Когда умирают кумиры
Когда умирают кумиры
1998 год
ГЕОРГИЙ СВИРИДОВ
— композитор, массовому слушателю знакомый по знаменитой музыке к кинофильмам «Время, вперед!» и «Метель», скончался 6 января от инфаркта на 83-м году жизни.
Г. Свиридов родился 3 (16) декабря 1915 года в небольшом городке Фатеже под Курском. В Курске окончил музыкальную школу, написал свои первые сочинения. Учился в Ленинградском музыкальном техникуме, значительно позже, уже став членом Союза композиторов, — в Ленинградской консерватории. Как напишут позднее критики, «ученик Дмитрия Шостаковича, Свиридов впитал лучшие традиции музыкального творчества — классического и современного. Его стихия — вокально-симфонические жанры, от песни и романса до оратории и кантаты».
Мировую славу Свиридову принесли потрясающие хоровые циклы («Декабристы» на слова А. Пушкина и поэтов-декабристов, «Поэма памяти Сергея Есенина», «Патетическая оратория» по В. Маяковскому, «Пять песен о России» на слова А. Блока и др.). Однако Свиридов работал и в популярных жанрах, например в оперетте («Огоньки», «Раскинулось море широко»), в кино («Воскресение», «Золотой теленок» и др.), в драматическом театре (музыка к спектаклям А. Райкина, «Дон Сезар де Базан» и др.).
Свиридов был щедро отмечен званиями и наградами практически при всех властях: его трижды награждали Государственными премиями СССР (1946, 1968, 1980), Ленинской премией в 1960 году, в 1970 году ему присвоили звание народного артиста СССР, в 1975-м — Героя Социалистического Труда. Во многом поэтому — когда грянула перестройка и модным стало ругать прошлое — Свиридов и его музыка попали в опалу. Знаменитая заставка в программе «Время» («Время, вперед!») была снята с эфира как примета «тоталитарного прошлого». Однако спустя несколько лет справедливость была восстановлена. Вот что писал по этому поводу кинорежиссер М. Швейцер: «Потому что эта музыка — навсегда. Потому что в ней пульс свободной от политической суеты жизни. В ней время, которое вопреки всем ударам судьбы, историческим катастрофам и непоправимым потерям продолжается вечно».
Гражданская панихида и похороны Г. Свиридова состоялись 9 января в Москве. В тот же день Е. Кретова в газете «Московский комсомолец» писала:
«Официозной панихиды, этого помпезного детища склонной к гигантомании советской эпохи, не было — так решила вдова композитора. Прощались с Георгием Васильевичем дома, в его квартире на Большой Грузинской. И это тоже в русских традициях — так хоронили русских гениев прошлого. Люди стали собираться возле дома на Большой Грузинской рано. К полудню в квартире на шестом этаже, полы которой были устланы еловыми ветками, парадоксально роднившими грусть похорон с ощущением зимних праздников — Нового года и Рождества, — собралось много народу. Скромное убранство дома, множество книг, нот — жилище истинного интеллигента и место прощания с ним. Никакой театральности — ни музыки, ни речей, ни ритуала. Все искренне и просто».
После отпевания в храме Христа Спасителя состоялись похороны Г. Свиридова. Свой последний приют тело великого композитора обрело на Новодевичьем кладбище. Спустя четыре месяца из жизни ушла и его супруга Эльза Свиридова.
СЛАВА МЕТРЕВЕЛИ
— футболист, игрок «Динамо» (Тбилиси) и сборной СССР, кумир спортивных болельщиков 60-х годов; скончался 8 января на 62-м году жизни в Тбилиси.
С. Метревели был одним из тех футболистов, кто в далеком 1960 году привел советскую сборную к успеху на чемпионате Европы — мы тогда стали чемпионами. Все, кто знал и видел Метревели в игре, отзывались о нем в самых восторженных тонах. Приведу лишь одно из таких высказываний — Н. Старостина: «Метревели быстр и техничен, прекрасно играет головой и мощно бьет. Это настоящий, чистокровный крайний нападающий. Он последний из могикан, который может, находясь в ударе, в одиночку повергнуть любого противника. И все сделает без заметных на глаз физических усилий, а так легко, изящно, просто, как бы походя. Удивительно, как на крыльях, проносится Метревели по полю, и кажется, пожелай он по-настоящему, заиграй во всю мочь — и нет такой силы, которая могла бы задержать его на пути к чужим воротам.
Такие игры бывали у этого элегантного футболиста. Только диву даешься: за счет чего у него такой удар, какая сила выносит выше всех к верхнему мячу этого невысокого и на вид сухощавого спортсмена!?
Отгадка в скорости. Быстрее всех был тогда в советском футболе Слава Метревели. Отсюда его слава».
ЛАРИСА ТАРКОВСКАЯ
— жена великого режиссера Андрея Тарковского, скончалась 21 января в Париже на 60-м году жизни; похоронена на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в одной могиле с мужем.
НИКОЛАЙ СТАРШИНОВ
— поэт. Скончался от второго инсульта в ночь на 6 февраля на 74-м году жизни. Многие российские средства массовой информации откликнулись на смерть поэта. В частности, газета «Комсомольская правда» писала:
«Долгое время он редактировал альманах «Поэзия» и вел многочисленные литобъединения. Признанные ныне поэты Дмитрий Суханов, Евгений Храмов, Владимир Костров, Олег Дмитриев считают себя его учениками.
Поэт-фронтовик, он знал о войне не понаслышке. В те годы, когда было принято писать, что солдаты умирали с именем Сталина, его строчки «Никто не крикнул «За Россию!», но шли и гибли за нее» звучали необычно смело. Он часто страдал от своей прямоты. Но молча, про себя. Вспоминая о своей жене Юлии Друниной (она ушла от него после 15 лет семейной жизни к кинематографисту Алексею Каплеру), он рассказывал: «Было очень смешно: перед нами разводились три пары и поливали друг друга грязью, а мы не предъявляли никаких претензий. Пришли в суд под ручку, под ручку ушли…» (От двух браков у Н. Старшинова остались две дочери — Елена и Рута. Ф. Р.).
Мало кто знал, но Николай Константинович был страстным собирателем русских частушек (в том числе и нецензурных), его коллекция была, пожалуй, самой полной и интересной в стране. А когда пошла мода на подобную литературу, фрагменты его коллекции перепечатывали, включали в сборники, растаскивали — и, как водится, частенько без ссылок на собирателя…»
ДЕБОРА ПАНТОФЕЛЬ-НЕЧЕЦКАЯ
— певица; скончалась от рака кишечника 16 февраля в одной из московских больниц на 94-м году жизни.
Д. Пантофель-Нечецкая стала популярной в 1939 году, после победы на самом первом Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Вскоре победительницу конкурса пригласили на первый в ее жизни правительственный концерт в Кремле. Согласно легенде, во время этого выступления руководители страны несколько секунд сидели неподвижно, пытаясь угадать реакцию Сталина — понравилось ему или нет? Когда же он наконец захлопал, его тут же поддержали и остальные. С тех пор Пантофель-Нечецкую стали называть «одной из любимых певиц товарища Сталина» и постоянно приглашать на правительственные концерты. В популярном фильме «Антон Иванович сердится» (1941) она исполнила все вокальные партии за актрису Людмилу Целиковскую. Позднее Пантофель-Нечецкая была удостоена званий лауреата Государственной премии, заслуженной артистки РСФСР.
Несмотря на преклонный возраст, Пантофель-Нечецкая продолжала заниматься творчеством. Она вела преподавательскую деятельность на дому (жила возле площади Маяковского), консультировала учеников. Иногда даже пела, как это, например, случилось на свадьбе ее внука. В середине 90-х указом Президента России Б. Ельцина Д. Пантофель-Нечецкая была награждена орденом Почета.
ВИКТОР КУЗНЕЦОВ
— хоккеист, игрок команды «Крылья Советов» (в 1974 году в ее составе стал чемпионом СССР и обладателем Кубка СССР, три года спустя — чемпион страны уже в составе ЦСКА) и сборной Советского Союза (в 1973–1976); скончался в середине февраля на 48-м году жизни.
С 1983 года В. Кузнецов находился на тренерской работе в командах Свердловска, Глазова, Самары, Саратова, Казани, Альметьевска, Нижнекамска. Среди его воспитанников и Алексей Яшин — один из ведущих форвардов HXЛ второй половины 90-х.
ГАЛИНА УЛАНОВА
— балерина. Скончалась 21 марта после второго инсульта в одной из московских больниц на 89-м году жизни.
Г. Уланова родилась в 1909 году в Санкт-Петербурге. Ее мама — Мария Федоровна была балериной, ушла со сцены после двадцати лет работы. Она затем стала преподавателем начальных классов, но любовь к балету жила в ней постоянно. Поэтому судьба Гали была заранее определена — ее отдали в балетное училище Вагановой. Между тем сама она не хотела быть балериной, мечтала стать моряком. Галя росла сорванцом, мальчишкой в юбке. Она ходила в матроске и во всем старалась подражать своему отцу — страстному охотнику, рыболову и пловцу. Он часто брал ее с собой на охоту, где она выполняла роль маленькой помощницы.
Попав в интернат при балетном училище, Уланова на какое-то время замкнулась. Но постепенно красота танца заворожила ее, заставила целиком отдаться искусству. В 1928 году Уланова попала в труппу Театра оперы и балета им. Кирова (бывший Мариинский), где довольно скоро стала примой. В 30-е годы ее слава гремела не только в Советском Союзе, но и далеко за его пределами. Ее искусство отличалось редкой гармонией всех выразительных средств, хореографии, развивало традиции русской балетной школы. В 1941 году Г. Уланова была удостоена Сталинской премии.
В годы войны имя Улановой вдохновляло советских солдат на подвиги. Известна история, когда в 1942 году ей пришло письмо с фронта. В конверте лежала ее фотография, пробитая пулей. Неизвестный солдат шел с Улановой в последний бой.
В 1944 году Уланову заставили покинуть любимый Ленинград и перебраться в Москву — в Большой театр. На столичной сцене Уланова повторила в новых постановках партии, которые танцевала прежде в Мариинском. Новых ролей в Москве было всего четыре: Золушка, Параша в «Медном всаднике», Катерина в «Каменном цветке» и Тао Хоа в «Красном маке». Ее искусство по-прежнему восхищало зрителей. «Обыкновенная богиня», — сказал о ней Алексей Толстой. «Гением русского балета» назвал ее Сергей Прокофьев. «Человеком другого измерения» — Сергей Эйзенштейн. Страстным приверженцем ее таланта был и Сталин, который никогда не скупился на награды тем, кто ему нравился. Уланова была удостоена сразу трех Сталинских премий в 1946, 1947 и 1950 годах. В 1951 году Г. Улановой присвоили звание народной артистки СССР.
Между тем после 1949 года Уланова в течение пяти лет не танцевала премьер. И только после смерти Сталина был поставлен «Каменный цветок», далеко не самый лучший спектакль в репертуаре Большого театра. В 1956 году Большой театр впервые отправился на Запад — в Англию. Рассказывает В. Вульф:
«В Лондоне Уланову сразу назвали «первой балериной мира», «божественной Улановой». Она танцевала Джульетту, Жизель. Знаменитая английская балерина Марго Фонтейн говорила после «Ромео и Джульетты»: «Это магия. Теперь мы знаем, чего нам не хватает. Я не могу даже пытаться говорить о танцах Улановой, это настолько великолепно, что я не нахожу слов». Овация после «Ромео и Джульетты» длилась бесконечно, казалось, остановилось время. После первого акта воцарилась гробовая тишина, потом зал встал. То был триумф. Английская пресса писала о том, что ни одна из всех танцовщиц не может сравниться с ее гениальным даром. Имя Улановой стало символом балета…»
Через год после лондонского триумфа в СССР были учреждены Ленинские премии. И первой премию получила великая балерина Г. Уланова. После этого ее сценическая карьера продолжалась еще три года. В декабре 1960 года она танцевала последний раз (в «Шопениане»), после чего навсегда покинула сцену. Она перешла в репетиционный класс и стала репетитором. По словам того же В. Вульфа: «Она ушла со сцены, не позволив никому увидеть, как слабеют ноги и иссякает энергия, что случается с выдающимися танцовщицами, у которых не хватает мужества вовремя уйти».
Личная жизнь Улановой складывалась не столь благополучно, как сценическая карьера. У нее было несколько гражданских мужей (театральный режиссер Вадим Рындин, драматический артист Иван Берсенев) и один официальный — режиссер театра Юрий Завадский. Детей у Улановой не было. Позднее она признавалась: «Я бы хотела, чтоб у меня была семья, дети… Такой дом… Чтоб я умела хорошо готовить. Я попыталась это сделать после того, как кончила танцевать, но из этого ничего не вышло».
Между тем Уланова продолжала преподавать не покладая рук в репетиционном классе Большого театра. Из-под ее крыла в большой балет вышли прекрасные артисты: Екатерина Максимова, Владимир Васильев, Нина Семизорова, Нина Тимофеева, Людмила Семеняка, Малика Сабирова и др. В 1974 и 1980 годах Г. Уланова была удостоена званий Героя Социалистического Труда. В 1984 году бронзовый бюст Г. Улановой работы скульптора Аникушина был установлен в Ленинграде, в Парке Победы. Однако, несмотря на обилие государственных наград, Уланова сохраняла удивительную отрешенность от власти. Как напишет позднее И. Руденко: «Уланову не представишь мечущей громы и молнии на каком-нибудь собраниимитинге или на страницах мемуаров. Но ее и не могли втянуть, хотя не раз пытались, в какую-нибудь очередную кампанию очередного прославления власть имущих или в очередную склоку, которых так много в наши дни. Ни слова против совести за всю долгую жизнь — многие ли из нас могут этим похвалиться?»
В конце 70-х Уланова осталась одна — скончался ее гражданский муж Иван Берсенев. Несколько лет она жила в высотном доме на Котельнической набережной в одиночестве, пока в начале 80-х не познакомилась с журналисткой Татьяной Агафоновой. Последняя стала для нее всем: отцом, матерью, другом, секретарем. Татьяна вела хозяйство, отвечала на телефонные звонки, сопровождала Уланову в зарубежных поездках, даже в Большом театре ее кресло стояло либо рядом с Улановой, либо за ее спиной. Многих это, откровенно говоря, раздражало. Вообще во второй половине 80-х отношение к Улановой в Большом театре изменилось. По словам другой выдающейся советской балерины Ольги Лепешинской: «Галина Сергеевна последние годы была очень печальна, по всей видимости, понимала, что не очень нужна театру. Она как-то пожаловалась: если раньше, увидев ее, вставали и здоровались, то теперь почти не замечали, и она стремилась побыстрее «прошмыгнуть» незамеченной».
В середине 90-х от рака умерла Татьяна Агафонова, и Уланова вновь осталась одна. По словам очевидцев, она в эти годы многого не понимала в современной жизни, перестала смотреть телевизор, редко читала газеты. Страшно рассердилась, когда узнала, что есть проект поместить ее изображение на денежных купюрах: «Какая связь — я и деньги?» Она чувствовала себя очень неуютно в нынешнем времени, говорила: «Мало стало застенчивых людей. Очень мало».
В 1997 году Г. Уланова стала обладательницей премии Президента Российской Федерации.
Вспоминает О. Лепешинская: «Уланова жила в 4-комнатной квартире, но после смерти Татьяны три комнаты Галина Сергеевна закрыла и занимала теперь одну, спала на диване, окно не закрывалось плотно, и в комнате было холодно. Разговаривая с ней по телефону, я убеждала, что надо выходить на люди, в свет, ведь вы же Уланова! Галина Сергеевна была названа среди первых почетных граждан Москвы. Она гордилась этим. А мне сказала: «Но ведь я не люблю Москву, я ленинградка, может быть, они этого не знают, не обижу ли я их этим?» Но обижали ее. Галина Сергеевна пришла на торжественный вечер фестиваля «Золотая маска» и начала рассказывать о себе. Зрителям стало скучно, и они начали аплодировать, пытаясь прервать ее рассказ. А ведь в зале находились не случайные люди…»
В последние дни перед смертью Уланова почти не выходила из дома. Из Большого театра ей регулярно звонили, справлялись о здоровье. 9 марта позвонили вновь, но на звонок никто не ответил. Обеспокоенные артисты приехали на Котельническую набережную и взломали дверь ее квартиры. Уланова была без сознания — у нее случился инсульт (второй в ее жизни). Ее срочно госпитализировали в Центральную клиническую больницу. Там Уланова прожила еще одиннадцать дней. 21 марта в 10 часов 18 минут Уланова в очередной раз пришла в себя, открыла глаза и произнесла несколько фраз. Через несколько минут она скончалась.
Похороны Г. Улановой состоялись 25 марта в Москве, на Новодевичьем кладбище. Вспоминает О. Лепешинская:
«Я знаю, что незадолго до смерти Галина Сергеевна передала все свои балетные туфли, костюмы, театральные украшения в Петербург. Мне она как-то сказала: «Зачем меня хоронить? Надо сжечь и отправить урну в Ленинград, туда, где похоронены папа и мама». Но это ничем не подтверждено… Говорят, что она просила, чтобы ее похоронили на Новодевичьем кладбище, в старой его части. Что и сделали. Не хочется даже все это вспоминать. Люди пришли попрощаться с Галиной Улановой, но гражданскую панихиду провели так быстро, что большинство из пришедших не успели с ней проститься. Гроб из театра вынесли закрытым… Я вспоминаю, как мы хоронили Екатерину Васильевну Гельцер. Гроб был открыт, весь укутанный белым тюлем, словно таинственным облаком. А тут?! Похоронили около ворот, почти на дороге…»
Так как наследников после смерти Улановой не осталось, встал вопрос о ее квартире, в которой она прожила более сорока лет. В день смерти балерины художественный руководитель Большого театра Владимир Васильев на встрече с журналистами в Овальном зале театра сообщил, что Уланова назначила его одним из своих душеприказчиков. Он сказал, что театр со временем обязательно посвятит Улановой отдельный музейный зал и учредит благотворительный фонд в честь великой балерины. На вопрос о том, не собирается ли театр сделать в квартире Улановой ее мемориальный музей, Васильев ответил отрицательно. «Такие музеи хороши лишь в первые годы, когда в них еще жива память о бывших обитателях. Спустя время мемориальные музеи превращаются в пустыни…» В то же время Васильев высказал предположение, что эту квартиру можно будет сделать представительской — чтобы там могли останавливаться особо дорогие гости Большого театра.
ВАЛЕНТИН БЕРЕСТОВ
— писатель; скончался 15 апреля на 71-м году жизни.
В некрологе, помещенном в газете «Московский комсомолец», написано: «В. Берестов начал печататься в 18 лет, а его первая книга «Отплытие» вышла в свет в 1957 году. За ней последовали такие известные книги, как «Сказка про выходной день», «Про машину», «Меч в золотых ножнах» и другие. С тех пор В. Берестов оставался одним из самых заметных и любимых писателей России.
11 апреля у Валентина Берестова случился острый сердечный приступ. Писателя доставили в 7-ю клиническую больницу, но усилия врачей, увы, оказались тщетными. (Врачи начали лечить его от диабета, хотя в диагнозе сомневались, переводили из корпуса в корпус. — Ф. Р.). Через четыре дня Берестов скончался. За несколько дней до трагического события Валентин Дмитриевич успел в последний раз повидать дочь, которая еще в советские времена вышла замуж за гражданина Доминиканской Республики и поселилась в США. Юбилей Берестова (1 апреля ему исполнилось 70 лет. — Ф. Р.) они отмечали вместе в Нью-Йорке. Через два дня писатель вернулся в Москву…»
Похороны В. Берестова состоялись 17 апреля в Москве, на Хамовническом кладбище.
НИНА ДОРЛИАК
— певица. Скончалась в ночь на 17 мая в Москве на 91-м году жизни.
Н. Дорлиак имела французские и немецкие корни: ее дед по отцу — тулузский госконец — приехал в XIX веке в Россию в качестве преподавателя французского языка. Мать Н. Дорлиак — профессиональная певица Ксения Дорлиак происходила из немецких баронов.
Семья Дорлиак — мать, профессор консерватории, брат, известный театральный актер, и Нина — жила в Петербурге, однако в 30-е годы волею обстоятельств была вынуждена переехать в Москву. Нина училась в оперной студии при Московской консерватории и уже тогда слыла уникальной певицей. Сам В. Немирович-Данченко, услышав ее в «Свадьбе Фигаро», приглашал работать в своем театре, но она ответила отказом.
В 1943 году ее аккомпаниатором стал Святослав Рихтер, за которого она вскоре вышла замуж. После войны Дорлиак училась в аспирантуре Московской консерватории, а в 1947 году стала профессором. Как писала позднее Е. Черемных: «Мнения поклонников Дорлиак всегда расходились и расходятся, по сути, только в одном: к какой вокальной традиции отнести ее искусство. Незабываемое простодушие русских романсов — в ее исполнении это эталонные Глинка, Мусоргский и Прокофьев — говорит о безупречного качества русской школе. Со смысловым упором на чистую линию вокального образа. С презрением к театральщине. С исходным принципом не наслаивать, а отрубать все лишнее…»
СЕРГЕЙ ПАРАМОНОВ
— бывший солист Большого детского хора Гостелерадио СССР; скончался от правосторонней пневмонии 15 мая на 37-м году жизни.
С. Парамонов родился в 1962 году в Москве. Ровно десять лет спустя мама привела мальчика по объявлению в детский хор под управлением Евгения Попова. Мальчика приняли, но не в качестве солиста. Однако уже через несколько месяцев Сергей выбился в лидеры, стал визитной карточкой хора. Первым шлягером в исполнении Парамонова стала песня А. Пахмутовой и Р. Рождественского «Просьба» («Раненая птица в руки не давалась…»)
Всесоюзная слава пришла к Парамонову в январе 1973 года, когда в итоговой передаче «Песня-72» он исполнил песню В. Шаинского «Пусть бегут неуклюже…». Затем шлягеры пошли один за другим: «Голубой вагон», «Улыбка» и др. С этого момента многие именитые композиторы стали писать песни специально под «советского Робертино Лоретти». Парамонов купался в лучах славы — длительные гастроли по стране и зарубежью, охапки цветов, восторженные «ахи» и «охи» многочисленных поклонниц.
Между тем в 14 лет у Парамонова началась голосовая мутация. Исполнять былой репертуар он уже не может и уходит из хора. Именно тогда поползли упорные слухи о том, что он погиб в автомобильной катастрофе. Но слухи не подтвердились — Парамонов был жив-здоров и даже учился в музыкальной школе. Друзья и коллеги Сергея после этого похлопывали его по плечу и говорили: «Ну, старик, проживешь до ста лет!» Но в случае с Парамоновым примета «не сработала».
Закончив музыкальную школу в 1977 году, Сергей поступил на дирижерско-хоровое отделение Музыкального училища имени Ипполитова-Иванова. Но окончить его так и не сумел — его отчислили после двух курсов. Почему? Если коротко: за плохую учебу. Его бывший сокурсник по училищу, ныне известный музыкант Сергей Мазаев вспоминает: «Он был человеком бесконечно добрым, интеллигентным. Никогда для себя ничего не требовал — ему не хватало для этого наглости. Сережа слишком рано стал звездой, однако никогда не выставлял себя напоказ. Но в этом мире — как? Когда ты нужен, все тебя любят. А когда использовали, тут же забывают. Сережа не мог стучать в спины, напоминать о себе».
После отчисления из училища Парамонов устроился на работу в морг. Но пребывание там можно смело назвать результатом какой-то ошибки, потому что ничто Сергей так не любил, как музыку. И как итог — уход из морга и поступление в один из ресторанных ансамблей. Чуть позже таких ансамблей в жизни Парамонова будет несколько и везде он — всего лишь скромный клавишник (как вокалист Сергей исчерпался в юности). В 80-е годы Парамонов занялся аранжировками, записывался на радио.
Извечный спутник творческих людей — алкоголь, увы, имел место в жизни бывшего «советского Робертино Лоретти». По словам М. Марголиса: «Пил Парамонов, «только когда было очень плохо». Пил так же, как пили когда-то и Высоцкий, и Даль, и многие другие, кто пьет не от скуки и тупости, а от чего-то иного. Но это было вовсе не ежедневное пьянство из года в год. Дамы уважали Сергея за то, что и в такие периоды он никогда не опускался и в его квартире всегда было убрано, одет он был аккуратно и источал аромат хорошего парфюма…»
В 90-е годы Парамонов работал клавишником и аранжировщиком в группе «77» (с его участием был выпущен диск группы «Ненародные песни»). Вместе с известным поэтом-песенником Александром Шагановым записали альбом, в котором Парамонов выступил как композитор. Тогда же он выпустил и кассету своих детских ретро-песен («Голубой вагон» и др.), которая имела некоторый успех даже у нынешней «продвинутой» молодежи.
Между тем личная жизнь Парамонова складывалась не слишком удачно. В 80-е годы он развелся с первой женой, а через несколько лет встретил вторую — Машу, которая родила ему сына Александра. Однако и этот брак не сложился. В январе 1998 года в семье произошел очередной скандал (говорили, что жена обижалась на Сергея за то, что он не помогал ей в сольной карьере), после которого жена забрала сына и ушла из дома.
Рассказывает М. Марголис: «Умирал Сережа мучительно. Последние сутки к телефону уже не подходил. Патологоанатом сообщил, что финальные два с половиной часа он, видимо, задыхался и скончался от приступа пневмонии, а не от сердечной недостаточности, как сообщалось повсеместно. В свое время Парамонов заработал туберкулез и имел вторую группу инвалидности. Незадолго до смерти он простудился и, находясь дома, не избежал соблазна полечиться «народными средствами». Это дало осложнения…»
Незадолго до смерти Парамонов внезапно сказал своим друзьям: «Если я умру, похороните меня на Красногорском кладбище в Митино. Там похоронен мой друг». Просьбу Парамонова его друзья исполнили.
ЭМИЛЬ БРАГИНСКИЙ
— драматург. Скончался в ночь на 27 мая на 77-м году жизни.
Э. Брагинский родился 19 ноября 1921 года в Москве. Он начал писать еще в детстве — сначала стихи, затем рассказы. Однако, окончив школу, поступил в Московский юридический институт. Но по своей основной специальности почти не работал — в 50-е годы увлекся журналистикой и устроился специальным корреспондентом сначала в газету «Советская Латвия», затем в журнал «Огонек». Параллельно с журналистикой Брагинский писал пьесы, которые долгие годы были никем не востребованы (первая пьеса «Раскрытое окно» написана в 1958 году). И все же в начале 60-х судьба преподнесла Брагинскому сюрприз в лице режиссера Эльдара Рязанова. В конце 1962 года они написали сценарий «Угнали машину», который вскоре стал основой для фильма «Берегись автомобиля». После этого их счастливый тандем явил зрителю еще целый каскад обаятельных кинокомедий: «Зигзаг удачи» (1968), «Старикиразбойники» (1972), «Невероятные приключения итальянцев в России» (1974), «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1975), «Служебный роман» (1977), «Гараж» (1980), «Вокзал для двоих» (1982). Кроме этого, Брагинский написал сценарии еще нескольких фильмов, поставленных другими режиссерами: «Учитель пения» (1973), «Шаг навстречу» (1976), «Почти смешная история» (1977), «Суета сует» (1979), «Нежданно-негаданно» (1983) и др. Весьма успешно Брагинский работал и для театра. Его пьесы «Аморальная история», «Родственники», «Сослуживцы», «Игра воображения», «Картина», «Авантюристка» до сих пор не сходят с театральных подмостков.
В 1976 году Э. Брагинскому было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР, год спустя он бтал лауреатом Государственной премии СССР, в 1979 году — Государственной премии РСФСР.
Б. Войцеховский в «Комсомольской правде» писал: «В последние годы Эмиль Вениаминович не любил смотреть свои фильмы по телевизору. Безумно раздражала реклама. Да и недостатки картин стали отчетливее бросаться в глаза. Некоторые фильмы он предпочитал просто забывать, даже несмотря на огромную зрительскую любовь к ним. Не мог понять он и причин бешеного успеха «Иронии судьбы…»: «Наверное, это хорошая картина, даже очень хорошая. Но ведь существуют и другие хорошие фильмы. Однако в истории нашего кинематографа другой такой картины, которую бы показывали столько раз и которую бы так ждали зрители, нет. Думаю, это интересная тема для какого-нибудь исследования…»
Скончался Брагинский внезапно. В середине мая Эмиль Вениаминович вместе с супругой Ирмой Ефремовной отправились на отдых в Брюссель. В течение двух недель они жили в Бельгии, затем на три дня заглянули в Париж. Оттуда вернулись в Москву. В аэропорт «Шереметьево-2» самолет прибыл поздно ночью. Говорят, Брагинский, ступая на родную землю, чувствовал себя хорошо, даже шутил с паспортисткой на контроле. Но внезапно схватился за грудь и упал. К сожалению, в аэропорту нет реанимации, нет необходимой в экстренном случае аппаратуры, чтобы помочь больному. Местные медики вызвали «Скорую». Но когда машина приехала, Брагинский уже скончался.
Похороны Э. Брагинского состоялись 30 мая на Ваганьковском кладбище.
ВЛАДИМИР ДУДИНЦЕВ
— писатель. Скончался в конце июля в Москве, не дожив всего шести дней до своего 80-летнего юбилея.
В некрологе, опубликованном в газете «Культура», писалось: «В. Дудинцев «от звонка до звонка» прошел Великую Отечественную войну. Сняв погоны, профессионально занялся журналистикой и литературой. В 1956 году журнал «Новый мир» опубликовал его роман «Не хлебом единым» — смелое, бескомпромиссное произведение, которое вызвало гнев партийного начальства. По сути, В. Дудинцев стал первым диссидентом в хрущевское время. За ним появились Солженицын, Некрасов, Галич, Копелев, Максимов, Войнович, Синявский, Даниэль.
Событием литературной жизни явился его другой роман — «Белые одежды», — в котором был низвергнут с пьедестала печально известный академик Трофим Лысенко. По этому произведению снят многосерийный телевизионный фильм, пользовавшийся большим успехом у зрителей. Владимир Дудинцев задумал создать третий, автобиографический, роман «Дитя», но работе помешал тяжелый инсульт…»
АЛЬфРЕД ШНИТКЕ
— композитор. Скончался 3 августа в Гамбурге на 65-м году жизни.
А. Шнитке родился 24 ноября 1934 года в городе Энгельсе, что на Волге. Его отец — Гарри Шнитке был выходцем из литовско-еврейской семьи, который в 1926 году иммигрировал из Германии в Советский Союз. Мать — Мария Фогель была волжской немкой католического вероисповедания и работала учительницей.
В 1958 году Шнитке окончил Московскую государственную консерваторию им. П. И. Чайковского, в 1960-м — был принят в Союз композиторов, в 1961-м — окончил аспирантуру при консерватории по классу композиции и занялся преподавательской деятельностью (инструментовка, чтение партитур, полифония, композиция).
Вспоминает супруга композитора, известная пианистка Ирина Катаева-Шнитке: «Мы познакомились с Альфредом в самом начале 60-х. Я приехала из Ленинграда, где окончила десятилетку при консерватории. Музыка познакомила и соединила нас: мне нужно было продолжать образование, и моим репетитором стал аспирант Московской консерватории Альфред Шнитке.
Тогда он был женат, и я ходила заниматься к нему домой, в квартиру неподалеку от Ленинского проспекта. В один прекрасный день он сказал, что заниматься со мной больше не может, потому что относится ко мне не просто как к ученице. Но я вообще не хотела выходить замуж. Таким образом мы встречались с ним несколько месяцев, а потом я решила, что все это пора прекращать.
Альфред обиделся и исчез, но через полгода мы увиделись вновь. Я уже училась в Гнесинском институте и позвонила ему — нужен был учебник по истории музыки. Он попросил меня приехать к нему, а домой я вернулась уже вечером. Тогдато мы и поняли, что должны быть вместе. Свадьбу мы сыграли в феврале 1961 года…»
Между тем в середине 60-х сложился индивидуальный стиль Шнитке в музыке. Критики отмечали его могучий талант, свободное владение всем существующим сегодня разнообразием жанров и невероятную трудоспособность. Каталог произведений Шнитке включает 70 названий, не считая ранних сочинений и прикладной музыки. Среди произведений композитора: оперы — «Одиннадцатая заповедь» и «Жизнь с идиотом», балет «Лабиринты», оратория «Нагасаки», прелюдия памяти Д. Д. Шостаковича, кантата «История доктора Иоганна Фауста» и др.
Шнитке очень много и плодотворно работает в кино. Он написал музыку к нескольким десяткам фильмов, в том числе — «Ты и я», «Восхождение» (режиссер Л. Шепитько), «Комиссар» (режиссер А. Аскольдов), «Экипаж», «Сказка странствий» (режиссер А. Митта), «Осень» (режиссер А. Смирнов), «И все-таки я верю» (режиссер А. Ромм), «Агония», «Спорт, спорт, спорт» (режиссер Э. Климов) и другим.
Очень рано пришло к Шнитке широчайшее международное признание. Премьеры его произведений всегда становились мировым культурным событием, их исполняли крупнейшие оркестры Европы и США под управлением величайших дирижеров современности. Он являлся членом-корреспондентом Берлинской академии изящных искусств, Шведской королевской музыкальной академии, Баварской академии изящных искусств, был избран почетным членом Гамбургской академии изящных искусств. Шнитке удостоен премии «Триумф» — императорской премии Японии.
В то же время в российских музыкальных кругах существовала и стойкая оппозиция Шнитке. Эти люди считали его «ненастоящим» композитором, дутой знаменитостью, поднятым на щит падким на скандалы Западом.
Между тем неуемная творческая активность Шнитке негативно сказывалась на его здоровье. Кроме этого, он сильно переживал за своего сына Андрея (родился в середине 60-х), который страдал врожденным пороком сердца, что требовало особого внимания со стороны родителей. Шнитке порой спал по 3–4 часа в сутки. В июне 1985 года он уехал отдыхать в Пицунду, в Дом творчества кинематографистов, и именно там у него случился первый инсульт. Вот что написано по этому поводу в дневнике самого А. Шнитке:
«В ночь с 22 на 23 июня 1985 года у меня случился инсульт. Двадцать дней я пролежал без сознания и два раза был «там».
Уже через несколько дней, как сказали врачи, я заговорил. Хотя я не помню этого. Сначала это было что-то невнятное, на немецком, наверно, о моем детстве на Волге. Только 11 августа ко мне вернулось сознание. Сначала — как в полусне: воспоминания из военного времени, картины Севера, где я ни разу не был…»
Стоит отметить, что судьба оказалась благосклонной к великому композитору. Порази его правосторонний инсульт, он бы навсегда потерял музыкальную одаренность. При левостороннем инсульте он мог лишиться речи, но этого тоже не произошло.
В 1986 году А. Шнитке была присуждена Государственная премия РСФСР. Год спустя он был удостоен звания заслуженного деятеля искусств РСФСР.
В 1990 году Шнитке на год уехал работать в Берлин. Но вскоре ему предложили работу в Гамбурге, и творческая командировка Шнитке затянулась. А затем в его судьбу вмешались непредвиденные обстоятельства. Шнитке перенес в Германии второй инсульт, и его долго лечили тамошние врачи. Видимо, чувствуя, что каждый день может оказаться для него последним, Шнитке решил принять германское гражданство.
Между тем здоровье композитора ухудшалось. В июне 1994 года Шнитке перенес третий инсульт. Только любовь жены, находившейся рядом, и современная медицина помогли ему выкарабкаться с того света. Но ситуация все равно была серьезной — Шнитке практически полностью парализовало и отныне его вторым домом стала гамбургская клиника. Медики создали специальный аппарат, при помощи которого подвешенной парализованной рукой Шнитке фиксировал звуки, рожденные его сознанием и слухом. Эти записи затем «доводили до ума» сотрудники музыкального издательства Сикорского. В таком состоянии Шнитке написал свое последнее произведение — Девятую симфонию, посвященную Геннадию Рождественскому.
Вспоминает И. Катаева-Шнитке: «Альфред писал симфонию левой рукой, чего с ним вообще никогда не случалось. Ему было трудно, но каждое утро, после завтрака, я везла его к столу, и он работал. Иногда это продолжалось весь день. Он очень сердился на свою руку, рвал листы, все зачеркивал. Но симфонию завершил всю, до последней ноты. Когда к нам приехал Геннадий Рождественский, я показала ему партитуру и попросила заняться ею. Я не знаю второго такого человека, который столько исполнял музыку Шнитке и так хорошо знал самого Альфреда и его творчество. Конечно же, симфонию сочинил Шнитке, но я думаю, что некоторые цитаты, прозвучавшие на премьере в Большом зале Московской консерватории, взяты из других произведений Альфреда».
Сразу после выхода в свет Девятая симфония Шнитке была отмечена международной премией «Глория».
В начале лета 1998 года состояние Шнитке ухудшилось. Врачи подозревали, что у него воспаление легких, и перевели его в другую больницу. Однако там диагноз не подтвердился, и композитора вернули в Гамбург. Это был последний переезд Шнитке — 3 августа в 8 часов утра он скончался.
Похороны А. Шнитке прошли 10 августа в Москве, на Новодевичьем кладбище.
ИГОРЬ СОРИН
— экс-солист поп-группы «Иванушки Интернешнл». Совершил попытку самоубийства 1 сентября — выбросился с балкона и три дня спустя скончался.
И. Сорин родился в 1970 году. Будучи учеником второго класса, впервые попал на съемочную площадку (снимался фильм по произведениям Марка Твена). Произошло это случайно. Газета «Пионерская правда» объявила конкурс на роль Тома Сойера, Сорин откликнулся и совершенно неожиданно победил. Однако сыграть главную роль ему так и не довелось. У режиссера вскоре поменялись планы, и вместо Сорина на главную роль взяли другого актера.
После окончания школы Сорин пошел в ПТУ, чтобы до армии получить хоть какую-то специальность. Однако когда пришел срок призываться в армию, Сорина комиссовали — врачи обнаружили язву.
Между тем в училище был создан вокально-инструментальный ансамбль, в котором Сорин занял место вокалиста. Ансамбль неплохо выступал и на одном из городских конкурсов занял 2-е место. Члены жюри отметили вокальные данные солиста и пригласили Сорина в клуб трудовых резервов — заниматься вокалом с педагогом.
Закончив училище, Сорин устроился рабочим сцены в Театр имени Ермоловой. Однако он решил продолжать свое образование, вскоре поступил в Музыкальное училище имени Гнесиных.
Череда случайностей в жизни Сорина продолжалась. В начале 90-х Сорин гулял по Москве и случайно прочитал на каком-то заборе объявление о том, что Варшавский драматический театр набирает труппу для участия в мюзикле «Метро». Театр ставил спектакль о жизни молодежи с участием актеров разных стран. На отборочном туре Сорин познакомился с Андреем Апполоновым-Григорьевым: Игорь прошел по конкурсу как вокалист, а Андрей как танцор. После триумфального выступления в Варшаве спектакль улетел в Америку, где с артистами был заключен контракт на пять лет. Все складывалось как нельзя лучше. В Америке Сорину даже предложили учиться в нью-йоркской академии вокала… Однако в дело вмешались непредвиденные обстоятельства. У режиссера театра начались сложности с местными коллегами, и это противостояние привело к расколу в коллективе. Часть артистов осталась в Штатах, а другие вернулись в Польшу. В числе последних покинул Америку и Сорин, который вернулся в Москву и сумел восстановиться в Гнесинке. Дипломным спектаклем Сорина стал мюзикл «Прекрасный Адонис».
После окончания училища Сорин какое-то время находился в «свободном плавании» — сочинял музыку, писал сценарии. Но в 1994 году из Сочи приехал Апполонов-Григорьев («рыжий») и предложил другу место певца в новой группе Игоря Матвиенко «Иванушки-Интернешнл». Группа довольно быстро стала популярной, и на ее участников обрушилась внезапная слава.
Рассказывает мать И. Сорина Светлана Александровна: «Игорь пригласил нас на свой концерт только тогда, когда стало очевидно, что «Иванушки» популярны. Вообще-то он не любил славу и всегда был недоволен собой. Говорил, что ему в «Иванушках» тесно и слишком… легко. Он ненавидел петь под «фанеру» и страшно злился, когда им делали замечания по этому поводу…
У нас были довольно жесткие отношения с соседями из-за фанаток, которые исписали весь наш подъезд любовными посланиями, адресованными Игорю. Все этажи и лифты пестрели слезными обращениями к нему. Нам это надоело, и я вынесла этим ненормальным девчонкам ведро с порошком и сказала, что если они уважают Игоря, то должны вымыть все этажи. Вымыли.
Почти все деньги, которые Игорек стал зарабатывать в «Иванушках», уходили у него на экипировку. Он не любил стандартные вещи, поэтому всегда отоваривался на Тишинской барахолке, скупал всю старину. Приходил домой порой в ботинках или шинели, которые носили лет 30–50 назад…»
Между тем 3 марта 1998 года Сорин в последний раз выступил в составе «Иванушек», после чего принял решение покинуть группу. Какие именно причины явились причиной этого поступка — неизвестны. Слава его была в самом зените, коллеги по группе относились к нему с уважением. Судя по всему, Игорю надоело однообразие, давившее на психику всех участников группы. Но если у двух других участников «Иванушек» нервы оказались покрепче, то Сорин не выдержал.
Тогда же он сменил и место жительства — из небольшой однокомнатной квартиры в районе Текстильщиков (там он жил со своей девушкой Сашей) он переехал в Кунцево, где снял квартиру. Летом того же года Сорин начал работу над первым своим сольным альбомом. Говорят, он очень надеялся на меценатов, но его надежды не сбылись — никто не захотел ему помочь, — уж очень строптивым казался Игорь. Видимо, отказ сотрудничать с ним сыграл немалую роль в дальнейшем поведении Сорина.
В конце августа Сорин активно работал над записью своего сольного альбома. Репетиции проходили в одной из квартир на шестом этаже дома № 12 по улице Вересаева. Казалось, ничто не предвещает беды. Однако…
Рано утром 1 сентября Сорин сказал друзьям, что пойдет покурить, вышел на балкон и больше в квартиру не вернулся. Когда обеспокоенные друзья хватились его, Сорин уже шагнул вниз. В 7.10 его доставили в 71-ю городскую больницу. Врачи поставили первоначальный диагноз — сотрясение головного мозга, ушибы внутренних органов. Однако позже оказалось, что все намного сложнее. Врачи констатировали перелом первого и пятого шейных позвонков, ушиб почек, полный паралич нижней части тела, частичный паралич рук. О трагедии с известным певцом стало известно в Комитете здравоохранения Москвы, руководство которого сообщило, что готово в случае необходимости предоставить дополнительную помощь и специалистов. Срочно был созван консилиум врачей и ведущих нейрохирургов города. В конце концов было решено прооперировать больного. Операция длилась около пяти часов, проводил ее известный профессор А. Г. Оганезов. Был удален пятый шейный позвонок, вместо которого поставили трансплантант. В интервью газете «Московские ведомости» главврач 71-й городской больницы Ш. Гайнуллин сообщил: «Сначала подключили современную американскую дыхательную аппаратуру, но после операции Игорь стал дышать сам. Были предположения, что Сорин бросился с балкона в состоянии алкогольного опьянения, но я официально заявляю, что эти слухи не имеют под собой никаких оснований. У каждого больного, поступающего к нам по «Скорой помощи», мы берем анализ крови на содержание в ней алкоголя. В крови Игоря его содержание — ноль. На присутствие наркотических препаратов тесты не проводятся…»
После операции Сорин пришел в себя, даже заговорил. На вопрос, сам ли он выбросился из окна или под воздействием чего или кого-либо, он ответил, что сделал это по своей воле. Несмотря на удачный исход операции, состояние Сорина оставалось очень тяжелым — он по-прежнему был парализован. Заведующий реанимационным отделением В. Фоняков в одном из интервью в те дни говорил: «В принципе, если бы не внутреннее повреждение спинного мозга, можно было бы рассчитывать на полное выздоровление. А так… если парень и выживет, то останется инвалидом…»
Чуда не произошло. 4 сентября в 18 часов 30 минут Игорь Сорин скончался. Похороны состоялись три дня спустя на Кузьминском кладбище Москвы. Газета «Московские ведомости» сообщала: «Сотни одетых в траур подростков, в основном девчонки, рыдали в голос, оплакивая своего кумира. Из известных в шоу-тусовке персон корреспондентами «Ведомостей» были замечены «Иванушки», державшиеся особняком, Валерий Меладзе, Сергей Мазаев. Отрешенно принимали соболезнования родители Игоря. Отец за минувшую неделю исхудал так, что многие родственники не узнавали в нем прежнего жизнелюбивого Володю. Была здесь и девушка Александра, с которой Игорь жил в последнее время. Оказывается, он очень хотел иметь ребенка, но никак не мог решиться на этот ответственный шаг, пока сам не встанет на ноги. Говорят, в своей предсмертной записке Сорин написал: «Приглашаю всех полететь со мной к звездам».
В конце года читатели «Звуковой дорожки» газеты «Московский комсомолец» назвали И. Сорина «Персоной года» (набрал 184 голоса).
ВАЛЕРИЙ ФРИД
— сценарист. Скончался 7 сентября в Москве на 77-м году жизни.
В. Фрид родился 13 января 1922 года. В 1944 году вместе со своим другом Юлием Дунским они отправились добровольцами на фронт, но вместо этого угодили в лагерь по обвинению… в покушении на Сталина. Отсидели более десяти лет. Вернувшись на свободу, поступили на сценарный факультет ВГИКа. Их дебют в кино состоялся в 1958 году, когда режиссер Владимир Басов снял по их сценарию фильм «Случай на шахте 8». После этого тандем Дунский—Фрид «родил» на свет более трех десятков сценариев, по которым были поставлены фильмы, большинство из которых стали незаурядными явлениями в советском кинематографе. Речь идет о фильмах: «Семь нянек» (1962), «Жили-были старик со старухой» (1965), «Служили два товарища» (1968), «Гори, гори, моя звезда», «Старая, старая сказка» (оба — 1970), «Тень» (1972), «Сказ о том, как царь Петр арапа женил» (1976), «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» (фильм 1-й, 1979), «Экипаж» (1980). В марте 1982 года, после смерти Ю. Дунского, их талантливый тандем распался.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.