П
П
ПАМЯТНИКИ КУЛЬТУРЫ
(2005)
Когда мы говорим о памятниках культуры, мы не должны забывать о том, что такое наполнение этого памятника, откуда он появился, зачем он стоит, каким образом он построен. Поэтому, когда мы говорим об охране памятников, мы говорим и об охране нематериальных ценностей, которые, собственно, и есть безопасность страны, по большому счету. Просто безопасность.
Мы сегодня смотрели фольклорный ансамбль. Вы понимаете, ужас в том, что я себя чувствовал туристом. Мы себя чувствуем у себя на Родине туристами. И это ужасающее ощущение. Потому что они брошены, они существуют как секты. А это самое главное. Ведь это же целая огромнейшая культурная корневая система.
Кружева. Что такое кружева? Называется так: «Брякать между паром». Брякать между паром в Вологодской губернии – это они бьют коклюшками и брякают между паром, между зимним и весенним паром в зимние ночи. А эти старушки-то, кружевницы, ходят по лесу, бьют палкой по дереву и выбирают себе дерево в тональность, чтобы петь. Из этого рождается кружево, песня, музыка. Вот это все, вместе взятое, и есть основа. И если эта основа будет утеряна, если она будет существовать в качестве прикладного экзотического туристического центра, то это катастрофа.
Я не к тому говорю, чтобы все в лаптях ходили, в онучах, пели с балалайками… Я не это имею в виду. Я имею в виду охрану, глубинную охрану того, что мы называем национальным наследием. (IX, 2)
ПАМЯТЬ
Биологическая память (2005)
Биологическая память – инструмент, который режиссер дает зрителю, чтобы тот сам этим воспользовался во время просмотра картины.
Образ жары – это не обязательно расстегнутая рубашка, обмахивание газетой. Нужен образ, когда видишь и говоришь: точно, именно так и было со мной! Например: шоссе, над ним марево, черная машина с закрытыми окнами в ореоле дрожащего воздуха. И когда человек подносит руку к ручке машины и берет платок, чтобы взяться за нее и не обжечься, все понимают, что должно твориться в машине.
Это и есть включение биологической памяти… (XIII, 2)
ПАРАД (2011)
Мы не видим суворовцев и нахимовцев на Красной площади во время парадов. Казалось бы, мелочь. Нам объясняют это тем, что они могут простудиться, они будут отставать в учении своем…
Но это не мелочь, это подчеркивание (вольное или невольное) отсутствия будущего у офицерского корпуса России.
Казалось бы, прошли – не прошли, какое это имеет значение?
Огромное. Огромное!..
Потому что парад на Красной площади – это не шоу. Это демонстрация красоты, понятия о том, что такое армия, а армия для России – это не только средство защиты или нападения – это образ жизни, это образ мысли.
Демилитаризация обучения воинского – это демилитаризация армии. Нам говорят: мы заплатим деньги, и они будут воевать. Не будут воевать за деньги! Это противу русского характера. Русский человек любит деньги, но только за деньги он ничего делать не будет. Ему нужны любовь и уважение.
Почему немцы проиграли войну? Лучшая армия в мире. Потому что им показалось мало побеждать, они уже хотели и унизить, и этого не смог выдержать русский народ. Унижения он не выдерживает, и тогда он поднимается и ничто его не остановит.
Поэтому, когда мы говорим сегодня об этих, казалось бы, «деталях», то мне кажется (я говорю как гражданин, как человек, живущий здесь), мне кажется неправильно, ну неправильно, невозможно, чтобы Верховный главнокомандующий и министр обороны принимали парад сидя. Даже немощное Политбюро во главе с Леонидом Ильичом Брежневым, который через несколько дней умер, принимало парад стоя.
Стоя!
Потому что это есть уважение, отношение между государством и армией. Все остальное – производное от этого… (VIII, 4)
ПАРАТОВ
(1990)
Мне часто на встречах со зрителями задают один вопрос: как я отношусь к Паратову из «Бесприданницы».
Я отношусь положительно, имея в виду класс людей, которые сделали сами себя. Паратов и такие, как он, – двигатели русского общества.
Что мы знаем о русском купечестве?
В наше сознание годами вдалбливалось стереотипное представление о купечестве, как о темном, невежественном, злобном, как, впрочем, и о кулаке. А что такое кулак? Это крестьянин, который много трудится, а не держиморда какой-то. Бывали среди них, конечно, и такие, но как исключение.
Было в купечестве и то, что мы сегодня не имеем – национальная гордость за плоды своего труда, милосердие, меценатство. (I, 31)
(1991)
Интервьюер: Как Вы относитесь к роли Паратова?
В фильме я осознанно старался рассказать о роли купечества, не собираясь спорить с великим актером Кторовым, игравшим в старом фильме. Для меня очень важен один эпизод, который я просил не сокращать Рязанова: когда Паратов приезжает в городок и здоровается со всеми по имени, обнимает какого-то работягу на пирсе и так далее.
Важно, чтобы поняли: этот человек сам себя сделал! Он из этой гущи, а не из гущи… обкома партии! Крепка его связь с этими людьми, их знание, понимание. Мне важно было в этой роли оправдать, каким-то образом реабилитировать этот замечательнейший, мощнейший класс в России, который строил больницы, школы, дома призрения, церкви, давал пожертвования бедным.
Это люди, которые осознавали свои корни и будущее. (I, 36)
(1999)
Интервьюер: Много говорилось о том, что Вам по-человечески близок ваш Паратов из «Жестокого романса», что Вы играли самого себя. Это так?
Да, мы похожи. (II, 31)
(2009)
Вопрос: Когда мне было 18 лет, я смотрела фильм «Жестокий романс» и была в Вас влюблена. Насколько образ Сергея Сергеевича Паратова Вам близок?
Настолько, насколько Вы были в меня влюблены! (I, 136)
(2009)
Интервьюер: Знающие Вас люди сказали мне, что Вы несколько стесняетесь роли Паратова из «Жестокого романса». Верно?
Нет, я не стесняюсь роли Паратова. И даже с собой ее отчасти ассоциирую. Ничего плохого в этом нет. Другое дело, что некоторые видят в этой моей роли только «мохнатого шмеля» и заставляют меня петь эту песню.
Условно говоря, если бы возникла необходимость жить дальше не вашей нынешней жизнью, а жизнью кого-то из ваших киногероев, Паратова выбрали бы?
Наверное, это был бы собирательный образ. Соединение Кольки из «Я шагаю по Москве» с Николаем Устюжаниным из «Сибириады». В какой-то степени с Паратовым. Вот сейчас я сыграл Котова из «Утомленных солнцем»…
Не знаю!
Все эти роли очень сильно лично со мной связаны. Даже играя гротесковую роль в «Жмурках», я находил какие-то свои внутренние качества, которые так или иначе пересекались с экранным образом. Может, это были какие-то ранее полученные наблюдения из жизни, или это было то, что тихо жило во мне все время…
Но, безусловно, я не хотел бы отождествлять себя с персонажем из «Жмурок». (XV, 44)
ПАРОДИИ
(2008)
Интервьюер: Как Вы относитесь к пародиям на себя самого? В основном Галкин этим увлекается. Видели в его новогоднем шоу, как Михалков режиссирует зимнюю Олимпиаду в Сочи?
Нет. А что там было?
Очень смешно, по-моему. Например, Михалков упорно называет биатлонистов охотниками. «Выстрелил и стой на месте. Куда ты побежал? Ты же русский человек! Тебе собака все принесет…» Или конькобежцу: «Что ты согнулся в три погибели? Ты же русский человек! Распрямись!» – «Так ведь последним приду, Никита Сергеевич!» – «Ничего, я смонтирую – придешь первым…» Так, по вашему хохоту понятно, что к пародистам Вы лояльны.
Да, я вообще лояльный человек.
Я не знаю, кто и зачем про меня всякие ужасы сочиняет… Ты не представляешь, до какого абсурда иногда доходит.
Не для печати: тот же Галкин отказался участвовать в церемонии вручения «Золотого Орла». Что-то там у него не сложилось. Ну отказался и отказался. Так Алла Пугачева пришла к управделами президента Кожину и попросила: «Защитите Галкина! Михалков его теперь в порошок сотрет…»
Почему?! За что?! Что случилось?! Конечно, это некрасиво, он отказался за день до церемонии. Но у меня Меньшиков отказался участвовать в «12» за полтора дня до начала съемок.
Другой разговор, что, кто прав, кто виноват – Бог рассудит. Но чтобы я начинал гонения? Бред!
Потрясающая история. Почему же не для печати? Давайте ее оставим, пожалуйста!
Ну хорошо. (I, 129)
ПАРТИЯ
(2007)
Бог рассудил так, что я никогда не был членом партии. Мне не приходилось что-то сжигать перед телекамерами, доказывая свою приверженность…
А было время, когда тянули туда очень сильно. Молодежь особенно. Партком меня вызвал. Дали испытательный срок. И я левой рукой карандашом написал на себя донос. Что вот такой и такой недостоин. Потом часть вычеркнул. Решил, это будет слишком. Проходит две недели. Меня не зовут, проходит три – не зовут. Я прихожу, говорю: «Ну что?» – Мне отвечают: «Да ты, Никита, не беспокойся. Все нормально». В общем, не взяли.
И это не о том, что я какой-то герой. Что-то щелкнуло. Тем более что я никак не связывал свою карьеру с этим. (XI, 3)
(2011)
Интервьюер: Вы состояли когда-нибудь в какой-нибудь партии?
Нет, не состоял. Хотя это было непросто… Я и сейчас не являюсь членом никакой партии.
Разве Вы не в «Единой России»? Ведь все деятели искусств ей присягнули…
Это их проблемы…
Если я могу быть чем-то полезным обществу, то только тем, что я человек беспартийный и независимый. И могу любому говорить то, что считаю нужным сказать. (II, 69)
ПАТРИАРХ
Патриарх Алексий II
(2008)
Я не могу похвастаться тем, что был допущен туда, куда мог быть допущен человек близкий. Частная жизнь Патриарха была достаточно закрытой, как у истинно православного человека. Поэтому мои впечатления о нем ограничились нашими публичными встречами. У нас были дружеские, теплые отношения. С его стороны чувствовалась симпатия. А с моей… Ну как может относиться верующий православный человек к Патриарху Московскому и Всея Руси? Еще было ощущение, что с ним можно говорить на любые темы.
Возникали ситуации, когда мне необходимо было получить его благословение. В частности, когда я делал фильм «Паломничество в Вечный город. Елена и Константин», когда озвучивал фильм о нем «Лето Господне» из цикла «Земное и Небесное» и когда начинал сериал «Русские без России».
Однажды Патриарх попросил меня выступить посредником между ним и Владимиром Гусинским, когда на Пасху канал НТВ собирался показать картину Скорсезе «Последнее искушение Христа». Я взял на себя ответственность поговорить с Гусинским. И надо отдать ему должное, что он – человек циничный и неверующий, во всяком случае, не православный – с уважением отнесся к просьбе Святейшего и показ в этот день отменил.
Был случай, когда высокопоставленные чиновники попросили меня сопровождать их на трапезу к Патриарху, потому что они не знали, как следует себя вести. Я им все объяснил, но уже после третьей рюмки пошло: «А вот скажите, батюшка», «Как Вы, отец, думаете?» Я ожидал, что Патриарх сейчас ударит палкой по столу и скажет: «Что вы себе позволяете?!» Но он, напротив, был очень терпелив. Когда мы остались наедине, я перед ним извинился: «Ваше Святейшество, они люди невоцерковленные, пока многого не знают». Патриарх сказал: «Да разве это важно? От того, как меня назовут, у меня не убудет. Главное, чтобы они перестали быть просто "подсвечниками"».
Всегда нелегко занимать первое место, соединяя служение в храме со служением в миру. Вообще жить на сломе эпох, когда речь идет не о смене республиканцев на демократов, а о глобальном, историческом изменении государственного строя, гигантская ответственность и в то же время, я бы сказал, честь, Богом данная. Мне думается, что именно характер Святейшего в данной ситуации был абсолютно необходим и востребован. В дни путча 1991 года, в октябре 1993 года его спокойствие, внутреннее достоинство, несуетность, его сила духа и вера в то, что все должно закончиться в пользу России, сыграли очень важную роль.
Множество храмов и монастырей, открывшихся при Алексии II по всей России, – его безусловная заслуга. Я бы пожелал следующему Предстоятелю Русской Православной Церкви, чтобы соблазн уже сделанного не стал тормозом для дальнейшего продвижения. Но в то же время я пожелал бы ему не ускорять процесс насильственно, подождать, пока подрастут дети, которые сегодня приходят в храм и многого не понимают в тексте Божественной литургии. Но их осеняет та же благодать, которая осеняла Александра Невского и Дмитрия Донского… (XV, 39)
(2008)
Он вошел в историю как созидатель, строитель, миротворец. Так он вел себя и поступал в тяжелейшие дни переворота, так он вел себя во время кризисов, во время террористических и антитеррористических операций; и самое главное его значение – в соединении двух церквей. (V, 23)
(2008)
Вопрос: Согласны ли Вы с тем, что Патриарх Алексий II является самым лучшим претендентом на звание Имя России?
Понимаете, на старте проекта «Имя России» разговор шел не о тех, кто жив, а о тех, кто когда-то существовал.
Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II ушел от нас всего несколько дней назад. Наверное, может быть, через какое-то время, если будет такая же программа, он войдет в этот список и, возможно, победит. Потому что абсолютно беспрецедентно выросло количество монастырей с семнадцати до семисот! За каких-то семнадцать лет! Количество прихожан выросло в сотни раз. Храмы раньше исчислялись сотнями, стали исчисляться тысячами.
Он сделал гигантское дело, огромное дело! И конечно, венец его дел – это объединение Русской Зарубежной Церкви и Московского Патриархата. Поэтому, наверное, когда-нибудь Алексий II мог бы стать именем России… (XV, 40)
ПАТРИОТИЗМ
Истинный патриотизм
(1994)
Я патриот своей страны.
И считаю, что нам не нужно передирать американскую демократию или голландский капитализм.
Все равно не привьется.
Нам вообще не нужно придумывать ничего нового, нужно только отмыть старое… (I, 57)
(1998)
Чем отличается патриотизм от национализма?
Национализм – это когда в своем самоутверждении отжимаешься на ком-то другом и любишь свое за счет другого. Патриотизм – это когда свое любишь и не мешаешь другим любить свое.
У меня щи, а у вас чебуреки. А у вас что – маца? А у вас шашлык?
Расскажите, как вы его делаете… (I, 70)
(1999)
Да, я патриот, но не националист. Разница между этими понятиями принципиальная…
Когда я говорю, что люблю свою страну, то это означает, что принимаю ее такой, какая она есть. Да, я предпочел бы видеть Россию красивой, стройной, в ясном уме, но если этого нет, буду любить хромую, косую и пьяную…
Патриотом я готов считать любого человека, который понимает, чувствует и любит свою страну. А уж какая национальность стоит у него в паспорте…
Вспомните, сколько русских по происхождению принесли великое зло России… (III, 6)
(2001)
Под Вязьмой детишки организовали «Клуб русских единоборств». Это не карате, не кунг-фу, это нечто иное. Они не просто изучают приемы русской национальной борьбы, они вживаются в свою национальную традицию. Причем называют себя богатырями, обращаются друг к другу по имени-отчеству, а сами еще такие маленькие…
Мне кажется, очень важно поддержать именно это, то, что сегодня хотят унизить, походя осмеять, чему хотят придать придурковатый смысл, обвинив заодно в квасном патриотизме. Русская национальная традиция и традиционная культура не должны загоняться в заповедник, и их предназначение состоит вовсе не в том, чтобы регулярно служить подсобным материалом для сюжетов передач «Итого» или «Куклы».
Многие, я знаю, подумают: ну вот, опять он про лапти всерьез и все такое. Очередное «чересчур»…
Верно. Во всем необходимо чувство меры, все хорошо в свое время. Человеку, тем более художнику, прежде всего необходимы такт и вкус.
Согласен!
Но с двумя дополнениями: нужно, во-первых, любить свою Родину и почитать свое Отечество и, во-вторых, с уважением относиться к чужой Родине и чужому Отечеству… В этом и только в этом состоит истинный патриотизм.
А если исчезнет этот патриотизм, то утратится и культурный иммунитет. И мы из многонационального народа превратимся в население, страна наша без единого выстрела будет обращена в территорию. (II, 38)
(2002)
Мне думается, что сегодня наша задача – искать и находить основы патриотического начала и воспитания в объединительной идее любви, в создании образа того, что можно любить, будь то страна, герои на экране, герои в театре.
Нам всем это необходимо!
Я продолжаю настаивать на том, что, скажем, те герои, на которых воспитывались все мы с ранних лет: Илья Муромец, Конёк-Горбунок, Буратино, Чиполлино, стойкий оловянный солдатик и даже Иванушка-дурачок (притом обратите внимание, что я называю не только русский фольклор, но и сказки Андерсена и Родари), – они требуют нового своего рождения, своего, если хотите, возрождения.
Здесь лежит ключ к оздоровлению нации и сохранению здоровой психики наших детей. (IX, 1)
Ложный патриотизм (1995)
Духовно и душевно незрелые патриоты страшнее любых демократов. Многим из тех, кто вслух исповедует «русскую идею», хотел бы задать простой вопрос: «А вы «Отче наш» знаете наизусть? Или приходите в храм только постоять «подсвечником», как это народ называет? Путаете «конфессию» с «концессией», но готовы использовать православную церковь в своей предвыборной борьбе?»
Духовно не подготовленный патриотизм уродлив и сводится лишь к внешним атрибутам. Лампасы, нагайки – вот уже и возрождение казачества. «Князь» на визитке – дворянство, изволите видеть.
Это все не нутряное – ряженое. (II, 29)
(1996)
Оппозиция объявила патриотами всех недовольных.
А «недовольный» всегда всех слышнее, он всегда на виду. Сегодня в сознании народа необходимо развести понятия «патриот» и «недовольный», ибо если этого не сделать, то вновь для большинства людей патриотами будут считаться не те, кто искренне болеет за судьбу России, а лишь те, кто постоянно чем-то недоволен. (I, 67)
Патриотизм и шовинизм
(2001)
Слово «патриотизм», которое подверглось такому количеству унижений в последние годы, имеет реальное значение.
Чем отличается патриотизм от шовинизма?
Шовинизм – это когда я люблю себя за счет других. А патриотизм – когда я люблю свое и предлагаю это любить другим. Я готов любить и ваше, но я не хочу быть вами. И предлагаю вам не быть нами, а любить и уважать то, что являем собою мы.
Это принципиальный вопрос. (I, 83)
(2005)
Когда говорят, что я лучше тебя, потому что лучше, – это одно. А когда я говорю, что я люблю свое, и предлагаю тебе тоже его полюбить – это совсем иное.
Первое – шовинизм, второе – патриотизм. (I, 118)
ПАУЗА
(2007)
Паузы служат умножению энергии. И паузы обнажают пустоту.
Поэтому многие актеры любят в кадре прикуривать, что-то делать руками, много произносить пустых слов. Тем самым еще больше обнаруживая совершенную неподготовленность. Если пауза не выстроена, это дыра на экране, просто медленно играющий скучный артист…
Многие режиссеры сегодня гордятся: я снял так, что подлиннее, чем у Тарковского, получилось. Но все настолько статично. И их общий план такой общий и такой длинный, и там настолько ничего не происходит… А другой человек ничего не будет делать, но вы от него глаз не оторвете.
Но, главное, вы никогда не обманете качественного режиссера, как не обманете себя. (XIII, 3)
ПЕНИЕ
(2006)
Вопрос: Я слышал ваше исполнение песни с казачьим хором, и мне очень понравилось. У Вас не было желания еще что-то напеть?
Я не претендую на певческие лавры. У меня хватает ума.
Но есть несколько песен, которые я действительно очень люблю и ценю. Я думаю, что на диске Кубанского казачьего хора эта песня будет – мне предложили, чтобы я ее опять спел. (I, 123)
(2008)
Интервьюер: Вы два раза спели в кино – в «Я шагаю по Москве» и «Жестоком романсе», и оба раза получились мегахиты. Может, рискнуть в третий раз?
Меня мама учила – никогда не выгребать всего до конца, чтоб услышать, как скребок коснулся днища.
Но как раз про «спеть песню» – была идея. Чтоб композитор Игорь Матвиенко написал цикл на стихи казачьего поэта Николая Туроверова. Гениальный поэт! «Уходили мы из Крыма среди дыма и огня…» Одну песню мы уже спели с Николаем Расторгуевым, но надо – цикл.
Тогда еще спою! (I, 132)
(2009)
Вопрос: Вы любите насилие и блатные песни?
Я не люблю насилия блатными песнями. (XV, 41)
(2009)
Интервьюер: Вас часто после фильма «Жестокий романс» просили про мохнатого шмеля спеть…
Постоянно.
Вы не отказывали?
Иногда пою, иногда нет…
Помню, на какой-то корпоративной вечеринке в Питере была дама смешная. Все при ней: грудь, «судзуки», но она совершенно косая была – «хала» набок, очки набок… Подошла на ломающихся каблуках к нашему столу, оглядела всех, никого не узнав, и произнесла: «А вам сказали, что артист Михалков сейчас будет нам петь песню про пчел?»
С этого момента в компании у нас так и пошло: «песня про пчел…»
Я благодарен Вам за откровенность, но закончить хочется как-то оригинально. Может, хотя бы куплет «песни про пчел»?
Нет, петь не буду. Где-нибудь в ресторане спою – приходите.
Для этого надо «халу» иметь, «судзуки»…
Конечно, а здесь пусть вам Киркоров поет – я сегодня и так за десятерых отдувался. (I, 137)
«ПЕРЕКЛИЧКА»
(2006)
Интервьюер: Есть у Вас одна роль, которую я считаю самой лучшей в вашей карьере. Но почему-то ни этого фильма никогда не показывают, ни Вы никогда не упоминаете о нем в своих интервью. Фильм называется «Перекличка».
Почему же, я упоминаю. Кстати, совсем недавно его показывали по одному из каналов.
Мои картины на ТВ – минимум четыре-пять раз в неделю, я даже не успеваю за этим следить.
Что-то я его не видел. Во всяком случае, фильм совершенно незаслуженно забыт.
Я совершенно с Вами согласен. Хорошая была картина, и я люблю эту роль, но не думаю, что она лучшая. Надеюсь, что у меня были роли, по крайней мере, по опыту и мастерству выше. Скажем, из моих любимых – «Сибириада». «Жестокий романс», конечно, яркая роль. Во всех отношениях там все совпало – замечательная команда такая была, что картина просто спелась. (I, 123)
«ПЕРЕКРЕСТОК»
(1992)
22 апреля из эфира Первого канала телерадиокомпании «Останкино» была изъята моя авторская передача «Перекресток»…
Это окончательно убедило меня в том, что методы «необольшевистского» насилия над свободой слова и индивидуальности мнения «живут и побеждают», о чем я и попытался сказать в передаче «Перекресток». (III, 6)
(1992)
В ночь с 29 на 30 апреля 1992 года Государственная телерадиокомпания «Останкино» экстренно показала выпуск программы «Телескоп», в которую незаконно были включены моя авторская передача «Перекресток», а также произвольно выбранные места из моей пресс-конференции, посвященной введению политической цензуры на Первом канале «Останкино» в эпоху демократии и гласности. Завершился специальный выпуск ночного «Телескопа» обсуждением моей передачи экспертами телерадиокомпании «Останкино», большую часть из которых я не имею чести знать.
Специальный выпуск «Телескопа», выпущенный в ночной эфир с поразительной для отечественного телевидения оперативностью, лишний раз подтвердил прозвучавшую на пресс-конференции убежденность в том, что реальной свободы слова и истинной индивидуальности мнений в средствах массовой информации, и в частности в «Останкино», нет.
Довольно смешно и обидно за телевидение было слушать тот детский лепет, который лился с экрана в попытке скрыть истинную причину запрещения выхода передачи «Перекресток» в широкий эфир. А причина эта, и я повторю еще раз, чисто политическая. Просто художник осмелился высказать свое мнение, не совпадающее с мнением просвещенной толпы. И последовал строгий окрик – «Не пущать!».
И самое поразительное, что это происходит почти в тот же день, когда президент с трибуны съезда на весь мир объявляет о гарантиях свободы слова в нашей стране. Следовательно, напрашивается один из двух выводов: либо нашего президента специально подставляют (в который уже раз), либо о нем не думают вовсе, заслоняясь от него административным эгоизмом. И то и другое аморально, тем более по отношению к главе страны, избранному народом.
Прозвучавшая в передаче «Перекресток» мысль о неизменности дьявольских методов оболванивания толпы, положенных в основу переворота 1917 года и сохранившихся до наших дней, оказалась нестерпимой для некоторых наших новых «демократических начальников», поменявших «шило коммунизма на мыло ложно понятой демократии». И они сделали все, чтобы лишить меня возможности общения с широкой зрительской аудиторией: это и незаконный показ передачи в неудобное (не для меня!) для зрителя время, это и нелепое, если не сказать больше, «обсуждение». Нелепое уже потому, что на мое предложение принять в нем участие мне ответили отказом: «мол, будет оно очень поздно – и художника не хотели бы беспокоить». Этот оглушающий своей «гуманностью» аргумент был мне высказан одним из руководителей телерадиокомпании «Останкино» г-ном Г.А. Шевелевым.
Во всем этом я усматриваю откровенную провокацию против меня как гражданина и художника. Руководство телерадиокомпании «Останкино» продемонстрировало явный административный испуг за своих очередных «политических начальников», за честь, весьма сомнительную, своего телевизионного мундира. Лично для меня очевидно, что из-за всей суетливой кутерьмы, возникшей вокруг передачи «Перекресток», выглядывают не просто уши, но и хвост и копыта старого знакомого – необольшевистского кувшинного рыла (по меткому приговору бессмертного Гоголя), готового вновь, как и раньше, мордовать отечественную культуру.
И, как знать, не является ли вся эта фарисейская кампания с запретами отблеском грядущих времен, когда новый Жданов будет наглядно учить композитора, как надо сочинять «настоящую» музыку.
Я понимаю, что удел любого художника – вести борьбу за свои права в одиночестве. И это справедливо, особенно для тех, кто не любит и не умеет «петь в хоре». Но тут все должны ясно понять и трезво оценить: если сегодня, крича о правовом государстве, так поступили с нами, завтра не пощадят никого.
После всего происшедшего я заявляю, что прерываю какие-либо отношения с телерадиокомпанией «Останкино» и требую возмещения за принесенный мне моральный и материальный ущерб в результате незаконного выпуска в эфир в ночь с 29 на 30 апреля 1992 года моей авторской программы «Перекресток». Незаконен он не только потому, что противоречит воле автора, но еще и потому, что по сей день со стороны телерадиокомпании «Останкино» договор о создании цикла передач «Перекресток» еще никем не подписан.
Я запрещаю в дальнейшем использовать в передачах телерадиокомпании «Останкино» какие-либо материалы с моим участием как режиссера, актера, автора и участника телепрограмм.
В случае нарушения телерадиокомпанией «Останкино» этих требований я буду вынужден отстаивать свои права на интеллектуальную собственность через суд. Я оставляю за собой право распространить мою авторскую программу «Перекресток» как на территории СНГ, так и за ее пределами через альтернативные информационные каналы, где отсутствует политическая цензура.
От себя лично хочу выразить благодарность всем творческим и техническим работникам телерадиокомпании «Останкино», которые принимали участие в создании программы «Перекресток» и остались верны ей, а также всем тем, кто шлет в адрес моей Студии телеграммы и письма со словами поддержки и участия. Число их превысило все мои ожидания. Хочу выразить свою глубокую признательность российскому артисту Михаилу Боярскому за то, что он первый, выражая солидарность с моей творческой группой, отказался сотрудничать с телерадиокомпанией «Останкино». (IV, 2)
(1992)
Интервьюер: У всех свежо в памяти, как была снята из эфира руководством телерадиокомпании «Останкино» ваша передача «Перекресток». Какова ее дальнейшая судьба, и не значит ли, что так называемой гласности больше нет?
А ее и не было.
Вместо большевиков справа пришли большевики слева. Были неприкасаемые одни, сейчас неприкасаемые другие.
Что касается моей телепередачи «Перекресток», то пока я намерен распространять ее, оттиражировав в тысяче видеокассет. Готовлю и второй выпуск, который будет называться «Власть должна быть красивой», так что сдаваться не собираюсь. (I, 44)
(1998)
Интервьюер: Помните историю с программой «Перекресток», когда журналисты устроили судилище?..
Причем ночью, не позвав меня.
А когда я спросил: почему меня не позвали, мне ответили: мы не хотели беспокоить маэстро, было слишком поздно…
Это абсолютный стиль видимого айсберга сегодняшней журналистики, особенно столичной, стиль стаи.
Мою передачу «Перекресток», в которой я процитировал реферат «О коммунистическом воспитании» Бурбулиса, а он в то время был большим начальником, сняли с эфира. (Хотя я не хотел ничего плохого, я просто хотел понять, где же правда, и все.) После того как я поинтересовался, как же так – демократические времена, – передача была показана ночью. А после того, как она прошла, ко мне на Студию «ТРИТЭ» прислали КРУ. У нас забрали все документы и трясли, как только могли, чтобы хоть за что-нибудь зацепиться.
Слава богу, что у нас не было никаких нарушений… (VI, 1)
ПЕРЕМЕНЫ
(1986)
Вопрос: Как Вы ощущаете перемены, которые происходят в нашей жизни?
Мне думается, что время наступает замечательное. Попытаюсь объяснить по одной детали. Мы сейчас смотрим друг другу в глаза, стараемся говорить правду.
Давно ли, положа руку на сердце, нам действительно стало интересно смотреть программу «Время»?
Недавно, потому что возникла живая необходимость разговаривать с людьми на уровне доверия к этим людям. Потому что, когда мы говорили, что у нас с каждым годом становится всего больше и больше, лучше и лучше, возникал вопрос: а не честнее ли сказать, что что-то не так, чего-то не хватает, и попытаться сделать так, чтобы хватало, чтобы это было действительным делом, тем, к чему сейчас призывает партия.
Была такая безликая форма критики: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…», и прекрасные, потрясающие по своей ясности слова сказаны когда-то Серго Орджоникидзе: «У каждой накладки есть имя, отчество и фамилия».
И мне кажется, наступило время, когда мы хотим знать: кто, где и когда. Верю, что мы узнаем. И это будет наша серьезная победа, победа нашего строя, победа нашего общества. (II, 13)
ПЕРЕСТРОЙКА
(1991)
Слово «перестройка» я нашел в бумагах императора Александра I, которые подготавливал ему Сперанский…
А мы считаем, что это слово… придумал Горбачев. (I, 41)
«ПЕСНЬ О МАНШУК»
(1969)
Мы с режиссером Мажитом Бегалиным работали <над этой картиной> с чрезвычайным доверием друг к другу, много импровизировали (атмосфера работы во многом напомнила мне съемки «Я шагаю по Москве»), делали основной упор не столько на коллизиях драматургической канвы сценария, сколько на самих характерах героев.
Старший лейтенант Ежов, которого я играл, кажется мне типом очень народным, соединяющим в себе юмор Иванушки-дурачка, легкость, нежность, спонтанность и в то же время в критических ситуациях оказывающимся совсем не таким уж дурачком: это человек верный, надежный, с ним, как говорится, можно пойти в разведку. (III, 6)
ПЕТЕРБУРГ
300-летие Санкт-Петербурга
(2001)
Грядет 300-летие Петербурга.
Казалось бы, это мало меня касается… Но, с другой стороны, боюсь, как бы все не превратилось в скоморошество с гигантским фейерверком и двухметровыми статистами в гриме Петра Великого на каждом углу Невского проспекта.
Я посоветовал добавить в юбилей некую духовную составляющую. Скажем, такую, как исполнение завещания Марии Феодоровны, супруги императора Александра III. Императрица хотела, чтобы ее похоронили в России, рядом с мужем, когда Россия станет другой.
Сейчас прах Марии Феодоровны покоится в Дании, но, по-моему, пришло время перенести его в Петропавловский собор…
Этот акт мог бы стать весьма символическим… (II, 37)
(2003)
Интервьюер: Весь год с экранов трубили о 300-летии Санкт-Петербурга. А Вы как-то обошли его стороной. Не боитесь, что Вас в этом обвинят? Мол, все поздравили, кроме Михалкова…
Все может быть… Но, знаете, на каждый роток не накинешь платок.
Я много езжу по стране и знаю, как люди подустали от петербургского юбилея. Да и запутали всех основательно…
Тут как-то смотрел телевизор. Потрясающий набор! На одном и том же канале в новостных программах сначала радуются, что город привели к юбилею в полный порядок, а в следующем сюжете выясняется, что в Питере рисовали фасады домов, строили такие «потемкинские деревни» и правительство будет разбираться, куда ушли юбилейные деньги, ну а в завершение показывают картину «Бандитский Петербург».
Да и потом – отметили юбилей, и хватит. Ну сколько можно?
Когда один из сибирских купцов послал депешу государю императору Александру II: «Третий день пьем Ваше здоровье», тот ответил: «Пора бы и кончить». (I, 95)
ПЕТР ВЕЛИКИЙ
(1992)
А Петр I был, по словам Максимилиана Волошина, первым большевиком, задумавшим Россию перестроить, вогнать эту страну силой и скоростью в чуждую ей динамику.
А самое главное, что он совершал это, как и большинство тех, кто насиловал и «улучшал» свою страну (исходя, наверное, из благих побуждений), пытаясь увидеть результаты своей «работы адовой» еще при своей жизни. Петр «поставил страну на дыбы» без того святого чувства, что любое деяние невозможно без религиозного ощущения прошлого, настоящего и будущего, когда понимаешь, что ты не вправе что-либо закончить, и поэтому твое «делание» сегодня не должно требовать немедленного результата. Иначе ты начинаешь нарушать эволюционный процесс и смешиваешь несовместимые понятия – равноправие и равенство, что является противоположностью, истребляющей национальное самосознание любого народа. (II, 24)
(1998)
Первым большевиком был Петр I…
Такую махину развернуть, да еще надо всем объяснить! А времени объяснять нет. Значит, надо страхом: не сбреешь бороду – в острог. И люди не понимают, зачем и что они делают. И ненавидят.
Русский человек, к сожалению, научен многое делать без объяснений. Но это до поры до времени. А потом он уже и объяснений не слушает… (I, 70)
(2002)
Обвал русской жизни начался намного раньше, чем нам кажется. Он начался с Петра I, который одним не объяснил, почему надо стричь бороды и пить «кофэ» по утрам, а других отправил учиться в Голландию, не объяснив, чему они должны учиться. И когда они вернулись, то многие начали занимать посты и должности только потому, что научились ходить в шелковых чулках…
Но глупо нам, конечно, сегодня осуждать Петра. Он ведь, в конце концов, действительно был великим реформатором и, что самое главное, человеком делающим, созидающим, пусть с перекосом, пусть с ошибками, но он не шифровал пустоту и не симулировал деятельность.
Самая главная его беда – это то, что он хотел все и сразу.
Но все и сразу можно попытаться сделать в отдельно взятом городе или нескольких городах, но не во всей России. Петр не рассчитал масштабов своих владений, как, впрочем, и многие политики после него и даже в наши дни.
Все, что связано с Россией, должно делаться с учетом ее огромности, иначе даже самые добрые намерения останутся только намерениями, если не принесут вреда, причем не обязательно современникам, часто – потомкам. (I, 92)
(2009)
Еще раз повторю: прав был Волошин, который писал, что Петр Великий был первый большевик…
Великий человек? Да. А что наделал? (I, 137)
ПЕТРЕНКО АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
(2000)
В «Цирюльнике» я впервые столкнулся в работе с такой глыбой, как Алексей Васильевич Петренко, ярчайший представитель великой русской актерской школы.
Он все: темперамент, сумасшествие, неожиданность, эксцентричность, работоспособность, а самое главное – совершенное бесстрашие. Причем бесстрашие перед всем: пять стаканов водки в кадре выпить и затем их съесть – ради бога; с медведем в обнимку сниматься – пожалуйста; по-английски заговорить, ни одного слова до того не зная, да no problem!
Даже в проруби не дал снимать дублера! (XVI, 1)
ПИРАТСТВО
(2001)
Контролировали мы пиратов так же, как и они крали, по-бандитски. По договоренности с силовыми структурами.
После нескольких инцидентов, которые возникли, были разгромлены несколько ларьков, в которых продавали нелегальные копии фильма < «Сибирский цирюльник» >; спалили пару цехов, в которых шло изготовление пиратской продукции. И это, как вы сами понимаете, не возбудило ни в ком чувства социальной несправедливости, просто пираты тупо поняли, что с этим «мерзавцем» Михалковым лучше не связываться.
Совершенно робингудовская история.
Бабушке, работающей в лаборатории, где печатали копию, предлагали пять тысяч долларов за то, чтобы она разрешила увезти копию на три часа. Пришлось охранять бабушку. На каждом просмотре до выпуска фильма в широкий прокат дежурили вооруженные люди, отнимавшие видеокамеры, если они появлялись…
Задумайтесь – два миллиарда долларов утекает из кармана государства каждый год через пиратские копии. Но пока не работают законы, которых пираты будут бояться, пока пиратская деятельность будет кормить тех, кто обязан с ними бороться, ничего кардинально не изменить. (II, 36)
ПИТИЕ (2000)
Никто и никогда не видел меня пьяным, но на протяжении последних тридцати лет, практически ежедневно, я выпивал не менее полулитра.
Интервьюер: Так Вы пьяница!
Повторяю. Я ни разу не показывался на людях в нетрезвом состоянии, всегда крепко стоял и стою на ногах…
Организм у меня такой, не дает опьянеть, поэтому пьяницей меня никак нельзя назвать. Вопрос в другом: никогда не думал, что ритуал, связанный с выпивкой, отнимал в моей жизни столько времени. Каждый день заканчивался за рюмкой. Утром – сок, в обед – чай, вечером – ужин со спиртным…
Чтобы рюмку опрокинуть, времени много не требуется, однако сам ритуал… Подготовка к ужину начинается чуть ли не с обеда: куда пойдем, кого возьмем, что закажем. Прекрасное эпикурейское состояние, которое ежедневно сжирало у меня несколько часов…
Еще раз подчеркиваю: это не было банальной пьянкой, я весь день работал и за ужином продолжал общаться с друзьями, коллегами, партнерами, но разговор перемещался из кабинета или съемочной площадки в ресторан.
А что Вы употребляете?
Водку, виски…
Когда в Монголии снимали «Ургу», с водкой были проблемы, поскольку местную гадость, которую гнали из риса, я пить не мог… (II, 33а)
(2002)
Вопрос: Вы производите впечатление настоящего русского мужчины. Вопрос по поводу спиртного. Любите?
Да.
Много? Ваш рекорд?
Ну… я боюсь, Вы решите, что я солгал. Полтора литра водки я выпиваю в течение вечера, если есть такая необходимость.
Я выдам Вам один секрет. Если приходится много пить водки, я очень много кладу лимона туда неочищенного: цедра сжирает сивушные масла. Практически ты пьешь некий настой, его можно очень много выпить.
А лучшая закуска, по вашему мнению?
Если под чистую холодную водку и, как правило, зимой – это, конечно, пельмени сибирские из трех видов мяса.
Ваш любимый тост?
Чтоб не было лучше, чем есть. Лучшее – враг хорошего. (I, 90)
(2005)
Интервьюер: Я искренне порадовался за Вас, что у Вас такое крепкое здоровье, когда узнал, что в свой день рождения Вы за сутки выпили два с половиной литра водки. И Вам – ничего.
Если бы за сутки… Меньше, чем за сутки.
Ну там не только водка, а виски ж еще, два по ноль семь, а потом поехал на дачу и там с рабочими еще добавил…
И при этом Вы себя чувствовали великолепно. Утром встали…
И спортом позанимался.
Еще меня потрясла ваша статистика: Вы много лет выпиваете по бутылке водки в день. И при этом – в здравом уме и трезвой памяти, с невероятной работоспособностью! Что это, как? Научите же нас!
Знаете, я не могу этого объяснить… Могу только сказать, что я никогда не пил без удовольствия.
Может, в этом дело?
Я никогда не пил потому, что надо выпить. Но действительно, я в течение очень и очень многих лет ежедневно принимал как минимум триста– четыреста грамм водки или виски… И проблем с этим у меня нет.
Может, это от семейной традиции, от школы, которую я прошел в семье? У Кончаловских всегда на столе была «кончаловка» (водка, настоянная на смородине). И застолье всегда было обильным.
Много выпивали! Сейчас я подумал: ни родители, ни дядьки мои, братья отца, мамы – никто не напивался… Никогда я никого из наших не видел в непристойном, омерзительном состоянии.
Никогда! Генетика?! (II, 49)
ПЛАГИАТ
(2010)
Плагиат – это когда ты используешь эмоционально чужое, выдавая за свое. Для меня это просто неприемлемо совсем. Потому что я настолько эгоистичен, что представить себе, чтобы я взял чужое для того, чтобы удовлетворить себя, мне просто не позволяет мой эгоизм даже, а не порядочность, если хотите.
Интервьюер: Но ведь был кадр в «Утомленных солнцем – 2», абсолютно ассоциирующийся с фильмом «Титаник», когда трупы плавали в воде.
Ну а разве это не ассоциируется с картиной «Skammen» Бергмана? Финальная часть, финальный выход, киноведы должны помнить этот кадр. Я бы предпочел тогда, чтобы меня упрекнули в том, что я украл у Бергмана.
Украл, Вы уж тоже скажете. Я честно говорю, да, я увидел несколько моментов, которые мне напомнили те или иные картины, у меня было ощущение «кинематографического привета».
Нет, реальный кинематографический привет – это в картине «12» кисть руки в зубах собаки. Это Куросаве мой низкий поклон, и я этого не скрываю.
Все остальное – здесь можно искать сколько угодно. Мне же на слово не поверят, но я говорю уж так, в воздух – кто поверит, тот поверит: никакого отношения. Я даже не пересматривал «Титаник» с момента, как я его посмотрел много-много лет назад в Париже, и у меня даже мысли не было, что может быть какая-то возможность оттуда что-то сюда взять. Это совсем разные картины, совсем.
Как говорил Михаил Чехов, на самом деле все великие идеи носятся в воздухе над нами.
Конечно, тем более в кино, синтетическом искусстве. (VI, 9)
ПЛАН
Длинный план
(2005)
Длинный план важен для нагнетания эмоций.
Очень важно, чтобы все в кадре до миллиметра, до мельчайшей детали было выверено, чтобы зритель не смог разоблачить режиссера. Чем длиннее общий план, тем больше уверенность зрителя, что в этом есть некий смысл, и тем важнее план, который придет на смену. Им можно подтвердить ощущение, созданное до, или, наоборот, опровергнуть, создав новую эмоцию… (XIII, 2)
Общий план
(2002)
Театральная сцена сама по себе – это и есть общий план.
Вы можете заставить зрителя смотреть только то, что вам надо, и таким образом в театральную сцену вы вводите крупный план. И не обязательно при этом лучом света высвечивать того или иного актера или выводить его на авансцену. Как известно, короля играет свита, и на том, кто должен быть в центре внимания зрителя, вы концентрируете всеобщий интерес. Хотя, конечно же, в театре вы не можете влиять на зрителя до такой степени, чтобы он следил за тем, что вам важно. Он в любой момент, тем более, если он не очень увлечен происходящим действием, может начать рассматривать все, что ему захочется, – угол сцены, порванный задник, чья-то нога появилась из кулисы…
Длинный общий план на экране – это как театральная сцена. И режиссерский класс заключается в отсутствии в таком плане монтажных склеек.
Монтажная склейка – это всегда насилие. И гениальный Эйзенштейн своим «монтажом аттракционов», с одной стороны, превратил кинематограф в невероятное оружие, а с другой – предоставил полную власть над картиной продюсеру. Потому что посредством монтажа из любой картины можно сделать абсолютно противоположное тому, что режиссер хотел снять.
Поэтому без оперативного вмешательства в общий план с помощью монтажной склейки вы можете концентрировать энергию, но только в том случае, если вы сами этот общий план довели до такого состояния, что в нем нет ничего из того, что вы не хотели, чтобы увидели зрители. И за счет внутрикадрового монтажа вы сами заставляете зрителя следовать за вашим решением кадра. Но само движение камеры, ее самостоятельность – это уже определенная ответственность перед зрителем.
Почему?
Потому что я говорю: нет, дорогой друг, ты будешь смотреть это, а потом будешь смотреть вот то. Я тем самым делаю те или иные смысловые акценты, которые считаю необходимыми. Но если движение камеры сопровождается внутрикадровым движением, то я как бы перестаю волюнтаристски влиять на содержание кадра и сам слежу за тем, кто в нем движется.
Потому что каждая склейка после длинного общего плана имеет огромное значение. Чем больше длина плана, тем он сильнее. Чем длиннее действие эпизода (десять секунд, пятнадцать секунд, минута, две минуты), тем больше ответственности на режиссере. Если в следующем кадре после длинного плана вы показываете руку, которая берет бокал, это имеет гигантское значение.
И, следовательно, никакой укрупненный «психологический жест», никакая акцентированная атмосферная деталь не могут быть случайными. Но у вас здесь появляется возможность пойти по другому пути, как бы запутывая зрителя.
Вы говорите: опа! Он сейчас пойдет туда, что ложно, потому что главное – в другой стороне. Но, поняв, что он ошибся, зритель начнет искать единственно верный путь.
То есть вы, как карманник, хлопаете зрителя по левому плечу, а из правого кармана вынимаете бумажник. (XIII, 1)
(2007)
О качестве подготовленности эпизода можно судить по возможности как можно дольше видеть общий план.
То, что мы видим на сцене, – общий план. А сейчас в телевизионном направлении главное для режиссера – не перепутать направление, кто куда смотрит, чтобы «восьмерка» совпала, так как мы видим одни говорящие головы. Один в Костроме снимался, другой в Краснодаре, при современных технологиях им не надо общаться. Но и отношений нет: они никогда в жизни не возникнут, потому что атмосфера – это есть обмен энергетикой, взаимопроникновение энергетики.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.