55. УИЛЛА КЭСЕР (1873–1947)

55. УИЛЛА КЭСЕР (1873–1947)

Уилла Кэсер родилась 7 декабря 1873 года в Блэк-Грик-Вэли в предместьях Уинчестера, штат Вирджиния. Когда Уилле исполнилось девять лет, семья переехала на ранчо в окрестностях города Ред-Клауд, штат Небраска. После года неудачного хозяйствования семья переселилась в город. Девчонка-сорванец, которая уютно чувствовала себя в седле, Кэсер росла с детьми иммигрантов-фермеров: шведов, чехов, русских, немцев. Уилла получила домашнее образование, кроме того, она ходила в школу в Ред-Клауде и Линкольне. В университете штата Небраска в Линкольне она впервые появилась одетой в мужскую одежду, под видом Уильяма Кэсера, близнеца противоположного пола, Уилла зарабатывала себе на жизнь тем, что писала критические статьи о драматургии для «Небраска стейт джорнал». Еще в университете она без памяти влюбилась в Луизу Паунд, способную однокурсницу и спортсменку, которая впоследствии станет первой женщиной, включенной в мемориал спортивной славы штата Небраска. Сохранились некоторые страстные письма Кэсер к Паунд.

Закончив в 1895 году университет, Кэсер вернулась на восток в Питсбург и стала работать редактором в «Зе хоум мансли». В 1901 году она оставила работу и стала преподавать латынь и греческий язык в Питсбургской высшей школе. Находясь в Питсбурге, Уилла познакомилась с Изабель Маккланг, прелестной шестнадцатилетней дочерью судьи, которая стала единственной любовью в жизни Кэсер. Хотя они стали близкими подругами, Маккланг, вероятно, не отвечала на чувство Кэсер с такой же страстностью. В 1916 году Изабель вышла замуж за скрипача, что ввергло Кэсер в отчаяние.

В 1905 году Уилла Кэсер опубликовала свою первую книгу : «Сад троллей», сборник рассказов, включающий и известный «Случай с Полем». «Сад троллей» произвел на издателя С.С.Макклура такое сильное впечатление, что он предложил Кэсер должность редактора в «Макклурс магазин». С 1906 по 1912 год Уилла работала ответственным редактором журнала и сумела содействовать увеличению тиража, хотя позже она признавала, что ориентация редакции журнала на сенсации была чужда ее вкусам.

По пути в Бостон Уилла познакомилась с лесбиянкой Сарой Орне Джуэтт, которая посоветовала ей не заниматься журналистикой, а посвятить себя литературе. Это был хороший совет, и Кэсер последовала ему. Она не соблазнилась финансовым благополучием, которое сулила работа в журнале «Макклурс», и стала жить своим литературным талантом. Некоторое время Уилла путешествовала по Америке, Проведя два месяца в Ред-Клауде, с которым уже было связано столько воспоминаний. Побывала в Европе, даже задумала поселиться на постоянное жительство во Франции. Однако тоска по дому погнала ее назад, в Америку, и она поселилась в Нью-Йорке, сняв квартиру в Гринвич-Виллидж, которую в течение последующих сорока лет делила со своей компаньонкой Эдитой Льюис.

Наиболее известные романы Кэсер «О, пионеры!» (1913), «Моя Антония» (1918), «Один из нас» (1922), которому присудили Пулитцеровскую премию, «Дом профессора» (1925), «Смерть приходит за архиепископом» (1927). В последние годы своей жизни Кэсер почти не писала. Она умерла в Нью-Йорке 24 апреля 1947 года. Перед смертью Уилла попросила уничтожить свои письма к Изабель Маккланг.

Сдержанная и замкнутая, Кэсер никогда не писала о гомосексуальности открыто. Ряд ее работ тем не менее являет собой классический пример зашифрованных текстов, то есть ничего не подозревающий читатель может усматривать в них гетеросексуальную тональность, однако при ближайшем рассмотрении для людей знающих раскрываются подтексты, насыщенные лесбийской и гейской тематикой. Хорошей иллюстрацией к сказанному может служить рассказ «Случай с Полем», который нередко преподносят в американских высших школах как историю впечатлительного, увлеченного искусством молодого человека, который сбежал от условностей провинциальной жизни в надежде найти в Нью-Йорке воплощение всех своих сдерживаемых эстетических вожделений и погрузился в призрачный и искусственный мир театра. Однако при более тщательном анализе обнаруживается, что образ Поля пронизан зашифрованными символами гомосексуализма, начиная с красной гвоздики, театральности и кончая его явной попыткой завязать отношения с дикарем из Сан-Франциско. Аналогичным образом мертвенно-бледный рассказчик «Моей Антонии» Джим Берден служит автору ширмой для беспрепятственного любования девушкой-иммигранткой Антонией. Кэсер сама определяла в качестве одного из главных свойств своих художественных произведений «необъяснимое присутствие вещей неназванных».

Уилла Кэсер была не только выдающимся романистом, но и лесбиянкой, и она понимала, что живет в условиях, при которых откровенность в отношении себя самой недопустима. В ее работах чувствуется напряженность, вызванная необходимостью жить в пронизанном гомофобией мире и внутренней потребностью высказать правду, которую мир не приемлет. Кэсер была не одинока: другим выдающимся писателям XIX — начала XX веков, таким, как Герман Мелвилл, Сара Орне Джуэтт, Генри Джеймс, были хорошо знакомы эти переживания. Можно до бесконечности спорить, насколько эта скованность вела к самоограничению и насколько способствовала освоению новых, более высоких вершин творчества. Утверждать можно только одно: такие писатели, как Кэсер, сыграли важную роль, поскольку их работы позволяли воплотить замаскированные или неявные образы гомосексуальности в то время, когда о подобных откровениях просто не могло быть и речи. Их зашифрованные тексты являются частью той тайной истории, благодаря которой геи и лесбиянки узнавали о существовании друг друга сквозь толщу веков замалчивания и цензуры. Сегодня такая скрытность может вызвать у нас раздражение, однако на свою беду мы забываем о тех кошмарных временах, в которые приходилось жить большинству геев и лесбиянок, хотя должны помнить о той важной роли, которую сыграла их борьба при всей своей обтекаемости и невообразимых аллюзиях — «необъяснимом присутствии вещей неназванных» — в нашей общей истории культуры и выживании.

Мелвилл, Джуэтт, Джеймс. Все три автора заслуживают того, чтобы о них с почтением помнили. Мой выбор пал на Кэсер, а не на приведенных выше авторов, поскольку я полагаю, что по сравнению с ними лесбийская чувственность Кэсер нашла в ее работах — и это ощущается по настоящее время — более яркое воплощение. Поэтому я считаю, что именно благодаря выражению гейских/лесбийских отношений в литературных канонах воздействие Кэсер более ощутимо.