IV
IV
Два смежных культурных поколения нередко враждуют между собой в силу быстрой смены своих настроений и мыслей. Быстрота и нервность в движении жизни мешают им отнестись друг к другу трезво и объективно. Примирение их противоречий совершается обыкновенно уже по прошествии известного времени, уже в иную эпоху и иным поколением.
В истории развития русской жизни такое несогласие поколений выступает достаточно ярко.
В 20-х годах XIX века в интеллигентном нашем обществе преобладало оптимистически-сентиментальное миросозерцание, в общем гармоничное, несмотря на примесь элегической грусти.
Затем это спокойное настроение духа было в 30-х годах нарушено романтической бурей, которая убила пассивную сентиментальность и веселье, а грусть довела или до вызывающего титанизма, или до меланхолии, принимавшей иногда болезненную окраску.
Когда же к началу 40-х годов романтическая буря стала утихать, когда критическое отношение к жизни успело в обществе окрепнуть, умы и сердца пришли вновь в известное уравновешенное спокойное состояние. Оптимизм 20-х годов возродился в виде оптимизма философского. Но он опять скоро рассорился с действительностью. Философское спокойствие духа к концу 40-х годов исчезает, сменившись новой душевной тревогой и новым наплывом сомнений, которые были вызваны в людях их страстным желанием осуществить на деле и провести в жизнь хоть частичку тех заманчивых идеалов, которые получались как результат их философского отношения к жизни. Все десятилетие, от половины 40-х до половины 50-х годов, было потрачено обществом на подготовление такого согласования идеалов и жизни; и, наконец, попытки этого согласования стали в 60-х годах господствующим явлением. В сердцах и умах людей, при всей буре страстей и волнений, установилась известная гармония, созданная стойкостью в убеждениях и цельностью миросозерцания.
Присматриваясь к этой смене настроений и мыслей в разные периоды жизни нашего культурного общества, мы можем заметить, что в основании всех таких колебаний лежит чередование собственно двух основных душевных состояний: тревожной растерянности духа ввиду отсутствия идеалов или неимения пути к их осуществлению и временного успокоения человека в круге воззрений и чувств, признанных удовлетворяющими требованиям ума и сердца.
20-е, 40-е и 60-е годы в России были периодами, когда настроение умов было наиболее цельно и до известной степени согласовано с действительностью, сначала на почве сентиментально-оптимистических воззрений, затем на почве общих философских и эстетических положений и, наконец, на почве активной борьбы, активного проведения в жизнь известных установленных убеждений. Несмотря на поражающую разницу настроений, убеждений и практических программ, какая существует между 20-ми, 40-ми и 60-ми годами, разницу, которая на первый раз представляется полным противоречием, все-таки между поколениями этих периодов нашей культурной жизни есть коренное психологическое родство. Люди этих поколений имели установившиеся идеалы, стремились найти им оправдание в окружающей их действительности и пытались обновить ими устаревшие формы жизни. В этих людях душа не двоилась, в них не было сомнений, парализующих энергию и силу воли, не было той растерянности перед житейскими задачами, которая могла озлобить их против ближних и самих себя, заставить их глубоко и долго страдать и умереть, не испытав душевного удовлетворения.
Лермонтов воплотил в себе как раз диаметрально противоположный момент в развитии нашего культурного общества – момент душевного разлада, лихорадочной погони за идеалами, неудовлетворенности и отчаяния перед трудной этической проблемой жизни. Он – неутомимый искатель обетованной земли, которому судьбой суждено было умереть, не переступив за ее порог.
Лермонтов – типичный представитель целого поколения, несмотря на исключительность и единичность своего положения в литературе и в обществе. Его душевное настроение переживалось многими из его современников; но современники – как сейчас увидим – отделались от этого настроения и разрешили его диссонансы, тогда как Лермонтов не успел побороть в себе своего «демона».
30-е годы XIX века в истории нашей жизни – годы большой душевной и умственной тревоги. Старый сентиментально-благодушный взгляд на жизнь, который в 20-х годах был так силен, переставал уже удовлетворять общественному сознанию, окрепшему и потому более требовательному. Культурный человек ощущал потребность понять жизнь в более широком смысле, расширить свой умственный кругозор и углубить свои нравственные понятия.
«Романтизм» европейского образца продолжал поддерживать энергичные, хотя и неясные порывы к чему-то лучшему и высшему и держал сердца в повышенном настроении, окутывая их подчас большой скорбью.
Одновременно шла работа ума над усвоением самых широких философских систем, выработанных на Западе. Эти системы обещали разрешить все противоречия жизни в стройной гармонии всеобъемлющего умозрения.
Рядом с отживающими сентиментальными взглядами и с туманными и неустановившимися идеалами романтическими, рядом с глубокими философскими обобщениями в те же 30-е годы стала пробиваться еще новая струя мысли – мысли строго критической, мысли трезвого наблюдателя и аналитика.
Все эти различные точки зрения на мир и человека нашли себе в 30-х годах ясное отражение в литературе.
1. Взгляд на жизнь сентиментальный и оптимистический держался в кружке старшего поколения александровской эпохи.
2. Направление «романтическое», тревожное, возвышенное, неясное, имело многих сторонников среди молодежи и было ярче всего представлено в творчестве Полевого, Марлинского и их школы.
3. Трезвый критический взгляд на жизнь, полный беспощадного анализа, стал пробиваться в творчестве Гоголя.
4. Различные попытки чисто философского миропонимания, которыми увлекалась преимущественно университетская молодежь, нашли себе выражение в тогдашней критике и публицистике.
Чтобы определить, в чем заключалась прогрессивная роль поэзии Лермонтова, необходимо выяснить то отношение, в каком она стояла ко всем этим современным ей литературным направлениям, отражавшим помыслы и чувства всего образованного круга.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.