Русские и арабы

Русские и арабы

Русские против арабов в Израиле поначалу ничего не имели и иметь не хотели. Не их вина, что на тот момент, когда пишется эта книга, счёт русских к арабам появился, вырос и продолжает расти день ото дня. Понятно, что арабы – люди восточные – и для «белого человека» специфические. Но как раз к этому советские, они же русские евреи были более или менее готовы. Морально. Вот к тому, что евреи бывают неграми, как эфиопы-фалаши, арабами, как йеменцы или марокканцы, или индусами, как «Бени-Исраэль», они готовы не были. А уж к тому, что где-то евреи могут выглядеть, жить и вести себя так, как израильские ортодоксы…

Что до арабов – в СССР были азербайджанцы и узбеки, таджики и армяне, каракалпаки и киргизы и много кто ещё. Выглядели они не как русские или украинцы – ну так и евреи не все были голубоглазыми блондинами. По-русски говорили зачастую плохо, а старики вообще не говорили. Имели своё специфическое, не имевшее отношения к Русской православной церкви христианство или были мусульманами – и что? Татары тоже были мусульманами. И казахи. И много кто ещё. Однако жить по соседству с евреями им это не мешало – скорей наоборот.

Советский мусульманин советского еврея понимал как никто. Обрезание запрещали и тем, и другим. Ломали через колено и тех, и других. Опять же большинство евреев увидели Закавказье и Среднюю Азию со всеми их жителями только в войну. И если бы не тамошнее гостеприимство – притом что у местных самих было негусто, – мало кто выжил бы из этих беженцев. Отчего многие там после войны остались и жили до самого распада СССР. А те, кто вернулся, в большинстве своём сохранили о местных добрую память и неистребимые привычки, въевшиеся за пару лет, проведённых среди гор, мутноватых арыков и пыльных базаров.

У автора папа в Узбекистан попал подростком – успел уйти из Днепропетровска, когда в город уже входили немцы. Переплыл Днепр под бомбёжкой и ушёл. Плавал хорошо. Пару раз вспоминал, как люди прыгали с моста, который накрыло бомбами, летели вниз, а их относило ветром и разбивало о быки старого моста. Ещё дореволюционного, который сгорел в Гражданскую. А его пронесло мимо.

Как он добрался до Ташкента, куда бабушку эвакуировали с её институтом, не рассказывал никогда. Как-то добрался. С большими приключениями по дороге и в самом городе – но не об этом речь. Работал он там токарем на заводе, выдавая по семьсот – восемьсот процентов плана пару лет – газеты сохранились, с передовицами про трудовой подвиг. А в 44-м поступил в институт и уехал обратно на Украину. И всю жизнь ездил в отпуск только в Узбекистан.

Брал на работе отпуск в декабре – за что его там обожали. Наслаждался Средней Азией и её жизнью, которая, не пойми как и когда, умудрилась стать для него родной. Иногда залетал к родственникам в Ашхабад, откуда привозил в Москву невероятного вкуса дыни, длинные, с оранжевой или зелёной хрустящей мякотью, с коркой в мелкую причудливую сеточку. Но в основном проводил отпуск в Ташкенте.

Там он мог посидеть на могиле своего отца, дедушки автора, которого туда привезли с фронта, уже ослепшего. И там похоронили. Играл в нарды с друзьями – их у него было полно. Ездил в Самарканд и Бухару – смотреть на безумной красоты медресе, минареты и мавзолеи времён Тимура и Тимуридов. В предгорья к пастухам. И на рыбалку – среднеазиатская маринка-«карабалык» в дальних арыках была непуганая.

Ходил в гости. На плов, со взвешиванием: сколько кто весил до еды, сколько после – на спор. На базаре перекусывал в обжорных рядах вкуснейшей едой, которую тогда в Москве никто не видел и не знал. Это теперь на каждом углу «Киш-Миш», «Чайхана номер один» и прочие заведения для публики разного достатка, где лагман, чучвара, самса, шашлык и прочее узбекское – ешь не хочу. И кругом тандыры, бесперебойно пекущие душистые лепёшки. Спасибо за всё это олигархам из списка «Форбс» и гастарбайтерам. А тогда?

Обратно под Новый год привозил он из Узбекистана деликатесы. Килограммов под сто – распихивал по безбагажным командировочным. Твёрдую конскую колбасу – казы. Сушёный барбарис и пахучую зиру – плов он дома всегда варил сам. И какой плов! Стопку украшенных узором из дырочек лепёшек, которые засыхали до каменного состояния, но, сбрызнутые водой, в духовке или на сковороде становились мягче пуха. Здоровенный длинный редис и зелёную маргеланскую редьку. Прозрачные кристаллы твёрдого тростникового сахара. Гигантские помидоры «бычье сердце» и желтую айву. Треугольные самсы с курдючной бараниной и сладким луком. Гигантские грозди винограда – удлинённые ягоды «дамских пальчиков» и лиловые круглые «ката-кургана» размером с небольшую сливу. Э, чего вспоминать! Вкус зимы – вкус детства.

Хотя, конечно же, автор пристрастен. Но детство-то у каждого одно. Кавказская еда – неважно, из какого региона, – наверное, не менее вкусна. Каждому своё. Для Российской империи, а затем Советского Союза Закавказье и Центральная Азия сыграли ту же кулинарную роль, что Индия для Британии. Специи. Рис. Мясо на углях. Экзотические овощи и фрукты. Восточные супы, выпечка, сладости. Пиалы с чаем. И империи-то давно нет, а привычки остались. Никуда не деться Верещагину от своего баркаса…

Так вот, арабы в Израиле ничем особенным не отличались от людей с Кавказа или из той же Средней Азии. Благо и там до самого конца Советской власти двести – триста тысяч арабов жило. А среди палестинцев и арабов Израиля, как известно, полно этнических курдов (которых в Армении хватало) и немало потомков греков, армян, грузин, туркмен и прочих народов Ойкумены. Этнически – люди как люди. Кто-то смуглый, чернявый. А кто-то и вовсе блондинистый, со светлыми глазами – мало, что ли, потомков крестоносцев в Галилее и на границе с Ливаном?

Опять-таки, кто не слышал – не поверит, но когда на шуке, то бишь на рынке, в Израиле араб окликает проходящую мимо девушку с предложением купить помидоры или арбуз, впечатление такое, что находишься в Кутаиси. Потому что «Эй, дэвушка! Памидор купи!» звучит так, словно человек всю жизнь тренировался выговаривать русские слова с утрированным кавказским акцентом.

Да простят автора выходцы из разнообразных регионов Кавказа. Он знает, что нет такой национальности – кавказец, не было её никогда и никогда не будет. Как нет латиносов, как в Соединённых Штатах именуют выходцев из Латинской Америки, включая мексиканцев, бразильцев или чилийцев, разница между которыми велика есьм. И азиатов нет – в диапазоне от малайцев до японцев. И африканцев. Примитивизация это, на уровне штампов, распространённых среди не очень образованных людей.

Но акцент такой, кавказский, в русском языке есть. И он для среднего русского уха абсолютно одинаков, вне зависимости от того, осетин говорящий или ингуш, армянин или азербайджанец, абхаз или сван. Хотя он может быть абсолютно неуловим – и у людей с большим сроком проживания за пределами обозначенного региона едва прослушивается, а у их детей и внуков не прослушивается вовсе, – но он есть. Как есть акцент украинский, еврейский, прибалтийский и все прочие – в ассортименте.

Если упомянутое сходство в произношении русских слов арабами Израиля и представителями древних и благородных народов Кавказа кого-то из них особенно сильно оскорбит, автора за это можно, например, зарезать. Он даже и не будет сильно против – стало бы людям легче на душе. Хотя, видит Б-г, обидеть никого не хотел и ничего особенного не имел в виду. А просто, как акын, что видит, то поёт.

Так вот, поначалу для русских евреев израильские арабы ничем от восточных евреев не отличались. Внешне – один к одному. Язык – что иврит, что арабский, кто его знал? И одеваются арабы в те же джинсы, ковбойки и футболки с кроссовками. По крайней мере, молодое поколение. Причём арабы-христиане выглядят зачастую куда более похожими на нормальных евреев в советском понимании этого слова, чем расхристанные до безобразия сабры или ватики.

Костюмы с галстуками. Белые сорочки. Приличная обувь. С одной стороны. И мятые шорты с ещё более мятыми майками – утюг они никогда в жизни не видели, что ли? – с другой. Плюс пыльные сандалии на босу ногу. И неистребимая привычка почёсываться там, где чешется – в потаённых глубинах мужского организма. Которой автор у евреев не наблюдал ни в СССР, ни в США или Канаде, ни в Европе. Почесушки на них всех чохом напали на исторической родине, что ли? Типа: скопируй обезьянку, будь ближе к матери-природе? Однако не будем увлекаться излишним натурализмом. А то дам из приличных семей и особо нервных девиц на выданье уже коробит.

Так вот, восточные евреи для непредвзятого русского глаза в Израиле выглядели точно так же, как местные арабы. А если эти арабы ещё и учились в СССР и знали русский – а их таких было там много, – так и вообще какие проблемы? Особенно если учились в одном с новым репатриантом городе, а то и в одном институте. Автор на всю жизнь запомнил, с какой теплотой его обнимал на сходняке палестинской мафии… точнее, конечно же, на встрече торговой и промышленной элиты с участием финансового советника Арафата, кудрявый, веснушчатый рыжеватый джентльмен – по виду типичный еврей, – узнав, что автор учился в Московском институте стали и сплавов.

«Брат! – говорило это чудо генетики на чистом русском языке. – Я в «Лумумбе» учился. Там же «Коммунка» напротив!» – из чего следовало, что действительно учился. Откуда бы ему иначе было знать, где в Москве расположено общежитие МИСиС «Дом Коммуны»? Кому не приятно встретить человека, с которым можно поделиться воспоминаниями о молодости? Араб он там, не араб… У тебя ностальгия. У него ностальгия. Есть о чём поговорить. Первый стакан водки. Первый мордобой – арабов в СССР били не меньше, чем евреев. В рамках пролетарского интернационализма, и особенно когда те начинали ухаживать за девушками, а какой араб не начнёт ухаживать за девушками!

Продлилось это всё ровно до второй интифады. Она же палестинское восстание. О чём автор, надо сказать, подозревал задолго до того. И хорошо зная русскую душу, говорил о том, что будет в арабо-еврейско-русских отношениях, если что вдруг пойдёт не так, лично Абу-Мазену. Нынешнему главному палестинскому начальнику, а тогда заместителю раиса Абу-Аммара, то есть Ясира Арафата. Своему тогдашнему с палестинской стороны визави, с которым его сдружили российские дипломаты.

Посыл был прост. Пока нет крови, русские арабов трогать не будут. Когда она, не дай Б-г, прольётся, спасать придётся кого угодно, но только не русских. Память долгая, хватка мёртвая, с либеральными заморочками проблем нет. И самих этих заморочек нет. Будут гасить, как Б-г черепаху – и традиционные проблемы с израильтянами покажутся арабам детским лепетом. И вот так оно, в конечном счёте, и оказалось.

Интифада Аль-Аксы надежду на то, что русские евреи с их отсутствием ненависти к арабам станут мостом между палестинцами и Израилем, похоронила. Тем более что израильские арабы интифаду поддержали. После того как взлетела на воздух дискотека «Дольфин», автору довелось говорить с родителями детей, которые там погибли и были искалечены, – кто бы из отечественных «борцов за права угнетённого палестинского народа» с ними пообщался. Особенно ему запомнился один отец, который там потерял дочку. Человек абсолютно русский. То есть не еврейский – ни с какой стороны. В Израиль он приехал вслед за женой.

Она у него была то ли дочкой еврея, то ли внучкой. И страна ему активно не нравилась. Ни местные бюрократы. Ни восточные евреи. Ни ортодоксы. Не его это всё было. И не его оставалось. Но когда у него террористы ни за что ни про что убили дочь, которую он любил и которая никому из них и вообще никому на свете ничего плохого не сделала, он озверел. Чётко и на всю оставшуюся жизнь осознал, что вот эти – враги. И что раз его враги – арабы, то их надо убивать. Всё прочее – слова, не имеющие никакого отношения к делу. И он такой был не один.

Можно сказать абсолютно гарантированно: и эта девочка, и Вадим Нуржиц, резервист, разорванный на куски толпой в Рамалле, куда они с сослуживцем заехали, перепутав дорогу, и все те, кого убили или искалечили в ходе «мирного процесса», – на веки вечные похоронили шансы политиков бесконечно спекулировать на «ближневосточном мире». По крайней мере, на русской улице. Поскольку цену жизни и смерти там знают не хуже, чем болтовне ни за что не отвечающих демагогов – из какой бы израильской партии или страны-«коспонсора» они ни были.

Что, кстати, не означает, что израильтяне, в том числе русские, арабов ненавидят в принципе. Тут всё индивидуально. Учатся вместе в школах. Общаются в быту. Дружат – в том числе семьями. Работают вместе. Ну а если араб отслужил в армии – так он вообще свой человек. Куда больше, чем тот же ортодокс, который упирается всеми четырьмя конечностями, не желая служить в ЦАХАЛе, скотина безрогая. То есть тут работает простая формула: свой – чужой. Ты к нам как человек – и наши к тебе как к человеку. Ты козью морду корчишь – и к тебе так же. А при случае можешь и огрести. Ну а уж если ты стране и собственным соседям гадишь – тогда не обижайся. И что тут непонятного?

Как говорит самый популярный политик израильского «русского лагеря» Авигдор Либерман, лидер партии «Наш дом – Израиль», «без лояльности нет гражданства». За что его арабские депутаты Кнессета и еврейские леваки в один голос называют «фашистом». Вне зависимости от того, представляют ли эти депутаты исламистов, националистов или коммунистов, среди которых, кроме арабов, в Израиле почти никого уже и нет. Забавные люди.

Организовали бы они фракцию Хаттаба и Басаева в российской Государственной думе или бен Ладена в Конгрессе США – хватило бы им приключений на всю оставшуюся жизнь. А в Израиле это проскакивает. Пока же они все вместе и каждый по отдельности каждый день убеждают израильских евреев, что израильские арабы или, по крайней мере, многие из них являются «пятой колонной», которой доверять нельзя. Во всяком случае, русских евреев убедить в этом им удалось. И ведь предупреждали ж дураков…