Курочка по зернышку клюет: совет третий

Курочка по зернышку клюет: совет третий

Политик не может существовать сам по себе. Это несерьезно. Расходы у политика – огромные. А в оппозиции – запредельные. Надо за свои деньги арендовать офис. И чтобы еще этот офис не побоялись вам сдать. Рыночная стоимость московского офиса – это 10 тысяч долларов в месяц минимум. Скрепки, бумаги, интернет, телефоны… В ручном режиме надо пользоваться услугами массы профессионалов. Мозги стоят дорого. Должны быть политолог, пресс-секретарь, юрист. За госоклад на вас никто не будет работать. Всем нужно доплачивать. Деньги нужны, чтобы окружить себя профессиональным аппаратом. И начинаются скитания.

Женщине-политику добыть деньги на пропитание намного сложнее. Первый раз, когда я получила деньги на кампанию, я даже не проверила, кто мне их дал. Ребята оказались нелегальные и потребовали всяческих услуг типа: партию сигарет освободить от налогов. Потом рассосалось. Но вообще – это опасно. А большой бизнес на нас не ставит: нерентабельны. Я сама – из бизнеса, и у меня полно знакомых бизнесменов. Звонила: поговорим? Поговорим. Говорили, и без толку. Моя борьба за средний класс никого не впечатляла. Всем нужно здесь и сейчас. Утром деньги – вечером стулья. Один бизнесмен гениально сформулировал разницу между российским предпринимателем и западным:

О чем мечтает очень богатый западный предприниматель? Заработать столько денег, чтобы войти в истеблишмент и влиять на принятие политических решений.

О чем мечтает средний западный предприниматель? Создать такую марку, чтобы его имя стало мировым брэндом.

О чем мечтает мелкий западный предприниматель? Заработать столько денег, чтобы были дом, машины, четверо детей, любимая жена и было что завещать внукам в наследство.

О чем мечтает очень богатый российский предприниматель? Войти в правительство или администрацию, откатить максимум бабок, потом свалить за границу и построить виллу на южном берегу Франции. Потому что в порядочность российской власти он не верит.

О чем мечтает средний российский предприниматель? Создать продукт, который позволит заработать ему кучу бабок, но чтобы ни в коем случае его имя в связи с этим продуктом не упоминалось. Потом свалить за границу и построить виллу на южном берегу Франции. Потому что в порядочность российской власти он не верит.

О чем мечтает мелкий российский предприниматель? О том же, о чем и западный: заработать столько денег, чтобы были дом, две машины, четверо детей, любимая жена, но он прекрасно понимает, что в наследство здесь оставить ничего не сможет. Поэтому, как только позволят средства, надо валить за границу и заводить все это на южном берегу Франции. Потому что в порядочность российской власти он не верит. Какое финансирование долгоиграющих проектов?

Ключевым был совет моего мужа. Я опять канителилась со сбором средств. Он подсказал очень технологичную вещь: все уже знают про твои ценности. А ты можешь освоить такую модель? Говоришь: мне много денег не надо. Вы даете пятьсот долларов в месяц и за это имеете ощущение счастья, что финансируете идейного соратника. Даете две тысячи долларов в месяц и участвуете в комиссиях и в принятии решения. Даете пять тысяч – и с вами ведут приватные переговоры перед принятием решения. Лоббирование частных интересов исключается. И ни слова больше. Модель мне понравилась, и я при первом же удобном случае решила ее опробовать. Случай не заставил ждать: я уже не помню, куда летела, и в самолете незнакомый мне предприниматель отвел меня к сортиру и сказал, что желает тратить свои деньги на мою партию. На каких условиях это возможно?

До разговора с мужем я бы опять начала про ценности и отказ от лоббирования отдельных интересов. Теперь же была краткой: пятьсот – личное счастье, две – участие в обсуждениях тактики, пять – стратегическое партнерство. Понятно? Понятно. На этом разговор закончился. Он позвонил через три месяца: я согласен. На что? На первый вариант. И дальше – два года по пятьсот долларов.

Но когда речь идет о серьезных суммах, лучше самой не вести конкретные разговоры. Пусть ими занимается доверенное лицо мужского рода. У меня это лицо – муж. Он составляет сметы, по обоюдному согласию отчитывается перед спонсором или не отчитывается, если позиция спонсора более доверительная: «Я финансирую не свой коммерческий проект, не бизнес, а политику. Отчеты мне ни к чему. Если на мои деньги она не секретаря наймет, а имиджмейкера или купит деловой костюм, значит, так надо».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.