VI

VI

Жалящее остроумие Черчилля было известно. Он славился своими колкостями в адрес своих оппонентов. Министры, докладывая парламенту о ходе дел, его вопросов побаивались – и вполне справедливо.

Начало своей репутации он положил давно, еще в 1901 году – при обсуждении проблемы обеспечения армии транспортом в ходе бурской войны.

Черчилль во время парламентских слушаний задал премьеру вопрос:

«Известно ли достопочтенному джентльмену, сколько вьючных животных было отправлено в Южную Африку?»

Он получил подробный ответ. Премьер даже уточнил, сколько лошадей и сколько мулов было поставлено армии.

Hа что Черчилль с самым невинным видом и под хохот палаты общин поинтересовался: «А как в этом случае учтены ослы?» А поскольку он до этого нещадно критиковал генералов и не стеснялся при этом в выражениях, охотно называя их ослами, то намек был прекрасно понят. Палата разразилась хохотом.

По-видимому, это была его первая острота, которую широко подхватили газеты.

Черчиллю шел тогда 27-й год.

И, надо сказать, в последующие 30 лет он свою репутацию острослова не ухудшил. Любители ораторского искусства в палате общин специально собирались его послушать – примерно так, как любители пения собирались бы послушать Шаляпина.

Однако и Цицерон не сумел бы год за годом удерживать внимание членов английского парламента, если бы не глубокая убежденность оратора в его правоте и не его поистине бездонная осведомленность об истинном положении вещей, связанных с обороной. Откуда эта осведомленность бралась?

Информация шла из самых верных источников.

Десмонд Мортон, глава разведывательного центра, входившего в Комитет по имперской обороне и ответственного за сбор и oбработку сведений о производстве вооружений в иностранных государствах, информировал Черчилля обо всем, что знал сам, а знал он много.

Дипломатическая информация из Германии поступала от посла Великобритании в Берлине, сэра Хораса Рэмболда. Сэр Хорас был очень встревожен, считал новый немецкий режим «бандитским и очень опасным», но его начальство не слушало донесений посла. Он стал делиться своими мыслями с Черчиллем вполне неофициально – зять Черчилля, Дункан Сэндис, был личным помощником посла…

Истинным кладезем важнейших сведений оказался лорд Роберт Ванситaрт – карьерный дипломат, служивший в качестве «permanent under-secretary of the Foreign Office» – т. е. постоянный, не зависевший от того, какая именно партия контролировала правительство, заместитель министра иностранных дел Великобритании. Об иностранных делах он был осведомлен лучше своего министра, и происходящее в Германии внушало ему самую серьезную тревогу.

Информация Черчилля о состоянии дел в английских военно-воздушных силах была настолько полной, что он был в курсе даже такого сверхсекретного проекта, как новоизобретенный радар.

Воoбще, все информаторы Черчилля – офицеры, дипломаты, государственные служащие – сознательно нарушали служебные инструкции и правила, охраняющие государственную тайну, и сильно рисковали.

Нет, не жизнью – Англия не была тоталитарным государством вроде Германии или СССР, – но пенсией и добрым именем они рисковали безусловно.

Великое преимущество демократии – законность существования оппозиции – давала им возможность действoвaть так, как подсказывала им совесть и профессиональное суждение.

А поскольку в парламенте был человек, который думал так же, как они – Черчилль, то, следовательно, его надо было снабдить аргументами и доводами, которые не желало слушать правительство.

И Чартуэлл из обычного деревенского дома понемногу стал превращаться в настоящий запасной правительственный центр…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.