IV
IV
Гераклитовское понимание души, как огня, естественно должно было привести Пушкина к мысли о временных разгораниях или вспышках душевного огня. Действительно, в его представлении всякая страсть, всякое сильное чувство есть пламенно-жаркое состояние души. Его показания этого рода столь многочисленны, что едва ли мне удастся исчерпать их.
Общее воспламенение духа, мимолетное или длительное
Для Пушкина естественно рассказать о видении Богоматери, как о душевном пожаре, сжигающем душу бедного рыцаря:
С той поры, сгорев душою…
Так же естественно для него представить внезапное воспламенение души в виде молнийной вспышки; он дважды дал этот поразительный образ, правда – в одном и том же году (1817).
Могу ль забыть я час, когда перед тобой
Безмолвный я стоял, и молнийной стрелой[81]
Душа к возвышенной душе твоей летела
И, тайно съединясь, в восторгах пламенела, —
(«К Жуковскому»).
Но вдруг, как молнии стрела,
Зажглась в увядшем сердце младость…
(«К ней»).
В мысли Пушкина всякое длительное состояние страстного возбуждения – пыл души:
В нем не слабеет воля злая,
Неутомим преступный жар
(«Полтава»).
Тоску неволи, жар мятежный
В душе глубоко он скрывал
(«Кавказский пленник»).
Умы встревожены – таится пламень в них
(«Вадим»).
Вздыхает, сердится, горит
(«Руслан и Людмила», I).
Но дева скромная и жарче и смелей
Была час от часу.
(«Анджело»).
В пылу восторгов скоротечных
(«Воспоминания о Царском Селе»).
Страны, где пламенем страстей
Впервые чувства разгорались
(«Погасло дневное светило»).
Душа лишь только разгоралась
(«Евгений Онегин», IV, ранняя ред.).
Воображение в мечтах не разгоралось
(«К ней»).
Почто в груди моей горит бесплодный жар
(«Деревня»).
Там, оживив тобой огонь воображенья…
(«К Овидию», черн.).
Тебе приятно слезы лить,
Напрасным пламенем томить воображенье
(«Мечтателю»).
Услыша их, воспламенится младость
(«К портрету Жуковского», ранняя ред.).
Ах! мысль об ней в душе усталой
Могла бы пламень воспалить.
(«Разг. книгопрод. с поэтом», черн.).
Минувших дней погаснули мечтанья
(«Опять я ваш, о юные друзья»).
Какой во мне проснулся жар!
Какой волшебною тоскою
Стеснялась пламенная грудь!
(«Путешествие Онегина»).
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь…
(«Медный всадник»).
По жилам быстрый огнь бежит
(«Руслан и Людмила», II).
И, разгорясь душой усердной, плачу
(«Борис Годунов»).
и, сердцем возгоря,
Опять до дна, до капли выпивайте
(«19 октября», черн,).
В нем сердце, вспыхнув, замирает
(«Руслан и Людмила», VI).
Определенное частное возбуждение духа
Когда б он знал, какая рана
Моей Татьяны сердце жгла!
(«Евгений Онегин», VI).
Но в нас горит еще желанье
(«К Чаадаеву», черн,).
Но пылкого смирить не в силах я влеченья
(«К Жуковскому»).
не в награду
Любви горящей, самоотверженья
(«Моцарт и Сальери»).
Что так любил, чему так жарко верил,
(Там же).
Ты мне внушал мои моленья
И веры благодатный жар
(«Письмо Татьяны», черн.).
Надежда гибнет, гаснет вера
(«Руслан и Людмила», I).
жар невольный умиленья
(«Ангел»).
Пока свободою горим
(«К Чаадаеву»).
Поверь, я снова пламенею
Воспоминаньем прежних дней
(«Я слушаю тебя и сердцем молодею»).
Горя завистливым желаньем
(«Горишь ли ты, лампада наша»).
Кто знает? пламенной тоскою
Сгорите, может быть, и вы,
(«Евгений Онегин», III).
Душа твоя должна пылать весельем
(«Борис Годунов»).
Их лица радостью горят,
Огнем пылают гневны очи
(«Наездники»).
Огня надежды полон взор
(«Руслан и Людмила», I).
Он гонит лени сон угрюмой,
К трудам рождает жар во мне
(«Деревня»).
Любил он прежде игры славы
И жаждой гибели горел
(«Кавказский пленник»).
Ты, жажда гибели, свирепый жар героев
(«Война»).
И с жаром сердца говорят
О бранных гибельных тревогах
(«Кавказский пленник», черн,).
На крыльях огненной отваги
(«Кавказский пленник»).
Стремится конь во весь опор,
Исполнен огненной отваги
(«Кавказский пленник»).
Мой друг горел от нетерпенья
(«Евгений Онегин», черн,).
Еще хоть раз ее увидеть
Безумной жаждой он горел
(«Полтава»).
Раскаяньем горя, предчувствия беды
(«Воспоминания в Царском Селе»).
И жар безумного похмелья
Минутной страсти посвящал
(«Кавказский пленник»).
Что дружба? Легкий пыл похмелья
(«Дружба»).
пыл вечернего похмелья
(Сцена из «Фауста»).
Тем больше злое подозренье
Возобновляется, горит
(Из «Ариосто»).
То снова разгорались в нем
Докучной совести мученья
(«Братья разбойники»).
как язвой моровой
Душа сгорит
(«Борис Годунов»).
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья
(«Воспоминание»).
Нет, нет, мой друг, мечты ревнивой
Питать я пламя не хочу
(«Гречанке»).
а потом
Ревнивым оживим огнем
(«Евгений Онегин», III).
Она (ревность) горячкой пламенеет,
Она свой жар, свой бред имеет
(«Евгений Онегин», VI).
Так, своеволием пылая,
Роптала юность удалая
(«Полтава»).
Приверженность твоих клевретов стынет
(«Борис Годунов»).
Сердечной ревностью горя
(«Полтава»).
Но кто ж, усердьем пламенея
(Там же).
Был глух, усердием горя
(Там же).
Горел досадой взор его
(«Евгений Онегин», VII).
Досадой страшною пылая
(«Граф Нулин»).
Иль даже сам, в досаде пылкой
Вас гордо вызвавший на бой
(«Евгений Онегин», VI).
злобою горя
(«Гавриилиада»).
Давно горю
Стесненной злобой
(«Полтава»).
Стесненной злобой пламенея
(«Руслан и Людмила», III).
Горит ли местию кровавой
(«Бахчисарайский фонтан»).
Усердной местию горя
(«Какая ночь! Мороз трескучий»).
Он, местью пламенея,
Достиг обители злодея
(«Руслан и Людмила», V).
Как часто, возбудив свирепой мести жар
(«Дочери Карагеоргия»).
И, кажется, мой быстрый гнев угас
(«Приятелям»).
грозного царя
Мгновенно гневом возгоря
Лицо тихонько обращалось
(«Медный всадник»).
Царь, вспыхнув, чашу уронил
(«Полтава»).
Неправый старца гнев погас
(«Руслан и Людмила», VII).
На зятя гневом распалясь
(Там же, I).
Руслан вспылал, вздрогнул от гнева
(Там же, II).
Изабелла
От гнева своего насилу охладела
(«Анджело»).
И всякая страстная борьба, по Пушкину, – огонь; так, о борьбе партий в Англии:
Здесь натиск пламенный, а там отпор суровой
(«К вельможе»);
потому и война – огонь:
Опустошив огнем войны
Кавказу близкие страны
(«Бахчисарайский фонтан»).
Войны стремительное пламя
(«Герой»).
И всякое изъявление страстного чувства – огонь: в молитве, улыбке, разговоре и прочее:
В благом пылу нравоученья
(«Евгений Онегин», VIII).
И с верой, пламенной мольбою
Твой гордый идол обнимал
(«Кавказский пленник»).
Каким огнем улыбка оживилась,
Каким огнем блеснул приветный взор
(«Наперсница волшебной старины»).
Поэта пылкий разговор
(«Евгений Онегин», II).
Глаголом жги сердца людей
(«Пророк»).
Ты рассеянно внимаешь
Речи пламенной моей
(«К молодой вдове»).
И огненный, волшебный разговор
(«Как сладостно, но боги! как опасно»).
Но удержи свои рассказы,
Таи, таи свои мечты!
Боюсь их пламенной заразы
(«Наперсник»).
Мне сладок жар твоих речей
(«Я слушаю тебя и сердцем молодею»).
чтоб развратитель
Огнем и вздохов, и похвал
Младое сердце искушал
(«Евгений Онегин», V).
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм
(Там же, I).
Как пламенно-красноречив
(Там же).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.