух ее солдат. Во-вторых, как указывали неисчислимые случаи индивидуального и даже коллективного дезертирства, частого неповиновения кажущимся неразумными приказам, распространенного использования для уклонения от участия в боях «самострела»[235] и масса меньших нарушений устава, а также прямых преступлений, высокая вероятность гибели в бою, те лишения, которые им приходилось выносить, и скрытая враждебность по отношению к сталинскому режиму сыновей и дочерей миллионов репрессированных кулаков и подвергнутых коллективизации крестьян — все это подрывало боевой дух и преданность многих солдат Красной Армии.

Направленная 10 июля 1941 года Северо-Западному фронту директива Ставки наглядно подчеркивала эту проблему:

«Ставка Главного Командования и Государственный Комитет Обороны абсолютно не удовлетворены работой командования и штаба Северо-Западного фронта.

Во-первых, до сих пор не наказаны командиры, не выполняющие Ваши приказы и как предатели бросающие позиции и без приказа отходящие с оборонительных рубежей. При таком либеральном отношения к трусости ничего с обороной у Вас не получится.

Истребительные отряды у вас до сих пор не работают, и плоды их работы не видно, а как следствие бездеятельности командиров дивизий, корпусов, армий и фронта, части Северо-Западного фронта все время катятся назад. Пора позорное это дело прекратить. Немедленно перейти к активным действиям, в первую очередь к ночным, используя истребительные действия мелкими отрядами.

Командующему и члену военного совета [комиссару], [военному] прокурору и начальнику 3-го управления [ОО] немедленно выехать в передовые части и на месте расправиться с трусами и предателями, на месте организовать активные действия по истреблению немцев, гнать и уничтожать их главным образом ночами.

начальник Генерального штаба генерал армии ЖУКОВ^{570}»

После того, как Западный фронт маршала Тимошенко потерял 16 июля Смоленск и приличное число своих попавших в окружение войск, Сталин от лица ГКО обвинил его и подчиненных ему командиров в «эвакуационных настроениях» проявившихся в слишком легкой сдаче города. Объявляя действия таких командиров «преступлением, граничащим с прямой изменой Родине», Сталин требовал от них «пресечь железной рукой такие настроения, порочащие знамя Красной Армии» и «Смоленск ни в коем случае не сдавать врагу^{571}». Один российский историк недавно подтвердил наличие такой проблемы:

«В действительности после того, как танковые группы противника прорвали нашу оборону, некоторые командиры потеряли голову и не знали, что делать. Оказавшись в этом положении, они либо покидали свои позиции без приказа, либо уходили на восток, пытаясь скрыться в лесах. Донесения НКВД и ГКО указывают, что с начала военных действий до 20 июля особые отделы НКВД во фронтах и армиях остановили 103 867 солдат, которые отбились от своих частей и беспорядочно брели по дорогам. Большинство из них задерживали, а потом использовали для формирования новых военных частей и отправляли в этих частях обратно на фронт^{572}».

А Рокоссовский, Ярцевская группа которого предотвратила развал Западного фронта во время Смоленского сражения и помогла бессчетному числу солдат спастись из Смоленского окружения, позднее описывал общее падение дисциплины:

«К великому прискорбию, о чем я не имею права умалчивать, встречалось немало фактов проявления военнослужащими трусости, паникерства, дезертирства и членовредительства с целью уклониться от боя.

Вначале появились так называемые „леворучники“, простреливавшие себе ладонь левой руки или отстреливавшие на ней палец, несколько пальцев. Когда на это обратили внимание, то стали появляться „праворучники“, проделывавшие то же самое, но уже с правой рукой.

Случалось членовредительство по сговору: двое взаимно простреливали друг другу руки.

Вскоре вышел закон, предусматривавший применение высшей меры (расстрел) за дезертирство, уклонение от боя, „самострел“ и неподчинение начальнику в боевой обстановке. Интересы Родины были превыше всего, и во имя их требовалось применение самых суровых мер, а всякое послабление шкурникам становилось не только излишним, но и вредным[236]»^{573}.

После того, как командующий 28-й армией генерал Качалов 16 июля пал смертью храбрых, ведя свою армию в контрнаступление к югу от Смоленска, мстительный Сталин издал свой печально известный приказ № 270, который провозглашал: «Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам^{574}». Положение на других фронтах мало чем отличалось. Например, 29 июля командир 6-го стрелкового корпуса генерал-майор И. И. Алексеев, разнося свои войска за отсутствие дисциплины перед лицом вражеских атак, объявлял: «Довести до сведения всего личного состава, что никто не имеет права ни на шаг отходить с занимаемых позиций без приказа свыше^{575}». А всего за несколько недель до этого, 3 июля, Управление политической пропаганды Юго-Западного фронта пожаловалось начальнику Главного управления политической пропаганды Красной Армии, армейскому комиссару 1-го ранга Льву Мехлису, на повышенное число дезертиров в стрелковом корпусе Алексеева, утверждая, что

«В период с 29 июня по 1 июля 1941 г. Третий отдел [ОО] Юго-Западного фронта арестовал 697 дезертиров из 6-го стрелкового корпуса, в том числе 6 из числа начсостава. Во время многих военных действий мы арестовали целых 5000 дезертиров из 6-го стрелкового корпуса^{576}».

Чуть позже Сталин и Жуков высказали свое отношение к проблеме в телефонном разговоре 4 сентября во время тяжелых боев вокруг Смоленска:

«СТАЛИН: А прославленная 211-я дивизия долго будет спать?

ЖУКОВ: Слушаю. Организую седьмого. 211-я сейчас формируется, будет готова не раньше 10-го. Я ее подтяну в качестве резерва, спать ей не дам. Прошу Вас разрешить немедленно арестовать и судить всех паникеров, о которых докладывал. Все.

СТАЛИН: Седьмого будет лучше, чем восьмого. Мы приветствуем и разрешаем судить их по всей строгости. Все. До свидания.

ЖУКОВ: Будьте здоровы^{577}».

В постановлении ГКО от 16 июля Сталин четко и ясно изложил, каких стандартов должны, на его взгляд, придерживаться солдаты и офицеры. Хотя он и провозглашал, что «части Красной Армии в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат великое знамя Советской власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей», далее в постановлении утверждалось, что «отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником». И потому, объявлял Сталин, «воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам, Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров… если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание воина Красной Армии».

«Воздавая должное славным и отважным бойцам и командирам, покрывшим себя славой в боях с фашистскими захватчиками — повторял он, — Государственный Комитет Обороны предупреждает вместе с тем, что он будет и впредь железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии, памятуя, что железная дисциплина в Красной Армии является важнейшим условием победы над врагом^{578}». А так как далее приводился еще и поименный список из девяти старших офицеров, которые будут казнены за эти преступления, то сталинское постановление от 16 июля было ясным посланием всем солдатам и офицерам Красной Армии — дисциплину он будет наводить любой ценой.

После этого Сталин приговорил и казнил всех не оправдавших его ожиданий старших офицеров и их ключевых подчиненных, особенно тех, кто позволил захватить себя в плен^{579}.