7. Телепробы и радиозапись

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7. Телепробы и радиозапись

Спектакль гремел, собирал прессу, о спектакле говорили. Телевидение, которое к тому времени уже начало обретать свою популярность, решило отщипнуть и себе кусочек от этого вкусного пирога. Фаине Раневской предложили снять спектакль.

Раневская растерялась. Она прекрасно понимала, что театр и кино, а тем более телевидение — совершенно разные вещи. Что у театра совсем иные законы действа, иные требования. Нельзя просто так снять спектакль и показать его на экране — ничего не получится. Ведь кино — это, кроме всего, работа оператора, это общие планы и съемки крупного плана, это переход с одного героя на другой.

Зритель в зале театра видит постоянно перед собой все действо, которое происходит на сцене, видит всех актеров, и одна из задач режиссера спектакля — сделать так, чтобы эта сцена всегда оставалась для зрителя живой, чтобы каждое мгновение были заняты все актеры, неважно, кто сейчас ведет свою роль.

Фильм же построен совершенно по иному закону: там сцена изначально создается из отдельных кадров, задача режиссера здесь — совместить эти кадры таким образом, чтобы в голове у зрителя возникла полная сцена. Театральная сцена — это не реалистическое место действия, это искусственно созданный мир, мир схематичный, который становится реальным миром через игру. И законы этой игры допускают оживление этого мира через такие ходы, которые в кино и близко не допустимы. Например, на сцене театра актер может обращаться к партнеру, выйдя максимально близко к зрителю, а тот может находиться в глубине сцены. И это не вызовет неприятия зрителя, это и есть та самая театральность, искусственность созданного, условность, которая принимается и понимается.

В кино же этого не может быть.

Фаина Раневская высказала свои опасения перед съемочной группой. Но ее принялись горячо убеждать: и оператор у них очень опытный, и режиссер знает свое дело, и монтаж будет сделан прекрасно. Постановка получится!

Раневская думала, что съемки хотя бы будут проходить в павильоне, но тут оказалось, что снять павильон — денег нет. И группа телевидения изначально планировала съемки прямо в театре. То есть никаких условий для быстрого передвижения огромных тяжелых камер, съемка должна была бы идти только с нескольких точек, все разнообразие — в повороте камеры да в приближении-отдалении. Раневская тяжело вздохнула. Спектакль начали.

Играли в пустом, конечно, зале. Было крайне тяжело. Сама Раневская отмечала и нервную игру своих партнеров, и собственную невозможность максимально полно войти в роль — она непрестанно думала о камерах…

Когда просмотрели первые черновые смонтированные куски, Раневская была очень расстроена. Как она и предвидела, ничего хорошего не вышло. К тому же оператор очень часто давал ее крупный план. А свое лицо с его большим, как она была уверена, носом Раневская очень не любила. «Ну зачем, зачем давать здесь крупный план? — негодовала Раневская. — Смотрите, я кричу эти свои слова, но я кричу их в пустоту! Здесь же нужно было показать того, к кому я обращаюсь!»

Вся съемочная группа телевидения принялась уговаривать Раневскую: все получилось превосходно, просто прекрасно, сам режиссер фильма вам скажет то же. Да и режиссер фильма с удовольствием потирал руки: по его мнению, этот спектакль на телевидении будет смотреться просто потрясающе!

Раневская устала доказывать. Она в какой-то момент поняла, что оказалась перед стеной — стеной непонимания. Выросшее поколение телевизионщиков не имело и не желало иметь тех качеств, которыми обладали Эйзенштейн и Ромм. Сегодняшние режиссеры стремились к одному — дать кино, дать его быстро, успеть к месту и времени. Они не искали и не собирались искать путей к совершенству. Они делали тот ширпотреб, который с успехом продавался, однодневки… Ремесленники. Их не волновала судьба их труда через год и более. Они не собирались становиться знаменитыми — они желали много зарабатывать и получать награды от своего правительства.

Фаина Георгиевна поняла это. И смирилась.

И уже к радиозаписи спектакля в фонд (конечно, и с прокруткой отдельных частей, а то и целиком всего спектакля по радио) она отнеслась более спокойно, махнув рукой, хотя эта запись прошлась по всему спектаклю катком режиссера звукозаписи. Ему, режиссеру, не нравились в отдельных местах короткие реплики, он заставлял их сделать более смешными, продолжительными. Он в действительности хотел рассмешить своего слушателя — рассмешить таким спектаклем…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.