IX Основание ашрама

IX

Основание ашрама

Паломничество на ярмарках Кумбха я совершил во время своего второго посещения Хардвара.

Сатьяграха ашрам был основан 25 мая 1915 года. Шрад Дхананджи хотел, чтобы я поселился в Хардваре. Несколько моих друзей из Калькутты советовали мне жить в Вайдьянатадхаме. Другие усиленно убеждали избрать Раджкот. Но когда мне пришлось быть проездом в Ахмадабаде, многие из моих друзей настаивали, чтобы я поселился именно там, предлагая взять на себя издержки по ашраму и соорудить для нас жилой дом.

Меня всегда тянуло в Ахмадабад. Будучи гуджаратцем, я считал, что смогу принести наибольшую пользу своей стране, употребляя язык гуджарати. Кроме того, Ахмадабад как древний центр кустарного ткачества являлся наиболее подходящим местом для возрождения кустарного прядения на дому. В этом городе — столице Гуджарата — можно было больше всего рассчитывать на денежную помощь со стороны богатых горожан.

С ахмадабадскими друзьями я обсуждал вопрос о неприкасаемых. Я сказал, что при первой же возможности проведу в ашрам кандидата из неприкасаемых, если, конечно, он будет этого достоин.

— Где вы найдете неприкасаемого, отвечающего вашим требованиям? — самоуверенно возразил один приятель вишнуит.

В конце концов я решил основать ашрам в Ахмадабаде.

Что касается помещения, то больше всех в этом мне помог ахмадабадский адвокат Дживанлал Десаи. Он предложил сдать внаём свое бунгало в Кочрабе, и мы сняли его.

Прежде всего необходимо было дать ашраму подходящее название. Я посоветовался с друзьями. Среди предложенных названий были «Севашрам» (место служения), «Тапован» (место аскетизма) и др. Мне понравилось «Севашрам», но без уточнения метода служения. «Тапован» казался слишком претенциозным, ибо хотя тапас и был дорог нам, мы, однако, не могли претендовать на звание тапасванов (аскетов). Нашей верой была преданность истине, а занятием — искания и настойчивое утверждение истины. Я хотел ознакомить индийцев с методами, испытанными мною в Южной Африке. Я жаждал выявить, насколько возможно применить эти методы в Индии. Поэтому мои компаньоны и я остановились на названии «Сатьяграха ашрам», что отражало и цель и метод нашего служения.

Для ведения дел ашрама необходимо было принять свод правил и распорядков. Мы составили проект и дали его на обсуждение друзьям. Из многочисленных замечаний мне особенно запомнилось замечание сэра Гурудаса Банерджи. В целом наш проект ему понравился, однако он предложил, чтобы в качестве одного из предписаний было добавлено еще и требование скромности, так как он считал, что молодое поколение совершенно лишено ее. Я и сам знал это, но опасался, что скромность перестанет быть скромностью, как только она станет предметом обета. Истинное значение скромности — самоотречение. Самоотречение есть мокша (спасение), а пока оно не может само по себе быть предписанием, могут быть другие предписания, необходимые для достижения мокши.

Если поступки стремящегося достичь состояния мокша или служителя не содержит в себе скромности или самоотверженности, то не может быть и самого стремления к мокше или служению. Служение без скромности есть эгоизм и самомнение.

В то время среди нас было около тринадцати тамилов. Пятеро тамильских юношей последовали за мной из Южной Африки, а остальные прибыли из разных уголков Индии. Всего нас было двадцать пять человек — мужчин и женщин.

Так был основан наш ашрам. Мы все ели за одним столом и старались жить единой семьей.