ГЛАВА 9. «ТРИУМФАЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ» ДМИТРИЯ СМОЛИНА
ГЛАВА 9. «ТРИУМФАЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ» ДМИТРИЯ СМОЛИНА
И вот в какой-то ранний осенний день к Пра приехал на день молодой писатель Дмитрий Смолин. В военной шинели, небрежно накинутой на плечи, – не щегольской шинели тыла, которых так много вокруг, а фронтовой, боевой, надышавшейся смерти, он ехал после ранения, изможденный, из лазарета. Он был белой вороной среди нарядных офицеров тыла. Глаза его глядели светло куда-то мимо. Он мало говорил. Вероятно, возвращался в часть.
И вдруг вся наша жизнь – с дружбами, любовью, стихами, природой – провалилась куда-то. Я потрясенно и жадно глядела на этого человека: он знал больше, чем все мы!
Я не вспомню – прошло более шестидесяти лет – как сталось, что мы заговорили – у Пра? – что я узнала: он пишет книгу о войне. Как он пришел читать ко мне вслух эту книгу – он только ее недавно начал? – но вот что я помню.
Ночь. Он уже давно читает. Няня и Андрюша спят, посапывая, вздрагивая. Рев моря, ветер. Мы – в маленькой, белой, треугольной, почти пустой комнатке в глубине второго от моря дома, дома Пра. Ход к ней через каменную крытую площадку (под навесом второго этажа). Керосиновая лампа мигает от ветра, утлая жестяная лампа. Дмитрий Смолин читает блистательные страницы – книга горит ненавистью к войне. Ее сверкающее сарказмом название – «Триумфальное шествие». Он пишет пером едким, непобедимым, без промаха, подняв завесу над триумфом побед, он открывает шествие искалеченных – без ног, без рук, без глаз, ползущих и
6Р1
стонущих. Книга похожа на книгу Ремарка, много поздней вышедшую, – «На западном фронте без перемен».
Слушаю, замерев. Жизнь остановилась. Голос чтеца беспощаден. Мой восторг растет. Няня вздохнула во сне. Лампа гаснет. По синей коронке огня – красные искры. Лампа ли нас развела? Кончил ли он чтение? Он встал, собирает листки, натянул сползающую шинель.
– Когда ваша книга выйдет? – спрашиваю я наивно.
И тогда кривая улыбка трогает его рот:
– Никогда!
Я ступаю вперед, наклоняюсь, целую его руку. Он не успел отдернуть.
Мы выходим в темные сени. Дверь распахивается в ярый рев моря.
Уже рассвет? Рукопожатие. Человек в шинели исчезает за ближними ветками дерева. 1
Стою, смотрю вслед. 1
t
Много лет спустя – полвека с той ночи! – мне в доме • художника Л. Е. Фейнберга передали привет от старого, как и я, Дмитрия Смолина.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.