Вставной сюжет. ПОИМКА БОНАПАРТА

Вставной сюжет. ПОИМКА БОНАПАРТА

Алексей Михайлович Пушкин, дальний родственник поэта, в ближайшем будущем — участник Отечественной войны, проезжая через одну из дальних губерний, заметил в комнате смотрителя портрет Наполеона, приклеенный к стене.

— Зачем держишь ты у себя этого мерзавца? — спросил он смотрителя.

— А вот затем, ваше превосходительство, — отвечал смотритель, — что если Бонапартий под чужим именем или с фальшивою подорожною приедет на мою станцию, я тотчас по портрету признаю его, голубчика, схвачу, свяжу, да и представлю начальству.

— А, это другое дело! — обрадованно сказал довольный таким ответом Пушкин.

Источник: Дубровин Н. Русская жизнь в начале XIX века II Русская Старина. 1898. № 12.

А вместе с призванием приходилось отказываться от моральных авансов, полученных под залог грядущего успеха. А вместе с авансами — и от самооправдательных приговоров…

…Что было после — слишком хорошо известно.

Участие с 25 октября 1807-го в континентальной блокаде Англии, окончательно разорившее российскую экономику — и без того ослабленную войной.

Финансовый кризис, падение курса бумажных денег — ассигнаций.

Свидание с Наполеоном в Эрфурте.

Подписание 24 декабря 1809 года франко-русской конвенции о Польше: Польша как самостоятельное государство никогда не должно быть восстановлено, и самое это имя навеки исторгается из политического лексикона.

…И как раз в промежутке между Тильзитом и Эрфуртом на политическом небосклоне России одновременно взошли две новые звезды. К царю приближены были давно ожидавшие своего часа, шаг за шагом подымавшиеся по иерархической лестнице Михаила Сперанский и Алексей Аракчеев; чуть позже будет возвышен Барклай-де-Толли. Первому были поручены проектные работы по внутреннему усовершенствованию Империи, последнему будут поручены работы по возведению вокруг российских границ надежного военного щита. На Аракчеева же просто можно было положиться. Или, еще жестче, еще точнее: Сперанский расширил круг всеобщей ответственности, Аракчеев расширил круг личной власти государя, Барклай встал в точке пересечения этих кругов и не просто обеспечил безопасность царя и его царства от внешней угрозы, но спас Россию от поражения в неизбежно грядущей войне.