Июнь

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Июнь

В начале июня в болгарский город Слынчев Бряг, где должен был состояться музыкальный фестиваль «Золотой Орфей», отправилась представительная делегация из Советского Союза. В нее вошли: заместитель начальника Управления музыкальных учреждений Минкульта СССР Владимир Ковалев (член жюри), композитор Константин Орбелян (член жюри), Лев Лещенко (почетный гость), Алла Пугачева (участник конкурса). Всех прибывших на фестиваль поселили в гостинице «Сатурн», где также расположился и штаб фестиваля.

Как вспоминают очевидцы, Пугачева в те дни страшно переживала, хотя все, кто был с нею рядом, как могли ее успокаивали. Первым это сделал Лещенко. Как вспоминает сама певица: «В гостинице меня встречает Лев Лещенко. Лауреатом «Золотого Орфея» он уже был. Сейчас приехал как гость. Успокоил меня, сказал, что берет надо мной шефство. И, не откладывая в долгий ящик, сразу же преподал несколько уроков: во-первых, нужно выспаться, чтобы быть в хорошей форме; во-вторых, на репетициях не выкладываться. Просто вполголоса и вполсилы с дирижером «просмотреть» партитуру. В-третьих, соперники сильные. Гран-при – нереально. Но за первую или вторую премию поборемся. Он был для меня настоящим другом. Я соблюдала все пункты его строгого предписания…»

Другие члены делегации старались успокоить Пугачеву иными методами. Например, приятель Лещенко попытался было приударить за Аллой, заявившись ночью к ней в номер. Но она его быстренько «отшила». Так и сказала: «Ребята, все мы тут не мужики и бабы, а прежде всего – коллеги!»

Фестиваль стартовал вечером 3 июня в Летнем театре с обязательного конкурса, где участники должны были спеть песню на болгарском языке. Пугачева исполнила «Я люблю тебя, Ленинград», которую до этого исполнял Бисер Киров. Последний, сразу после выступления Пугачевой, лично подошел к ней и признался, что теперь ему придется забросить свой оригинал и петь, как она. Но это было мнение, пусть авторитетного, но все же одного человека, поскольку на аудиторию в целом (за исключением советских туристов) эта песня большого впечатления не произвела. Да что там болгары: даже наша журналистка Н. Завадская из журнала «Музыкальная жизнь» по поводу этой песни написала следующее: «Честно говоря, на песне несколько сказалось общее увлечение «цыганочкой» как «обязательной» краской песни «а-ля рюсс» (что, впрочем, не мешает ей быть мелодичной и достаточно эффектной). Аранжировка Алексея Мажукова, с лирической цитатой из песни Соловьева-Седого «Слушай, Ленинград, я тебе спою…», на мой взгляд, могла бы быть очень хороша, если бы не подчеркивала «цыганский» элемент. А вот русский перевод, увы, слабоват! Повезло еще, что, видимо, кроме нас, в него никто и не вслушивался…»

На третий день фестиваля определились возможные претенденты на главные призы. Среди них: англичанин Карл Уэйн, полька Богдана Загурска, гречанка Ксаники Пераки, русская Алла Пугачева. Эта четверка сошлась в решающем раунде конкурсной программы вечером 5 июня. Первым выступил Уэйн, спевший песню Зорницы Поповой «Сколько радости в мире». Как пишет все та же Н. Завадская: «Уэйн выскакивает на сцену с фальцетным криком, словно не в силах сдержать бьющую в нем через край радость. Это так неожиданно и обаятельно, что невольно хочется кричать вместе с ним. Высокий, тонкий, прекрасно владеющий своим телом, артист чувствует себя на эстраде как рыба в воде. Он перекидывает микрофон из руки в руку, высоко подбрасывая его в воздух, – все это вполне в образе песни. При этом Уэйн беспредельно музыкален, заразителен. Да. Прекрасный артист. От него можно ожидать многого…»

Следом за англичанином выступала Богдана Загурска, которая спела совсем иную песню – лирическую. Затем настала очередь болгарина Петра Чернева, которого на сцене сменила Алла Пугачева с песнями «Ты снишься мне» и «Арлекино». И вновь обращусь к воспоминаниям Н. Завадской:

«Сегодня она особенно хороша – длинное черное платье оттеняет, подчеркивает ее хрупкость, женственность. И поэтому так поражает, буквально захлестывает экспрессия, сила чувства, которым наполняет артистка песню – любовное признание. А потом вдруг на наших глазах элегантная женщина превращается в циркового клоуна – маленького, смешного, несчастного. С деревянными руками, которые, словно на шарнирах, падая, сгибаются в суставах. Пугачева поет песню Эмила Димитрова «Арлекино». Из старой, запетой песни (русский текст Б. Баркаса) она создает новеллу. Перед нами проходит жизнь циркового артиста. Смех сквозь слезы. И когда характерный – клоунский – смех вдруг сменяется трагическими интонациями, когда снята маска – сжимается сердце… Мастерство Аллы Пугачевой в этой песне заставляло меня порой вспоминать знаменитую «Маленькую балерину» Вертинского.

А зал стонет, именно стонет, аплодируя… (Песню «Арлекино» публика попросит спеть на «бис». – Ф. Р.)

Все вокруг поздравляют нас. «Какая выразительная певица, не просто певица, а синтетическая артистка!» – говорит о Пугачевой заместитель ректора Софийской консерватории, композитор Бенцион Элиезер. «Алла Пугачева – открытие не только «Золотого Орфея», но и мировой эстрады». Это слова директора фирмы «Балкантон», композитора Александра Иосифова…»

Кстати, этот концерт транслировался на всю Болгарию (в Советском Союзе его покажут значительно позже, о чем еще будет идти речь впереди) и одним из его зрителей был 8-летний мальчик Филипп Киркоров. Много позже он будет об этом вспоминать следующее:

«Я тогда очень болел, и мать повезла меня к Ванге. А та сказала: «Первая женщина, которую увидит ваш сын сейчас, – будет его женой». Мать обалдела. Какая может быть женщина? Мы живем в доме, кроме мамы, бабушки, другой бабушки и тети, никаких женщин. Не на родной же бабушке я женюсь. А в этот вечер шел «Золотой Орфей». Я проснулся, и первое, что слышу: «Алла Пугачева, Советский Союз». Выходит девушка, и я понимаю, что мне она очень нравится…»

После завершения конкурсной программы никто из заинтересованных лиц не уходит домой. Все отправляются в ресторан гостиницы «Сатурн», где заседает жюри: международное – судит пение исполнителей, а болгарское – определяет победительниц среди песен. Пугачева не стала ждать вместе со всеми, а предпочла уединиться у себя в номере. Вскоре туда прибежал возбужденный Лев Лещенко. Он еще не знал о решении жюри, но уже предчувствовал победу. Он долго смотрел на хозяйку номера изучающим взглядом, при этом все время приговаривал: «Ну и ну! Учил, показывал! Да ты же – звезда! Ты-то сама это понимаешь?» Выскочил на балкон и закричал: «Звезда! «Орфей» теперь наш!»

Минуло почти два часа, а от жюри не было ни слуху ни духу. Напряжение среди артистов постепенно нарастает. Наконец в дверях появляется советский представитель Владимир Ковалев, а следом за ним и остальные члены жюри. По счастливому лицу Ковалева можно понять, что наша страна внакладе не осталась. Но все полагали, что Пугачеву удостоили первой премии. И тут вдруг как гром среди ясного неба заявление Ковалева: «Золотой Орфей» присужден Алле Пугачевой!» Что тут началось: крики, овации.

Итак, Алле Пугачевой достался Гран-при фестиваля. Остальные премии распределились следующим образом: первую премию поделили между собой Карл Уэйн, Богдана Загурска, Ксанти Пераки, вторую – Стефка Оникян (Болгария) и Шинай (Турция), третья досталась восточногерманскому певцу Гансу Юргену Байеру. Премия за лучшее исполнение болгарской песни была присуждена Кончу Маркес.

Поздно ночью в ресторане гостиницы был дан банкет для лауреатов, на котором Пугачеву поздравил с победой болгарский министр культуры и другие высокопоставленные товарищи. Веселье длилось до раннего утра. Потом, уйдя к себе в номер, Пугачева как подкошенная рухнула на кровать и проспала без задних ног несколько часов подряд.

Вечером 7 июня состоялся заключительный концерт победителей фестиваля «Золотой Орфей». Вот как вспоминает о том дне Лев Лещенко:

«Перед Аллой Пугачевой по программе идет обладатель первой премии фестиваля англичанин Карл Уэйн. Публика требует повторения (Уэйн пел песню «Сколько радости в мире». – Ф. Р.). Уэйн раскланивается, но публика не успокаивается. А Алла пока ждет своей очереди за кулисами, «заряженная» на выход. Причем выход не простой, как обычно, а с фокусом, когда из глубины сцены опускается некая громадная механическая «рука», на ладони которой и стоит певица. И тут происходит следующее. Режиссер, заправляющий этой механической «рукой», слышит, как стихли аплодисменты в честь Уэйна, делает из этого вывод, что певец сейчас уйдет со сцены, и дает команду, чтобы опускали «руку» с Аллой. Но это, оказывается, была всего лишь пауза перед началом песни, ибо Уэйн вдруг снова начинает петь. При этом он, естественно, не видит того, что происходит у него за спиной. А там в этот самый момент «рука» опускает на сцену Аллу.

Ситуация неординарная – на сцене сразу две звезды! Что делать? В данном случае это больше относится к Алле, которая явно не знает, как выйти из такой щекотливой ситуации. Тут телевизионный оператор, стоящий перед певцом, начинает показывать ему знаками – посмотри, мол, что там у тебя за спиной! Уэйн оборачивается, видит Аллочку, тут же все понимает и находит изящный, достойный истинного джентльмена выход. Он подходит к ней, берет ее за руку и начинает петь как бы для нее. Но Алла при этом понимает в свою очередь, что нельзя же ей вот так на протяжении всей песни стоять рядом с ним! Она с улыбкой освобождает свою руку и садится на ступеньки в глубине сцены. Публика в полном восторге, ибо неловкая ситуация разрешилась самым наилучшим способом. Но надо знать характер Аллы! Потому что когда Уэйн подходит к ней снова в финале песни и готовится спеть последнюю фразу, Алла как ни в чем не бывало вдруг берет из его рук микрофон и поет вместо него эту самую фразу: «О-о, май лав!» Естественно, сия неожиданная импровизация идет под восторженный рев публики. Создается впечатление, что все это было задумано и отрепетировано заранее. Вот так в самом начале своей звездной карьеры наша будущая примадонна показала во всем блеске свои самые лучшие стороны – ум, находчивость, талант актрисы. И когда она после этого исполняет «Арлекино», зал неистово требует бисировать снова и снова…»

После того как Пугачева закончила свое выступление, был объявлен перерыв. А после него второе отделение было отдано Льву Лещенко, югославской джаз-рок-группе и знаменитой американской четверке «Темптейшнз». Лещенко исполнил восемь песен, среди которых два новых хита: «Прощай» В. Добрынина – Л. Дербенева и «Соловьиная роща» Д. Тухманова – Л. Поперечного.

Той же ночью в гостинице устроителями фестиваля был дан прощальный ужин. На нем с Пугачевой произошел весьма неприятный инцидент. Вот как о нем вспоминает звезда болгарской эстрады Эмил Димитров (тот самый, что написал «Арлекино»):

«После ужина компания Ивана Славкова (он был в то время зятем руководителя Болгарии Тодора Живкова и занимал должность генерального директора болгарского телевидения) решила продолжить вечеринку в его апартаментах. Вместе с ним были заместитель министра культуры Иван Маринов и тогдашний шеф комитета по туризму. Мужчины начали приставать к Алле. Она попросила меня, чтобы мы покинули эту компанию, но они не пустили нас к лифту. И тогда нам пришлось спасаться бегством по запасной лестнице. Мы зашли в бар «Глобус», и там Алла расплакалась:

– Я не русская б… Что воображают себе эти господа? Я певица.

Очень много сил пришлось приложить мне, чтобы ее успокоить. После этого мы виделись с ней много раз…»

Между тем это было не последнее огорчение Пугачевой. Когда спустя несколько часов самолет Аэрофлота с советской делегацией на борту приземлился в Шереметьеве, выяснилось, что певицу, которая добыла своей стране Главный приз престижного музыкального фестиваля, не приехал встречать даже какой-нибудь завалящийся клерк из Минкульта. Приехал только один человек – руководитель ВИА «Веселые ребята» Павел Слободкин. Он и поздравил певицу с победой и на своей машине отвез в ее однокомнатную квартирку на Вешняковской улице.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.