1994 год

1994 год

В один из приездов в Москву, из телефонных переговоров кого-то из «Измайловских», стало понятно, что «Аксён» сотоварищи посетят проходящие в Лужниках соревнования по единоборствам. До них оставалась пара дней, и я занялся тщательным осмотром прилегающих территорий и подбором места для «лежбища». Оптимальным оказался высокий склон на противоположном берегу Москвы-реки, место было идеально и по отходу, и по «работе»-тихое, безлюдное и никем не посещаемое, лишь невдалеке, метрах в ста, стоял небольшой храм. Проблема могла возникнуть из-за плохого освещения стоянок около спортивного комплекса — когда приходится «работать» с расстояния почти в 500 метров, уровень света играет важную роль.

Я довольствовался шестикратной оптикой с хорошей светопропускной способностью и с подсвечивающимся перекрестием. Винтовку выбрал «Heckler & Koch» G3. Прихватив с собой бинокль «Сваровски» — подарок «Культика», одевшись потеплее и захватив маскхалат собственного производства, отправился на заранее присмотренную и подготовленную позицию. Долго к ней подбирался, стараясь определить, с какого расстояния она различаема. В принципе, даже понимающий человек ничего не заподозрил бы, стоя в метре от неё.

Два человека, помогающих мне, были уже в спортивном комплексе, вся их помощь заключалась в определении местонахождения «цели», места парковки машины и премени выхода к ней.

Половина столбов с освещением не работала, и понять, кто есть кто, если выходила компания из нескольких молодых людей, было тяжело, поэтому рассчитывать приходилось лишь на вторичные признаки: рост, одежду, комплекцию, машину, поведение. На всякий случай я приготовил обезличенный мобильный телефон, чтобы позвонив и дождавшись ответа, понять, кто берёт трубку (один номер телефона «Аксена» я знал).

«Соратники» уже обнаружили Сергея, но место парковки было приблизительным, хотя и точно на набережной. Моё тело начинало затекать, гарнитура рации неудобно давила на шею, ощущалось напряжение из-за темноты, глаза чесались и слезились от промозглого ветра. К оптике постоянно приходилось прикладываться, страхуясь, проверяя каждого из часто выходящих на стоянку людей. Был бы день — ничего страшного. Рядом смердела сдохшая собака, но менять я ничего не стал.

В пищу «пошёл» второй «сникерс». Ничего не говорило о столь долгом времени сегодняшнего мероприятия, и я в этот раз явно не рассчитал, с утра выпив в сумме около литра жидкости, что вкупе с замёрзшими ногами, уже давало о себе знать. Губы пересохли и обветрились, не помогал ни крем, ни приложенная перчатка, начинало знобить, в общем, всё как всегда — мёрзлой морде и ветер навстречу.

Пару раз запрашивал связь, на всякий случай, узнавая, не изменилось ли что-то внутри. Появилось предчувствие какой-то неожиданности, и она не заставила себя ждать. Из выхода вывалило несколько человека «в коже», на мои вызовы по рации никто не отвечал, и я перестал это делать, поняв, что полагаться придётся только на себя. Под «ложечкой ёкнуло», заныло солнечное сплетение, чуть опускаясь, горячим жаром книзу. Не разбираясь, кто это, я почувствовал — он!

Удобно обхватил винтовку, видно было неплохо, но лица пока ещё оставались неразличимы — банально надёжный «Карл Цейс» отрабатывал свою немалую цену, и я ещё надеялся, при приближении людей к машинам, разглядеть точнее, кто есть кто. Они должны были пройти по небольшому пространству, освещаемому, похоже, единственным фонарём. Я водил стволом от одного к другому, наводя перекрестие на каждого из них: вся группа помещалась в полную луну, среди которой высоким ростом выделялось двое. Один из них — «Аксён».

Чем он так перешёл дорогу? В подобной ситуации о важности таких вопросов думать не стоит — всё должно быть определено заранее, к тому же, тогда ещё живой «Культик» торопил и торопил, и сегодня была возможность прекратить эту дикую гонку.

Ещё раз вызвал по очереди обоих «соратников», но рации молчали. Вышедшие из комплекса уже подходили к машинам, времени оставались секунды, но я был явно не готов выбирать. Оставался телефон, но то ли связь барахлила, то ли это не входило в планы Провидения. Мне даже показалось, что я слышал звонок, но, похоже, поздно.

Вдруг тот, что стоял у «Grand Cherokee», полез в карман, явно собираясь ответить на вызов до посадки в салон. Вот уже и перекрестье на месте, и дыхание в порядке. Сняв с предохранителя и поглаживая спусковой крючок, я так и не решился стрелять наобум из-за моргающего — то потухающего, то загорающегося — света уличного освещения, да и, честно говоря, лицо я так и не разобрал. Стрелять нельзя…. звонок закончился.

Парни быстро попрыгали в машины, будто погасшее освещение было сигналом опасности, что собственно го-иоря так и было.

Вторые номера сегодня подвели, что имело грандиозные последствия после. Сегодня о них мы уже знаем, начиная с гибели Ананьевского…

Я ругался на себя, ругал балбесов, почему-то выключивших рации, но от души что-то отлегло, злоба прошла — видно, в глубине души всё-таки что-то радовалось оставшейся чужой жизни. Да и кто я такой, чтобы отбирать ее? Собравшись и загружаясь через полчаса в машину, стоявшую примерно в километре, я ощутил прилив хорошего настроения и лишь пожурил своих подчинённых, воспользовавшихся перерывом между выступлениями не по назначению и понадеявшихся друг на друга. Всё же рассчитывать нужно всегда на себя. Но раз так вышло, мычит так и должно было быть.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.