Хищники и цепные псы
Хищники и цепные псы
Среди многих людей, служивших Сталину в качестве членов или представителей Ставки либо глав других ключевых партийных го суд арственных органов, имелись и такие, чья хитрость, безжалостность и откровенная жестокость делали их идеально подходящими для службы в качестве церберов у диктатора, правящего насквозь тоталитарным государством. Само существование таких людей играло роль цемента, удерживавшего режим от распада и сохранявшего власть Сталина в нелегких условиях военного времени. Эти люди создавали и поддерживали чувство страха, необходимое для сохранения строгой партийной и государственной дисциплины и преданности — невзирая даже на то, что этот страх зачастую тормозил военные усилия.
Лучше всего этот тип людей иллюстрировал Лев Захарович Мех лис, стяжавший себе вполне заслуженную репутацию настоящего палача сталинских генералов. В 1911 году Мехлис был призван в царскую армию и в Первую мировую войну служил артиллеристом. Вступив во время Гражданской войны в Красную Армию, он воевал на Украине — в частности, военным комиссаром бригадного и дивизионного уровня. Именно здесь у него завязались тесные рабочие отношения со Сталиным. По окончании войны Мехлис начал свою долгую карьеру партийного активиста в армии, поднявшись в итоге к 1944 году до звания генерал-полковника. Закончив в 1930 году Институт красной профессуры, он был членом Писательского отдела партии (пропагандистов)[45] и одновременно — членом редакционного совета партийной газеты «Правда».
С 1937 по 1940 год Мехлис являлся начальником могущественного Главного политического управления Красной Армии. В этот период он и его управление несли прямую ответственность за проведение в рядах Красной Армии военных чисток — задачи, которую Мехлис выполнял с характерной для него эффективностью и безжалостностью. После завершения сталинской чистки рядов армии с 1940 по 1941 год Мехлис некоторое время был народным комиссаром государственного контроля СССР, а затем снова вернулся на пост начальника Главного политического управления Красной Армии, совмещая его с должностью заместителем наркома обороны. На этих должностях он продолжал выполнять роль цепного пса диктатора, надзирающего за советским офицерским корпусом{75}.
На протяжении войны Мехлис служил представителем Ставки и личным представителем Сталина на многих фронтах — всякий раз демонстрируя свою полную военную некомпетентность. Например, находясь в мае 1942 года на Крымском фронте в качестве представителя Ставки, он стал одним из виновников катастрофического поражения этого фронта весной 1942 года. И хотя Сталин отозвал Мехлиса из войск, сделал ему выговор и снял с постов представителя Ставки и начальника Главного политического управления, тем не менее он и в дальнейшем продолжал использовать Мехлиса в качестве своего главного политического запугивателя.
Несмотря на свою роль в крымском поражении, Мехлис продолжал с июля 1942 года и до конца войны служить Сталину в качестве комиссара 6-й армии, а позже — Воронежского, Волховского, Брянского, 2-го Прибалтийского, Западного, 2-го Белорусского и 4-го Украинского фронтов. Выживание и длительная карьера Мехлиса доказывали, что его абсолютная и безоговорочная преданность Сталину и беспощадная действенность в искоренении реальных или мнимых угроз сталинской власти более чем перевешивают его явную военную некомпетентность. Одно лишь его присутствие вызывало в офицерском корпусе Красной Армии послушание и покорность. Хотя Сталин после войны снова назначил Мехлиса на пост наркома госконтроля, Мехлис умер при загадочных обстоятельствах незадолго до своего хозяина, через три года после того, как Сталин в 1950 году снял его со всех его официальных постов. Такая смерть заставляет предполагать, что Мехлис стал наконец слишком опасен даже для своего хозяина.[46] Хотя во время войны и даже в ближайшие послевоенные годы мало кто из старшего командного состава Красной Армии чувствовал себя достаточно уверенно или надежно, чтобы критиковать Мехлиса, после смерти Сталина это положение резко изменилось. Жуков в своих воспоминаниях нашел мало добрых слов в его адрес, а Штеменко позже едко писал:
«Донесения его часто проходили через мои руки и всегда оставляли в душе горький осадок: они были черны как ночь. Пользуясь предоставленными ему правами, Мехлис снимал с командных постов десятки людей, тут же заменяя их другими, привезенными с собой. Для комдива Виноградова он потребовал расстрела за потерю управления дивизией [в 9-й армии во время Финской войны]. Позже мне не раз приходилось встречаться с Мехлисом, и тут я окончательно убедился, что человек этот всегда был склонен к самым крайним мерам»{76}.
Тот факт, что Штеменко смог даже во времена, когда вовсю свирепствовала советская цензура, столь открыто обратить внимание читателей на эти и другие действия Мехлиса, служит иллюстрацией уровня ненависти командиров Красной Армии к своим мучителям вроде Мехлиса. Это же описание наглядно аттестует действенность Мехлиса в качестве надзирающего за Красной армией сталинского цепного пса.[47]
Как раз в то время, когда Мехлис и ему подобные беспощадно искореняли офицеров, заподозренных в нелояльности Сталину, Александр Сергеевич Щербаков, в мае 1942 года сменивший Мехлиса в качестве начальника Главного политического управления Красной Армии, с такой же энергией насаждал в армии партийную дисциплину. Подобно Мехлису, Щербаков начал свою долгую карьеру во время Гражданской войны в качестве партийного активиста и политического руководителя. Он служил в красной гвардии, организовывал рабочих в Рыбинске и воевал в Ярославской губернии[48]. Вступив в 1918 году в партию, Щербаков работал в комсомольских и партийных организациях в Туркестане, с 1921 по 1924 год учился в коммунистическом университете имени Свердлова, был секретарем областного партийного комитета в Нижнем Новгороде, а с 1924 по 1930 год редактировал там же областную партийную газету, одновременно с 1930 по 1932 год являясь слушателем Института красной профессуры.
Круто поднявшись с 1937 по 1940 год по партийной лестнице, Щербаков работал первым секретарем партийных комитетов в Ленинградской, Иркутской и Донецкой областях, а в 1941 году стал первым секретарем Московского партийного комитета. Вершины своей карьеры он достиг в июне 1941 года, когда Сталин назначил его на место Мехлиса — начальником Главного политического управления Красной Армии, а также заместителем наркома обороны и начальником Совинформбюро, главного пропагандистского органа партии.
Официальная биография Щербакова утверждает, что он сыграл значительную роль в обороне Москвы в конце 1941 года и «проделал большую работу по претворению в жизнь постановлений ЦК партии, ГКО, приказов Ставки Верховного Главнокомандования и НКО СССР по мобилизации советских воинов на борьбу с врагом и разгром немецко-фашистских захватников»{77}. Штеменко добавляет:
«…Щербакову, совмещавшему в годы войны работу на нескольких ответственных постах: оставаясь секретарем МК и ЦК партии, он возглавлял одновременно Главное политическое управление Советской Армии и ведал делами Совинформбюро — организации очень большой и хлопотной. Мне часто приходилось встречаться с ним, и, кажется, каждый раз я мысленно спрашивал себя: как этот тяжело больной человек успевает справляться с такой уймой дел, откуда берутся у него силы и каким образом удается ему сохранить при том теплоту отношений с людьми, человечность… Принципиальный, энергичный, строгий в делах, Александр Сергеевич был вместе с тем простым и задушевным человеком… Но дни его были уже сочтены. 10 мая 1945 года в возрасте 44 лет А. С. Щербаков скончался, озаренный великой нашей победой, для которой положил так много сил и здоровья..»{78}
Штеменко, однако, не упомянул, что возглавляемое Щербаковым управление вместе с другими государственными, партийными, судебными и военными контролирующими органами еще и возглавляло борьбу за сохранение партийной чистоты в рядах Красной Армии с целью гарантировать полный контроль Сталина над офицерским корпусом и рядовыми солдатами. Поэтому Щербаков и его управление оставались важным инструментом того, что по сути дела являлось перманентной чисткой.
Одним из самых зловещих сталинских хищников был Виктор Сергеевич Абакумов, во время войны занимавший должность руководителя Главного управления контрразведки («СМЕРШ») при Наркомате обороны{79}. Абакумов был одним из наиболее печально известных приспешников и «учеников» Л. П. Берии, многие подробности его биографии по-прежнему остаются туманными. Свою карьеру он начал до 1925 года в Москве простым рабочим — «синим воротничком», и с тех пор неуклонно поднимался по служебной лестнице в охранных службах фабричных рабочих и комсомольских организаций, а в 1933 году стал оперативным работником в Государственном политическом управлении (ОГПУ) НКВД, где обеспечивал техническую поддержку операций службы безопасности.
Впечатленный работой молодого чекиста с 1935 по 1936 год в управлении исправительно-трудовых лагерей при НКВД (ГУЛАГ), Берия в 1937 году назначил Абакумова начальником отделения в отделе безопасности НКВД[49]. После того, как в 1938 году Берия сменил Н. И. Ежова на посту наркома внутренних дел, он на следующий год назначил Абакумова начальником НКВД в Ростовской области[50] в звании капитана НКВД. Абакумов блестяще справился со своими новыми обязанностями. В награду за действенное завершение устроенных Берией чисток в Ростовской области Берия в 1940 году повысил его в звании до майора НКВД и в феврале 1941 года назначил заместителем наркома внутренних дел, возложив на него ответственность за набор и организацию народного ополчения и противопожарных войск{80}.
Через три месяца после начала войны, в сентябре 1941 года, когда А. Н. Михеев, начальник особых отделов (00) Красной Армии, погиб в бою под Киевом, Берия с одобрения Сталина назначил Абакумова начальником управления особых отделов, а также заместителем наркома обороны. Наконец, когда ГКО в апреле 1943 года преобразовал 00 в ОКР при Главном управлении контрразведки («СМЕРШ») НКО, Сталин назначил Абакумова начальником ГУКР «СМЕРШ», а его заместителем стал И. И. Москаленко{81}.
Абакумов блистательно проявил себя на обоих постах. Помимо выполнения своих основных контрразведывательных функций, новая организация и подчиненные ей ОКР во фронтах и армиях обеспечивали партийно-государственный контроль над военными и подавляли любое подозреваемое несогласие либо саботаж путем продолжения беспощадной и по существу перманентной чистки советского офицерского корпуса.
Печально знаменитая работа «СМЕРШ» включала розыск и наказание генералов и других офицеров Красной Армии, связанных с генералом А. А. Власовым, захват и казнь Власова и его сообщников, преследование других старших офицеров Красной Армии, которые сдались немцам в плен или продемонстрировали иные примеры «должностных преступлений» в бою, а также массовые репрессии против офицерского корпуса в целом — как правило, по сфабрикованным обвинениям. В число старших офицеров, попавших в годы войны в сеть Абакумова, входило по меньшей мере 35 генералов, обвиненных в измене, в основном безосновательно{82}. Абакумов даже пытался преследовать Жукова, так как считал, что тот уподобился печально знаменитому Тухачевскому и стал угрозой для Сталина и советского государства. Однако Жукову удалось увернуться от когтей Абакумова — хотя его бывший начальник штаба, генерал В. С. Голушкович, пал жертвой этого великого инквизитора.
Свою наводящую страх работу Абакумов не прекратил и после войны. Например, в конце 1945 года и в 1946 году Абакумов и его сообщники арестовали, судили и приговорили множество бывших генералов Красной Армии, которых только-только освободили из немецких лагерей для военнопленных, а также группу состоявших на действительной службе генералов, которых Абакумов считал потенциальной угрозой для сталинского руководства{83}. В число последних входил и главный маршал авиации А. А. Новиков, через которого Абакумов также надеялся добраться до Жукова. Между 1941 и 1952 годами жертвой репрессий Абакумова пал в целом 101 генерал.
В мае 1946 года Сталин назначил Абакумова, тогда генерал-полковника, главой недавно сформированного Министерства государственной безопасности (МГБ), которое объединило бывшие НКГБ и НКВД. На этом посту Абакумов сменил печально знаменитого В. С. Меркулова, одного из самых надежных подручных Берии. Он быстро укомплектовал штат нового министерства своими многочисленными креатурами из контрразведки «СМЕРШ», значительно увеличив мощь и масштабы этой структуры. Действия Абакумова вызвали озабоченность со стороны Берии, почуявшего, что новое министерство может стать угрозой его власти{84}.
Однако могущественные люди часто наживают себе равно могущественных врагов, и в этом отношении Абакумов не оказался исключением. После того, как он отдалился и от Берии, и от Серова, главы Министерства внутренних дел (МВД), эти двое убедили Сталина арестовать и казнить Абакумова как врага государства. Абакумов был осужден, признан виновным и в декабре 1954 года казнен. В конечном итоге развязанная им перманентная чистка поглотила и самого Абакумова, который к этому времени заслужил сомнительную честь быть дольше всего прослужившим в органах безопасности сталинским цепным псом{85}.
Ключевые посты в сталинских политических, государственных, судебных и военно-контрольных органах занимали сотни других мрачных, но туманных фигур, истории которых только теперь выступают из мрака неизвестности. Главными среди них были три человека — И. Е. Серов, В. С. Меркулов и В. В. Ульрих, которые олицетворяли собой этот класс хищников.
И. Е. Серов за время своей извилистой карьеры занимал посты заместителя начальника и начальника милиции НКВД, был начальником НКВД на Украине, заместителем комиссара и первым заместителем комиссара НКГБ/НКВД, заместителем министра и министром НКВД/МВД, первым начальником послевоенного КГБ и начальником ГРУ{86}. Будучи во время войны фактическим представителем Ставки в НКВД, Серов участвовал в депортации поволжских немцев в августе 1941 года, в организации обороны Москвы в октябре-ноябре 1941 года, в программе «деисламизации» Закавказья в 1943–1944 годах, включавшей знаменитую массовую депортация чеченцев и калмыков, а также в «советизации» Польши в 1944–1945 годах.
После войны Серов отвечал за «фильтрацию» советских граждан, интернированных[51] в немецких трудовых лагерях, и за подавление немецкого сопротивления советскому правлению. Весной 1946 года Серов, теперь уже генерал-полковник, вернулся в Москву, где служил заместителем, позже — первым заместителем министра МВД, а после смерти Сталина — вновь простым заместителем министра МВД. После того, как Серов помог подавить в 1953 году восстание в Восточной Германии, он стал главой нового независимого КГБ — только для того, чтобы в 1958 году его сменил А. Н. Шелепин. После этого Серов стал начальником ГРУ. После 1960 года его карьера резко пошла на спад, но умер он лишь в июле 1990 года.
В. С. Меркулов во время войны являлся народным комиссаром недавно сформированного в 1941 году НКГБ и первым заместителем шефа НКВД Берии. Его дальнейшая карьера в службах безопасности включала должность представителя Ставки при управлении НКВД по Ленинградской области в опасное лето 1941 года и участие в «деисламизации» Закавказья в 1943–1944 годах. В качестве награды за оказанные им государству ценные услуги Сталин в 1945 году произвел Меркулова в полные генералы, в 1946 году — назначил на пост министра МГБ, а вскоре после этого сделал председателем Совета министров. В конечном итоге звезда Меркулова также начала закатываться, поскольку Берия стал подозревать и его. Однако после того, как в мае 1946 года его сменил на посту шефа МГБ Абакумов, Меркулов в октябре того же года[52] сменил Мехлиса в должности министра государственного контроля{87}.
В. В. Ульрих являлся председателем Военной коллегии Верховного Совета СССР — организации, служившей во время войны сталинским «главным орудием судебного террора». Он также являлся организатором печально известного убийства летом 1941 года в Катыни бывших польских офицеров. Хотя помимо этого факта о его карьере мало что известно, один специалист по советским службам безопасности и их роли в перманентных чистках отмечает: «За первые два года войны военные суды Красной Армии вынесли более 150 000 смертных приговоров — намного больше, чем НКВД»{88}.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.