1 ноября – Геннадий ШПАЛИКОВ

1 ноября – Геннадий ШПАЛИКОВ

Еще в 19 лет этот человек напророчил собственную смерть в коротком этюде-миниатюре, который он написал, будучи студентом ВГИКа. Этюд назывался «Человек умер». Речь в нем шла о том, что на доске объявлений ВГИКа повесили объявление о смерти студента… Геннадия Шпаликова. Объявление извещало, что покойный покончил с собой – повесился. Далее вгиковцев оповещали, что прощание с телом состоится в Большом просмотровом зале. В конце этюда приводился диалог двух студентов, обсуждавших это объявление. «Как его угораздило?» – спрашивал один из студентов. «Говорят, повесился», – отвечал другой. На что первый замечал: «Некинематографично. Лучше бы с моста или под поезд. Представляешь, какие ракурсы?!»

Спустя 17 лет Шпаликов в точности повторит написанное: наплюет на всякую кинематографичность и бросится не с моста или под поезд, а затянет на своей тонкой шее собственный шарф. В единственном ошибется: никакого прощания с ним в Большом просмотровом зале ВГИКа никто устраивать не будет. Прощаться с ним будут чуть ли не тайно: без всяческой помпы и без оповещения в прессе.

Шпаликов родился 6 сентября 1937 года в Киеве в военной семье: его отец был офицером Советской Армии. Однако отца своего Геннадий почти не помнил: в 41-м тот ушел на фронт и пал смертью храбрых накануне Победы – весной 45-го. Поскольку воспитывать сына матери Шпаликова одной было тяжело, она в начале 50-х отдала его в Киевское суворовское училище. Она мечтала, что там мальчик наберется так недостающей ему мужественности, дисциплинированности и станет, как его отец, офицером Советской Армии. Увы, но этим мечтам так и не суждено будет сбыться. Еще в школе Шпаликов увлекался сочинительством и пробовал свои силы в поэзии и прозе. И на военном поприще никак себя не видел, даже в память о собственном отце. Может быть, зря. Пойди он в офицеры, глядишь и не прожил бы он столь мало – всего 37 лет. Правда, в таком случае страна никогда бы не увидела его фильмов и не распевала бы знаменитый шлягер «А я иду, шагаю по Москве».

В конце 50-х советская кинематография переживала небывалый подъем. После сталинского малокартинья наступила другая эпоха – когда снимать стали много и в охотку. В кинематограф ринулись тысячи молодых людей из разных профессий, которые мечтали раскрыть свои таланты на ниве «великого звукового». Одним из таких молодых людей был и Геннадий Шпаликов, который в 1959 году приезжает в Москву и поступает на сценарный факультет ВГИКа. И уже очень скоро становится там одним из самых талантливых студентов. Его голова была полна стольких идей, что, если бы он их все записывал, у него бы не хватило бумаги. Однако часть этих идей все-таки реализуется в виде кинофильмов. В 1962 году, когда Шпаликов учился на 2-м курсе, по его сценарию был снят короткометражный фильм «Трамвай в другие города». Год спустя он прилагает руку к новелле «Звезда на пряжке» в альманахе «Маленькие мечтатели».

Учеба во ВГИКе вносит изменения и в личную жизнь Шпаликова: он женится на студентке этого же института (сценарный факультет) Наталье Рязанцевой. Правда, знакомство их происходит не в стенах родного института, и даже не в столице – а в Ленинграде. Шпаликов приехал туда с друзьями по пути в Карелию, куда они ехали, чтобы отдохнуть – покататься на лыжах. А Наталья оказалась в городе на Неве по спортивной надобности: играя за институтскую волейбольную команду, она приехала туда на товарищеские игры со сборной Ленинградского института киноинженеров. В студенческом общежитии не было мест, поэтому спортсменок поселили в Доме колхозника рядом с Сенным рынком. Там же в те дни обретался и Шпаликов. В один из дней он столкнулся с Натальей в коридоре… и влюбился в нее с первого взгляда. Да так сильно, что мгновенно забыл про лыжи и остался в Ленинграде, и его друзьям пришлось ехать в Карелию без него. Спустя несколько месяцев молодые поженились. Жили они в коммуналке на Арбате.

К сожалению, этот брак длился недолго – чуть больше двух лет. Потом молодые развелись, поскольку в жизни Шпаликова появилась другая женщина. Это была восходящая звезда советского кинематографа актриса Инна Гулая. Слава пришла к ней аккурат на момент романа со Шпаликовым – в 1962 году, с выходом фильма «Когда деревья были большими», где Инна сыграла главную женскую роль. Спустя год, осенью 1963 года, у молодоженов родилась дочка. Однако рождение ее совпало с весьма драматическими событиями в жизни Шпаликова.

Первой серьезной работой Шпаликова можно смело назвать фильм «Застава Ильича», постановку которого на Студии имени Горького осуществил режиссер Марлен Хуциев. Но судьба у этого творения выдалась сложная.

По сути, это был первый советский фильм, где была показана не героическая молодежь. Речь в фильме шла о трех молодых москвичах, которые живут в одном дворе и ведут вполне обыденную и скучную жизнь: бесцельно бродят по улицам, крутят любовь, ругаются с женами. Важным для всей концепции фильма был эпизод короткого разговора главного героя со своим погибшим на фронте отцом, где сын спрашивает родителя, как ему жить дальше. Именно этот эпизод и стал камнем преткновения для высоких цензоров, а именно: для секретаря ЦК КПСС по идеологии Л. Ильичева, который посредством скандала вокруг этого фильма хотел приструнить киношных либералов, опьяневших от «оттепели». Ильичев доложил о фильме Хрущеву, и тот в марте 1963 года, во время встречи с интеллигенцией в Кремле, обрушился на «Заставу Ильича» с критикой: дескать, его авторы противопоставляют молодежь поколению фронтовиков.

Стоит отметить, что Шпаликов, который тоже присутствовал на этой встрече, нашел в себе смелость оспорить мнение Хрущева. Поднявшись на трибуну, молодой сценарист заявил, что настанет время, когда кинематографисты будут пользоваться в стране такой же славой, как и герои-космонавты, что он убежден в своем праве на ошибку и просит присутствующих не судить их картину слишком строго.

Фильм «Застава Ильича» в итоге был отправлен на доработку. Почти два года Хуциев работал над правками, даже поменял название – теперь фильм назывался «Мне двадцать лет». Наконец, в 1965 году фильм вышел на экран, но, так как копий было отпечатано минимальное количество, посмотреть его сумело не так много зрителей – всего около 9 миллионов.

Наученный горьким опытом работы над фильмом «Застава Ильича», Шпаликов в 1962 году решил написать сценарий лирической комедии. Причем сюжет родился, можно сказать, из ничего – из короткой сценки, где девушка идет босиком под дождем, а ее кавалер на велосипеде едет рядом и держит над девушкой раскрытый зонтик. Эту сценку Шпаликов принес режиссеру Георгию Данелия и спросил: «Будем снимать кино?» Тот ответил: «Будем!»

Внешняя канва будущего фильма чем-то напоминала злополучную «Заставу Ильича» (в обеих картинах было три парня и девушка, которые гуляли по Москве), в нем не было никакой идеологической крамолы – это была лирическая комедия. И за лето-осень 1963 года картина была полностью снята. Шпаликов внимательно следил за процессом съемок и даже придумал стихи к песне, которая дала фильму название – «Я шагаю по Москве». Придумана песня была прямо на съемочной площадке – у входа в гостиницу «София». В то время как группа снимала очередной эпизод, Шпаликов написал текст песни. Старался он от души, поскольку в тот день была получка и Данелия пообещал Шпаликову: мол, напишешь хорошие слова – поведу тебя в ресторан. А Шпаликов любил выпить, и работал он с особенным усердием. Что получилось, мы теперь хорошо знаем – эта песня до сего дня числится по разряду всенародных шлягеров.

Фильм «Я шагаю по Москве» принес славу всем его создателям и благотворно сказался на их дальнейшей творческой судьбе. Практически все люди, приложившие руку к выходу этого кинематографического шедевра, хорошо устроились в киношном мире. Все, кроме Шпаликова. В чем тут было дело: в гримасах судьбы или в личных качествах сценариста? Думается, в последнем.

Все, кто знал Шпаликова, утверждают, что он был человеком талантливым, но уж больно недисциплинированным (и это при том, что он учился в суворовском училище!). Его голова была полна талантливыми идеями, но для их воплощения требовалась усидчивость, чего в Шпаликове, увы, не было. Когда он работал с Данелией над «Я шагаю по Москве», режиссеру приходилось буквально по пятам ходить за Шпаликовым и заставлять его работать. И все равно уследить за ним не удалось: однажды Шпаликов в тапочках вышел из номера (они жили в Доме творчества в Болшеве) и пропал на два дня. А когда снова объявился, рассказал, что был со знакомыми на каком-то сабантуе в Москве.

Стоит отметить, что, когда Шпаликов поступил во ВГИК, он был полным трезвенником. И даже на первом курсе, когда он водил компанию со своими однокурсниками Ларисой Кадочниковой, Александром Княжинским, Павлом Финном и Юрием Ильенко, он был как белая ворона: друзья позволяли себе увлекаться горячительным, а Геннадий даже в рот не брал. Но минул примерно год учебы, и Шпаликов тоже втянулся в это дело. А еще через пару лет эта проблема для Шпаликова уже переросла в настоящую беду. И хотя кто только его не увещевал – молодая жена, родственники, друзья – распрощаться с пагубной привычкой Шпаликову так и не удалось. Многие тогда считали, что Шпаликов пьет по причине своей невостребованности в профессии. Доля правды в этом, конечно, была. Но только доля, поскольку другая половина этой правды была в том, что чаще всего эта невостребованность возникала именно потому, что Шпаликов пил. Никто не хотел связываться с пьющим человеком. Остановись он вовремя, победи свой недуг, глядишь, и жизнь его сложилась бы иначе.

Поскольку в Москве сценарии Шпаликова воплощения не находили, он старался пристроить их на других киностудиях. Так, в 1965 году по его сценарию на «Беларусьфильме» Виктор Туров снял неплохой фильм о войне «Я родом из детства». А год спустя Шпаликов и сам добился постановки – на «Ленфильме» ему разрешили снять картину по собственному сценарию «Долгая счастливая жизнь». Это была грустная и местами даже жестокая повесть о несостоявшейся любви, где главную женскую роль играла жена Шпаликова Инна Гулая. Но так как фильм явно выбивался из общего потока официально разрешенного кино своей необычной стилистикой, прокатная судьба у него была незавидной: было отпечатано всего 89 копий. На родине его практически никто не заметил, хотя за рубежом он был удостоен приза – на фестивале в Бергамо. После этого к режиссуре Шпаликова больше никто уже не допускал.

В начале 70-х Шпаликову удалось пристроить на «Мосфильме» два своих сценария: «Ты и я» (фильм сняла Лариса Шепитько) и «Пой песню, поэт» (фильм снял Сергей Урусевский). Однако полученных гонораров Шпаликову хватило ненадолго. Тогда он отправился в родной ему Киев, к своему другу писателю Виктору Некрасову. А тот тогда был в глубокой опале – за ним следил КГБ. Узнав, что его друг буквально бедствует (книги Некрасова не печатали), Шпаликов решает помочь ему. И отправляется на студию имени Довженко. Там он заключает договор на написание сценария и получает аванс. Который немедленно отдает Некрасову. Широкий жест, если учитывать, что сам Шпаликов тогда жил весьма небогато. Про этот поступок тут же становится известно КГБ, и студию Довженко обязывают расторгнуть договор со Шпаликовым. И деньги ему приходится вернуть.

В начале 60-х у Шпаликова было все: слава, деньги, жена, дочка. Однако к началу следующего десятилетия он все это потерял. Дома он не жил, скитался по друзьям. Говорят, с похмелья любил читать расклеенные по стендам газеты. Причем читал все подряд, от корки до корки. Видимо, это чтение отвлекало его от мрачных мыслей, а может быть, и вдохновляло. Ведь он продолжал писать стихи, сценарии. Писал их где попадется, чаще всего на почте, где всегда в избытке были и чернила, и перья, и бумага – телеграфные бланки. Друзья первое время помогали ему как могли, затем постепенно помогать перестали. Ссуживать его «трешками» на опохмелку желающих становилось все меньше.

В 1974 году Шпаликов с питьем внезапно «завязал» и засел за новый сценарий, который назвал «Девочка Надя, чего тебе надо?». Сценарий был изначально непроходной, и на что рассчитывал Шпаликов, так и не понятно. Судите сами. Речь в нем шла о передовице производства, токаре одного из волжских заводов Наде, которая волею судьбы становится депутатом Верховного Совета СССР. Все в ее жизни до определенного момента развивается хорошо, но затем удача поворачивается к ней спиной. В конце концов девушка доходит до крайнего предела: она идет на городскую свалку и там публично сжигает себя на костре.

Поставив жирную точку в финале этой сцены, Шпаликов запечатал сценарий в конверт и в тот же день отослал его в Госкино. Ответа он так и не дождался, потому что через несколько дней после этого пошел по стопам девушки Нади из собственного сценария – покончил с собой. Однако способ выбрал другой – повесился.

Утром 1 ноября 1974 года Геннадий отправился к знакомому художнику и попросил у него в долг несколько рублей. Но тот ему отказал. Зато некий режиссер чуть позже пошел ему навстречу и деньги вручил. После этого Шпаликов отправился на Новодевичье кладбище, где в тот день открывалась мемориальная доска на могиле режиссера М. Ромма. Здесь он попытался выступить с речью, но кто-то из высоких начальников к трибуне его не пустил. После траурного митинга Шпаликов ушел с кладбища с писателем Григорием Гориным. Тот внял просьбе Шпаликова и дал ему денег на дешевое вино. Вместе они отправились в Переделкино. Позднее Горин пожалеет о том, что дал Шпаликову денег именно на вино, а не на водку. Если бы произошло наоборот, то Шпаликову вряд ли хватило бы сил после бутылки водки покончить с собой. А так он выпил дешевого вина и быстро захмелел, так как до этого момента был в завязке. Приехав в Переделкино, он поднялся на второй этаж одной из дач и там повесился, соорудив петлю из собственного шарфа. Было ему всего 37 лет.

Тело Шпаликова первым обнаружил все тот же Григорий Горин. К сожалению, пришел он слишком поздно, когда помощь была уже не нужна. Горин вызвал милицию и успел до ее приезда спрятать бумаги Шпаликова, которые, останься они на столе, наверняка бы потом пропали.

Всего лишь чуть больше десяти лет Геннадий Шпаликов работал в большом кинематографе, однако сумел оставить богатое наследие. И дело даже не в количестве фильмов и стихов, написанных им (их, кстати, не так уж и много), а в том ощущении свободы, которое присутствовало в творчестве Шпаликова. Свободы и одновременно одиночества, которые в судьбе Шпаликова соседствовали с самого детства.

Три года спустя после гибели Шпаликова его приятель по ВГИКу Николай Губенко снял фильм «Подранки», где сплел воедино многие факты своей собственной биографии и биографии Шпаликова: военное сиротство, гибель отца-офицера, детдом. Кино получилось пронзительное. И звучавшие за кадром стихи Шпаликова придавали этому чувству особенную остроту:

По несчастью или к счастью,

Истина проста:

Никогда не возвращайся

в прежние места.

Даже если пепелище

выглядит вполне,

Не найти того, что ищем,

ни тебе, ни мне…